Гермиона👼
_______________
✉ Не могу дождаться встрееечи с тобооой ✉ День тянется слишком долго ✉ Считаю минутыЯ тоже, Малышка. Не терпится увидеться. ✉
✉Ты не можешь заставить время идти быстрее?Чем больше ты об этом думаешь, тем дольше оно идет. ✉
Драко пытается убедить себя не бросать взгляд на часы каждые три минуты. Он должен сосредоточиться на работе ради благополучия своих пациентов. Поэтому он закрывает глаза и выпивает остатки кофе, наслаждаясь последней минутой перерыва перед тем, как сработает пейджер, позволяя себе крайний раз подумать о своей маленькой девочке — ее носик, вероятно, уткнулся в книгу, пальчики постукивали по клавиатуре компьютера; скорее всего она уютно устроилась за одним из столов университетской библиотеки, — а затем встряхивает головой, чтобы избавиться от наваждения. Малфой работает весь оставшийся день, изо всех сил стараясь не обращать внимания на то, что его часы вибрируют на запястье — с регулярными интервалами приходят сообщения от Гермионы. Он работает ради награды, — говорит Драко себе, — Награды в виде своей девушки. Он назначает анализы и накладывает швы на рану, моет руки и подшучивает над своей любимой медсестрой в операционной, пока та натягивает на его руки перчатки. Затем зашивает поврежденную печень, не глядя на лицо пациента, скрытое шторкой. Драко машет Блейзу рукой, и они болтают несколько минут. Он проводит последние мгновения смены, заполняя медицинские карты на посту медсестер и воруя жевательных мишек из миски, которую ему подносит Шэрон. Она подмигивает ему и бормочет что-то похожее на «...единственный врач во всей больнице с хорошими манерами...». После Драко принимает душ и переодевается в серые джоггеры и толстовку с эмблемой своей альма-матер — Оксфорда (словно у него был другой выбор). Убрав стетоскоп в рюкзак, он стремительно преодолевает четыре лестничных пролета и оказывается на подземной парковке. Прочитав все сообщения от Гермионы, он пишет ей, что выезжает.Гермиона👼
_______________
✉ Должно быть, что-то витает в воздухе, раз Я НЕ МОГУ СОСРЕДОТОЧИТЬСЯ ✉ Ужасно 😭 ✉ Жду не дождусь, когда ты приедешь за мной ✉ Пришлось сходить за кофе ✉ Потому что мои глаза слипаютсяКофе помог, Малышка? Надеюсь, ты не сильно устала. ✉
Я уже выезжаю с работы, жди меня у входа. ✉
Пока Драко ведет машину, его мысли снова далеки от реальности. Он думает о пижаме, которую купил несколько дней назад в отделе универмага «Маленькая мисс», ведь Гермиона очень миниатюрна. Драко чувствует, что после обсуждения ограничений и предпочтений их отношения перешли на новый уровень. Гермиона довольно позитивно отреагировала на непродолжительный переход к его наименьшему приоритету контроля без предварительного обсуждения. И она не отмахнулась от него после «разбора полетов». По мере приближения к библиотеке он регулирует температуру в машине и включает подогрев пассажирского сиденья. Кажется, Гермиона часто мерзнет, всегда закутывается в одеяла и его свитера. Остановившись перед старинным зданием, Драко переключает радиостанцию. Дверь автомобиля распахивается, и на него обрушивается порыв прохладного ветра и стон Гермионы, волосы которой развеваются, когда она пытается проскользнуть внутрь машины. — Я словно побывала в аэродинамической трубе! Драко хмыкает и берет ее сумку, поворачиваясь, чтобы положить ее на заднее сиденье, пока Гермиона закрывает дверь и поправляет пальто. Ее кудри растрепались; он приглаживает их и крепко обнимает ее, прижимаясь к ее губам мягким поцелуем. — Привет, Малышка, — говорит Драко, поглаживая большим пальцем ее