Устами мародеров о "Гарри Поттер и философский камень"

Теперь, когда Хогвартс услышал о том, что в будущем Волдеморт не выиграет, поверившие в эти книги пытались поменять приоритеты. От силы десяток старшекурсников-слизеринцев ходили как в воду опущенные, так как у некоторых из них уже были метки, а младшекурсники, тоже поверившие в эту историю, стали относиться к собственному будущему серьезно, даже старались по-другому смотреть на полукровок и магглорожденных. Гриффиндорцы придумывали всякие шутки на счет книги, например показывали как они нападают на Волдеморта и впиваются ногтями в его «противную змеиную морду». На это когтевранцы отвечали что будет много жертв и надо быть намного благоразумнее, чтобы потом не стоять под огнем. Пуффендуйцы же радовались, что теперь весь Хогвартс сплотился, а многие ученики с этого факультета начали знакомиться с учениками другого, чего раньше они стеснялись делать. Хогвартс, можно сказать, оживился, по поводу чего недоумевали многие, даже скажем, все профессора. На следующий день ученики самостоятельно дошли до выручай-комнаты, которая выглядела также, как и в прошлый раз. Было чуть темновато, но все же довольно светло, — приятный глазам полумрак. Все развалились в креслах цветов своих факультетов. Учеба занимала много времени, но еще больше сил, так что прочтение было отдыхом. Его вообще большая часть учеников ждала весь день. — Кто в этот раз будет читать? — поинтересовалась Лили, облокотившись спиной об кресло. — Давайте будут решать когтевранцы? То есть, первую главу читали мы, а если быть точнее, то я, вторую — Регулус, он со Слизерина, а теперь, по идеи, пусть будет их очередь, — продекламировал Ремус, осматривая всех своим загадочным, но все же усталым взглядом. Одна из когтевранок встала — она была старостой факультета и училась на шестом курсе. — Лили, давай будешь ты? — сказала она, глядя на свою рыжеволосую коллегу и тут же объяснилась: — Хоть Лили и не с нашего факультета, но все же… эм… в истории она играет большую роль… Да и сказали, что мы будем решать кто читает, а не то, что читаем именно мы. Так что, Лили… Девушка виновато глянула на приятельницу, которая нарочито долго потирала глаза, чтобы спрятаться от усмешек Сириуса. Не отрывая руку от лица, Эванс устало сказала: — Да, в этой работе я играю, пожалуй, очень значимую роль, но соглашаюсь читать не потому, что мне это важно, а просто потому что хочу… Девушке тут же захотелось спрятаться под одеяло в собственной спальне, чтобы не видеть никого, ведь услышала чей-то шепот: «Ты уверена, Челси? Никогда не разбиралась в любовных делах, но кажется, что она оправдывается… необычно». Но Лили оторвала руку и искренне улыбнулась когтевранке: — Спасибо, Миранда. Передав книгу через Блэка, налепившего по дороге на нее какую-то бумажку, Петтигрю, хихикавшего над словами из записки, но все же не оторвавшего ее и МакКиннон, которая тут же выдернула бумажку с обложки, ведь понимала, что Лили может хоть прям сейчас начать читать нотации Сириусу, чего ей до жути не хотелось. Взяв в руки эту книгу и мельком заметив на бумажке слово «Джейми» и «ребенок», Эванс просто с сокрытым гневом глянула на однокурсника и, как всегда в таких ситуациях, с улыбкой. Услышав от Доркас громкий смешок, Лили выдохнула и быстро раскрыла книгу. Пролистав прочитанные страницы, она принялась читать чуть выразительным тоном. Глава 3. Письма невесть от кого — Прости, Лили, — виновато улыбнулся Джеймс, не забыв с заигрыванием заглянуть в глаза Лили. Тут же развернувшись лицо к Блэку, он сказал: — Многообещающее название? — Многообещающее, — согласился Сириус, кивнув, и тут же неожиданно резко схватив лицо Джеймса в свои руки и немного притянув его поближе, нарочито серьезно сказал: — Намного многообещающе будет продолжить. Ну так что, малыш? Поначалу лицо Джеймса выражало растерянность, но уже через секунду поняв в чем дело он снова зашелся в смехе. — Это из Хогвартса, сто процентно оттуда, — сказал кто-то из гриффиндорцев, пытаясь не обращать внимание на Поттера и Блэка. Эванс сделала вид что не слышала и продолжала: Гарри никогда еще так не наказывали, как за историю с бразильским удавом. Когда ему наконец разрешили выходить из чулана, уже начались летние каникулы, а Дадли уже успел сломать новую видеокамеру, разбил самолет с дистанционным управлением и, в первый раз сев на новый гоночный велосипед, умудрился врезаться в миссис Фигг, переходившую Тисовую улицу на костылях, и сбить ее с ног, так что она потеряла сознание. — А я говорила, что магглы ужасно невоспитанные, — сказала слизеринка, гордо задрав нос наверх. Многие, кто не был подвержен этим стереотипам, тяжело вздохнули. — Да, есть не воспитанные магглы, но не все же такие. У волшебников тоже самое: есть воспитанные, а есть ты, — улыбнулся блэковской улыбкой Сириус, в нотациях беря пример с Ремуса. Слизеринка злобно оскалилась, но не продолжала. Гарри был рад, что занятия в школе закончились, но зато теперь ему негде было скрыться от Дадли и его дружков, которые каждый день приходили к нему домой. И Пирс, и Деннис, и Малкольм, и Гордон — все они были здоровыми и безмозглыми, но Дадли был самым здоровым и самым безмозглым, и потому именно он считался их предводителем и решал, что будет делать вся компания. И вся компания соглашалась с тем, что следует заняться любимым спортом Дадли — охотой на Гарри. — Да, это примерное описание кучки пожирателей смерти, — усмехнулся Блэк-старший, четко смотря на слизеринцев. — Только они гонятся за Дамблдором, — подхватил друга Поттер. В душе многие согласились с ними, так как по их мнению и правда было похоже. Но вслух никто не собирался комментировать, так как тут сидело больше десятка приспешников Волдеморта и неизвестно какую реакцию это вызовет — промолчат, либо же без церемоний кинут круциатус. По этой причине Гарри проводил как можно больше времени вне дома, шатаясь неподалеку и думая о том, что не так уж много времени осталось до конца каникул, откуда ему светил крошечный лучик надежды. — Поттер? И… учеба? — в недоумении спросила Кэти Левис. — Я конечно