***
Сказать, что день вышел не продуктивным — это не сказать ничего. Я перебирал грёбаные папки с делами, сваленные в кучу как попало. Разные года, дела о краже козы или коровы вперемешку с избиениями и нападениями на улице. Когда, посмотрев на часы, я понял, что смена Вики скоро закончится, пришлось сворачивать свою деятельность. Из интересного мне удалось найти пока что три дела о поджогах двадцатилетней давности. Лучше, чем ничего. По возвращении домой я кинул папки на стол и решил размяться. Замкнутое пространство дурно сказалось на физическом состоянии. До визита соседки оставался, по моим расчётам, ещё час, значит можно было не спешить. Я сменил рубашку и брюки на спортивные штаны. Балка под потолком служила мне перекладиной, на которой я подтягивался до ломоты в мышцах, пытаясь отдохнуть от умственной деятельности. Я шёл уже на второй десяток, когда в дверь постучали. — Войдите! — На меня постоянно ругаешься, а сам не запира… Вики вошла внутрь, недовольно бубня, но оборвалась на полуслове. Она замерла в дверях, почти не моргая, пока я заканчивал с физической нагрузкой, не сводя с неё глаз. Несмотря на свежую погоду, девушка оделась в джинсовые шорты до колен и длинную, просторную рубашку голубого цвета. Второй десяток подошёл к концу, я дотянулся до стула, опёрся на него ногой, затем спрыгнул на пол. — Что принесла? — я кивнул на контейнеры в её руке. — А я… Ужин. Принесла я, — потрусив головой, соседка, не спрашивая разрешения, пошла на кухню. — Приготовила азиатскую лапшу. Мне ужасно не хватает такой еды здесь. Пока я принимал душ и одевался, Вики гремела на кухне вилками, накрывая на стол. — Ты рано. Я ждал тебя через час. — Это претензия? — Скорее вопрос. — Ха, — она уселась на стул напротив меня. — Джек сменил меня пораньше. После гибели Линды он стал очень много работать. Раньше только вторым поваром был, а сейчас вместо дочери ещё и барменом. — Понимаю, — я действительно понимал Джека, как никто другой. — Что делал в архиве? Уокер, как обычно, не церемонилась, сразу беря быка за рога. Мне даже начинала нравиться её такая черта. — Искал старые дела. Поджоги, зоосадизм, попытки нападения, убийства или пропажи детей. — Как это поможет? Она намотала лапшу на вилку, отправляя порцию в рот. Вот ведь даёт. Аппетит ей вообще ничего не перебьёт, похоже. — Подобные люди не просыпаются однажды утром с внезапным желанием убивать. Этому предшествуют определённые правонарушения ещё в детстве. И только спустя время преступник доходит до того, что делает сейчас. Ни сучка, ни задоринки и всё обставлено, как он любит. — Почему именно такие дела? — Это называется «Триада Макдональда». Пиромания, зоосадизм, энурез. Последнее, конечно, в архивах не найдётся, но первые два вполне. — Что за триада? — она снова набрала лапшу, не отрывая любопытного взгляда. — Если коротко, три признака, которые связывают с предрасположенностью к совершению особо жестоких преступлений, — припомнил я почерпнутые из книг знания. Вики с таким аппетитом жевала свою еду, что мне показалось, будто мой рассказ её ещё больше раззадорил. — Это всё так интересно, — заключила она, отодвигая от себя пустой контейнер. — Интернет тут паршивый, но я постараюсь найти информацию на эту тему. Соседка достала смартфон из кармана и сделала себе пометку. — Оставишь номер для связи? — Да, — она кивнула и начала диктовать номер. Я сбросил один гудок, мы записали друг друга, обмен номерами произведен. — Пошли. Я направился в зал после того, как по уже привычной схеме была убрана посуда. — Впервые вижу мужчину, который не ленится убрать за собой. Обычно они бытовые инвалиды. — У меня есть руки, и я умею ими пользоваться. Девушка задорно хохотнула. — Охотно верю. На глаза попались три папки с делами