Тишина большого просторного зала содрагалась от звуков ударов. Раз! Стремительный кулак врезается в челюсть. Два! Нога заводится немного назад, колени сгибаются, а в следующую секунду пятка бьёт прямо в резиновую грудь. Три! Восстанавливается дыхание, десять секунд на передышку, а после новая череда ударов.
Очень сильных.
Малый тренировочный ринг использовался для разогрева старшей группы учеников перед важными соревнованиями в соседнем зале Торжеств. В эту группу входили дети от четырнадцати лет, но сейчас ринг был занят девочкой, которой едва исполнилось тринадцать. Твёрдая чёрная поверхность, присыпанная пудрой из магнезии, обеспечивала хорошую опору загрубевшим от постоянных тренировок ступням, а устав, она могла облокотиться на тёмно-красные канаты, крепко натянутые между столбов, около которых стояли стойки с мягкими подушками. Полоса ламп на потолке ярко светила приглушённым белым светом, а один светильник, находившийся прямо над рингом, раздражающе мигал время от времени. По середине ринга стояла груша-маникен, которая постоянно раскачивалась из стороны в сторону от агрессивных ударов этой девочки.
Она была высокой, нескладной, словно жеребёнок, худой и загорелой. Последнее было вполне объяснимо, ведь почти все дни девочка проводила под полящим солнцем Солярии. Её кожа ярко блестела от пота, а средние тёмно-каштановые волосы были небрежно стянуты резинкой на затылке, оставляя отросшую чёлку и несколько слишком коротких для хвоста прядок падать на мокрый лоб и мешать глазам. Девочка стояла на полусогнутых ногах, в стойке и молотила бедный маникен. Она наносила один удар за другим горячо, но расчётливо, иногда даже грозила упасть, но каким-то волшебным образом удерживала равновесие, раскачиваясь на одной ноге. С виду она была похожа не на простую ученицу боевых искусств, а на превосходного мастера. Её удары были резкими и стремительными, прилипшие к лицу волосы совсем не мешали ей. Кулаки, завёрнутые в белый эластичный бинт вместо боксёрских перчаток, почти не ощущали боли, так сильно они уже привыкли к изнуряющим тренировкам. Девочка вдруг быстро отошла немного назад, подпрыгнула в воздухе и с разворота попала ребром стопы в шею маникена. Сделано это было с такой силой, что он не выдержал и упал набок. Девочка вернула ногу в исходное положение и вытерла капли пота с раскрасневшихся щёк. Грудная клетка неистово раздувалась, сердце бешено колотилось, но она была довольна проделанной работой. Девочка начала разбинтовывать руки. Те вовсе не тряслись после такой огненной тренировки, но лишь потому что уже привыкли к этому ритму жизни.
Тело девочки не смотря на худобу, всё же было подтянутым и крепким. На животе вырисовывался контур накаченных мышц, но девочка знала, что сильно увлекаться прессом не стоит — она всё же девушка, а не парень. Тем более, ей важна была реальная сила рук и ног, а не рельефность тела.
Стальные, давно избитые в кровь костяшки пальцев стали шершавыми и покрылись мелкими шрамами. Тёмно-карие, как самые глубокие чёрные дыры, глаза внимательно осматривали ринг. В воздухе витал аромат пота, а в свете ламп летали частички магнезии.
Девочка убрала со лба грязные волосы и легко перепрыгнула через канаты, со стуком преземлившись на ноги. Схватив с пола спортивную сумку со сменной одеждой, она направилась в душевую кабину.
В зале по-прежнему никого не было, кроме неё.
«Есть плюсы в том, что моя мама — президент», — хмыкнула про себя Вик, зайдя в просторную душевую.
Она бросила сумку на холодный белый кафель и слегка поморщилась от ослепляющего света ламповых полос на потолке. Зашла в одну из кабинок, отгороженную от соседних непрозрачными панелями, и резко крутанула вентиль. Из душа сразу полилась горячая вода, которая своим мощным напором налипила грязные спутанные волосы на лицо Вик. Девочка на удивление не вскрикнула от обжигающих струй, только раздражённо зашипела, зажмурившись. Лицо после кипятка сделалось свекольно-красным и неприятно щипало, словно жуткий мороз на Зините. Включив холодную воду, Вик яростно выдохнула и убрала со лба мешающие пряди, похожие на слипшиеся сосульки. Тело расслабилось от ласкающих тёплых струй. Вик впервые за день почувствовала усталость.
Тёплый душ здорово освежал и помогал привести мысли в порядок. Мышцы удовлетворённо ныли после двухчасовой тренировки, и для Вик это чувство было таким же приятным, как и счастье. Она довольно прикрыла глаза, запрокинув голову назад. Вода стекала по лицу и волосам, заливалась в нос и рот, но Вик не обращала на это внимания. После тяжёлого дня она была рада наконец снять с себя напряжение. Буквально каждая мышца молила её об отдыхе, и Вик наконец решила послушать своё тело. Расслабленно постояв под душем пару минут, она опустила голову вниз и вытерла руками глаза, в которые попала вода. Выкашляла воду изо рта, помассировала виски, а потом потянулась дрожащей после изнурительной тренировки рукой к мочалке и мылу. Натирая кожу, будто рубанком, Вик соскребала с себя всё то плохое, что вытерпела за этот день. Нет, её жизнь была хорошей и почти всегда приятной, просто она всегда требовала от себя очень многое и не всегда могла выполнить требуемую от себя норму. Мама с папой называли её слишком взрослой, но самой Вик казалось, что она застряла где-то в детстве, и пыталась прыгнуть выше головы, чтобы исправить свою «неточность».