щеку. — Просто сегодня очень ветрено. Она вздыхает и откидывает голову на спинку сиденья, закрывая глаза. — Меня это раздражает. Мои волосы чертовски запутались. Драко хмурится: ему не нравится, что она ругается, но и он не святоша. Гермиона выглядит более расстроенной, чем он ожидал. Ее пальцы выстукивают хаотичный ритм на бедре, а лицо хмурится. — Ты в порядке? Что-то случилось? — спрашивает он, включая поворотник и выезжая на проезжую часть. Нежно сжимая ее ладонь, он маневрирует по улицам Лондона. Гермиона переплетает их пальцы на своем бедре и громко вздыхает. — Просто мне не хватило времени закончить все в срок, — бормочет она, поворачиваясь к нему всем телом. — Я не могла сосредоточиться. — У меня тоже был трудный день. Пришлось заставить себя сконцентрироваться, — говорит он ей, поворачивая руль вправо. — Такое случается, Гермиона. Не все дни бывают удачными. — Наверное. Я просто хотела бы остаться дома, а не тратить время в библиотеке. Мне кажется, что я не сдвинулась с мертвой точки. Драко знает, что Гермиона перфекционистка: всегда работает чуть дольше, пишет чуть больше, тратит еще пять минут на то, чтобы довести до совершенства каждое предложение или даже обдумать выбор слов. Ей трудно чувствовать, что время уходит впустую, и он ее понимает. Они заезжают на подземную парковку и выходят из машины. Но прежде он хватает ее сумку, стараясь успеть быстрее Гермионы, и закидывает ее на плечо. Девушка мягко улыбается ему и прислоняется к его боку, обхватив рукой спину Драко. Наклонившись, он целует ее в макушку. — Тебе не обязательно нести ее, Папочка, — произносит она, пока они направляются к лифту. — Хотя ты кажешься очень милым с изображением «Очень голодной гусеницы» на сумке. — Так вот что это такое! — фыркает Драко, когда они входят в лифт. — Ну, да. Это книжка, — говорит Гермиона, поглядывая на него. — Уверена, что она даже древнее тебя, Папочка. Гермиона выхватывает у него из рук брелок, прежде чем он успевает среагировать, и нажимает на кнопку нужного им этажа. Она разворачивается и утыкается лицом прямо ему в грудь, зарываясь носом в материал его толстовки. — Сегодня день оскорбления моих чувств? — Я шучу, Драко. Ты не старый, — смеется она, качая головой. Сейчас, стоя вместе с ней, он больше, чем когда-либо убежден, что Гермиона идеально подходит для такого типа отношений; что она вероятно жаждала их, не зная, что это такое. Это чувствуется в том, как она сжимает его руку в своей, крепко держась и ожидая, что он поведет ее; в том, как она прижимается к нему после ужина, зарываясь лицом в его грудь. Но в основном это проявляется в том, как она надувает губы и переходит на детский лепет, когда устает: ее фразы становятся простыми и короткими, а голос — мягким и тихим. — Папочка, я хочу спать, — хныкала Гермиона в такие моменты, сжимая пальцами ткань его футболки или джоггеров. — Пойдем в постель, пожалуйста? Поэтому, вспомнив о пижаме, когда они выходят из лифта — о милых розовых шортах и футболке с улыбающимся мишкой, держащим большое пурпурное сердце, — Драко без сомнения думает, что она облачится в нее и прямо-таки растает. Гермиона снимает обувь и сразу же направляется к холодильнику, наливая холодную воду в подаренную им кружку со встроенной соломинкой в крышке. Она категорически отказалась, когда он предложил купить ей чашку-непроливайку, а также от всего остального, что посчитала слишком детским, поэтому он пошел на компромисс. Она не поняла, что принцип у этой кружки тот же, что и у непроливайки, и приняла ее с благодарностью и сладким поцелуем в щеку. Он