о поджогах. Нужно отметить их на карте, пока не забыл. — Момент. Я взял маркер и, быстро найдя в протоколах адреса, пометил их на висящей на стене карте. Только когда был обведен последний адрес, я заметил, как Вики с напряженным лицом рассматривает развешанные фотографии. С прошлого раза к ним прибавились фото с мест преступлений и от коронера. — Я уберу, тебе не стоит это видеть. — Оставь, — она остановила мою руку на подходе к фото. — Лучше расскажи, почему именно так? — Уверена? — Да. — Если захочешь, чтобы я закончил рассказ, просто дай знать. Это может напугать, особенно учитывая… — Я поняла, Люци. Просто расскажи, — уверенно попросила Вики. — Хорошо. Красная лента, которой он душит жертву, — я ткнул пальцем в фото, где крупно видно шею, — часть некоего фетиша. Так же как и красные туфли, которые он надевает на жертву, — теперь я указал на лаковую ярко-красную обувь на ногах убитой. — Он приносит это всё с собой? — Да. Ему важно, чтобы эти элементы были именно такими. — Почему? — Почему кому-то нравятся блондинки? Кого-то возбуждает большая грудь, а кого-то длинные ноги в чулках, — я пожал плечами. — Дело личных предпочтений. Тебе ведь наверняка тоже что-то нравится. — Руки, — выпалила Вики, но тут же осеклась. — Руки? — Да, — соседка отвела глаза от фото и скользнула взглядом по мне. — Сильные, накачанные, с венами, — она сделала паузу. — А если есть татуировки, вообще особый шик. Девушка нервно заправила прядь волос за ухо, изучая взглядом стену. Я так довольно заулыбался, что пришлось сделать вид, будто потолок в этой комнате меня ужасно заинтересовал. — А тебе? — собеседница подняла на меня самый невинный взгляд. — Шея и волосы. Длинные. Уокер покусала губы, делая глубокий вдох. — Фетишизм — это нормально, пока он не стал патологией, — продолжил, стараясь заполнить возникшую из-за откровений паузу. — Значит, пока я любуюсь руками на живых мужиках, а не отрубаю их и храню в холодильнике, то ничего страшного? «Блять. А она не промах, далеко не промах». Я начал расслабляться, переставая бояться сказать лишнего. — Точно. — Откуда они берутся? Предпочтения. — Образ матери, актриса, которая очень нравилась в детстве. Да много факторов, формирующих вкус. Вики кивнула. — Раны. Зачем так много? Она посмотрела на фото общего плана: на девушке практически не было живого места. Весь живот был покрыт колото-резаными ранами, красными штрихами выделяющимися на мертвенно-бледной коже, но самой странной была область сердца. На её месте зияла дыра — так много ударов нанес преступник. — Что касаемо сердца, думаю, какой-то личный триггер в голове. Остальные же… Скажем так, старик Фрейд знал, что говорил. — В каком смысле? Уокер оторвала взгляд от фото и уставилась на меня глазами, полными любопытства. Ей и правда было интересно. — Скорее всего, у него половая дисфункция. Он не может изнасиловать жертву, но может, скажем так, имитировать процесс проникновения. Пусть и таким довольно странным способом. — О, я поняла. Нож — продолговатый предмет. Это вместо члена. У меня глаза на лоб полезли. Я аж забыл, о чём говорил. — Что? — Ты… не перестаёшь меня удивлять. — Меня не смущает слово член, если ты об этом. Я же не кисейная барышня. — Но ты смущаешься комплиментам, — вспомнил я её реакцию на мои слова в баре. — Это другое. Комплименты — это мило. А член… Ну-у-у член и член, подумаешь, — соседка пожала плечами. Я так громко расхохотался, что наверняка услышали даже посетители бара. Ей каким-то образом удавалось рассмешить меня, пусть и в весьма специфичной манере. Я столько не улыбался и не смеялся за последние пять лет, сколько за последние дни после нашего знакомства. Что с нами не так? Стоим над такими фотографиями, обсуждая столь тяжёлое дело, при этом