На самом деле Вик была гениальной девочкой в свои тринадцать лет. Она входила в десятку лучших спортсменов Магического Измерения. Владела пятью видами боевых искусств, в четырёх из которых уже была мастером спорта, а также фихтованием и плаванием. Вик стала самой юной победительницей Межгалактического Чемпионата по боксу и тхэквондо, призёром Олимпиады по плаванию и вошла в первую двадцатку в больших соревнованиях по баскетболу в своей возрастной категории (это учитывая, что баскетболом она занималась чисто как хобби). Смелая и дерзкая, огненная и стойкая, упрямая и гордая… Вик была единственным ребёнком в семье, поэтому старалась поддерживать высокий статус родителей своими достижениями в спорте. Совсем недавно Стелла закончила перестройку государственного аппарата. Это даже переворотом не назвать, всё протекало несколько лет и почти без кровавых битв. Аристократы долго возмущались, но Стелле удалось убедить их, используя железную волю народа Солярии. Королевство превратилось в республику, знать упразднилась, хотя никуда не делась, но по крайней мере, Солярия не останется без правителя. Бывший король под давлением дочери отрёкся от трона и ушёл на покой. Был установлен временный совет республики, а совсем недавно Стелла победила в выборах и стала президентом.
Разумеется, никто не ожидал, что бывшая принцесса, которая только и знала, что мечтать о принцах, нарядах и балах, возьмёт в свои руки управление целой планетой. Честно говоря, Стелла сама не ожидала от себя такой тяги к политике. Ещё с детства она терпеть не могла кипы бумаг, скучные законы и прочую ерунду. Но когда речь зашла о судьбе собственной дочери и королевства, которое осталось без наследницы, Стелла решила, что больше оставаться в стороне нельзя. Аристократы желали захватить власть, когда король Радиус умрёт, но и отдать Вик во дворец, чтобы её воспитывали, как будущую королеву, Стелла не могла. Она знала, что это ужасное время, и совсем не хотела такого детства для дочери. Муж с готовностью поддержал её, как и подруги. Спустя несколько лет план начал воплощаться в реальность, и Стелла, сидевшая ночами за учебниками по республиканскому праву и правилам политики, смогла устроить всё почти мирно и тихо. Сейчас Солярия стремительно перестраивалась под новую власть.
Что касается Вик, то мама сделала ей хороший подарок на день рождения: подарила целый ринг для личных тренировок. Поэтому она была здесь одна.
Вик вышла из душа, на ходу натягивая на себя джинсы и тёмно-синюю толстовку. В сумке на полу неистово надрывался телефон, и она раздражённо выдохнула сквозь зубы:
— Нафига звонить мне, пока я на тренировке?!
Вик с лязгом потянула за молнию и выудила из сумки телефон, уже собираясь сбросить, думая, что это мама снова решила тревожить её по пустякам, но наткнулась глазами на имя звонившего и недовольно поджала губы. Гарм. Обычно она не звонила во время тренировки. Если только… Не случилась беда. Вик нахмурилась, лихорадочно обдумывая, что могло заставить Гарм прервать её тренировку. В идеале, конечно, всё, что угодно. Гарм была слишком чувствительной и пугливой. Довести её до истерики было так же легко, как и зажечь спичку. И обычно Гарм для этого и звонила лучшей подруге — поплакаться и разделить свои печали. Для Вик Гарм была милой маленькой сестрёнкой, требующей постоянного надзора. Хотя Гарм и была тихой, но неприятности бывали у неё очень часто для такой мирной особы. Вик порой удивлялась способности подруги переворачивать всё с ног на голову одним своим чихом. Юная фея Луны и Звёзд была уверена, что таков удел Гарм — будущей феи Жизни. Вздохнув от накатившего напряжения, она ответила на звонок.
В трубке первым делом взорвались помехи, сквозь которые неясно донёсся всхлип. Вик сглотнула яростный ком, застявший в горле. Всё-таки что-то случилось.
— Гарм?.. — Спросила она, неловко вытирая свободной рукой с полотенцем волосы, с которых капала вода. — Почему ты ревёшь?!
— Я… Я… Я… — Сквозь заикания прорвался надрывный вой в перемешку с глотанием соплей.
Вик раздражённо топнула ногой и зарычала:
— Да скажи ты уже! Тебя кто-то обидел?!
— Я… Я… Он-н-н-ни с-сказали, ч-что эт-т-то ме-ме-месть за Прия-я-янку!
— Что?.. Бред какой-то! — Вик нахмурила лоб, пытаясь вспомнить, кто такая Приянка и что за месть может быть для Гарм.
Заикающиеся всхлипывания и причитания подруги снова резанули по ушам.