понимаю, что там Гарри обижают, но все же до такой степени, чтобы Поттер ждал начала учебного года? Вот это да… — Не забывай, что это не только мой ребенок, но и Лили. — Джеймс посмотрел на Лили и лучезарно улыбнулся. У Эванс чуть поднялись уголки рта и она опустила голову, чтобы этого никто не увидел и сделав вид, что она ищет нужный абзац. Северус злобно блеснул глазами. В сентябре он должен был пойти в среднюю школу и наконец-то расстаться с Дадли. Дадли перевели в частную школу, где когда-то учился дядя Вернон, — в «Вонингс». Кстати, туда же устроили и Пирса Полкисса. А Гарри отдали в самую обычную общеобразовательную школу, в «Хай Камероне». Дадли это показалось невероятно смешным. — В этой школе старшекурсники в первый же день засовывают новичков головой в унитаз, — сразу же начал издеваться Дадли. — Хочешь подняться наверх и попробовать? — Нет, спасибо, — ответил Гарри. — В многострадальный унитаз никогда не засовывали ничего страшнее твоей головы — его, бедняжку, может и стошнить. Гарри убежал раньше, чем Дадли понял смысл сказанного. — Теперь верю, — Лунатик поднял руки наверх и отрывисто посмеялся. Как-то в июле тетя Петунья повезла Дадли в Лондон, чтобы купить ему фирменную форму школы «Вонингс», а Гарри отвела к миссис Фигг. Как ни странно, теперь у миссис Фигг стало куда приятней, чем раньше. Выяснилось, что она сломала ногу, наступив на одну из своих кошек, и с тех пор уже не пылает к ним такой страстной любовью, как прежде. Так что она не показывала Гарри фотографии кошек, и даже разрешила ему посмотреть телевизор, но зато угостила шоколадным кексом, который, судя по вкусу, пролежал у нее в шкафу по крайней мере десяток лет. — По поводу кекса ничего страшного, — громко сказала Доркас. Некоторые ученики вздрогнули. На самом деле это было не так уж громко, просто Лили читала в пол голоса и разница в громкости казалась большой. — Главное, что отношение человеческое. И не фотографии котов. — Быстро добавила гриффиндорка. — Наверное, самые худшие моменты моей жизни! — Ха, лохушка, — с улыбкой на лице сказал Блэк. — Никаких манер, — покачала головой Алиса. — У меня-то никаких?! — обиженно воскликнул Сириус. Две гриффиндорки перевели взгляд на брата Бродяги. Тот высокомерно глянул на них, но все же покачал головой, в подтверждение их слов. Сириус закатил глаза. В тот вечер Дадли гордо маршировал по гостиной в новой школьной форме. Ученики «Вонингса» носили темно-бордовые фраки, оранжевые бриджи и плоские соломенные шляпы, которые называются канотье. Еще они носили узловатые палки, которыми колотили друг друга за спинами учителей. Считалось, что это хорошая подготовка к той взрослой жизни, которая начнется после школы. — Хорошая подготовка, выкалывать людям глаза этими палками? — переспросил Фрэнк. — Похоже на то, — в недоумении ответила Лили. Глядя на Дадли, гордо вышагивающего в своей новой форме, дядя Вернон ужасно растрогался и ворчливым голосом — ворчал он притворно, пряча свои эмоции — заметил, что это самый прекрасный момент в его жизни. Что же касается тети Петуньи, то она не стала скрывать своих чувств и разрыдалась, а потом воскликнула, что никак не может поверить в то, что этот взрослый красавец — ее крошка сыночек, ее миленькая лапочка. А Гарри даже боялся открыть рот. Он изо всех сил сдерживал смех, но тот так распирал его, что мальчику казалось, что у него вот-вот треснут ребра и хохот вырвется наружу. — У кого он не вырвется, завидев такое чудо, — усмехнулась Марлен, поправив светлую прядь волос. — Вообще-то, я хотел это сказать, — произнес Сириус обиженным голосом. Вместо того, чтобы отвернуться от нее, он смотрел ей во все глаза. — Ну извини, Блэк, я первая сказала. Лили чуть зло поглядела на них, и двое сразу умолкли. Они знали, кто такая злая Лили Эванс. А та лишь прокашлялась и продолжила: Когда на следующее утро Гарри зашел на кухню позавтракать, там стоял ужасный запах. Как оказалось, он исходил из огромного металлического бака, стоявшего в мойке. Гарри подошёл поближе. Бак был наполнен серой водой, в которой плавало нечто похожее на грязные тряпки. — И это потом окажется его новой формой! — драматично сказала Мэри, с усмешкой глянув на друзей-однокурсников. — Не плети ерунды, — отмахнулся Джеймс. — Ты думаешь, себе одежду стирают? Или чтобы это за процесс не был, чрезвычайно странно выглядит, — озвучила свои мысли Марлен. — Хах, как ты можешь понять как это выглядит? — издал смешок Сириус. — Что-то точно для Гарри, — сказал Ремус, чуть-чуть привставая. — Ну ладно, с ним же все будет в порядке? — чуть нервно пробормотал Питер. — Хватит болтать, дайте послушать книгу, — недовольно произнес Регулус. — И почему же? — спросил Сириус, посмотрев на брата. — Потому что хватит меня перебивать, — спокойно ответила Лили, улыбнувшись. — Вообще-то мы только начали! — Сейчас и закончите. — Что это? — спросил он тетю Петунью. Тетя поджала губы — она всегда так делала, когда Гарри осмеливался задать ей вопрос. — Твоя новая школьная форма. — Гарри снова заглянул в бак. — Я же сказала. — Я же сказал. — Одновременно проговорили Мэри и Ремус. Они взглянули на друг друга. — Мэри МакДональд, мы официально посвящаем тебя в прорицатели, — торжественно произнес Сохатый. Все остальные мародеры захлопали. Кто-то из зала подхватил аплодисменты. — Как можно посвятить в прорицатели? — с непониманием спросила Ванесса Карингтон. — Это уже не важно, — произнесла Шарлотта Томас со вздохом. — Раз посвятили они, то теперь она точно гадалка не похуже нашей преподши по прорицанию будет. — А это было когда-то показателем? — напомнила о себе Долорес Амбридж, хмыкнув. — Пустая трата времени. Тем более все пророчества, которые она говорила, ни разу не сбылись. — Посыл был не в этом, гений, — закатила глаза Шарлотта. Долорес не успела что-либо дополнить, так как Эванс сразу же продолжила. — Ну да, конечно, — произнес он. — Я просто не догадался, что ее обязательно нужно намочить. — Не строй из себя дурака, — отрезала тетя Петунья. — Я специально крашу старую форму Дадли в серый цвет. Когда я закончу, она будет выглядеть как