Гостья из прошлой жизни

      Весь следующий день Атос думал. Думал во время караула, во время утреннего построения, во время завтрака, на который им едва хватило денег, думал во время прогулки по городу с друзьями. К молчаливости товарища Арамис, Портос и д'Артаньян привыкли уже давно, но теперь, когда тот стал в раздумьях подолгу глядеть в одну точку, не моргая, это стало их откровенно пугать. Стоя в приёмной де Тревиля, троица в который раз заметили, что их друг расположился вдалеке от всех, глубоко о чём-то задумавшись. Решив наконец узнать, что случилось, мужчины послали переговорщиком Арамиса. — Атос, дорогой мой, — мушкетёр тихо позвал друга, похлопав его по плечу.       От неожиданности мужчина дернулся и хмуро оглядел того, кто его тронул. Поняв, что перед ним стоит товарищ, мушкетер слегка расслабился. — Вы что-то хотели? — коротко спросил он. — Я хочу поговорить с вами. Поймите, милый друг, мы ни в коем случае не лезем в ваши дела, лишь заботимся... Как вы себя чувствуете? — Арамис аккуратно взял его за предплечье, — Может, вам наведаться к лекарю? Вы выглядите уставшим, даже больным... — Всё в порядке, Арамис, — со вздохом ответил Атос и с уверенностью заглянул ему в глаза, — Это лишь последствия вчерашнего пиршества в таверне. Последняя пара бутылок вина была явно лишней. Не беспокойтесь, к вечеру все пройдёт.       Слушая тихий и ровный голос старшего товарища, аббат ни на секунду не засомневался в его словах. С улыбкой кивнув, Арамис жестом пригласил Атоса присоединиться к остальным мушкетерам, столпившимся вокруг Портоса, с большим энтузиазмом рассказывавшего о драке двух гвардейцев, которую он застал по пути сюда. Но друг отрицательно качнул головой, давая понять, что хотел бы остаться вдали от этого шума. Ничего больше не говоря, Арамис был вынужден вернуться к друзьям без него.       Атос вновь вернулся к своим мыслям. Вчерашняя встреча с кузиной потрясла его и в какой-то мере выбила из колеи. За столько лет разлуки девушка изменилась, стала взрослее и, хоть мужчина и не хотел этого признавать, привлекательнее. Образ любознательной юной особы, коей она была прежде, совсем не соответствовал облику нынешней участницы дворцовых интриг, в глазах которой только от разговоров о королевских тайнах начинали плясать дьявольские огоньки. "Похоже, её любовь к тайнам и знаниям, недоступным другим, приобрела новые краски", – рассуждал мушкетер, – "Она нашла меня. Значит, информацией владеет большой. Обещает платить довольно много... Но откуда у неё деньги? Королева не стала бы сама оплачивать подобные услуги. Выходит, состояние у её помощницы более чем приличное". Мысли о деньгах заставили мужчину вспомнить слова де Тревиля, случайно промелькнувшие в недавнем разговоре: "Лучше бы откладывали часть жалования, чем тратили всё на пьянки. Кто знает, как скоро оно вам понадобится?". Следом вспомнились слухи о задержке жалования на ближайшие два месяца, упорно гуляющие по всему Парижу. Нет, с парой пистолей в кармане столько не проживёшь. Останется только гордо умирать с голоду или идти на преступление. Второй вариант вызывал у Атоса отвращение, а первый, хоть и показал бы умершего как человека с силой воли и чувством собственного достоинства, но тоже не прельщал — погибать как нищий мужчина не собирался. Предложение кузины появилось как нельзя вовремя. И всё же в нём чувствовался какой-то подвох.       Вечером четверка неразлучных отправилась на ужин в свою любимую таверну "Сосновая шишка". Но и здесь Атосу не удалось расслабиться. Вкус вина, купленного на последние сбережения Портоса, казался совершенно горьким и не приносящим никакого удовольствия. Голова была занята мыслями о жаловании, а те в свою очередь сменялись размышлениями о предложении кузины. На последних он был вынужден остановиться вновь — до встречи осталось меньше часа, а значит, нужно будет дать ответ. И все же, как не ошибиться? Мысли о настоящем сменились мыслями о прошлом. Атос погрузился в воспоминания...       