— Гарм, успокойся! Я ни черта не понимаю, что произошло! Тебе нужно объяснить мне нормальным голосом! — Попросила Вик, едва не шипя от ярости, словно змея.
Плач Гарм только усилился, стало ясно по звукам, что она пытается заглушить рыдания, заткнув себе рот ладонью. Вик закатила глаза настолько сильно, что казалось, будто они успели сделать полный оборот вокруг глазниц. Она считала, что с Гарм случилось нечто простое и всего лишь обидное. Подруга опять преувеличивает. Но её рыдания… У Вик пробегал мороз по коже от этого душераздирающего плача. Словно крики баньши — безобразных созданий, которые обитали в Лунном лесу рядом с дворцом Солярии. Вик однажды слышала заунывный плач этих птиц, и тогда ей хотелось поскорее убраться из леса, лишь бы не слышать этих звуков. Так и слёзы Гарм. Они буквально заставляли все внутренности сжиматься от отчаяния и холода. Вик ненавидела, когда Гарм плакала. Хотелось закрыть уши и биться головой об стену от бессилия и горечи. Боль Гарм была и её болью тоже.
— Так, Гарм, спокойно, — медленно с расстановкой проговорила Вик. Её руки тряслись от страха за подругу. Рыдания были настолько сильными, что Вик поняла, что стряслось что-то очень серьёзное, раз Гарм плакала буквально до хрипоты и посинения. — Я с тобой. Тише-тише-тише! Дыши через рот, а выдыхай через нос. Медленно. Вдо-о-ох! Вы-ы-ыдох! Вдо-о-ох! Вы-ы-ыдох!
Гарм сделала попытку, вдохнув, но выдохнуть ей не дала новая порция рыданий, которая жгла огнём горло, и по характерным звукам Вик поняла, что подругу жутко трясёт. Она даже не хотела знать, какое у неё сейчас лицо. Одна мысль об этом заставила Вик вздрогнуть. Не очень она жаловала видеть плачущих людей. Не знала, как их успокоить и самой при этом не разреветься.
Вик усилием воли поборола желание разбить телефон о гладкий кафель. Её уже трясло от злости. Она бросила мокрое полотенце в сумку и сказала:
— Попей воды. Твои родители дома?
— Н-на р-работе!
— А Рэй?
— В-в-в ш-ш-школе!
— Понятно… — Вик сердито вздохнула. — Дыши, Гарми, дыши. Всё будет хорошо. Ты дома, ты в безопасности.
— Я… Я… Я… Боюсь!
— Тётя Лина поставила вам отличную защиту, из врагов никто не пройдёт! Только не начинай снова…
Гарм что-то тихо пробормотала и громко всхлипнула.
— Дыши, — повторила Вик, кусая губы. — Дыши-дыши! Вот, так лучше. Ты принимала таблетки?
— Н-нет…
— Прими их. И ложись спать. У тебя наверняка голова уже болит!
Гарм снова всхлипнула, послышался резкий хлопок, и на другом конце провода вдруг всё стихло. Вик нахмурилась и тревожно спросила:
— Ты в порядке?
Гарм не ответила. Вик еле расслышала лёгкое дыхание подруги.
— Не молчи!
— Я в порядке, да… — Послышался тихий шёпот Гарм. — Просто окно закрыла.
— Сразу сказать было нельзя?!.. Позвонила, рыдаешь, я волнуюсь, едва ли не рву на себе волосы! Ты так и не рассказала, что случилось!
Вик раздражённо прикрыла глаза, схватила сумку и направилась к выходу.
— Да… Я… — Гарм заглушила всхлипывание рукой, но Вик всё равно поморщилась. Терпеть не могла чужие слёзы. — В школе… Они меня… З-заперли! И т-т-там… Д-двое с-с-старшеклассников… Я… Не з-з-знаю… Уд-уд-ударили… И х-х-хотели…
Под конец Гарм снова рыдала, как будто была не в себе. Плач тянулся из неё бесконечным потоком, и Вик тоже была готова сорваться в истерике. Она совершенно не знала, что делать. Разве по телефону
такое можно успокоить?!
В целом, Вик поняла общую картину. Тем более, что другого тут не могло быть. Двое парней, красивая девочка в запертом помещении — всё ясно, как на духу. Вик прекрасно знала, как парни поглядывают на её стеснительную подругу. Её это жутко бесило, и она часто ввязывалась в драки с особенно упрямыми «донжуанами». От родителей ей часто доставалось за избиение парней, которые иной раз были старше неё на пять лет, но Вик упрёки матери не останавливали. Да, именно Стелла чаще всего пыталась вбить в голову дочери, что «заниматься разбоем не женское дело! Драка не самый гуманный способ решения проблем!» Брендон тоже иногда ругал Вик, но только в тех случаях, если на её жертвах оставались заметные синяки и серьёзные травмы.
Папа был для неё настоящим героем. Именно он привёл её в спортивный зал в трёхлетнем возрасте. Был верным наставником, учил секретным приёмам, являлся главным болельщиком на всех соревнованиях на протяжении всех этих лет. Вик точно могла сказать: она — папина дочка.