новенькая. — Мерлин, она еще и Дадли красит форму. Нельзя купить новую, что ли? Или реально все деньги уходят на подарочки? — усмехнувшись, прокомментировал кто-то из Пуффендуя. Гарри никак не мог в это поверить, но решил, что лучше не спорить. Он сел за стол, стараясь не думать о том, как будет выглядеть в свой первый день в «Хай Камероне» — наверное, так, словно вырядился в обрывки полусгнившей шкуры мамонта. Голос Лили задрожал еще на начале последнего прочитанного абзаца, но на этом моменте он окончательно умолк. — Не волнуйся, мы все исправим, — подбодрил ее Джеймс и натянул улыбку. — Что ты собирался исправлять? — спросила Лили, слабо улыбнувшись. — Чтобы такого не случилось с нашим сыном! Я не позволю этим у… — На потом оставьте свою романтику! — Сделай одолжение, заткнись, а? — грубо прервал смелого студента Бродяга. Лунатик ни капельки не удивившись всей этой драме, продолжал следить за действиями друзей. Блэк сразу же тепло улыбнулся, глядя на Лили и Джеймса. — Продолжайте. Но Эванс уткнулась в книгу. В кухню вошли Дадли и дядя Вернон, и оба сразу сморщили носы — запах новой формы Гарри им явно не нравился. Дядя Вернон, как обычно, погрузился в чтение газеты, а Дадли принялся стучать по столу форменной узловатой палкой, которую он теперь повсюду таскал за собой. — Все стало ясно — это школа барабанщиков, — усмехнулась Шарлотта. — Скорее, придурков, — вздохнула Лиса. Из коридора донеслись знакомые звуки — почтальон просунул почту в специально сделанную в двери щель, и она упала на лежавший в коридоре коврик. — Принеси почту, Дадли, — буркнул дядя Вернон из-за газеты. — Пошли за ней Гарри. — Гарри, принеси почту. — Пошли за ней Дадли, — ответил Гарри. — Ткни его своей палкой, Дадли, — посоветовал дядя Вернон. — Нормальный разговорчик, — скептически оценила ситуацию Доркас. — Вот тут-то нельзя не согласиться, — зло сказал Джеймс. — Как они так смеют общаться с ним?! — Все просто, они магглы, — сказала противным голосом другая слизеринка. Джеймс вспомнил, что вроде бы ее фамилия Амбридж. — Чем вам не угодили магглы? — спросил у нее когтевранец, и сразу же пожалел об этом. Начался балаган. Слизеринцы начали громко доказывать, какие магглы ужасные. Многие другие начали на них словесно наступать. Все ужасно кричали, вскакивая со своих мест и даже между некоторыми завязывались драки. Сириус подбежал к Марлен и сказал ей возле ее уха: — Ты же громко кричишь! Так крикни, чтобы все заткнулись!!! — Как ты представляешь то, что я перекричу их? — Попытайся хотя бы! — состроил жалобную мордочку Блэк. Марлен посмотрела ему в глаза и готовно кивнула. Многие ученицы, не участвующие в перепалке, с завистью смотрели в их сторону. И тут блондинка просто достала палочку из кармана, приложила к горлу и произнесла: — Сонорус. А уже, когда она увеличила громкость голоса, она сказала: — Все успокоились! Иначе чтение книг закончится раз и навсегда! Это был веский аргумент, все же они хотели узнать что было дальше. МакКиннон улыбнулась и убрала палочку от горла. — Спасибо. Она первая села на свое кресло, по ее примеру это сделали все остальные. Гарри увернулся от палки и пошел в коридор. На коврике лежали открытка от сестры дяди Вернона по имени Мардж, отдыхавшей на острове Уайт, коричневый конверт, в котором, судя по всему, лежал счет, и письмо для Гарри. Гарри поднял его и начал внимательно рассматривать, чувствуя, как у него внутри все напряглось и задрожало, как натянутая тетива лука. Никто ни разу никогда в жизни не писал ему писем. Да и кто мог ему написать? У него не было друзей, у него не было других родственников, — Но все же где Сириус, Ремус или Питер? … он даже не был записан в библиотеку, из которой ему могло бы придти по почте грубое послание с требованием немедленно вернуть книги. Однако сейчас он держал в руках письмо, и на нём стояло не только его имя, но и его адрес. Так что сомнений, что письмо адресовано именно ему, не было. Я не знаю, может их тоже убили? — Или в Азкабан посадили. — Только тогда откуда Хагрид взял мой мопед? — спросил Сириус, глядя на девушек. — Не знаю… А может Сириус туда приехал чтобы защитить нас, его вместе с нами убили, а он туда приехал на мопеде? — А Ремус и Питер? — Я что знаю, что ли?! — рассердилась Лили. — Чем дальше будем читать, тем больше нам будут говорить, там по крайней мере, это должно быть. «Мистеру Г. Поттеру, графство Суррей, город Литтл Уингинг, улица Тисовая, дом четыре, чулан под лестницей» — вот что было написано в конверте. Конверт, тяжелый и толстый, был сделан из желтого пергамента, а адрес был написан изумрудно-зелеными чернилами. Марка на конверте отсутствовала. Дрожащей рукой Гарри перевернул конверт и увидел, что он запечатан пурпурной восковой печатью, украшенный гербом, на гербе были изображены лев, орел, барсук и змея, а в середине — большая буква «Х». — Ура! Наконец-то из Хогвартса пришло! — на радостях крикнул Джеймс. — Мы этого ждали. Ждали, когда Гарри придет письмо из Хогвартса и он сможет вздохнуть спокойно, — на улыбке проговорил Ремус. — А почему тогда «письма», а не «письмо»? — спросила Алиса. На этот вопрос ей никто не смог ответить. — Давай поживее, мальчишка! — крикнул из кухни дядя Вернон. — Что ты там копаешься? Проверяешь, нет ли в письмах взрывчатки? Дядя Вернон расхохотался собственной шутке. Гарри вернулся в кухню, все еще разглядывая письмо. Он протянул дяде Вернону счет и открытку, сел на свое место и начал медленно вскрывать желтый конверт. — Зачем он туда его понес? У него же заберут письмо! — возмутилась Шарлотта. — Мальчику десять-одиннадцать лет, он же не знал, — заступилась за будущего сына Лили. Дядя Вернон одним движением разорвал свой конверт, вытащил из него счет, недовольно засопел и начал изучать открытку. — Мардж заболела, — проинформировал он тетю Петунью. — Съела какое-то экзотическое местное блюдо и… — Пап! — внезапно крикнул Дадли. — Пап, Гарри тоже что-то получил! — О боже, беспроходный тупица. Гарри уже собирался развернуть письмо, написанное на том же пергаменте, из которого был сделан конверт, когда дядя Вернон вырвал бумагу