Это был прохладный осенний день. Любезные тётушка и дядюшка решили навестить поместье де Ла Фер и вместе с родителями шестнадцатилетнего виконта отправились на охоту, пока его самого попросили развлечь кузину. Участь няньки для, как ему казалось, вполне самостоятельной девочки, юношу совсем не устраивала, но ослушаться приказа родителей он не мог. И всё-таки, решив не лишать себя удовольствий полностью, Оливье отправился с Аделин на конную прогулку по окрестностям. Кузина любила проводить время с виконтом, а от того была несказанно рада даже, казалось, не совсем женскому занятию. Но во время прогулки молодая лошадь девочки оступилась и подвернула ногу. Решив, что это знак для отдыха, Оливье спешился и отвел обоих скакунов в тень, а сам вместе с кузиной направился к реке. — А ней все будет в порядке? — обеспокоенно спросила Аделин, присаживаясь на траву. — С кем? — Оливье бросил взгляд в сторону скакунов, — А, вы о лошади? Отведем к конюху, он скажет точно. — С моей Принцессой все должно быть в порядке, понимаете? — девочка поднялась с места и строго посмотрела кузену в глаза. — Вы назвали лошадь Принцессой? — усмехнулся виконт и лёг на пожелтевшую траву, накрыв лицо шляпой, — Не слишком ли оскорбительно для высокопоставленных особ? — Но я же не назвала её какой-нибудь... Марией Генриеттой! — И слава небесам, что вы так не сделали, Аделин.       Они оба замолчали. Виконт спокойно задремал, положив руки под голову, и Аделин была вынуждена молчать, прекрасно понимая, что без причины его лучше не будить. Из-за облаков выглянуло солнце. Ласковыми и тёплыми лучами оно озарило лицо девочки, заставляя её жмуриться, нежно щекотало нос. Подобно маленькому котёнку, Аделин потянулась, подняв руки к небу, и хотела вздохнуть полной грудью, но при попытке сделать это жёсткий корсет сдавил её ребра. От неожиданности девочка охнула, обхватила себя на уровне груди и заплакала. Услышав детские всхлипы, Оливье сдвинул шляпу с лица и с удивлением посмотрел на кузину. — Что с вами? — настороженно спросил он.       Но девочка ничего не ответила, залившись плачем ещё сильнее. Тогда виконт поднялся с травы, подошёл к ней и мягко потряс за плечи. — Боже мой, Аделин, ответь, что с тобой?.. — Я-я не хочу! — сквозь слезы проговорила та. — Что не хочешь?.. — Не хочу выходить замуж за графа! — вновь ответила она и вдруг крепко обняла кузена, уткнувшись в его грудь.       Ошарашенный Оливье не смог сделать ничего более, чем обнять девочку в ответ. Прежде ему не приходилось успокаивать кузину, да и вообще кого-либо, а потому, совершенно не понимая, что делать дальше, виконт неловко похлопал её по спине. На протяжении нескольких минут Аделин рыдала в его грудь не переставая, а когда плач утих, Оливье осмелился спросить: — Ты объяснишь, что с тобой?.. Что ещё за граф?       Девочка подняла голову, утирая слезы ладонью, и тихо ответила: — За пару дней до нашего приезда сюда к нам в поместье заехал какой-то граф... Сначала он очень долго разговаривал о чем-то с родителями, а затем пришёл в мою комнату. Он подарил мне куклу и много-много украшений. Я думала, что это просто какой-то гость, а потом послушала их с папенькой разговор. Они договорились, что, как только мне исполнится пятнадцать, граф женится на мне.       Слушая слова девочки, виконт все больше бледнел. Услышь он это от кого-то другого, то вряд-ли поверил бы, но то, с какой серьёзностью кузина говорила о графе, заставило юношу задуматься. — А... Сколько лет графу, ты не знаешь, милая? — как можно более мягко постарался спросить виконт. — О-он... — Аделин задумалась, — Он возрастом, как маменька, мне кажется...       "Черт возьми, – выругался про себя парень, – Да ему больше тридцати пяти! Нет, тётушка и дядюшка не могут так жестоко обойтись с ней. Или же...". — Ты уверена, что они говорили о браке? — Да, — быстро закивав, ответила девочка и с надеждой заглянула кузену в глаза, — Прошу тебя, помоги... Я не хочу выходить за него замуж.       Оливье тяжело вздохнул и погладил кузину по голове, тихо ответив: — Я попробую. — Нет, пообещай, что не бросишь меня! — с отчаянием закричала девочка. — Я... — Виконт задумался, но лишь на мгновенье. Уверенно кивнув, он положил руку ей на плечо и ответил, — Я обещаю, что не брошу тебя, Аделин.       