Мама уделял ей немного времени — ровно столько, чтобы Вик не забыла, что у неё есть второй родитель. Стелла была по уши в политике последние несколько лет, и времени на семью не хватало. Впрочем, Вик не винила её за это. Она всё понимала и принимала с каменным лицом и ледяным сердцем.
Постепенно в душе Вик зарождалась чёрная ненависть к тем двум старшеклассникам, которые посмели сотворить с Гарм такое. Жар поднялся от кончиков пальцев ног и по-немногу заполнил каждую клеточку разъярённой девочки. Горел каждый участок кожи, каждый миллиметр внутри. Казалось, что беспощадное пламя сжигает последние частички разума. Ярость выбила весь воздух, и Вик задышала так агрессивно, что её точно испугались бы самые отпетые злодеи Волшебной Вселенной. Глаза потемнели, губы стали прямой линией, ногти до крови впились в кожу на ладонях, когда Вик сжала кулаки. Этим парням не жить. Весь решительный и убийственный настрой Вик явно говорил об этом.
— Уничтожу! — Прорычала она в трубку, еле сдерживаясь, чтобы не перейти на крик. С контролем гнева у Вик были небольшие проблемы.
Немного успокоившаяся Гарм неразборчиво промычала:
— К-к-кого?!..
— Этих ублюдков! Они заслуживают самой мучительной смерти!
— Н-не н-надо!
— Надо! Правосудие само собой не свершится!
— Т-тебя н-н-накажут!
— И что?! Они заслужили!
— Н-но, Ви-ви-вики… Они н-не успели н-н-ничего с-с-сделать!
Вик недовольно запыхтела.
— Плевать! Они хотели это сделать с тобой! И я их заставлю пожалеть, что они появились на свет!
— Р-рэй и п-папа уже…
— Какая разница?! Я жажду отомщения! — Вик фыркнула. — Слышь, хватить там рыдать! Подобрала сопли и слюни с пола и успокоилась! Твоя подруга разберётся с гадёнышами!
Гарм наконец-то захихикала сквозь хлюпанье носом.
— Ха-ха… Ик… — На неё напала икота. Гарм рассмеялась ещё пуще. — Ха-ха-ха! Ик! Я… Ик! Сделала… Ик! Правильно, что позвонила… Ик! Тебе… Ик! Ха-ха-ха!
— Ты ржёшь или ревёшь?! — Вик снова фыркнула и закатила глаза. — Я тебя не понимаю! То плачешь без остановки, то хохочешь, как лошадь! Тебе плохо или хорошо, дурочка?!
— Хо-хо-хорошо! Ик! — Гарм, кажется, улыбалась. — Спасибо, Вики!
— Ты меня иногда жесть как бесишь, — по-доброму проворчала Вик. — Пожалуйста, Гарми. Всегда звони мне, когда что-то такое случается. Поняла?
— Да… Ик!
— Вот и молодец. Ладно, давай. Мне пора домой с тренировки. Папа, наверное, ждёт. Приеду к тебе, как только смогу.
— Ой, прости! Ик! — Гарм испуганно вздохнула. — Я забыла, что у тебя тренировка в это время! Прости-прости!
— Ты уже всё сорвала. Да и я не в обиде. Уже заканчивала, душ принимала.
Вик прижала телефон плечом к уху, нагнулась и застегнула сумку. Волосы всё ещё были влажными, но она решила, что это не такая уж проблема. Солярия далеко не холодная планета. Даже ночью было очень тепло. Авось не заболеет.
Вик собрала мокрые волосы в низкий хвост, всё ещё держа телефон между ухом и плечом.
— Вики… — Послышался тихий смущённый голос Гарм.
— Ммм?
— Ещё сегодня случилось кое-что странное… Только никому не говори!
— Не буду. Я ж не трепло, — кивнула Вик, чуть не уронила телефон, в последний момент поймала его и негромко чертыхнулась. После опомнилась и сказала: — Прости… Пообещай, что при родителях это слово не скажешь!
— Ладно…
— Так что ты хотела рассказать?
— Со мной что-то не так. Когда я плакала сегодня, то мне было больно…
— Логично. Ты же плакала. Это такая нагрузка на нервную систему!
— Вики, я думала, что в меня втыкают горячие спицы, — Гарм понизилась голос до шёпота. — Прямо в грудь. Там, где магическое ядро.
Вик задумчиво посмотрела на свою сумку, погладила ремешок на плече и спросила:
— Ты уверена?
— Да!.. Мне было так больно, что я плакала ещё сильнее! А ещё у меня из носа текла кровь…
— Ты предлагаешь мне молчать об этом?! Совсем уже?! — вспыхнула Вик. — Это не шутки, Гарми! Ты можешь потерять способность творить волшебство! А если ядро взорвётся?! Тебя же… Тебя же… Тебя…
— Что? — Упавшим голосом спросила Гарм.
— Размажет по стенке, дура! Нам сто раз объясняли, что будет, если ядро лопнет! Ты колдовала?!
— Н-нет! Я следую правилу!
— Тогда почему ядро болит?! И кровь?! Это же явно как-то связано!
— Может, давление?.. — Тихо предположила Гарм.