испытывает то же чувство, наблюдая, как она примостилась в углу дивана, поставив чашку на колени и зажав соломинку между губами. Драко разувается и присоединяется к ней. Гермиона неосознанно придвигается к нему, потягивая воду и переключая каналы на телевизоре. — Как настроение? — спрашивает он, перебирая пальцами ее кудри и слегка поглаживая их. — Хорошее, просто немного недовольна собой, — отвечает она, пожимая плечами. — Чувствуешь себя достаточно хорошо, чтобы попробовать что-нибудь новое? — хмыкает он, слегка царапая ногтями кожу ее головы. — Например? — интересуется она, запрокидывая голову, чтобы взглянуть на Драко. — Секс? — Нет, не секс. Я купил тебе кое-что, — говорит он, закатив глаза. Гермиона задумчиво покусывает внутреннюю сторону щеки, — Драко замечает это, видя, как двигаются ее челюсти, — и ставит кружку на журнальный столик. — Что-то забавное? — Ну, думаю, да, — говорит он ей, поднимаясь с дивана и протягивая руку. Она просовывает свои пальцы между его, и Драко ведет ее через коридор в свою спальню. Ему требуется всего секунда, чтобы взять сумку с комода и передать ее Гермионе с легкой улыбкой. — Открывай. Она слегка подпрыгивает, опускаясь на колени на его кровать, а затем тянется к сумке и достает пижаму. Ее глаза немного расширяются, когда она разворачивает ее и кладет рядом с собой. На фоне светло-серого пододеяльника пижама выделяется ярко-розовым пятном, и Гермиона проводит пальцем по изображению медведя. Его руки сжимаются в кулаки, а мышцы живота напрягаются в ожидании ее реакции. — Хочешь переодеться? — мягким голосом спрашивает он. — Подумал, мы могли бы немного… — он делает паузу, подбирая нужные слова, его глаза мерцают. — Поразвлечься. Он видит, как она обдумывает его предложение, перебирая в голове все возможные сценарии развития событий. Но она всегда была открыта для него, не предвзята. Гермиона садится на пятки, прижимая указательный палец к губам, и медленно кивает головой, на ее губах появляется застенчивая улыбка. — Давай попробуем, Папочка. Поможешь мне? — Конечно, Малышка, — соглашается он с благодарностью и облегчением, шагая к кровати. — Руки вверх. Улыбаясь и слегка покачивая бедрами, Гермиона поднимает руки вверх, чтобы он мог просунуть ладони под ее джемпер. Нежно касаясь ее теплой кожи, он быстро нащупывает кружево ее бюстгальтера и снимает его вместе с джемпером. Ее руки опускаются, и Драко позволяет себе бросить взгляд на ее обнаженную грудь и соски, розовые и сморщенные от прохладного воздуха квартиры. Он продевает пижаму через ее руки и голову. Футболка едва прикрывает пупок девушки. — Верх сердечка совпадает с моей грудью, — бормочет Гермиона, глядя на футболку. — Это нарочно? Драко улыбается и снимает с нее леггинсы, оставляя трусики, а затем подтягивает шорты на ее ноги. — Тебе очень идет этот цвет. Драко подмечает, что пижама хорошо сочетается с цветом ее кожи и волос. Она приподнимается на пятках, чтобы он мог натянуть шорты на бедра, но Драко хватает ее за ногу и целует пальцы. — Папочка! Ты же знаешь, что я боюсь щекотки, — хихикает Гермиона, отталкивая его. — Правда? Что-то не припомню… Но он помнит, поэтому вновь целует ее маленькие пальчики и поглаживает стопу, еще больше раззадоривая Гермиону. Ее бедра сжимаются, а мышцы живота напрягаются, пока она смеется, пытаясь вырваться. — Посмотри, какая ты красивая, Малышка, — говорит он, отрывая губы от ноги Гермионы и прижимая ее к своей груди. — Тебе удобно? Комфортно? Она проводит пальчиком по ткани между груди и обводит пупок, ухмыляясь и кивая головой. — Все просто замечательно, Папочка. Она идеальна.***
