Под ногами хрустнул свежий снег. Ещё чистый, мягкий, сверкающий, не придавленный, почти без следов сопог, машин или полозий санок. Круглое бледно-жёлтое солнце приветливо грело землю, разгоняя косыми лучами серые тучи на бирюзовом небе. Свет отражался от снега и бил по глазам, заставляя жмуриться. Рюкзак больно бил по спине, оттягивая назад плечи. Послышался тихий гул трансфера на магнитной подушке, и он пролетел мимо, разрезав пейзаж из стальных небоскрёбов и бизнес-зданий своим ярким красным цветом. Голографические деревья в побелевшем парке ещё не успели подстроиться под новую погоду, поэтому они были зёлеными и цветущими, а автоматический ароматизатор воссоздавал запах яблоневого сада. Вокруг парка стоял шумоизоляционный прозрачный барьер, и когда она вышла за него, то уши заложило от полноценной громкой жизни Зинита. Машины ездили по дорогам с раздражающим бибиканьем, ярко мигали светофоры, туда-сюда основали потоки серьёзных, холодных, как эта планета, людей, спешащих по делам. Девочка поймала момент и вклинилась в один из таких потоков. Он вынес её на другой конец улицы, и она остановилась около небольшой многоэтажки, походившей на офисные здания вокруг. В окнах горел свет, по стенам медленно текла раскалённая голубая плазма, образуя хаотичные линии, служащие источником света, а на крыше на штативах стоял огромный квадрат с зеркальной поверхностью, похожий на солнечную батарею, но это было не так. Эта батарея получала энергию от мельчайших скачков атмосферного давления, которые на Зините происходили раз десять за один день с этим неуёмным климатом.
Сдув оранжевую чёлку с глаз, девочка нажала на кнопку вызова и стала ждать. Через две секунды рядом с дверью открылся магический (и технический) экран, на котором показалось лицо андроида с безжизненными фиолетовыми глазами. Андроид походил на человека, но у него не было такой развитой мимики и мыслительных способностей. Андроид был девушкой со смуглой кожей и симметричными чертами лица. Её тёмно-русые волосы были заплетены в косу, схваченную в пучок на макушке. Она сфокусировала взгляд на девочке и сказала:
— Вас приветствует персональй дворецкий-андроид Ири. Назовите ваше имя и причину визита.
— Электра Наоми Янг, — сказала девочка, поправив съехавшие с носа очки в тонкой алюминиевой оправе. — Я пришла навестить бабушку с дедушкой.
— Элек? Ты пришла! — на экране крепкая мужская рука оттолкнула андроида, и появилось радостное лицо Электронио. — Что ж ты болтаешь с этой бездушной куклой! Заходи!
Элек улыбнулась в ответ. Дверь с негромким шипением отъехала в сторону, и она вошла внутрь. Не успела Элек снять сопоги, как её схватил и прижал к себе Электронио. Едва не задыхаясь в объятиях дедушки, девочка постучала его по спине.
— Дедуль… Мне дышать нечем! — прохрипела Элек, и Электронио отпустил её.
— Прости, милая. Как же ты выросла! — сказал он, поглаживая её по оранжевым волосам, доходившим до подбородка. — Магнетия, где ты ходишь? Опять возишься с той бесполезной железкой?!
— Вовсе она не бесполезная! — рявкнула Магнетия из мастерской. — Она ещё полетит, вот увидишь! Это будет хитом продаж!
— Как же, как же! Жду не дождусь, когда ты придёшь ко мне просить помощи!
— Если твоя разработка получила грант на производство, то это ещё не повод задирать нос! — Магнетия вышла из мастерской с рязъярённым лицом и маленькой дрелью в руке. Увидев внучку, она расслабилась и приветливо улыбнулась ей, обняв одной рукой.
— Вы опять ссоритесь по пустякам? — спросила Элек, за несколько лет привыкшая к частым перепалкам бабушки и дедушки.
— Нет, просто твой дедушка, — с нажимом произнесла Магнетия, пронзив Электронио взглядом, — очень любит хвастаться своими изобретениями.