Вик фыркнула и заорала в трубку:
— Какое нафиг давление?! Ты себя вообще слышишь?! У тебя что-то с магией! Ты можешь умереть! И ты будешь молчать?!
— Вики, может, всё не так…
— Всё так, Гармония! Всё так! Я расскажу всё взрослым!
— Нет…
— Да! Тебе будет лучше сделать это быстрее меня!
— Вик…
— Нам больше не о чем говорить! Пока! — Вик отключила телефон и, пыхтя, выбежала на улицу.
На парковке её уже ждал Брендон. Она села в машину и с яростным сопением щёлкнула ремнём безопасности.
— Неудачный день? — Спросил папа, взглянув на её негодующее лицо.
— Не то слово! — Вик еле сдержала крик отчаяния и злости.
— Расскажешь мне, золотце?
— У Гарм проблемы с магией!
На секунду Брендон завис, сжимая в ладонях руль.
— Что?..
— Она звонила мне! И сказала, что у неё болит ядро! И кровь из носа! Папа, ей нужна помощь! — Вик задрожала и всхлипнула. — Она меня… Бесит!
«Но я её люблю», — мрачно закончила она в мыслях.
***
Лина сидела в кабинете Фарагонды, витая мыслями в теперь таких далёких воспоминаниях о студенчестве. Алфея не слишком изменилась за четыре года, но на неё всё равно накатывала настальгия, когда взгляд задерживался на разных вещах: персиковые коридоры, двери всевозможных оттенков зелёного, спешащие на урок ученицы, летающие под потолком пикси… Лина любила суету Алфеи. И совсем скоро, может быть, она будет присутствовать в этих священных для любой феи стенах как преподаватель.
Нелли что-то рисовала в альбоме, сидя на маленьком розовом диванчике у стены с картинами. Она мотала ногами под столом и негромко щебетала себе под нос. Сама директриса величественно воссидала в своём кресле, сложив ладони домиком. Она выжидающе смотрела на фею Жизни.
— Хм… — Задумчиво хмыкнула Лина, просматривая документ в своих руках. — Я буду получать зарплату уже на испытательном сроке? В качестве практиканта? Правда?
— Разумеется, — кивнула Фарагонда с таким видом, словно все практиканты на её веку получали вот эту хорошую зарплату, какая была указана в документе. — А как вы хотели, миссис Виннет? Алфея не третьесортная школа, сюда принимают лучших, как учениц, так и учителей. А я точно знаю, что вы лучшая.
— Это я-то? — недоверчиво фыркнула Лина. — Ну скажете тоже…
— Я обсалютно честна с вами.
— Вы готовы взять меня даже без опыта?
— Опыт приходит со временем. Откуда-то же он должен появиться. Тем более, параллельно вы будете учиться на заочном обучении в лучшем Университете Магикса, так что… Я полностью уверена в вас. Вы были прилежной ученицей, и вы знаете свой предмет, как никто лучше. Вы готовы преподавать в Алфее.
— Хм… Спасибо. Я не ожидала, что меня так быстро примут.
— Мама, да соглашайся уже! — Сказала со своего места Нелли и встретилась с Линой взглядом.
Фарагонда, глядя на маленькую копию Инея, улыбнулась.
— А ваша дочка уже подумывает, куда поступит в шестнадцать лет? — спросила она.
— Ей три года, — многозначительно сообщила Лина, вздёрнув брови.
— А я могу сама ответить! — Снова подала голос Нелли и, немного смущаясь, сказала: — Я хочу, как мама. Хочу быть феей!
— Я не против, даже если ты решишь стать ведьмой, снежинка, — серьёзно посмотрела на неё Лина.
— Я пока остановилась на фее.
— Хорошо.
Директриса едва заметно улыбнулась, глядя на них. Нечасто у неё в кабинете были такие прелестные маленькие феи.
— Ну так что? Вы уже решили?
— Да, я принимаю ваше предложение. Буду работать здесь.
— Прекрасно.
— Спасибо, мисс Фарагонда, но… Где Доль… Вернее, миссис Кэрон?
В этот момент скрипнула дверь, Лина обернулась, уже понимая, кого увидит… В дверях стояла вышеупомянутая миссис Кэрон. Но мы с вами знаем её как Дольче — лучшую подругу Лины из Алфеи. Дольче кивнула Фарагонде, приветсвуя её и дружелюбно улыбнулась Лине.
— Я немного опоздала. Простите, — сказала она, смущённо опустив глаза.
— Мы вас как раз ждали, миссис Кэрон, — Фарагонда пригласила её внутрь. — Так как вы оставляете свой пост учителя истории магии, то я хочу, чтобы вы ввели нашего нового педагога в курс дела.
— Нового педагога? — Дольче недоумённо заморгала, переводя взгляд с Лины на директрису, и обратно. Она прошла вперёд и вдруг повернулась к двери. — Камелиус, заходи скорее.
В кабинет прошмыгнул маленький мальчик, на вид ровесник Нелли-Мэй. На его ореховом лице выделялись необычные ярко-зелёные глаза, искрящиеся в тени. Ну и конечно, его розовые волосы — наследство от Дольче. Он застыл на пороге, под пристальными взглядами матери, Лины и Фарагонды.