из его рук. — Это мое! — возмутился Гарри, пытаясь завладеть бумагой. — Уже поздно, сынок, поздно, — убитым тоном сказал Поттер. — Это так не останется. Ему придет еще письмо, которое он додумается сразу спрятать к себе, — произнесла Миранда, глядя на гриффиндорцев. — Только эти Дурсли уже знают, что письма начнут приходить и сами будут все проверять. А потом Гарри останется с этими магглами на-все-гда. — Бродяг, я говорил тебе какой ты пессимист? — Конечно, говорил! Но все равно же я реалист. — И кто, интересно, будет тебе писать? — презрительно фыркнул дядя Вернон, разворачивая письмо и бросая на него взгляд. Его красное лицо вдруг стало зеленым, причем быстрее, чем меняются цвета на светофоре. Но на этом дело не кончилось. Через несколько секунд лицо его стало серовато-белым, как засохшая овсяная каша. — И что тут такого? У сестры твоей жены было точно также, теперь помирать, что ли? — спросил Сириус. — Это мы сейчас посмотрим на реакцию самой жены, — усмехнулся Джеймс. — П-П-Петунья! — заикаясь, выдохнул он. Дадли попытался вырвать у него письмо, но дядя Вернон поднял его на собой, чтобы Дадли не смог дотянуться. Подошедшая Петунья, большая любительница сплетен и слухов, взяла у мужа письмо и прочла строчку. На мгновенье всем показалось, что она вот-вот потеряет сознание. Тетя схватилась за горло и втянула воздух с таким звуком, словно задыхалась. — Вернон! О боже, Вернон! — Такое ощущение, что она не знала, что мальчик — волшебник и что ему придет письмо, — фыркнула Алиса. — В общем, они не в себе, — вынес вердикт Фрэнк. — Это было понятно с самого начала, — сказал Ремус. — Но реакция прекрасна. Она бы стала бесценной, если бы она грохнулась в обморок, — весело произнес Блэк. Тетя и дядя смотрели друг на друга, кажется, позабыв о том, что на кухне сидят Гарри и Дадли. Правда, абстрагироваться на долго им не удалось, потому что Дадли не выносил, когда на него не обращали внимания. Он сильно стукнул отца по голове своей узловатой палкой. — Я хочу прочитать письмо! — громко заявил Дадли. — Это я хочу прочитать письмо, — возмущенно возразил Гарри. — Это мое письмо. — Пошли прочь, вы оба, — прокаркал дядя Вернон, запихивая письмо обратно в конверт. Гарри не двинулся с места. — ОТДАЙТЕ МНЕ МОЕ ПИСЬМО! — прокричал он. — Дайте мне его посмотреть! — заорал Дадли. — А фиг вам обоим, а не письмо. Интересно, как же Гарри все-таки удастся попасть в Хогвартс? — Не будешь перебивать меня, Блэк, узнаем, — спокойно сказала Лили. — ВОН! — взревел дядя Вернон и, схватив за шиворот сначала Дадли, а потом Гарри, выволок их в коридор и захлопнул за ним дверь кухни. Гарри и Дадли тут же устроили яростную, но молчаливую драку за место замочной скважины — выиграл Дадли, и Гарри, не замечая, что очки повисли на одной дужке, улегся на пол, прикладывая ухо к узенькой полоске свободного пространства между полом и дверью. — Вернон, — произнесла тетя Петунья дрожащим голосом. — Вернон, посмотри на адрес, как они могли узнать, где он спит? Ты не думаешь, что они следят за домом? — Следят… даже шпионят… а может быть, даже ходят за нами по пятам, — пробормотал дядя Вернон, который, кажется, был на грани помешательства. — Что нам делать, Вернон? Может быть, следует им ответить? Написать, что мы не хотим. — Минус ученик Хогвартса, — растягивая слова, произнес Снейп. — Они сейчас по-любому тупанут, — уверенно сказала Блэк-младший. — Конечно, как же святой Поттер не попадет в Хогвартс! — Заткнись, Нюнчик! — недовольно крикнул Поттер, глядя на своего школьного врага. Гарри видел, как блестящие туфли дяди Вернона ходят по кухне взад и вперед. — Нет, — наконец ответил дядя Вернон. — Нет, мы просто проигнорируем это письмо. Если они не получат ответ… Да, это лучший выход из положения… Мы просто ничего не будем предпринимать… — Но… — Мне не нужны в доме такие типы, как они, ты поняла, Петунья?! Когда мы взяли его, разве мы не поклялись, что искореним всю эту опасную чепуху?! — Я же сказал, что тупанут. Если игнорировать, то будет приходить еще больше писем, — сказал Регулус. — А как они смогут искоренить магию? Что же предпримут эти сильные магглы? — усмехнулась Марлен. — Они просто пытаются покончить с этим для своей жизни, а не для всех, Марлс. — Но я все равно бы на это посмотрела! В тот вечер, вернувшись с работы, дядя Вернон совершил нечто такое, чего раньше никогда не делал, — он пришел к Гарри в чулан. — Где мое письмо? — спросил Гарри, как только дядя Вернон протиснулся в дверь. — Кто мне его написал? — Никто. Оно было адресовано тебе по ошибке, — коротко пояснил дядя Вернон. — Я его сжег. — Не было никаких ошибок, — горячо возразил Гарри. — Там даже было написано, что я живу в чулане. — ТИХО ТЫ! — проревел дядя Вернон, и от его крика с потолка упало несколько пауков. Дядя Вернон сделал несколько глубоких вдохов, а затем попытался улыбнуться, однако это далось ему с трудом, и улыбка получилось достаточно болезненной. — Э-э-э… кстати, Гарри, насчет этого чулана. Твоя тетя и я тут подумали… Ты слишком вырос, чтобы и дальше жить здесь… Мы подумали, будет лучше, если ты переберешься во вторую спальню Дадли. — Зачем? — спросил Гарри. — Не задавай вопросов! — рявкнул дядя Вернон. — Собирай свое барахло и тащи его наверх, немедленно! — Сама доброта, — с сарказмом усмехнулась Доркас. — Конечно, подумали о Гарри, выделили ему комнату побольше и посветлее. Просто лучшие магглы! — продолжил мысль Сириус. В доме Дурслей было четыре спальни: одна для дяди Вернона и тети Петуньи, одна для гостей (обычно в роли гостьи выступала сестра дяди Вернона Мардж), одна, где спал Дадли, и еще одна, в которой Дадли хранил те игрушки и вещи, которые не помещались в его первой спальне. — Что? — воскликнула Марлен. — Я понимаю, что они ненавидят Гарри, но если у них есть запасная комната, то почему бы её не отдать мальчика? Не слишком ли Дурслю жирно иметь две. — Он маменькин сыночек, что уж ему, — вздохнул Ремус. — Как же меня бесит эта ситуация, ты просто не представляешь! Гарри же хватило всего одного похода наверх, чтобы перенести все свои вещи из чулана. И теперь он