— А твоя бабушка любит завидовать! — фыркнул Электронио и прошёл на кухню со страдальческим видом.
— Ты глянь, он ещё и обижается! — тихо рыкнула его жена. — Король драмы!
Элек хихикнула в кулак и покачала головой. Бабушка с дедушкой ссорились часто, но для них это было словно глоток жизни. Они ругались, чтобы мириться, мирились, чтобы ругаться… За это друг друга и любили. Элек порой не понимала их, но потом видела, как Электронио обнимает Магнетию, как что-то шепчет ей на ухо, она улыбается и прижимается к нему… И видела их любовь осязала её, настолько она была настоящей и искренней. Конечно, Элек шпионила за ними иногда. Когда оба уходили на последний этаж в крайнюю комнату у лестницы, то у неё появлялась возможность увидеть их красивое примирение. Сердце всегда ёкало при виде крепкой связи, что была у бабушки с дедушкой. Как бы сильно они не ссорились, это было лишь фасадом. На самом деле, оба держались друг за друга и защищали свою вторую половину. Это была любовь из книжек? Наверное, да.
— Мне нужно закончить с ховер-бордом. Дедушка накормит вас с девочками. — извиняющимся тоном сказала Магнетия и похлопала внучку по плечу. — Тебя уже ждут, иди!
— Хорошо. Я обязательно опробую твоё изобретение, когда ты его доделаешь! — пообещала Элек и сняла рюкзак и куртку, повесив их на крючок в прихожей.
— Разумеется! Ты будешь первой!
На кухне Электронио колдовал над обедом, что-то жаря на сковородке. Элек села за стол и принюхалась.
— Ммм! Как вкусно!
— Где ты ходила?! Мы ждали тебя почти час! — возмутилась рядом с ней девочка с распущенными длинными тёмно-алыми от злости волосами. Её глаза были приятного светло-зелёного оттенка, но они тоже пылали от нетерпения. Одета девочка была в белую футболку и мятный сарафан до колен и болтала под столом ногами. Да и вся она тряслась от гнева.
— Цисса, я очень спешила! Но с занятий отпустили позже обычного! — ответила Элек.
— Могла бы написать мне, Элс! — фыркнула дочь Флоры и Гелии. Сделав пару вдохов и выдохов, девочка немного успокоила свой колючий характер. Её волосы сменили цвет с яростного алого на более спокойный сиреневый. Это было завороживающее зрелище — цвет менялся постепенно, как волна, от корней до самых кончиков. Цисса обладала способностью менять цвет волос в зависимости от эмоций. Правда, контролировать это она не умела. Однако характер у неё был очень вспыльчивым, она могла рычать и драться, и вся являлась бурлящей не знающей покоя лавой. Совсем не похожа на мягкосердечную Флору и спокойного Гелию.
— Мистер Электронио, а вы научите нас играть в «Титанов»? — не обращая внимание на подруг, спросила другая девочка с очень светлыми, почти белыми, но граничащими с пшеничный оттенком волосами. У неё был выбрит висок и затылок, а волосы были зачёсаны в другую сторону, показывая экстровагантную изюминку девчонки. Серо-карие глаза смотрели внимательно и с хитринкой. Одета она была в черную рубашку, кожаную куртку и рваные белые джинсы. Каждому, кто посмотрел на неё хотя бы раз, было ясно: перед ним ребёнок ведьмы.
— Конечно, я же обещал в прошлый раз! — кивнул Электронио. — И, Дав, зови меня просто Электронио, не надо формальностей.
— Простите, я никак не привыкну. — ответила Дав и улыбнулась своими бледно-розовыми губами. Если кто-то забыл, то я напомню: Дав (сокрощенно от Дэвин) являлась старшей дочерью Дарси и Гантлоса.
— Ну что, девочки, вы сегодня с ночёвкой? — спросил подружек Электронио, помешивая жаркое ложкой.
— Не-а, я не могу. У меня сегодня вечером тренировка по стрельбе, — ответила Дав.