— Камелиус-Камелиус, как же ты вырос! — Вздохнула Лина, улыбаясь ему. Она кивнула на рисующую Нелли. — Знакомься, это…
— Нелли-Мэй Виннет, — закончила за неё дочь, с интересом посмотрела на мальчика и дружелюбно похлопала по дивану. — Классные волосы.
— Спасибо, — Камелиус удивлённо посмотрел на неё и сел рядом. — Я Камелиус.
— Просто Камелиус?..
— Камелиус Райан Кэрон, — договорил мальчик, заглядывая в её альбом. — Что ты рисуешь?
— Маму и папу. Хочешь со мной?
— А можно я нарисую дракона?
— Давай.
Дольче и Лина с улыбками переглянулись. Фея Жизни кивнула на малышей и прошептала одними губами: «Я знала!». Дольче тихо хихикнула и кивнула.
Фарагонда напоминающе кашлянула:
— Кхм, я напомню вам, что у нас есть дело. Миссис Кэрон, пожалуйста, покажите новому учителю истории магии преподавательский корпус. Я присмотрю за детьми, не волнуйтесь.
***
Этим же вечером. Мелодия. Дом Музы и Ривена.
Рэй скучающе ковырял мясо в тарелке, изредка поглядывая на сестру, которая безжизненно жевала свою порцию, смотря куда-то в пол. Со вчерашнего дня она казалось бледной тенью прежней себя. Рэй задумчиво побарабанил по столу костяшками пальцев, взволнованно вздыхая. А если он тогда не успел?.. Если эти похотливые животные успели сделать что-то с Гарм?!
Мама погладила его по голове и поцеловала в макушку.
— У тебя что-то болит, Рэй? — Спросила она, заметив его напряжение.
— Нет, — мальчик покачал головой и отправил в рот кусочек мяса. Казалось, что вкуса нет. На душе было паршиво. — Просто сутки выдались очень трудными.
Гарм, сидящая напротив, вздрогнула и покраснела, уткнувшись лицом в тарелку. Она впихнула в рот как можно больше еды, чтобы заняться пережёвыванием и не участвовать в разговоре. Рэй недовольно повёл плечом, понимая, что сестра приняла его ответ на свой счёт. Боже, когда она уже поймёт, что он по собственному желанию спасает её из передряг?! И это не мешает ему! Не делает её бесполезной и глупой в его глазах!
«Дурочка!» — В сердцах подумал Рэйден, глотая новую порцию мяса. Отчаянно хотелось поговорить с Гарм о произошедшем, убедить её, что всё хорошо, что он не злится на неё за наивность, но… Она не послушает. Он знал, что сестра уже заверила себя в том, что она виновата во всём ужасе, случившемся в школе. Это жутко бесило Рэя. Гарм никогда никого не слушала, всё сама себе надумывала, искренне веря, что она — проблема для семьи. Ну, дурёха, что ещё сказать!
Мама села рядом с Рэем, залпом выпив бокал тыквенного сока. Мальчик буквально осязал её разбитые чувства. Она боялась за Гарм, сочувствовала ей и… Тоже винила во всём себя. Рэй устало выдохнул и прижался своим плечом к материнскому.
— Мам, в этом нет твоей вины. Успокойся.
— Что? — Муза удивлённо посмотрела на него, но потом горько улыбнулась: — Спасибо, Рэй.
— Он прав, — вдруг подала тихий голос Гарм. Она пронзительно уставилась на маму. — Это всё моя неосторожность.
— Что есть, то есть, — кивнул Рэй и подтолкнул колено сестры своей пяткой под столом.
Гарм виновато улыбнулась:
— Больше так не буду.
— Больше к тебе приставать не будут, — сказала Муза и, перегнувшись через стол, убрала прядку волос со лба дочери. — Папа звонил тёте Лине. Она умеет такое улаживать.
— О-о-о-о! — Удовлетворённо протянул Рэй, отлично зная нрав тёти. Он мстительно потирал руки. — Это будет мощно!
— Ой… А может, не надо?.. — Пискнула Гарм, снова покраснев.
Муза и Рэй устало переглянулись.
— Надо! — Хором сказали они, поставив точку в этом вопросе. Есть продолжили в тишине.
В дверь позвонили где-то через час. Муза впустила внутрь ожидаемых гостей — Нелли и Лину. Девочка радостно улыбнулась фее музыки, поздоровалась, чётко выговорив все буквы, и метнулась на кухню.
— Лэй! Гарми!
Нелли вскорабкалась Рэйдену на колени и крепко обняла его — они давно не виделись. Рэй даже не поморщился, услышав, что она снова исковеркала его имя. Именно букву «р» в его имени она не выговаривала до сих пор, хотя в остальных словах не ошибалась. Но он не злился, наоборот, находил в этом что-то милое.
Нелли-Мэй отлипла, наконец, от груди Рэя и помахала Гарм.
— Приветик! Почему ты грустная?
Гарм болезненно сморщилась. Ещё в младенчестве Нелли имела сильную способность к эмпатии и ощущала малейшие изменения в настроении окружающих.
— Всё в порядке. Тебе кажется, — отмахнулась Гарм и опустила глаза. Врать кузине, даже такой маленькой, было для неё пыткой.