Гермиона думала, что пижама будет слишком мала. В основном она боялась, что шорты вопьются в ее промежность, а меньше всего ей хотелось ходить перед своим парнем с «верблюжьей лапкой» между ног. Это было бы слишком неловко. Пижама идеально облегает ее изгибы, демонстрируя достаточно ее тела, и не выглядит при этом откровенно развратно. Ее удивляет, насколько пижама ей идет, насколько ей нравится смотреть вниз и видеть мультяшного плюшевого медвежонка с большим пурпурным сердцем. Драко проводит ладонью по животу Гермионы и наклоняется, чтобы поцеловать мишку на ее футболке. Прежде чем он отстраняется, она обхватывает его шею и притягивает к себе для настоящего поцелуя. Возникает странное, пьянящее чувство, которое пробегает по ее телу и приятно согревает бедра и живот. Драко подносит ей кусочки еды и держит ее чашку, пока она посасывает соломинку. Он берет ее за руку, когда они гуляют по городу, и обнимает ее, когда они смотрят телевизор. Но пижама... Есть только одна причина, по которой Гермиона надела пижаму: желание исследовать неизвестное. То, что она прощупывала кончиками пальцев последний месяц или два, но во что никогда не погружалась. Словно зудящее чувство, не дающее ей покоя. До этого момента. — Пойдем, Малышка. Я покажу тебе кое-что, что тебе понравится, — говорит Драко, проводя большим пальцем по ее запястью. Гермиона встает и идет за ним в гостиную, падает на диван и натягивает одеяло на плечи. Он гладит ее по макушке ладонью, а затем идет к своему кабинету и открывает дверь. Он суетится там в течение нескольких секунд, а затем выходит обратно с небольшим подарочным пакетом в руке. Гермиона выхватывает его, как только он подходит достаточно близко, и с волнением вытаскивает оттуда две книжки-раскраски и пачку цветных карандашей. — О, — тихо произносит она. — Раскраски? Для меня? Это не взрослые книжки с замысловатыми узорами, которые она видела на витринах магазинов по всему городу, а именно детские, с мультяшными животными. — Пораскрашиваешь для меня, Малышка? Гермиона пожимает плечами, внезапно засмущавшись. Они... детские, и она не знает, как сообщить ему, что ей действительно хочется порисовать. Хочется попробовать окунуться с головой в предлагаемое им новшество. Рациональная ее часть говорит ей, что это по-детски и нелепо для людей, состоящих в отношениях. Сможет ли она поддаться соблазну, не задавая лишних вопросов? Сможет ли с радостью отыграть эту роль? — Я… хочу, просто… Драко улыбается и проводит пальцами по ее волосам. — Я понимаю. Тебе еще немного некомфортно. Знаешь что? — он берет несколько подушек и бросает их на пол, затем садится и тянет ее за собой. — Давай сделаем это вместе. Гермиона придерживает одеяло, обернутое вокруг плеч, и позволяет Драко усадить ее к себе на колени. Он открывает одну из книжек-раскрасок и листает страницы, пока она не укажет на ту, которая ей нравится, — с изображением мультяшных птиц на дереве. Драко открывает пачку карандашей, и она выбирает зеленый , чтобы раскрасить листву дерева. — Как думаешь, это подходящий цвет? — спрашивает Гермиона, удерживая карандаш над страницей. — Это твоя картина, Малышка. Выбирай то, что сделает тебя счастливой, — говорит он ей, обхватив руками ее талию, когда она наклоняется вперед и начинает раскрашивать. Это даже... интересно, иметь возможность выбирать, преследуя единственную цель — сделать себя счастливой. Разительно отличается от занятий в школе, где она читала и писала только потому, что это было нужно для получения аттестата. Как бы Гермиона