Когда тьма милее света

      Куинлан слишком быстрый. Человеческие глаза не имеют возможности видеть полную картину его телодвижений. Датч понимает это, но не в её скромных силах что-либо изменить.       Она отступает. Умело и натренировано отражает скользящие удары меча, пытается контратаковать. Вынужденно открывается, ослабляя защиту, и каменеет, ощущая ледяную сталь поперёк кадыка.       Нервно сглатывает, заставляя клинок дампира едва заметно дёрнуться.       — Ты продержалась на три минуты дольше, — сухо информирует Куинлан.       — Семь минут, — Велдерс кривит губы в насмешке. — Как думаешь, это можно считать личной победой?       — Я не сражался в полную силу.       — Какой ты вредный.       Куинлан склоняет голову на бок, очевидно, чувствуя скрытый подтекст, но не понимая его.       — Ты мог бы меня похвалить, — Датч закатывает глаза. — Я тут вон из кожи лезу, чтобы надрать твою задницу, а ты меня даже не поощряешь.       — Не поощряю? — растерянно переспрашивает дампир. — Людям это необходимо?       — Да, — Велдрес возмущённо разводит руками, — так у меня будет стимул вкладываться ещё больше. Я буду знать, что ты… видишь и признаёшь мой успех… Это важно… для меня, по крайне мере. Не знаю, как для других, может, некоторые люди такие, как ты, окаменевшие сердцем и душой, которым ни хрена не надо… Ладно, — она вдруг осекается, резко опускает глаза, — наверное, я зря тут перед тобой распинаюсь. Тебе не понять.       Она болезненно улыбается, делает шаг назад, чтобы меч Куинлана больше не касался горла, и уходит, не громко, но неприятно хлопая дверью.

***

      — Датч? — Фет изумлённо округляет глаза, быстро, а оттого неловко встаёт с обшарпанного дивана.       — Уже забыл, как я выгляжу? — дружелюбно ухмыляется Велдерс.       — Нет, — Василий растерянно, но счастливо улыбается, — не забыл. Рад, что… ты в порядке.       — Да, — Датч согласно кивает. — Как остальные?       — Отправились на вылазку за припасами.       — И ты не пошёл с ними?       — Моя смена закончилась, — ухмыляется Фет. — Я всю ночь гонялся за парочкой прилипал, выслеживал их гнездовье.       — И как?       — В Нью-Йорке стало на дюжину-другую меньше монстров. А ты… нашла себе новую компанию? — тёмные глаза Василия на секунду отражают грусть.       — Да, — Датч опять кивает, но уже неуверенно, — наверное…       — Они тебя там не обижают?       — Нет. Всё хорошо, правда. У меня… выходной сегодня. Вот… я и решила вас навестить, — Велдрес улыбается широко, но натянуто.       — Выходной? — со знанием дела, переспрашивает Василий, — у вас там какая-то работа?       — Я тоже стараюсь избавить Нью-Йорк от прилипал, — барьер, по какой-то причине выстроенный Датч, именно сейчас ощущается Фетом острее всего, — мы… стараемся.       — Ты… уже знаешь про Никки?       — А что с ней? — иссиня-серые глаза Велдерс наливаются раздражением и мрачнеют.       — Она… теперь одна из… них.       — Этого следовало ожидать, — зло чеканит Датч. — Я предупреждала её, но она, очевидно, не сочла нужным меня слушать, впрочем, как и всегда.       — Ты до сих пор злишься… — Василий хмурится. — Отпусти всё это. Хочешь, я могу…       — Извини, — Велдерс кривится, как мог бы кривится любой человек, ощущающий зубную боль, — мне уже пора. До скорого.       — Ладно… — Фет неумело кивает.       — Ладно, — эхом откликается Датч, едва сдерживая дрожь в губах. — Может, ещё увидимся.       Она резко разворачивается, взбегает по лестнице вверх. Василий напряжённо, почти настороженно смотрит вслед. Он думает, что у Датч проблемы, но… что-то мешает ему пойти за ней.       Фет вздыхает, опускается на небольшой диван. Наверное, ему стоит последовать своему же совету и всё отпустить.

***

      — Ты уходила, — Куинлан подходит к сидящей на полу Датч.       — Да. Проведывала друзей.       — И как?       — Живы-здоровы, — Велдерс вдруг злобно ухмыляется, — но не все.       Куинлан щурит молочно-серые глаза. Его лицо становится задумчивым, не понимающим:       — Ты рада, что кто-то… умер?       — Обратился, — поправляет его Датч. — Одной суке, наконец, досталось по заслугам. Вот, думаю, где её теперь искать, чтобы добить.       Некоторое время дампир молчит, потом опускается на корточки, сосредоточенно и внимательно заглядывает ей в глаза, словно бы хочет понять ход её мыслей.       — Она была дорога тебе?       — Когда-то — да.       — Предала?       — Что-то вроде.       — И ты хочешь отомстить.       — Нет, — Датч обличительно приподнимает брови, её взгляд проясняется, Куинлан чувствует, что сейчас она искренна, — она не достойна моей мести, лишь жалости.       — А ты была дорога ей?       — Составишь мне компанию? Я как раз хочу это проверить.       — Когда?       — Сейчас.