— Не кажется! — Нелли надула губы и уставилась на Гарм пронзительным взглядом голубых глаз. — Тебе плохо!
— Н-нет…
— Да!
— Н-нет, Нелли… Это пр-пр-просто…
— Не просто! — Нелли сурово покачала головой. Потом повернулась к выходу из кухни и прокричала: — Мама, Гарми плохо!
— Что?! — Послышался встревоженный вопль двух женщин.
Лина вошла первой и сразу метнулась к Гарм.
— Что случилось? Где болит? — Спросила она, фокусируя магию на племяннице.
— Нигде! — Гарм замотала головой. — Нелли просто не так поняла!
— Что не поняла? — Муза держалась за плечо Рэя.
— Это вы не поняли! — Цокнула языком Нелли. — У Гарми плохо вот здесь!
Девочка указала на свою грудь, там, где было сердце.
— Тут грусть! Поняли?
Муза и Лина облегчённо выдохнули, улыбнувшись друг другу.
Гарм вся съёжилась, когда почувствовала, как тётя проверяет её здоровье с помощью своей магии. Нет, волны Лины были ласковыми и успокаивающими, они согревали любую, даже самую несчастную душу, но Гарм боялась, что тётя найдёт её проблему с магическим ядром. Она сама пока была не готова услышать вердикт. Вдруг это что-то серьёзное? Гарм решительно не хотела слышать нечто ужасное. Она боялась того, что с ней происходило.
После разговора с Вик ядро словно почувствовало, что говорили про него, и снова заболело. Тихо не больно, но неприятно. С каждым часом боль становилась всё сильнее, готовая поглотить девочку в огне, который постепенно становился жарче в области ядра. Гарм ощущала себя воздушным шариком, переполненным воздухом. Скоро этот шарик лопнет от давления…
Острый укол пришёлся на сердце. Будто кто-то впился в него зубами. Гарм не сдержалась и охнула, сморщившись от боли.
Лина, естественно, заметила это и присела рядом с Гарм на корточки. Она серьёзно посмотрела на девочку и спросила:
— Гарм, где болит?
— Сердце… — Хрипло выдохнула Гарм.
— Лина?.. — Потерянно сглотнула Муза.
Рэю пришлось одной рукой придерживать Нелли, чтобы она не свалилась с его коленей, а второй напористо гладить ладонь матери, которая сжала его плечо до боли.
Лина только отхмахнулась от подруги и сосредоточилась на Гарм. Магия целителей радостно запела и понеслась по пальцам феи Жизни в сердце девочки. Сперва Гарм снова охнула и сморгнула слёзы, но Лина крепко держала её за ворот майки, чтобы она не упала со стула. Перед глазами Гарм всё поплыло. Боль уходила, но голова вдруг наполнилась воздухом, стала лёгкой, словно оторвалась от неё и улетела к потолку. «Ну вот я и воздушный шарик!» — подумала Гарм, борясь со сном. Её качало из стороны в сторону. На шее чувствовалась тёплая рука Лины. Гарм вдруг потеряла равновесие и улетела вперёд, сбив тётю с ног. Лина сама еле устояла, обнимая племянницу свободной рукой. Боль окончательно ушла, и Гарм сладко зевнула.
— Я хочу спать… — Сказала она, поднимаясь на шатающихся от непонятной усталости ногах.
— Хм, — ответила Лина, помогая ей пройти в гостиную.
— Ну что там? — Требовательно спросила Муза, следуя за ней.
— Мама точно вылечила Гарми! Мама умеет, — рассказывала меж тем Нелли, держа свою ладошку в руке Рэя. Он тоже прошёл в гостиную, желая знать, что с сестрой.
Лина села рядом с Гарм, уложив её голову на подушку. Она задумчиво погладила племянницу по голове и сказала:
— Я даже не знаю, что сказать… Кажется, Дракон Души Гарм пробудился.
Муза широко раскрыла глаза. Она слишком хорошо помнила, что случилось с Линой, когда та вызвала Дракона Души в юном возрасте. Она едва не отправилась на тот свет.
— Так… И? — Муза села рядом с Линой.
— И… Я, честно, не знаю, как поступить. Её магия нестабильна и опасна. Что-то активировало её слишком рано. Кажется, вчера случилось нечто очень страшное, да, Гарм?
Девочка сонно кивнула.
— Они… Они… Хотели изнасиловать меня.
— Понятно.
— Что значит — инзнасиовать? — Спросила Нелли, даже не поняв, что исковеркала слово. Она выглядывала из-за спины Рэя. Он стоял напротив Лины.
— Ничего, снежинка! — Лина поспешно закрыла рот и погрозила дочери пальцем. — Рано тебе это знать!
— Нечестно! — Нелли вздохнула, уткнувшись лицом в штанину кузена.
— А что со мной будет? — Тихо спросила Гарм.
— Твоя магия покрылась коркой внутри ядра из-за сильных эмоций и твоего характера. Ты неосознанно задавила в себе магию. Твой Дракон проснулся, потому что ты его душишь. Это притупляет её использование. Но кое-где есть трещинки, через которые магия просачивается и постепенно накапливается в каналах. Иногда она может неожиданно выйти из тебя, когда каналы будут перегружены. Ты не будешь контролировать выбросы магии. Это грозит окружающим.