не пыталась убедить себя, что делает это ради удовольствия Драко, ей тоже без сомнения нравится подобная игра. Поэтому она заштриховывает листву дерева, а затем выбирает другой карандаш для прорисовки коры. Когда она наклоняется над столом, прокрашивая ствол дерева, Драко осторожно снимает ее со своих коленей и нежно целует в макушку. Он отходит, однако Гермиона совершенно не обращает на это никакого внимания. У нее словно наконец-то появилась минутка для себя, чтобы «продышаться» после тяжелого дня. Все хлопоты и заботы отходят на задний план. Имеют значение только карандаши и картинка, находящиеся перед ней. Она слышит, как Драко ходит взад и вперед, как включается кран, звякает посуда, открывается и закрывается холодильник, но ее внимание сконцентрировано. Вернувшись, он слегка поглаживает ее по голове и ставит миску с нарезанными яблоками рядом с раскраской. Он осторожно опускается на пол позади нее, расставив ноги и прислонившись спиной к дивану. — Лазурный или светло-голубой? — спрашивает она, поднимая оба карандаша и поворачиваясь, чтобы посмотреть на Драко. — Чем лучше раскрасить небо? — Мне нравится светло-голубой, — хмыкает он. Гермиона кивает и кладет лазурный обратно в коробку, немного приподнимаясь, чтобы раскрасить небо. До тех пор, пока к ее рту не прижимается ломтик яблока. Она раздвигает губы и откусывает кусочек, продолжая рисовать. Сначала Гермиона хотела сказать ему, что может сама себя обслужить. Ведь это всего лишь яблочные дольки и у нее есть руки; она вполне может справиться с двумя делами одновременно. Но потом… Ведь именно в этом и заключается смысл исследования. Отпустить себя, позволить кому-то другому позаботиться о ней, сделать что-то, что доставляет ей радость и расслабляет. Поэтому она жует и время от времени поворачивает лицо в сторону, раскрывая губы и принимая очередной маленький кусочек яблока. — Чтобы твои пальцы не были липкими, — тихо говорит Драко, проводя большим пальцем по ее нижней губе. Она целует подушечки его пальцев в знак благодарности, ощущая терпкий вкус яблока на языке. Его ладонь прижимается к ее животу, а подбородок лежит на ее плече, пока он смотрит, как девушка заканчивает раскрашивать картинку. То, что он сидит с ней, не столько отвлекает, сколько успокаивает. Когда она заканчивает и убирает карандаш обратно в коробку, Драко поднимает картинку, чтобы посмотреть на нее, и она снова чувствует робость, надеясь, что он скажет что-нибудь приятное. Пусть это не эссе и не что-то важное, но ей нужна его похвала. Она хочет, чтобы он оценил ее старания и сказал, что ничего красивее в жизни не видел. Драко опускает картину обратно на журнальный столик и достает из коробки темно-синий карандаш, кладя его рядом с ее рукой. Он обнимает ее за талию, прижимаясь к ней сзади, и целует в щеку. — Очень красиво, Малышка, — хвалит он, уткнувшись носом в ее скулу. — Подпишешь картинку для меня? Она поворачивается и удивленно вскидывает бровь. — Подписать? Зачем? — Для того, чтобы я мог повесить ее в своем кабинете и любоваться каждый день. И... она прикусывает губу, карие глаза неуверенно всматриваются в его серебряные. — Не в... не в кабинете в больнице, верно? Потому что все будут думать, что картинку раскрасил ребенок с отличной мелкой моторикой, но ведь на самом деле это не так. Она взрослый человек, она его Малышка. Хочет ли Гермиона, чтобы все видели ее рисунок? Если она подпишет его — Гермиона — то люди, которые знают ее, — например, Блейз, — все поймут. А ей бы не хотелось…. — В моем домашнем кабинете, Гермиона, — говорит он ей, улыбаясь и прижимаясь к ее щеке. — Мы повесим вместе, договорились? Гермиона кивает — ее это устраивает. Она берет карандаш и старательно выводит на бумаге свое имя, гордясь проделанной работой. Грейнджер счастлива, что ему понравился ее рисунок, что Драко хочет сохранить его. — Как тебе, Папочка? — спрашивает она, поворачиваясь к нему лицом. — Восхитительно, Малышка.***