сидел на кровати и осматривался. Почти все в этой комнате было поломано. Подаренная Дадли всего месяц назад, но уже неработающая видеокамера лежала на маленьком заводном танке, пострадавшем от столкновения с соседской собакой, на которую его направил Дадли. В углу стоял первый телевизор Дадли, который тот разбил ударом ноги, когда отменили показ его любимой передачи. В другом углу стояла огромная клетка, в которой когда-то жил попугай, и которого Дадли обменял на духовое ружье — а ружье лежало рядом, дуло его было безнадежно погнуто, потому Дадли как-то раз на него сел. Единственное, что в этой комнате выглядело новым, так это стоявшие на полках книги, — создавалось впечатление, что до них никогда не дотрагивались. — Как так можно к вещам относиться? Ужас какой-то! — вскрикнула староста пуффендуя — Софи Харрис. Она была той еще чистюлей. — Если бы я такое сделала, я бы уже на помойке жила, — пошутила подруга Софи — Айви Брикман. — Счастье-то было бы какое! Мерзкие добрые пуффендуйки жили бы на помойке! — ухмыльнулся Барти Крауч-младший. Многие кинули на него убийственные взгляды. — Крауч, ты всегда был настолько тупым или сегодня какой-то особый повод выставлять всем свой крайне неразвитый интеллект? — поперла на него Фортескью. — Ты чего взъелся на Пуффендуй? — Лис, не надо… — тихо попыталась ее остановить Софи. — Как это не надо? Еще как надо! — еще больше завелась Алиса. — Кто тебе дал право оскорблять их, и весь наш факультет? — Тебе не кажется, что вполне правильно с его стороны сказать что он думает? — зло усмехнулся Рабастан. — Если ты так считаешь, Лестрейндж, то сейчас я выскажу все, что я о тебе думаю, — зашипела на него Алиса. — Ну уж извини, Лис, что высказал то, что думают все. Тебе не кажется, что это правда? Ты же тоже одна из них, — с каким-то превосходством посмотрел на нее Крауч. У Лисы распахнулись глаза, а потом она нахмурилась. — Ладно, как знаешь, — засмеялась Алиса. Было видно, что это неискренне. Это была ее защитная реакция. — А во… — Продолжай, — быстро кивнула Пандора Лили, с жалостью глядя на подругу. Снизу доносились вопли Дадли. — Я не хочу, чтобы он там спал!.. Мне нужна эта комната!.. Пусть он убирается оттуда!.. Гарри вздохнул и лег на кровать. Вчера он отдал бы все на свете за то, чтобы оказаться здесь. Сегодня он предпочел бы оказаться в чулане со своим письмом, чем здесь, но без письма. — Согласна, лучше в Хогвартс попасть, чем в доме с этими магглами сидеть, — фыркнула Марлен. — Кто же с этим не согласится. На другое утро за завтраком все сидели какие-то притихшие. А Дадли вообще прибывал в состоянии шока. Накануне он орал во все горло, колотил отца новой дубинкой, давился, пинал мать и подкидывал вверх свою черепаху, разбив ею стеклянную крышу оранжереи, но ему так и не вернули его вторую комнату. Что касается Гарри, то он вспоминал вчерашнее утро и жалел о том, что не распечатал свое письмо, пока был в коридоре. Дядя Вернон и тетя Петунья обменивались мрачными взглядами. Когда за дверью послышались шаги почтальона, дядя Вернон, все утро пытавшийся быть очень внимательным и вежливым по отношению к Гарри, потребовал, чтобы за почтой сходил Дадли. — И пошел же тот кретин за почтой? Мы с Лили Эванс, с моей подругой, и читающей на данный момент, сейчас это и узнаем! — торжественно сказала Марлен. — Марлс, меньше комментируешь — больше узнаешь, — усмехнулась Лили, опустив голову к страницам. Из кухни было слышно, как тот идет к двери, стуча своей палкой по стенам и вообще по всему, что попадалась ему на пути. А затем донесся его крик. — Тут еще одно! «Мистеру Г. Поттеру, дом четыре по улице Тисовая, самая маленькая спальня». Дядя Вернон со сдавленным криком вскочил и метнулся в коридор. Гарри рванул за ним. Дяде Вернону пришлось повалить Дадли на землю, чтобы вырвать у него из рук письмо, а это оказалось непросто, потому что Гарри сзади обхватил дядю Вернона за шею. После непродолжительной, но жаркой схватки, в которой каждый получил по несколько ударов узловатой палкой, дядя Вернон распрямился, тяжело дыша, но зато сжимая в руке письмо, адресованное Гарри. — Не хватает фразочки — я победил! — крикнул Джеймс, пародируя Дурсля. — Великий пароди… Как называется тот, кто пародирует? — спросил какой-то пуффендуец, наклонив голову в сторону. — Пародист. И да, Сохатый это именно он, — улыбнулся Блэк. — Иди в свой чулан… я хотел сказать, в свою спальню, — прохрипел он, обращаясь к Гарри. — И ты, Дадли… уйди отсюда, просто уйди. Гарри долго мерил шагами спальню. Кто-то знал, что он переехал сюда из чулана. И еще этот кто-то знал, что он не получил первое письмо. И все это означало, что этот кто-то попробует передать ему еще одно письмо. И на этот раз Гарри собирался его получить. Поэтому у него родился план. — Оооооо! — вскрикнули Лунатик и Бродяга, глядя на Сохатого, а Хвост просто посмотрел на друга, улыбаясь. — Знаем мы планы Поттеров, знаем, — через улыбку сказал Сириус. — У меня всегда самые лучшие планы! — с гордостью поднял голову Джеймс, расплываясь в улыбке. — Несомненно, Джим, несомненно, — проговорил Ремус. *** Дышащий на ладан будильник благодаря Дадли неоднократно побывавший в мастерской, зазвонил ровно в шесть часов. Гарри поспешно выключил его и быстро оделся, стараясь не шуметь, чтобы ни в коем случае не разбудить семейство Дурслей. Он бесшумно вышел из своей комнаты и… — И, и что? и, крадучись, пошел вниз в полной темноте — включать свет был опасно. — Логично. План его заключался в том, чтобы выйти из дома, — Таак… Встать на углу Тисовой улицы и дождаться появления почтальона, чтобы первым забрать письма. — Да он ге… — Поттер и Блэк, хватит меня перебивать! — рассердилась Лили. — Ладно-ладно. — Не ладно, — игриво сказал Бродяга и, провел рукой по волосам. Его фанатки от этого жеста вздохнули, отчего Сириус улыбнулся. У Эванс было всего два варианта — продолжить читать, пытаясь игнорировать несносного Блэка, либо же ударить его книгой по голове. Ну а вдруг успокоится? Лили произвела самый оптимальный вариант, чуть пристав с кресла, чтобы удар был не самым слабым. — Эй! — возмутился