умудряемся шутить. Наверное это защитный механизм психики. Откуда он взялся у меня ещё могу предположить. Но откуда у неё такая стойкость? Обычно девушки очень впечатлительны и ранимы. — А вот это? Не пойму, что здесь? — отвлекла меня от раздумий Уокер, указав пальцем на другое фото. На нём был крупный план головы жертвы, видна только часть лица и волосы. — Присмотрись внимательно, — Я указал пальцем на нужное место. — Он отрезает прядь волос. — Зачем? — Полагаю, трофей. Некое напоминание о жертве, которое его возбуждает ещё некоторое время. — Какая жесть, — сделала заключение девушка. — Давай сядем, здесь больше не на что смотреть. Я прошёл к дивану, Вики села напротив, в другом конце, поджимая под себя ноги. На той, которая была обращена в мою сторону, виднелся огромный длинный шрам, от колена до щиколотки, гладкий, заметно выделяющийся при ярком освещении. — Ого. Она проследила за моим взглядом. — Попала в аварию. Вот, осталось на память. — Обычно от подобных напоминаний стараются избавиться. — Это не единственный шрам на моём теле, — с вызовом ответила Уокер. — Каждый из них напоминает мне о том, благодаря чему я стала сама собой. Такой, какой являюсь сейчас. В её словах слышался горький опыт, боль пережитого, оставившего шрамы не только снаружи, но и внутри. Лезть в душу явно не стоило. — Понимаю. У меня вместо шрамов татуировка. — В чём-то мы похожи, — Вики тепло улыбнулась, понимая, что я не буду её донимать, ведь мне близка её позиция, как никому другому. — Расскажи, почему он стал таким? — Здесь тоже множество факторов. Образ матери. Равнодушная или, наоборот, авторитарная. Так же отец, он мог насмехаться над сыном, — озвучил я свои предположения. — Но ведь не все дети из плохих семей становятся убийцами. — Не все. Ещё оказывают влияние окружение, издевательства в школе, к примеру, и наличие психических отклонений. Уокер встрепенулась, расфокусировано глядя перед собой. О чём-то вспомнила? Я молчал, стараясь не тревожить её мысли. Рядом с ней было в самом деле легко, даже обсуждать такие неприятные, страшные темы, быть собой, не переживая сказать лишнего. Мне начинало нравиться её общество. Впервые за долгое время мне вообще хотелось, чтобы рядом находился кто-то. Самое интересное, кем является этот кто-то. — Знаешь, что во всей этой истории пугает больше всего? — Вики повернулась ко мне, выходя из своих раздумий. — Он делает это дома у жертвы. Ты ведь никогда не думаешь о том, что дома тебя может подстерегать опасность. Почему никто из них не поставил сигнализацию или… Не знаю, — она всплеснула рукой. — Более надёжные замки на окна? Я хмыкнул. — А почему ты не поменяла сломанный замок? — Ну-у-у я… — попалась в свою же ловушку Вики. — Ты не думала, что подобное может произойти с тобой. Никто не думает. Читая сводки новостей, каждый человек считает, что плохое происходит где-то далеко, но точно не с ним. Девушка устало вздохнула, понимая, к чему я веду, подтянула колени к подбородку, обнимая ноги руками. — Да. Я не думала, что подобное может произойти со мной. Даже на нашу схожесть мне указал только ты. — Видишь. — Давай на сегодня закончим, — она зажмурилась. — Информации много, голова идёт кругом. Мой взгляд наткнулся на бутылку виски, стоящую на столе. — Тебе налить? — Пару глотков. Схожу за стаканами. Уокер подняла голову, спуская ноги на пол, и пошла на кухню, через минуту возвращаясь с посудой. Я налил алкоголь, девушка салютовала стаканом. — За удачу. Она нам пригодится, — прозвучал тост от соседки. — Согласен, — виски приятным теплом растеклось по горлу. — Значит, не передумала? Будешь помогать? — Буду. Или ты рассчитывал напугать меня так, чтобы я уехала, отказавшись от всего? — Если быть совсем честным, да. Вики засмеялась, сжимая