Кран с горячей водой скрипит, когда Драко поворачивает его, наблюдая, как наполняется ванна. Он отпускает кран и наклоняется, чтобы открыть шкафчик под раковиной и достать оттуда небольшую корзинку, в которой хранятся бомбочки и пена для ванны. Драко более расслабленный, спокойный, уверенный в себе, чем когда-либо. Ему нравится заботиться о другом человеке, чувствовать себя нужным, ощущать, что кто-то зависим от него. Вероятно, это не очень хорошо — чувствовать себя нужным. Безусловно, психотерапевту или даже его матери было бы что сказать по этому поводу, но Драко все равно. Не сейчас, пока в его груди разливается тепло, а мысли больше не бушуют в голове, потому что теперь у него появилась цель, которой не было уже Бог знает сколько времени. Он чувствует, что живет, когда другие полагаются на него, когда они считают его достаточно сильным и надежным. Его профессия позволяет унять эту потребность, но пациентам нужен не Драко Малфой, а доктор Драко Малфой. С Гермионой все намного лучше. Может быть, все идет из детства; может быть, в его сознании укоренилась модель поведения чрезмерно заботливого мужчины; а может быть, это просто эгоистического желание, чтобы кто-то считал его самым сильным и самым надежным. Но Драко плевать на истинную причину его желаний. Пока Гермиона нуждается в нем, пока это удовлетворяет желание их обоих, он не посмеет ей отказать. Драко возвращается в спальню, в которой оставил Гермиону, уютно устроившуюся на кровати под одеялом и прижимающую свой большой палец к губам. Он замечал это и раньше: видел, как большой палец тянется к ее рту, когда она хочет спать, и задумывался, не была ли она ребенком, имеющим привычку сосать палец. Затем он вспоминает, что Гермиона категорически против пустышки. Ему не принципиально, но если бы она захотела, он бы не возражал. Он проводит рукой по ее спине и стягивает одеяло. Они задремали после того, как повесили картинку на стену в его кабинете. Гермиона открывает глаза, сонно моргая. — Давай, Малышка, поднимайся. Я набрал ванну, — говорит Драко, подтягивая ее к себе. — Подними руки, пожалуйста. Гермиона плаксиво хнычет и зарывается лицом в его грудь, но поднимает руки, чтобы он мог стянуть с нее пижаму через голову. Ее кожа теплая после сна, и Драко смеется, когда она стягивает с себя шорты и трусики, сбрасывая их с ног на пол рядом с кроватью. — Возьми меня на руки, — капризно произносит Гермиона, когда он встает с кровати, держа ее за руки. Драко и так собирался, но ему нравится, что она нуждается в нем. Он видит, что она устала и все еще плавает в том уютном пространстве, в которое погрузилась во время раскрашивания: вялая и расслабленная, ищущая его глазами по всей комнате, когда он уходит. Когда Драко наклоняется, чтобы поднять ее, она обвивается вокруг него прежде, чем он успевает схватить ее — руки Гермионы вокруг его шеи, ноги вокруг его талии, — он вонзает свои пальцы в ее сочную задницу. Она осыпает поцелуями его бороду и щеку, пока он несет ее в ванную. — Папочка? — спрашивает Гермиона, ее голос все еще сонный и невнятный. — Ммм? — Ты примешь ванну со мной? Драко ставит ее на ноги, помогая забраться в ванну и опуститься в теплую воду, и не может