— Да блин, опять мы без ведьминских гаданий… — вздохнула Цисса и тут же спохватилась, закрыв рот рукой. Но было поздно.
— Ведьминских что? — Электронио шокированно посмотрел на неё. Потом перевёл взгляд на смущённую Элек. — Только не говорите мне… Вы что, каждую встречу гадаете?! На тёмной магии?!
— На той, что не запрещена! Это по закону! — замотала головой Элек, пытаясь защитить импульсивную Циссу.
— Да при чём тут это?! Использование магии до шестнадцати лет может убить вас! О чём вы думали, девочки?! Родители не объясняли вам этой простой вещи?
Девочки молча переглянулись и пожали плечами. Никто из них не относился к правилу слишком серьёзно. Им с трудом верилось, что собственная магия может их убить. Дав нервно закусила губу под пристальным взглядом дедушки Элек. Её сердце сжалось от чувства вины.
Электронио дёрнулся, как от удара пули, и с трагическим видом крикнул, высунув голову в коридор:
— Магнетия, ты слышала?! Эти негодяйки доведут меня до сердечного приступа!
— Да что опять случилось?! — рявкнула бабушка, выходя из мастерской. — Не я ли недавно была причиной твоих обид?!
— Но они пользуются магией по ночам!
— Что?! Девочки, вам жить надоело?! — Магнетия сняла рабочие перчатки и недоуменно приподняла брови, смотря на Электронио. Он трагично кивнул на притихших девочек. Магнетия медленно перевела взгляд на них. Её глаза посуровели. — Кто из вас использовал магию?
— Для ведьминских гаданий, — подсказал Электронио.
— Значит, это ты, Дав?
— Да, простите, — вздохнула девочка, нервно запустив пальцы в волосы.
— Ох… Ты не понимаешь, что твоё слабое тело не выдержит наплыва магии? Тебя просто разорвёт изнутри. Девочки, вы уже не маленькие. Вам почти двенадцать лет, пора осознавать, какая ответственность на ваших плечах! Вы не можете гадать с помощью магии, это очень опасно! От магического истощения мы вас, может быть, и восстановим, но после взрыва магического ядра от вас останется лишь пепел!
Девочки за столом дружно смотрели в пол, не зная, как поднять глаза. Все трое чувствовали стыд. Волосы Циссы стали фиолетовыми от чувства вины. Элек густо покраснела и сжала кулаки с такой силой, что ногти впились в нежную кожу, разодрав её до крови. Сердце испуганно колотилось в груди, а сама девочка старалась не выдать своей мимикой тяжёлые мысли. Элек прикрыла ненадолго глаза, чтобы привести голову в порядок. «Мне нельзя о таком думать! — разозлилась она на себя. — Мне нельзя!»
В глубине души Элек всегда жили сомнения на счёт её положения. Она с самого начала знала, что является приёмной дочерью Тимми и Текны. У неё сохранились обрывочные воспоминания о первых днях в доме родителей. Она даже говорить тогда не могла, так была ошеломлена происходящим. Но в итоге все неприятности остались позади, а Текна и Тимми приняли её, как родную дочь. Удочерили. С тех пор Элек старалась быть хорошей дочерью, боясь, что они передумают и отдадут её в приют. В двенадцать было тяжелее и больнее осознавать это. Не хотелось быть брошенной. А если… Если Текна после этой раскрывшейся истории с гаданиями решит, что такая безответственная дочь ей не нужна, то что будет?.. Элек слишком любила своих родителей, чтобы давать им поводы для разочарования в ней.
— Элек? Ты чего застыла? — Цисса ткнула её в плечо и взволнованно уставилась на подругу, погружённую в свои мысли. — Элс?
— Цисса, я в порядке… — отстранённо ответила Элек и посерьёзнела.
— Точно? — Цисса обменялась с Дав напряжёнными взглядами.
— Точно.