Сириус. — Может так прекратишь, — невозмутимо сказала Лили. А сейчас он крался по темному коридору, его сердце отчаянно прыгало в груди, и… — А-А-А-А! — Что случилось? — У меня ничего, это в книге. — Ясно. Гарри буквально взлетел в воздух, потому что наступил на что-то большое и мягкое, лежавшее на коврике у входной двери. На что-то… живое! Наверху зажегся свет, и Гарри с ужасом увидел, что этим большим и мягким было лицо дяди Вернона. Мистер Дурсль лежал у входной двери в спальном мешке. Не оставалось сомнений, что он сделал так именно для того, чтобы не дать Гарри осуществить задуманное. И, что тоже было несомненно, он вовсе не рассчитывал, что на него наступят. — Он помешался, — с ужасом сказала Мэри. — Ничего, может в психушку отправят, Сохатику на пользу пойдет. — А еще этот черт помешал задуманному! Да как он так мог! — с досадой произнес Сохатый. — Ничего, до Дурслей еще докопаются, — успокоил друга Лунатик. — Очень надеюсь. После получасовых воплей дядя Вернон велел Гарри сделать ему чашку чая. — А мы уж подумали, что Гарри больше не домовой эльф Дурслей, — опечаленно сказала Мэри. — Да что уж там, они так быстро не исправляются, — махнула рукой Лиса. — Ну, кстати, чай — это не завтрак сделай, убери весь дом, полей цветы, а мы тебя за это побьем. — Будем надеяться, что этого больше не будет. Хотя от этих магглов такого никто не ожидает. Гарри грустно поплелся на кухню, а когда вернулся с чаем, почту уже принесли, и теперь она лежала за пазухой у дяди Вернона. Гарри отчетливо видел три конверта с надписями, сделанными изумрудно-зелеными чернилами. — Я хочу… — начал было он, но дядя Вернон достал письма и разорвал их на мелкие кусочки прямо у него на глазах. В тот день дядя Вернон не пошел на работу. Он остался дома и намертво заколотил щель для писем. — Видишь ли, — объяснял он тете Петунье сквозь зажатые в зубах гвозди, — если они не смогут доставлять свои письма, они просто сдадутся. — Ты их не знаешь — с чего ты так решил? — спросил у Дурсля какой-то когтевранец, будто тот мог его услышать. — Они скорее откинуться, чем сдадутся. — Я не уверена, что это поможет, Вернон. — О, у этих людей странная логика, Петунья. Они не такие, как мы с тобой, — ответил дядя Вернон, пытаясь забить гвоздь куском фруктового кекса, только что принесенного ему тетей Петуньей. — Вот это уже никто не будет отрицать, но это точно похоже на Волдеморта. Все, не считая самого Сириуса, который это сказал, Джеймса, Ремуса и Лили, вздрогнули. Никто до этого, ну разве что Дамблдор, не называл его имени. Слизеринцы зашипели, испепеляюще глядя на гриффиндорца-Блэка. — Как ты смеешь произносить его имя? — Не знаю, просто смею, — будто подшучивая над ними, пожал плечами Сириус. Крауч сорвался с места, но Регулус остановил его рукой, а потом произнес: — Он не стоит того, чтобы за его убийство тебя упекли в Азкабан. Барти согласился с товарищем, но знал, что еще одна выходка от этого предателя крови — его тупые гриффиндорские дружки будут вытирать со стен его кровь. *** В пятницу для Гарри принесли не меньше дюжины писем. Так как они не пролезали в заколоченную щель для писем, их просунули под входную дверь, а несколько штуч протолкнули сквозь маленькое окошко в туалете на первом этаже. Дядя Вернон снова остался дома. Он сжег все письма, а потом достал молоток и гвозди и заколотил парадную и заднюю двери, чтобы никто не смог выйти из дома. Работая, он что-то напевал себе под нос и испуганно вздрагивал от любых посторонних звуков. *** В субботу ситуация начала выходить из-под контроля. Не смотря на усилии дяди Вернона в дом попали целых двадцать четыре письма для Гарри — кто-то свернул их и засунул в две дюжины яиц, которые молочник передал тете Петунье через окно гостиной. Молочник не подозревал о содержимом яиц, но был крайне удивлен, что в доме заколочены двери. Пока дядя Вернон судорожно звонил на почту и в молочный магазин и искал того, кому можно пожаловаться на случившееся, тетя Петунья засунула письма в кухонный комбайн и перемолола их на мелкие кусочки. — Интересно, кому это так сильно понадобилось пообщаться с тобой? — изумленно спросил Дадли, обращаясь к Гарри. — Мне даже как-то лень комментировать, — скучающим голосом произнес Сириус. — Мы думали, что этого никогда не случится, — усмехнулась Доркас. — А зачем тогда ты это сказал? — нахмурилась Лили. — Не начинай, если твои слова никак не относятся к книге или не имеют хоть какой-то смысл. — Лилс, не начинай, — протянул Блэк. — Тогда ты тоже, — с потаенной злостью посмотрела на него Эванс. Сириус после слов Лили с удивлением глянул на Джеймса, который сидел с невозмутимым видом, хотя можно было уловить его приподнятое настроение от их диалога. *** В воскресенье утром дядя Вернон выглядел утомленным и немного больным, но зато счастливым. — По воскресеньям — никакой почты, — громко заявил он с довольной улыбкой, намазывая джемом свою газету. — Сегодня никаких чертовых писем… — Называется «размечтался», — усмехнулся Сириус. Медоуз и Эванс вздохнули, так как надеялись на то, что он наконец заткнулся. Он не успел договорить, как что-то засвистело в дымоходе и ударило дядю Вернона по затылку. В следующую секунду из камина со скоростью пули вылетели тридцать или даже сорок писем. Дурсли инстинктивно пригнулись, и письма просвистели у них над головами, а Гарри подпрыгнул, пытаясь ухватить хотя бы одно из них. — Вон! ВОН! — Дядя Вернон поймал Гарри в воздухе, потащил к двери и швырнул в коридор. Затем из кухни выбежали тетя Петунья и Дадли, закрывая руками лица, за ними выскочил дядя Вернон, захлопнув за собой дверь. Было слышно, как в комнату продолжают падать письма, они стучали по полу и стенам, отлетая от них рикошетом. — Ну все, — значимо и весомо произнес дядя Вернон. Он старался говорить спокойно, хотя на самом деле нервно выщипывал из усов целые пучки волос. — Через пять минут я жду вас здесь — готовыми к отъезду. Мы уезжаем, так что быстро соберите необходимые вещи — и никаких возражений! — Мерлинова борода, скоро он уже получит письмо? — заскулил Сириус. — Чем меньше будешь