не улыбнуться, когда Гермиона издает стон удовлетворения и погружается еще глубже. — Да, Малышка. Я присоединюсь к тебе, как только повешу полотенце на полотенцесушитель, — говорит он, бросая два полотенца на металлические трубы, выступающие из стены. — Полотенцесушитель… — бормочет она себе под нос, а затем подается вперед, освобождая место позади себя для него. Он кивает и бросает бомбочку для ванны в воду. — Ты поблагодаришь меня, когда мы выйдем. Сняв с себя одежду, Драко скользит в ванну и прижимается грудью к ее спине, вздыхая, когда теплая вода омывает его напряженные и измученные мышцы. Он много стоит на ногах во время смены: работает или ходит, разговаривает или заполняет бумаги, и с возрастом его спина испытывает все большую нагрузку. Его большие пальцы погружаются в ее поясницу, надавливая на маленькие узелки, которые он чувствует из-за ее вечной плохой осанки, постоянных наклонов над столами и сутулости. Он проводит пальцами вверх по ее позвоночнику, повторяя все изгибы. — Такие приятные ощущения, — произносит Гермиона, перекидывая волосы через плечо, чтобы они не мешали ему. — Очень приятные. — Да? — спрашивает он, наклоняясь, чтобы прижаться губами к основанию ее шеи. — Я рад, Малышка. И мне тоже приятно. — Тебе не кажется, что ты просто нянчишься со мной? Помогаешь мне раскрашивать. Купаешь меня. Держишь стакан с водой. Драко фыркает и качает головой. — Нет. Мне нравится заботиться о тебе. Ты такая маленькая и нуждающаяся. — Да, это я, — вздыхает она, и стон вырывается из ее рта, когда его большой палец нажимает чуть левее центра спины. — Твоя маленькая нуждающаяся девочка. Гермиона выходит из своего сонного расслабленного состояния и шутит, извиваясь на его коленях и отгоняя пену. В ее глазах блеск, яркий и сверкающий, когда она поворачивается и слегка ерзает бедрами. Драко с трудом сдерживает улыбку, пока она прижимает ладони к его груди и пытается потереться ягодицами о его все еще мягкий член. — Ещё не всё, Малышка, — усмехается он, обхватывая руками её талию. — Повернись, я позабочусь о моей нуждающейся девочке, когда мы выйдем из ванны. Гермиона дуется и прижимается лбом к его плечу. — Почему не сейчас? Пожалуйста, Папочка. Драко вздыхает и разворачивает ее, прижимая спиной к своей груди. — Ну, мы пока не занимаемся сексом, а я не хочу пить воду из ванны, так что тебе придется немного подождать. — Воду из ванны... о, о, о, — она ерзает и сильнее прислоняется к груди. — Думаю, что смогу подождать, Папочка. — Я уверен, что сможешь. Гермиона соглашается, хотя и не проявляет терпения, и практически подпрыгивает на носочках, когда он помогает ей выйти из ванны, заворачивая ее в превосходное теплое полотенце. Ее глаза расширяются от приятных ощущений, и она смотрит на трубы, теребя пальцами полотенце. — Как волшебно. Почему я не знала, что у тебя есть полотенцесушитель? — спрашивает она, плотнее укутываясь. — Ну все, теперь тебе придется греть все мои полотенца, Папочка. — Когда ты здесь, у тебя будет столько теплых полотенец, сколько захочешь. Не думаю, что они останутся теплыми, если я принесу их в твою квартиру. Гермиона пожимает плечами и собирает волосы в высокий хвост. — Тогда мне придется оставаться здесь чаще. Драко ведет ее в свою спальню, прижимая ладонь к ее спине. — Можешь оставаться, когда захочешь. Даже если меня здесь не будет. Гермиона опускается на его кровать, полотенце распахивается, демонстрируя нежную кожу ее бедер. Еще чуть-чуть, и Драко смог бы увидеть ее промежность. Но он запахивает полотенце и усаживается рядом с ней. Его волосы