Магнетия посмотрела на девочек, вздохнула и, взяв мужа за руку, что-то тихо ему сказала. Тот сначала нахмурился, а потом недоверчиво изогнул брови, взглянув на неё. Что-то ответил шёпотом. Магнетия пыталась его в чём-то убедить. Она с надеждой посмотрела на него и потёрлась своим носом о его. Такое проявление любви при посторонних было редкостью, поэтому девочки смущённо отвернулись от них. Электронио выпучил глаза и слегка порозовел. Наконец, он вздохнул и кивнул. Магнетия благодарно улыбнулась и вышла из кухни. Чтобы разрядить обстановку, Электронио неловко кашлянул и вернулся к плите.
— Кажется, вы проголодались. Блюдо уже готово! — сказал он, доставая тарелки.
Через пару минут перед девочками стояли тарелки с дымящимся жаркое, которое источало поистине чудесный аромат. Волосы Циссы стали ярко-оранжевыми, вторя цветам жгучих пряностей. У Дав от умопомрачительного запаха потекли слюнки. Девочки сразу набросились на еду, смакуя во рту тушёные кусочки мяса и овощей. Электронио гордо улыбнулся. Готовка всегда была его сильной стороной.
Заметив, что Элек вяло ковыряет вилкой мясо, Цисса нахмурилась: ей никогда не нравилось, что подруга грузится по пустякам.
— Что с тобой? — спросила она.
— Ничего. — поспешно бросила Элек и проглотила кусочек индейки. Она тщетно делала вид, что всё хорошо, но Цисса уже догадалась, что к чему. Она сосредоточилась на своих эмоциях и усилием воли сделала свои волосы ярко-красного цвета. На секунду, чтобы потом он сменился на тёмно-русый, означающий лёгкое раздражение. Дав заметила яркую вспышку и уставилась на подругу. Ещё в детстве они условились: такая вспышка цвета означала, что нужна помощь. Цисса взглядом показала на Элек, которая ела без видимого удовольствия. Дав кивнула.
В этот момент на кухню вернулась Магнетия с какой-то картонной коробочкой размером не больше её ладони. Она встала рядом с Дав и показала девочкам то, что держала в руке.
— Девочки, раз вы хотите погадать, то можно обойтись и без вашей магии! — воодушевлённо сказала бабушка.
Дав с интересом уставилась на коробочку карт.
— Это карты Таро?
— Таро? — хором спросили Цисса и Элек. — Но это же шарлатанство!
— Вовсе нет! — возмутилась Магнетия. Электронио рядом с ней фыркнул. — Да, Электронио! Можешь не верить и дальше, раз ты так хочешь! Но это не дешёвые карты землян, девочки! Это высококлассные дорогие карты Духа.
— Карты Духа… — восхищённо сказала Дав. Глаза у неё сразу заблестели. — Не каждая ведьма может их достать! Они же очень редкие!
Элек и Цисса, почувствовав, что попахивает чем-то интересным, навострили уши. Электронио тихо застонал, увидев, как любопытство расцветает на лицах девочек.
— Если бы не эти карты, — хитро сказала Магнетия, бросив на него взгляд, — мы бы с ним никогда не встретились!
— Да что ты говоришь… — начал было Электронио, но вздохнул и замолчал. — Ладно, признаю…
— Впервые за тридцать шесть лет нашего брака ты признаёшь, что тогда я была права! Ха! — Магнетия победоносно улыбнулась. Потом она нагнулась ближе к девочкам: — Сегодня я научу вас гадать по ним.
— Жалко, что я этого не увижу! — вздохнула Дав, и Магнетия потрепала её по плечу.
— Ничего, в следующий раз увидишь.
— А кто вас научил гадать на картах Духа?
— Одна моя знакомая-ведьма. Может, ты останешься сегодня у нас? Уверена, ничего не будет от одного пропуска тренировки.
Дав закусила губу, кося глазом на колоду карт, и, кажется, она боролась с соблазном. Цисса кивком указала на всё ещё серьёзную Элек. «Нам нужно разговорить её!» — кричали глаза девочки. Наконец, Дав посмотрела на умоляющий взгляд Магнетии. А поникнувшие плечи Элек окончательно добили её.