перебивать, тем быстрее доберемся до этого момента. — серьезным тоном профессора изрекла Лили, пытаясь не сорваться. Он выглядел таким разъяренным и опасным, особенно после того, как выдрал себе полуса, что возражать никто не осмелился. Десять минут спустя дядя Вернон, взломал забитую досками дверь, вывел всех к машине, и автомобиль рванул в сторону скоростного шоссе. На заднем сиденье обиженно сопел Дадли — отец отвесил ему затрещину за то, что он слишком долго возился. А Дадли всего лишь пытался втиснуть в свою спортивную сумку телевизор, видеомагнитофон и компьютер. Они ехали. Ехали все дальше и дальше. Даже тетя Петунья не решалась спросить, куда они направляются. Несколько раз дядя Вернон делал крутой вираж, и какое-то время машина двигалась в обратном направлении. А потом снова следовал резкий разворот. — Вот это они скоростные гонщики, — в притворно-восхищенном тоне сказал Поттер. — А потом они врежутся, — усмехнулся Люпин. — Мерлинова борода, Лунатик, ты серьезно? — Ни сколечки. — Сбить их со следа… сбить их со следа, — всякий раз бормотал дядя Вернон. Они ехали целый день, не сделав ни единой остановки для того, чтобы хоть что-нибудь перекусить. Когда стемнело, Дадли начал скулить. У него в жизни не было такого плохого дня. Он был голоден, он пропустил пять телевизионных программ, которые собирался посмотреть, и он никогда еще не делал таких долгих перерывов между компьютерными сражениями с пришельцами и чудовищами. — Живи жизнью, а не монстром. И дерись с собратьями, — усмехнулся кто-то из учеников Хогвартса. — Мудрость, — покачала в знак согласия Алиса. Наконец дядя Вернон притормозил у мрачной гостиницы на окраине большого города. Дадли и Гарри выделили одну комнату на двоих — в ней были две двухспальные кровати, застеленные влажными, пахнущими плесенью простынями. Дадли тут же захрапел, а Гарри сидел на подоконнике, глядя вниз на огни проезжающих мимо машин и думая, гадая, мечтая… На завтрак им подали заплесневелые кукурузные хлопья и кусочки поджаренного хлеба с кислыми консервированными помидорами. Но не успели они съесть этот нехитрый завтрак, как к столу подошла хозяйка гостиницы. — Я извиняюсь, но нет ли среди вас мистера Г. Поттера? Тут для него письма принесли, целую сотню. Они там у меня, у стойки портье. — Облом, — радостно сказал Джеймс, взъерошив свои волосы. — Надеюсь, Гарри успеет выкрасть хотя бы одно письмо, — с беспокойством сказала Миранда (староста Когтеврана). — По-любому Дамблдор сделает все, чтобы Гарри получил письмо. Она протянула им конверт, на котором зелеными чернилами было написано: «Мистеру Г. Поттеру, город Коукворт, гостиница «У железной дороги», комната 11». Гарри попытался схватить письмо, но дядя Вернон ударил его по руке. Хозяйка гостиницы застыла, ничего не понимая. — Я их заберу, — сказал дядя Вернон, быстро вставая из-за стола и удаляясь вслед за хозяйкой. *** — Дорогой, не лучше ли нам будет вернуться? — робко поинтересовалась тетя Петунья спустя несколько часов, но дядя Вернон, похоже, ее не слышал. Никто не знал, куда именно они едут. Дядя Вернон завез их в чащу леса, … — Оставил их в лесу. вылез из машины, … — Оставил их в лесу, говорю. огляделся, потряс головой, сел обратно и они снова двинулись в путь. — Облом, — понуро сказал гриффиндорец-пятикурсник. — С сумасшествием Дурсля, можно было дождаться и этого. То же самое случилось посреди распаханного поля, на подвесном мосту и на верхнем этаже многоярусной автомобильной парковки. — Папа сошел с ума, да, мам? — грустно спросил Дадли после того, как днем дядя Вернон оставил автомобиль на побережье, запер их в машине, а сам куда-то исчез. Начался дождь. Огромны капли стучали по крыше машины. Дадли шмыгнул носом. — Сегодня понедельник, — запричитал он. — Сегодня вечером показывают шоу великого Умберто. Я хочу, чтобы мы остановились где-нибудь, где есть телевизор. — Парень весь день пробыл в дороге, почти ничего не ел, отец сошел с ума, а у него на уме только телевизор? Я не понимаю их логики, — печально созналась Шарлотта. — Их никто не поймет, это же Дурсли, — пожала плечами Айви. «Значит, сегодня понедельник», — подумал про себя Гарри, вспоминая кое о чем. Если сегодня был понедельник — а в этом Дадли можно было доверять, он всегда знал, какой сегодня день, благодаря телевизионной программе, — значит, завтра, во вторник, Гарри исполнится одиннадцать лет. Конечно, нельзя сказать, что у него были веселые дни рождения, — например, в прошлом году Дурсли подарили ему вешалку для куртки и пару старых носков дяди Вернона. Так что и в этом году от дня рождения ничего особенного ждать не стоило. Но все же не каждую неделю тебе исполняется одиннадцать. — У него будет незабываемый День рождения и вообще, не забываемый год. В Хогвартс же поедет! — Я помню, как мне пришло письмо, а я боялась сказать родителям, но за меня это сделал брат. Слава Мерлину, они серьезно это восприняли, — улыбаясь, рассказала свою историю Шарлотта. Дядя Вернон вернулся к машине, по лицу его блуждала непонятная улыбка. В руках он держал длинный сверток, и когда тетя Петунья спросила, что это он там купил, он ничего не ответил. — Я нашел превосходное место! — объявил дядя Вернон. — Пошли! Все вон из машины! — Верим в твое превосходное место, верим, — ухмыльнулся Поттер. На улице было очень холодно. Дядя Вернон указал пальцем на огромную скалу посреди моря. На вершине скалы приютилась самая убогая хижина, какую только можно было представить. Понятно, что ни о каком телевизоре не могло быть и речи. — Я ожидал все что угодно, но не это же!.. — беспомощно замахал руками Джеймс. — Сегодня вечером обещают шторм! — радостно сообщил дядя Вернон, хлопнув в ладоши. — А этот, джентельмен любезно согласился одолжить нам свою лодку! Дядя Вернон кивнул на семенящего к ним беззубого старика, который злорадно ухмылялся, показывая на старую лодку, прыгающую на серых, отливающих сталью волнах. — Я уже запасся кое-какой провизией, — произнес дядя Вернон. — Так что теперь — все на борт! — Он что, их хочет угробить? Поехавший, — фыркнула Софи Харрис. — Ты это только сейчас