***

      Заходя в собственную квартиру, Датч чувствует ностальгию и неловкость. Оборачивается на Куинлана, будто бы ища поддержки в его невозмутимом лице. Он кивает, как бы подбадривая её. Она невольно улыбается краешками губ. Ей почему-то начинает казаться, что он стал… человечнее?       — Никки? — посмелев, зовёт Датч. — Я пришла.       Знакомые стены отзываются тишиной, но не мягкой, а напряжённой. Велдерс остро ощущает искусственность, неестественность.       — Она здесь, — тихо говорит за спиной Куинлан.       — Да. Я знаю. Она меня ждёт.       — Иди.       Датч опять оборачивается. В её глазах дампир читает удивление.       — Ты… вот так отпустишь меня? — Велдерс подозрительно щурит глаза. — Без инструктажа?       — Он не нужен тебе. Я гораздо сильнее любого из прихвостней Хозяина. Ты можешь противостоять мне семь минут, значит, они не вызовут у тебя проблем.       — Правда, что ли? — Датч хочет, но не имеет возможности скрыть широкую, довольную улыбку и яркий блеск в глазах. — Ты же мне поддавался.       — Не слишком сильно, — Куинлан едва заметно улыбается, а Датч смущённо опускает глаза.       — Я пошла, — зачем-то говорит она и отворачивается.       Боится вновь посмотреть на него. Боится того, что он для неё стал… ближе всех?       Датч отчаянно мотает головой, стараясь избавиться от ненужных мыслей. К Ники она должна пойти равнодушной, иначе ничего не получится. Она не сможет… поднять меч и отрубить ей голову.       Просто потому что ещё любит. И эта любовь всё ещё причиняет ей боль.       А ещё Велдерс знает, что со смертью Никки в душе, наконец, наступят равновесие и покой. Пожалуй, только ради этого стоит потянуться к дверной ручке, надавить на неё, чтобы она податливо пошла вниз, и дёрнуть на себя.       Датч сглатывает от предвкушения и переживаний. Делает так, как вообразила и видит её…       Тонкий, уже не человеческий силуэт стригоя в одежде Никки. Он неумело, по-обезьяньи оборачивается на едва слышимый скрип двери. Оскаливает неровные, но острые зубы, чуть сгибает ноги в коленях, чтобы быстрее и манёвреннее передвигаться.       — Вот ты где, — флегматично говорит Датч и сама же пугается собственного равнодушия.       Отстранённо подходит, словно бы точно уверенная, что Никки не причинит ей вреда. Поднимает катану, ухмыляется:       — Ты всегда так на меня смотришь, — разъярённо шипит сквозь зубы Датч. — Всегда! Словно бы я ничтожество, а ты королева! Проклятая королева! Сдохни уже!       Последние слова Велдерс орёт. С силой замахивается, но Ники успевает пригнуться, и лезвие меча лишь слегка задевает лысую макушку.       — Тварь! — ругается Датч, перестраиваясь и ставя катану перед собой. — Сколько бы не уворачивалась, я всё равно достану.       Никки делает два быстрых шага вперёд, широко и гротескно разевает рот. Датч видит быстрые шевеления жала и на инстинкте, пробуждённом в ней Куинланом, рубит. Сначала вылетевшее изо рта жало, потом неистово визжащую голову.       — Вот и всё, — бледнея, произносит Велдерс. — Я свободна.       — Пошли отсюда, — тихо говорит Куинлан, заслонивший собой единственный дверной проход.       — Да, пошли.

***

      — Знаешь, — Датч замахивается, ловко и неожиданно уходит из-под меча Куинлана и приставляет свой к его горлу. — Я рада, что мы встретились.       Дампир изумлённо моргает.       — Я не смогла бы без тебя… — уже тише говорит Велдерс. — Ты помог мне, обучил меня. Спасибо.       — Ты тоже мне помогла, — вдруг отвечает Куинлан.       — Да? — на лице Датч возникают признаки любопытства. — А чем?       — Я кое-что понял.       — О, спасибо за объяснение. Я поняла всё, что ты хотел сказать.       — Я думал, что не способен больше... чувствовать, — Велдерс изумлённо расширяет глаза, неловко опускает катану. — Благодаря тебе я понял, что способен.       — Правда? — губы Датч складываются в улыбку, но дрожащую, едва ли не испуганную.       — Да.       — Ну… это здорово, да?       — Да, — дампир замолкает, но ненадолго, поднимает молочно-серые глаза на напарницу. — У меня будет к тебе просьба.       — Да, — Велдерс легкомысленно пожимает плечами, намекая на то, что он может говорить дальше.       — Я хочу, чтобы ты научила меня ещё кое-чему.       Датч бледнеет, отступает на шаг назад.       — Я что-то не так сказал? — Куинлан чувствует её замешательство и хмурится.       — Да нет, что ты. Просто ты сейчас выглядишь, как… маньяк… А так ничего…       — Я хотел, чтобы ты научила меня шутить, — после нескольких секунд раздумий, всё-таки говорит дампир.       Датч перестаёт дышать, щурится, словно не верит его словам, а потом громко и неистово начинает смеяться. Хватается за живот, ощущая неприятный спазм, но остановится не может.       — Я думаю, первый шаг ты уже сделал, — выдавливает она из себя сквозь смех, и Куинлан мрачнеет, видя, как по её щекам начинают течь слёзы.       — Ты плачешь?       — Да, но это потому, что ты меня насмешил.       Дампир некоторое время стоит, не имея возможности понять, что такого смешного сказал, но потом чуть ухмыляется и думает, что, раз она смеётся, то он действительно делает успехи.