влажные, а на груди остались капельки воды. Обычно Драко никогда бы не позволил им лежать вот так на его кровати, настояв на том, чтобы они сначала вытерлись и оставили полотенца в корзине для белья. Но он так расслаблен, так счастлив в этот момент и не хочет ничего, кроме как вознаградить свою девочку. — Как ты себя чувствуешь, Малышка? — спрашивает Драко, проводя пальцами по ее бедру. — Все хорошо? Она переворачивается и упирается подбородком в его грудь. — Это было так мило, мне все понравилось, Драко. Правда сначала я немного нервничала… — Было заметно, — бурчит он, одаривая ее наглой улыбкой. — Но как только я втянулась, как только я поняла, что ты поможешь мне, позаботишься обо мне, поддержишь меня, мне стало легче, — объясняет Гермиона, прижимаясь губами к его груди. — И пижама тоже способствовала этому. Драко кивает головой, проводя большим пальцем по ее щеке. — Ты выглядишь идеально. Такая счастливая, расслабленная, позволяющая мне кормить тебя и умоляющая меня носить тебя на руках. Моя идеальная девочка. Приподняв ее подбородок, он притягивает Гермиону к себе и мягко целует. — Мы больше не в воде, — шепчет она. — Ты права, — ухмыляется Драко. — Вытрись полотенцем, пожалуйста. Гермиона быстро двигается и встает на колени, чтобы стянуть полотенце, обнажая свое тело. Он ощущает жар ее кожи под своей ладонью, любуется ее идеальными розовыми сосками и красивыми пухлыми губами. Приподнявшись, Драко забирается почти к изголовью кровати и похлопывает себя по груди. Гермиона смотрит на него, нахмурив брови, раздвинув губы и слегка высунув язык. — Ты хочешь, чтобы я... — Да, — говорит он. — Давай, детка. Забирайся. Она прикусывает зубами нижнюю губу, касаясь пальцами подбородка. — Я никогда… — Неправда. Я уже проникал языком в твою маленькую киску, — говорит Драко, протягивая ей руку. — Конечно, да. Я имею в виду, что никогда не вставала вот так, — произносит Гермиона, вставая коленями на кровать. — Что, если я задушу тебя? — Не задушишь. И даже если это и произойдет, то я буду счастлив умереть, уткнувшись в маленькую киску своей девушки. Теперь залезай, размести колени чуть выше моих плеч. Она все еще колеблется, и Драко поднимает руки вверх. — Хорошо, давай просто ляжем спать. — Нет! Он закрывает глаза и не может сдержать ухмылки, которая появляется на его губах, когда чувствует, как ее бедро обхватывает его живот, а пальцы прижимаются к груди. Гермиона перемещается по его телу, и он помогает ей, подтягивая ближе, пока ее колени не оказываются рядом с его ушами. — Удобно? — спрашивает Драко, сжимая руками ее ягодицы. Она неловко пожимает плечами. — Не совсем… О! Он не дает ей погрязнуть в неловкости; не хочет, чтобы Гермиона ассоциировала это со стеснением или неуверенностью, поэтому притягивает ее к своему рту и проводит по складочкам языком. Она удовлетворенно вздыхает и запускает пальцы в его волосы. Драко чувствует мягкость ее влажной кожи. Ему нравится ощущать ее вкус, всасывать клитор и проникать в нее языком, касаясь носом пучка нервов. Но больше всего он наслаждается тем, как она вздыхает и покачивает бедрами, тянет его за волосы и сжимает бедрами его щеки и уши. Как шепчет его имя, называя его «Папочкой» своим нежным тоненьким голоском. Как вжимается в него, вскрикивая от жесткости его щетины. — Это все, что мне нужно, — думает Драко, впиваясь пальцами в ее ягодицы. — Возможно, на всю оставшуюся жизнь. Ее трепещущее тело в его руках; ее стоны, звучащие как услада для его ушей; ее соки на его языке. И ее жалобный протяжный стон: «Папочка». Она — все, что ему нужно.