Из воспоминаний Атоса выдернул д'Артаньян, легко похлопав друга по спине. За окном уже полностью потемнело, и неизвестно, сколько времени старший из четвёрки пробыл в чертогах своего разума. Портос играл в кости с однополчанином, присоединившимся к неразлучным, стоило им войти в трактир, а Арамис был увлечён разглядыванием молоденьких служанок, бегающих между столами и то и дело приносящих посетителям заказанные блюда и напитки. Оглядев гасконца с ног до головы, Атос потянулся за стоящей рядом бутылкой, потряс её и разочарованно вздохнул. — Вина больше нет? — спросил он, хмурясь и потирая виски. — Кончилось, друг, — ответил д'Артаньян и с насторожностью спросил,— Как ваша голова? Все также болит?       На мгновенье Атосу захотелось возразить и сказать, что ничего у него не болит и не болело, но внезапно он вспомнил о собственной лжи о похмелье, в которую поверили его друзья; они были уверены, что самый благородный из их четвёрки не может им соврать. К сожалению, мушкетеру пришлось продолжить свой обман. Слабо улыбнувшись гасконцу, мужчина ответил: — Болит, дорогой друг, но гораздо меньше, чем утром. — Так, может вам... — К лекарю я не пойду, и не просите, — перебил его мужчина и вдруг поднялся с места, — Я выйду на улицу, мне нужен свежий воздух. — О, говорят, это полезно! — усмехнулся Портос, — К тому же, на улице вас ждёт вчерашний покупатель. — Покупатель? — удивился Атос. — Ну, тот, что прошлым вечером явился сюда. Вы ещё вышли с ним на улицу, а когда вернулись, сказали, что он хотел купить вашего прекрасного скакуна за пару экю. Вы что, не помните?       И про эту ложь Атос забыл. Благо, мужчина прекрасно умел управлять своими эмоциями, и изобразить на лице гнев не составило ему труда: — Опять этот проходимец? Я ещё в прошлый раз ему сказал, что ни за что не отдам коня за такие гроши. Кажется, придётся донести до него мои слова слегка иным способом.       Портос и д'Артаньян ничего не успели сказать ему и лишь молча проводили друга взглядом, а Арамис за всё это время и вовсе не обратил на происходящее никакого внимания, продолжая наблюдать за хорошенькими служанками. Плавно маневрируя между прохожими на улице, Атос широкими шагами направился к уже знакомой со вчерашнего вечера подворотне. Подходя туда, он заметил неприметную грязную карету, совсем не похожую на карету своей кузины. "Неужели она так быстро уехала?.." — подумал Атос, оглядываясь. Вдруг с кареты спрыгнул молодой кучер с натянутой на лицо шляпой и окликнул мушкетера с лёгким шотландским акцентом: — Суд'ар! Ви могли бы помогать нам с лошади?       Атос нахмурился. Голос шотландца показался ему очень знакомым. — С лошадью? — спросил мужчина, поворачиваясь лицом к кучеру, — Чем же я вам помогу?       Шотландец медленно подошёл к нему вплотную, отодвинув шляпу на затылок и показав своё лицо. Перед мушкетером стояла его кузина, одетая в мужское платье. С недоумением Атос посмотрел девушке в глаза, одним взглядом спрашивая: "Что всё это значит?". — Так вы согласны мне помочь? — шепотом спросила она совершенно без акцента.       Атос поджал губы, в последний раз рассуждая, верное ли решение он собирался принять. Сжав кулаки и мысленно собираясь с силами мужчина твёрдо ответил: — Я согласен, месье.       Глаза Аделин засияли странным огнём, то ли от азарта и предвкушения, то ли от безумной радости. Впрочем, и оба этих варианта могли уместиться в глубине её чёрных глаз. Девушка схватила мужчину за руку и крепко пожала её, громко и вновь с акцентом произнеся: — Мы ждать вас здесь, суд'ар! Поторопиться, пожалуйста, моя господин торопиться к жёнущка! — Буду здесь через пару минут. Жди, — сменив тон на тот, которым он обычно общается со слугами, но все также размеренно ответил Атос. Следом за тем он направился в кабак, чтобы проститься с друзьями, а по дороге к ним вновь придумать оправдание, точно школьник. Что-то подсказывало мушкетеру — в дальнейшем эту роль он примерит ещё не раз.