Лина тяжело вздохнула и убрала со лба мешающую прядь.
— И что делать? — Муза посмотрела на дочь.
— Есть у меня идея… Сначала тебе стоит избавиться от корки. Это редкое явление, но я что-то читала об этом. Есть специальная методика для борьбы с этой коркой. Я мало читала, но это довольно болезненно и долго, и… Я найду больше информации. Думаю, к первому курсу Алфеи мы успеем освободить твою магию. Только вот… Я теперь работаю в там. И не смогу приходить к вам столько, сколько нужно. — Лина пожала плечами. Вдруг в её глазах загорелась идея. — Хотя…
— Что? — Хором спросили Гарм, Муза и Рэй. Нелли с хитрой моськой смотрела на маму.
Лина улыбнулась дочери.
— Ну, мама, скажи нам! — Попросила девочка, надув губы.
— Я думаю, что смогу убедить Фарагонду кое-что сделать. Если уж начинать терапию, то прямо перед первым курсом, — Лина улыбнулась им с предвкушением. — Ну что, Гарм?
— Что? — Гарм напряглась. — Тётя, я смогу стать феей?
— Надеюсь. Всё зависит от тебя.
— И?.. Что для этого нужно сделать?
— Я пока не уверена… Но, кажется, ты станешь самой молодой ученицей Алфеи.
***
Магикс. Бедные районы.
Толпа грязных оборванцев собралась около колодца, из которого поочерёдно набирали воду. Единственную чистую воду в их оставленных Драконом краях. Луна освещала их особенности: неровные жёлтые клыки, выступающие из челюстей, блестящие колдовством глаза с причудливыми зрачками, потрёпанные грязные крылья, ощипанные как у куриц, острые когти, вспарывающие хлипкую ткань штанов. Всё они были до ужаса худые и бледные. У некоторых виднелись загноившиеся раны на животе, спине и ногах. Многие чесались от блох, заползших в их немытые сальные космы.
Вдруг перед колодцем остановилась маленькая машина на волшебной тяге. Она была вся искарёженная, побитая, краска давно выцвела, а фары светили гадким маслянистым светом. Да и звуки она издавала соответствующие убитому виду.
Все оборванцы как по команде посмотрели на машину. Такие агрегаты они видели нечасто в их прогнившем районе.
— Сморчок, чё там? — Спросил высокий парень с длинными рыжими патлами, слипшимися в грязные сосульки. Он, не переставая, чесал голову, придерживая второй рукой ведро с водой.
— Ничё. Машина какая-то! — Ответил ему друг, морщась от холода. На нём не было рубашки, только её обрывки мотались на острых плечах и крыльях.
— И чё там?
— Кажись, Ворон приехал!
— Еда!
Оборванцы, услышав кличку прибывшего, сглотнули слюну и выстроились в ряд, как послушные щенки. Некоторые тряслись от голода и жажды поскорее наброситься на хлеб, которым всегда угощал их Ворон.
Из машины вышла высокая фигура, закутанная с ног до головы в чёрный кожаный плащ. Руки скрывались за такими же глухими перчатками до локтей. На лице у человека была блестящая серебряная маска доктора. Сквозь прорези на толпу смотрели холодные серые глаза.
Ворон открыл заднюю дверь машины и рывком вытащил оттуда парня-подростка в маленькой одежде. Он упал на спину, вскрикнув. Из затылка брызнула кровь.
Ворон снова оглядел шеренгу послушных парней.
— Этот бедняк из соседнего района. Он смог стащить у меня золотое кольцо. Дельный малый. Он будет жить с нами, ясно вам? Он станет нашим вором, — Ворон нагнулся к лежащему на земле парню и взял его за волосы. Пряди встали дыбом, и все увидели большие волчьи уши, покрытые бурым мехом.
— Ты будешь служить мне? — Вкрадчивым голосом спросил Ворон, встряхнув его.
— Д-да! Прошу, пощадите… Я вернул кольцо… — Пропищал парень.
Ворон выпустил его и подтолкнул к шеренге голодных оборванцев.
— Будешь воровать на благо этих ребят. Они обучат тебя. Еду будешь получать, как и все.
Парни сглотнули слюну снова. Тогда Ворон улыбнулся про себя. Эти уроды служат ему. Он выдрессировал их послушными псами. Ворон достал из багажника мешок и бросил им. Оборванцы ринулись на мешок, как гиены, с шипеньем и криками, распихивая друг друга ради куска хлеба. Новенький смотрел на них, как на безумных, огромными от страха глазами.
Ворон знал, что скоро этот талантливый воришка будет таким же. Таким же послушным солдатом. Скоро его армия будет огромна и тогда… Тогда он нападёт. Ворон чувствовал, что эта битва уже близко. Подняв глаза на бледную луну, он улыбнулся снова. Под визги его верных марионеток эта ночь была особенно прекрасна в своём ужасе.
Ворон устремил взгляд на далёкие башни Алфеи. В нетерпении потёр руки.
Скоро. Очень скоро.