пальцы крепче на стекле. — Хорошая шутка, — она едва заметно улыбнулась. — Это не шутка. Ты точно не хочешь уехать? Мой серьезный и одновременно обеспокоенный тон вмиг заставил её посерьёзнеть и удивлённо поднять брови. — Я не буду уезжать. — Не боишься здесь оставаться? Уокер слегка засуетилась, стараясь найти более удобное положение на диване, нервно расправила края широкой рубашки, теребя один из них. — У меня была не самая богатая семья. Мы жили в неблагополучном районе, мягко говоря, — приоткрыла завесу тайны своей жизни Вики. — На сколько неблагополучном? — Мои сверстницы из престижной школы, в которую я попала, выиграв конкурс, носили в кармане помаду и зеркальце, — девушка болезненно усмехнулась воспоминаниям. — Я носила в кармане нож-бабочку. Такой факт её биографии знатно удивил. Я замер, чувствуя, как сбилось дыхание, словно получил удар под дых. Никогда не слышал подобного от девушки. Весьма неожиданный, но столь громко говорящий факт наводил на различные мысли, не самые положительные. — Какой пиздец. «Блять, надо следить за языком». — Полный пиздец. Уокер сощурилась, искренне улыбнулась и резко изменилась в настроении. Голубые глаза смотрели на меня со смехом. Моя попытка одёрнуть себя не осталась без внимания. — Что? — Тебя не смущает, что я ругаюсь? — Плохой район. Забыл? — она приподняла руку со стаканом. — Там даже собаки матом лаяли. Возникла пауза, после которой мы оба от души рассмеялись. Я почувствовал, как расслабляюсь окончательно, позволяя себе быть самим собой. — Боюсь даже представить, как это выглядит. Отдышавшись, я допил виски, убирая стакан на столик. — И не надо. Вики повторила за мной, потянулась, чтобы поставить стакан, но тут же вскрикнула, вжав голову в плечи и едва не разбила посуду. — Что случилось? — Шея, — сдавленно прокряхтела она, пытаясь размять руками ту самую шею. — Доставала сегодня с верхней полки продукты на складе и неудачно повернула голову. Ох. — Повернись. Соседка покосилась на меня, но спорить не стала. Похоже болело достаточно сильно. Уокер развернулась спиной, скрючиваясь от боли, и перекинула волосы на одно плечо. Я попытался отодвинуть ворот рубашки, чтобы размять нужный участок, но ткань упорно возвращалась на место. — Сейчас, — Вики подняла руку, нащупывая пуговицы, расстегнула парочку верхних и скинула одежду с плеч. «Твою мать». Мне открылся такой вид, что я замешкался на пару секунд. Худые плечи, шея, немного прикрытая распущенными волосами. Я вдруг осознал, что очень давно не занимался сексом, наслаждаясь совершенством женского тела, любуясь и изучая каждый чувствительный участок, а не просто стремясь получить разрядку для себя. Ладонь легла на плечо, большой палец надавил на изгиб, разгоняя зажим в мышцах. — Вот здесь, — вдруг остановила меня Вики, подняла руку, обхватила мои пальцы и направила их повыше. Теперь моя рука лежала на шее, а большой палец переместился на границу роста волос. — Можно сильнее, — направляла меня девушка. Дыхание и так было неровным от происходящего. Наверняка я сейчас сам выглядел со стороны как маньяк. «Да она шутит». Усилив нажим, сосредоточился на массаже, отгоняя пошлые мысли. Но девица меня как добить решила, проверяя на прочность. Она томно застонала, прикрывая глаза, обозначая, как сильно ей нравится происходящее. — Ох, да. Как приятно. Я явственно ощутил прилив крови к паху. Как, сука, некстати я надел спортивную одежду. «Люцифер, держи себя в руках. Она уйдет, подрочишь в душе». — Тебе нужно разминать мышцы здесь и здесь, — переводя внимание на попытку дать совет, стал показывать места, которым стоит уделить внимание. Вики угукнула, подняла рубашку обратно на плечи и начала застёгивать пуговицы. — Спасибо. Она так резко развернулась лицом, что