— Хорошо. — Вздохнула Дав, коротко улыбнувшись. — Но я и сама умею гадать по картам Духа.
— Тогда оставляю интересную часть на тебя. Электронио, — Магнетия перевела взгляд на мужа, — а ты помоги мне с ховер-бордом.
— Ха! Ну конечно! — всплеснул руками дедушка и фыркнкнул. — Так и знал, что ты попросишь!
— Да-да, а теперь пошли! — Магнетия закатила глаза и едва заметно кивнула на Элек, которая с каждой секундой смурнела всё больше и больше. Муж понял её без слов, и они вместе покинули кухню.
— Не забудьте посуду в мойку загрузить, как только поедите! — сказал напоследок Электронио, ненадолго задержав обеспокоенный взгляд на внучке.
На душе у Элек становилось всё хуже и хуже. Ей казалось, что сейчас бабушка с дедушкой позвонят маме и расскажут, какая её дочь безответсвенная наглая и глупая. Как она нарушает запрет на магию, как заставляет подругу рисковать жизнью ради каких-то гаданий… «Неблагодарная жалкая дурочка! — подумала Элек и крепко зажмурилась, чтобы сдержать слёзы горечи и ненависти к самой себе. Оставалось надеяться, что Текна проявит добродушие и не будет отказываться от неё.
В доме Магнетии и Электронио была отдельная комната для трёх девочек. Обычно Дав, Цисса и Элек собирались вместе на Зините или на Линфее. Дав жила с родителями в Магиксе и часто навещала подруг. Каждые выходные девочки устраивали пижамную вечеринку и любили, конечно, погадать. А на что чаще всего гадают маленькие девочки? Верно, на суженого!
Комната располагалась на последнем этаже. Стены были выкрашены в спокойный нежно-персиковый цвет, на одной стороне были развешаны постеры различных музыкальных групп и красивые картинки животных или растений, на полу лежал пушистый белоснежный ковёр, который почему-то всегда был в идеально-чистом состоянии, чему девочки каждый раз удивлялись. По протиположной стене вилась жёлтая гирлянда в виде звёздочек, а по плотным тёмно-фиолетовым шторами тянулась разноцветная новогодняя. В комнате стоял один большой комод для вещей девочек и две кровати — одна двухъярусная и одна простая.
Сейчас девочки сидели на ковре, и при свете фонарика Дав просматривала карты Духа, которые дала им Магнетия. Цисса от любопытства ёрзала на месте и постоянно подталкивала Элек.
— Ну что ты такая грустная? — вздохнула дочь феи природы, а её волосы стали нетерпеливого красно-фиолетового цвета.
Элек неловко отмахнулась, стараясь не думать о плохом, чтобы подруги не стали выпытывать из неё всю правду, и отвернулась.
— Всё нормально.
Дав положила последнюю карту на ковёр и подняла внимательный взгляд на Элек.
— Совсем не нормально, — сказала она, прищурившись. В свете одного фонарика было не так-то просто разглядеть лицо подруги. — Твоим мрачным лицом можно лягушек в болоте пугать.
— Но всё правда хорошо. Вам кажется, как всегда, — ответила на это Элек и опустила глаза.
Подруги ни на секунду ей не поверили и молча обменялись понимающими взглядами.
— Вот так всегда! — прорычала Цисса, и её волосы постепенно начали краснеть. Она по-немногу заводилась. — Ты опять держишь всё в себе! Меня это достало! Ходишь весь день мрачнее тучи, а нам ни слова! Даже подсказки нет! А мы твои подруги, на секундочку, а не левые знакомые! Мы выслушаем тебя! Почему ты не хочешь открыться нам?! Мы что, убьём тебя за это?! Ты не обязана в одиночку нести свои проблемы, можно ведь с нами поделиться! Что в этом ужасного?! Я просто в бешенстве из-за тебя, Элс! Что ты нам не договариваешь?! Что тебя волнует, расскажи! Я ведь тоже переживаю за тебя, дура ты непроходимая!