поняла? — ухмыльнулся Сириус. — Нет, ну пусть хотя бы о жене и ребенке позаботится. Гарри бы он тогда не бросил на скале, верно? Никто не ответил. В лодке было еще холоднее, чем на берегу. Ледяные брызги и капли дождя забирались за шиворот, а арктический ветер хлестал в лицо. Казалось, что прошло несколько часов, прежде чем они доплыли до скалы, а там дядя Вернон, подскальзываясь на камнях и с трудом удерживая равновесие, повёл их к покосившемуся домику. Внутри был настоящий кошмар — сильно пахло морскими водорослями, сквозь дыры в деревянных стенах внутрь с воем врывался ветер, а камин был отсыревшим и и пустым. Вдобавок ко всему в домике было лишь две комнаты. Приобретенная дядей Верноном провизия поразила всех — четыре пакетика чипсов и четыре банана. После еды — если это можно было назвать едой — дядя Вернон попытался разжечь огонь с помощью пакетиков из-под чипсов, но те не желали загораться и просто съежились, заполнив комнату едким дымом. — Надо было забрать из гостиницы все эти письма — вот бы они сейчас пригодились, — весело заметил дядя Вернон. — Согласен, забрал бы, сейчас бы питались нормально и спали, — отметил Поттер. Дядя пребывал в очень плохом настроении. Очевидно, он решил, что из-за шторма до них никто не доберется, так что писем больше не будет. Гарри в глубине души был с ним согласен, хотя его эта мысль не радовала. Как только стемнело, начался обещанный шторм. Брызги высоких волн стучали в стены домика, а усиливающийся ветер неистово ломился в грязные окна. Тетя Петунья нашла в углу одной из комнат покрытые плесенью одеяла и устроила Дадли постель на изъеденной молью софе. Они с дядей Верноном ушли во вторую комнату, где стояла огромная продавленная кровать, а Гарри пришлось улечься на пол, накрывшись самым тонким и самым рваным одеялом. Ураган крепчал и становился все яростнее, а Гарри не мог заснуть. Он поеживался от холода и переворачивался с боку на бок, стараясь устроиться поудобнее, а в животе у него урчало от голода. Дадли захрапел, но его храп заглушали низкие раскаты грома: началась гроза. У Дадли были часы со светящимся циферблатом, и когда его жирная рука выскользнула из-под одеяла и повисла над полом, Гарри увидел, что через десять минут ему исполнится одиннадцать лет. Он лежал и смотрел, как бегает по кругу секундная стрелка, приближая его день рождения, и спрашивал себя, вспомнят ли Дурсли об этой дате. Но еще больше его интересовало, где сейчас был тот, кто посылал ему письма. До начала следующего дня оставалось пять минут. Гарри отчетливо услышал, как снаружи что-то заскрипело. Ему хотелось верить, что крыша домика выдержит атаку дождя и ветра и не провалится внутрь, хотя, возможно, так стало бы теплее — все равно хуже, чем сейчас, быть уже не могло. Часы Дадли показывали без четырех двенадцать. Гарри подумал, что, когда они вернутся на Тисовую улицу, вполне возможно, в доме будет столько писем, что ему удастся стащить хотя бы одно. Без трех двенадцать. Снаружи раздался непонятный звук, словно море громко хлестнуло по скале. А еще через минуту до Гарри донесся громкий треск — наверное, это упал в море большой камень. Еще одна минута, и наступит день его рождения. Тридцать секунд… двадцать… десять… девять… Может, имеет смысл разбудить Дадли, просто для того что-бы его позлить? Три секунды… две… одна… БУМ! Хижина задрожала, Гарри резко сел на полу, глядя на дверь. За ней кто-то стоял и громко стучал, требуя, чтобы его впустили. Но кто? — Лилс, ну не томи. Кто это? — с нетерпением спросила Марлен. — К сожалению, сегодня мы это не узнаем, так как глава закончилась. — Лили захлопнула книгу. — Ну воот, — заскулил Бродяга. Он специально не перебивал Эванс, хотя это ему давалось с большим трудом. Просто громаднейшим. — Всем спокойной ночи, — отпарировала Лили и открыв дверь, вышла, оглядываясь по сторонам. *** Выйдя из Выручай-комнаты, у Алисы начала кружиться голова. Зрение затуманилось, а в ушах так и билась противная фраза Крауча. Они общались с самого детства. Алиса всю жизнь считала Барти своим другом. Как и он ее. Хоть Фортескью и была старше Крауча на год, они планировали вместе поступить на один факультет. Решили на Когтевран. Судьба же распорядилась по-другому — Барти стал слизеринцем, а Алиса — пуффендуйкой. Но они все равно общались. Когда старшекурсники-слизеринцы начали вовлекать Барти в «чистокровный преступный мир», она отговаривала его больше всех. Сначала это работало, но потом Алиса все чаще начала замечать в нем изменения. Он клялся, что никогда не станет таким, какими являются они. Она верила, но сердце все равно болело за друга. Потом в их жизни появились еще два человека — Регулус Блэк и Пандора Вайс. Регулус был одногруппником Барти, а Пандора — подругой Блэка, с которой он познакомился на своем первом курсе. И тогда они стали общаться вчетвером. Было неудобно, что Алиса училась на год выше и была с другого факультета — у них не было общих уроков, да и в гостиной посидеть вместе не получалось. Тогда она начала общаться с однокурсницами с гриффиндора — с Лили и Марлен. Они были замечательными, но не были Барти, Регулусом и Пандорой. Даже если люди их квартета не были друзьями, они были хорошими знакомыми, товарищами, приятелями… Кем угодно, но чужими — точно нет. Они доверяли друг другу. А потом Регулус и Барти стали примечательны для Темного лорда. Особенно Регулус, который был отпрыском Блэков. Алиса не знала, являлись ли они пожирателями. Скорее всего, да. Они никогда на старших курсах не разговаривали на эту тему. Но далее Барти стал более высокомерным. Даже Регулус не позволял себе такого, что вытворял Крауч. А потом этот разговор… Может, Алисе тоже перестать общаться с ним, как это сделала Лили с Северусом?.. — Лис, ты как? — Это были Пандора и Регулус. — Знаете, на удивление чувствую какую-то легкость. Будто с моих плеч сняли груз, — усмехнулась Алиса, глядя на друзей. — И вовсе не потому, что они наконец открыли правду про меня и мой факультет. Я все равно мнение не переменю. Я больше с ним не общаюсь. — Глаза Лисы заблестели от слез. — Так ему и передайте.