я не успел отодвинуться. Мы замерли в нескольких дюймах друг от друга, молча смотрели, изучая реакцию. Я заметил, как расширились её зрачки, а губы разомкнулись под воздействием момента. Повинуясь желанию, я стал медленно наклоняться к ней. Она не двигалась, смотря мне прямо в глаза. Зазвенел мой телефон. Уокер очнулась, быстро заморгала, поправила одежду и волосы, одновременно вставая. — Спам, — заключил я, глядя на экран. — Нигде от него нет спасения, — неловко переминаясь с ноги на ногу, девушка приглаживала руками одежду. — Точно. — Слушай, я наверное пойду, — она указала на дверь за своей спиной. — Уже поздно. — Конечно. Думаю, сегодня ты узнала достаточно. — Вполне, — девушка подошла к выходу. — Спокойной ночи. — Спокойной, Вики. Не забудь запереть дверь. — Не забуду. Она ушла, оставляя меня одного. О какой спокойной ночи тут могла идти речь? «Схожу-ка я в душ ещё раз».***
Девушка в моих руках была самой желанной на этом свете. Разбросанные по простыни каштановые волосы, белоснежная кожа, похожая на шелк, зацелованные в страсти губы. Я ускорил темп. Ногти впились в мою спину. Она выгнулась, громко застонав. Торчащие соски коснулись моей груди. По внутренней стороне бедер пробежала лёгкая судорога. От обилия эмоций я прикусил кожу на её шее. Опять будет ругаться, что оставил следы. — Люци, ох, — она часто дышала под моим напором. — Синяк же останется. — Не смог удержаться. Прости. Я перекатился на спину, увлекая её за собой. Ева положила голову мне на грудь. Некоторое время мы молчали, восстанавливая дыхание и ритм сердца. — Нужно собираться. Она легла рядом и лениво потянулась. — Почему ты не хочешь принять мое предложение? Я ведь уже не раз предлагал тебе открыть свое ателье. Зачем работать на кого-то? Уперевшись рукой в матрас, я приподнялся на локте, разглядывая, как она встаёт, завязывая волосы, и направляется в душ. — Мы ведь уже обсуждали этот вопрос. Не все такие амбициозные, как ты. Раздался плеск воды. Я ждал, барабаня пальцами по кровати. Вода шумела минут пять, затем снова послышался голос. — Не всем же быть начальниками. Всегда есть обычные работники, — Ева вышла обратно в комнату и подошла к комоду, пока я наблюдал за её сборами. — Мне нравится моя работа. К тому же, у меня есть законные выходные, да и голова не болит о налогах и прочих проблемах бизнеса. — Для этого существуют консультанты. Тебе необязательно разбираться во всех нюансах. — Я не хочу. Разве этого мало для тебя? Она развернулась ко мне, вопросительно приподнимая бровь. — Хорошо-хорошо, — подняв ладонь в сдающемся жесте, я лег обратно. — Полагаю, про переезд снова спрашивать тоже нет смысла? — Никакого. Тут близко к работе. — Район плохой, да и дом не самый лучший, — я старался продавить аргументами. — Здесь всё старой постройки. — Мне близко к работе. И нет, я не хочу машину, даже с водителем. — Вредина. Ева развернулась, показав мне язык вместо ответа, и игриво улыбнулась, снова возвращая свое внимание к ящику комода. — Могли бы жить в новом доме, в богатом районе с хорошими соседями, а не с этой ебливой шпаной. Она недовольно цокнула, запрокинула голову, а затем метнула в меня своим лифчиком. — Не ругайся! — Вредина, — повторил я, рассматривая прилетевший в меня снаряд. — Так странно… — она зарылась в ящик комода, недоуменно копошась в белье. — О чём ты? — Никак не могу найти трусики от своего любимого комплекта, как в воду канули. Ева достала бежевый лиф и трусики и начала одеваться. — Любопытно. Где же ты потеряла своё бельё? Она лукаво улыбнулась, начиная подходить ближе ко мне. — Ревнуешь? — Ты теряешь своё бельё. Наводит на плохие мысли. Ева встала возле кровати, заглядывая мне в лицо, протянула руку, поправляя несколько прядей волос, и уже хотела убрать, как я ловко схватил её запястье и потянул на себя. Взвизгнув от неожиданности, она ухватилась за моё плечо, пока я быстро подтянулся, оперся на спинку кровати и усадил её сверху. — Люци, ты жуткий собственник, — Ева обхватила моё лицо ладонями и звонко чмокнула в лоб. — Разве стала бы я давать согласие, — она продемонстрировала кольцо на пальце, — будь у меня любовник. И кстати, — указательный палец прижал мои губы, до того, как я успел ответить, — я почти закончила свадебное платье. — И ты, конечно же, не покажешь его? — Неа. Увидишь только на церемонии. Она потянула резинку, держащую волосы. Каштановые пряди упали на плечи и спину лёгкими волнами, которые она тут же принялась взбивать у корней. Не удержавшись, я запустил пальцы в волосы на её затылке, бережно оттянул их назад, открывая себе доступ к шее. Прикусил мочку уха, спустился быстрыми поцелуями к ключицам, пощекотал носом кожу, вдыхая сладкий аромат её волос и тела. — Обожаю, когда ты так делаешь, — я снова оставил лёгкий укус на шее. — Почему тебе так нравится быть грубым? — Ева мягко освободилась из моей хватки. — Что-то в этом есть. Не находишь? — Нет. Знаешь ведь, что я люблю нежности, — она мягко поцеловала меня, обозначая свои предпочтения. — Может ты маньяк? — Сексуальный? — Очень. Звонкий смех сопроводил её слова, вызывая у меня счастливую улыбку, теплые ладони погладили мои плечи и спину. — Никогда не думал сделать татуировку? — Татуировку? — вопрос звучал очень неожиданно. — Да. Что-то масштабное. Тебе бы пошло, — Ева опустила руки вниз, начиная вести ими от кистей вверх к плечам, обводя каждую линию мышц. — Она бы начиналась у запястий, плотно покрывая все руки, плечи и даже шею, — пальцы заскользили по ключицам, подбираясь к шее, погладили кадык и линию челюсти. — А завершалась бы на груди, — ладони погладили грудные мышцы, останавливая движение. — Чем-то очень выделяющимся. Спина покрылась мурашками от её взгляда и касаний. Почему-то именно сегодня мне ужасно не хотелось отпускать её от себя, да и самому никуда не идти. Попросить остаться дома, забыть про все дела, сказаться больными, не знаю… Но ведь откажется, вредная. Ева закусила губу, разглядывая меня и, по-видимому, сопоставляя со своим воображением. — Я подумаю, — предложение показалось заманчивым. Она поцеловала меня в нос, вызывая прилив умиления её безграничной нежностью, перекинула ногу вбок и встала, чтобы продолжить сборы. — Сходим вечером в наш любимый ресторан? — теперь уже и я выбрался из постели. — Вино, устрицы — всё как ты любишь, — я прошел в своей кабинет и открыл ежедневник. — У меня встреча с пяти до семи. Можно забронировать на восемь. — Вино, говоришь… — Ева появилась на пороге, уже полностью одетая. — Давай. У меня для тебя как раз есть сюрприз. — Сюрприз? — я скрестил руки, оперевшись на стол. — Надеюсь, хороший? — Очень. В зелёных глазах сверкнул задор от предвкушения моей реакции. Она подошла ко мне, привстала на носочки и потянулась к губам. Я приобнял её за талию, отвечая на поцелуй. — Я тебя люблю, Люци. — И я тебя. — До вечера. — До вечера, — ответил я, глядя, как она уходит прочь из кабинета. Мы увиделись. Но то, как мы увиделись, стало причиной моих постоянных ночных кошмаров.Из дневника убийцы.
Валери Эванс. Сучка добровольно пополнила мой список. Надо же быть такой идиоткой. Я никак не мог толком подготовить визит к Вики. Она жила не в доме, как все, да ещё и рядом с работой. Это усложняло дело. Она такой лакомый кусочек. Как только появилась в баре, сразу запала мне в душу. Я так мечтаю увидеть её в своей коллекции. Наверняка лента будет потрясно смотреться на её тонкой шее. Но придётся снова отложить её на сладкое. О жизни Валери я знал всё, здесь подготовка не займет много времени.