Под конец своей тирады волосы Циссы стали почти что бардовыми от гнева и обиды. Она так сильно раздувала ноздри, что казалось, будто они скоро порвутся. Дав успокаивающе коснулась рукой напряжённой ладони Циссы и затем посмотрела на пристыженную Элек.
— Я согласна с Циссой. Ты заставляешь нас волноваться о тебе. Мы хотим помочь, но ты отказываешься. Может, мы тебе вообще не нужны, раз ты так хорошо можешь обходиться и без нас?! Это обидно, когда ты закрываешься от нас, Элек!
Элек тяжело вздохнула, не понимая, что делать теперь. Снова она всех подвела, заставила понапрасну беспокоиться… Они отрекутся от неё после такого разочарования?! Элек вдруг почувствовала себя такой бесполезной и одинокой…
— Если я подарю вам что-нибудь или позволю погадать мне, то вы простите меня? — робко спросила она.
— Ты в своём уме?! — в один голос возмутились Цисса и Дав. Они сели по обе стороны от Элек и одновременно ткнули её в плечи.
— Простите… — Элек всхлипнула и закрыла лицо руками. Её плечи затряслись от плача. — Я не хотела, чтобы вам было неудобно из-за меня! Я просто… П-п-подумала, что м-м-мама откажется от м-м-меня, когда уз-з-знает, что мы г-г-гадаем на магии!
— Что?.. — растерянно спросила Цисса. Её волосы стали светло-голубыми, можно сказать бирюзовыми в знак сочувствия. Правда, ещё этот цвет означал замешательство. — Почему она должна отказаться от тебя?
— Н-н-но я же при-при-приёмная!
— И что? Твои родители любят тебя так же, как и наши любят нас с Дав. Верно?
— Да. — Дав кивнула и обняла Элек за плечо. — Ты же ничего плохого не сделала.
— Я б-б-б-безответсвенная… И глупая! — прорыдала Элек, заглушая всхлипы руками.
Цисса смущённо цокнула языком и тоже обняла её.
— Ты не безответственная и не глупая. У тебя в школе одни пятёрки, а ещё ты очень милая и добрая! И дурацкие ведьминские гадания не испортят тебя в глазах родителей!
— Эй! Они не дурацкие! — Вступилась за себя Дав. Цисса поморщилась.
— Ой, ну… Прости. Но надо было её успокоить.
— Ладно, прощаю.
Элек ещё пару раз всхлипнула и успокоилась в объятиях подруг. Она ещё дрожала и вытирала красное лицо от слёз.
— Ну что, успокоилась? — сварливо спросила Цисса, но её цвет волос выдавал, что она искренне волнуется за подругу.
— Да, спасибо вам большое, — улыбнулась Элек. — Так вы меня правда любите даже не смотря на то, что я слабая?
— Плакать — это по-моему очень сильно, — заявила Дав и погладила её по голове. — Да и родители любят детей просто так. Даже если ты им не родная. Они всё равно тебя любят. Как и мы.
— Да! — воодушевлённо кивнула Цисса. — Стали бы они вообще удочерять тебя, если бы не любили?
— Цисса, ты сейчас не к месту…
— А что? Всё верно!
Элек, глядя на подруг, вдруг рассмеялась и обняла их.
— Люблю вас, девочки! — сказала она. Потом хитро прищурилась. — Ну что, погадаем?
Подруги с улыбками переглянулись.
— Ну вот, стоит тебе дать хорошего пинка, как ты сразу становишься нормальной! — сказала Цисса и кивнула карты. — И как тут гадать?
— Сейчас расскажу, — Дав подсветила себе фонариком и разделила карты на три колоды, разложив их перед подругами.
Первая колода была красная, вторая — белая, а третья — золотая. Они были зачарованны, это было ясно с первого взгляда на них — карты переливались неоновым фиолетовым цветом. Затем Дав увеличила расстояние между колодами и поочерёдно расправила их на ковре, получив три «веера». В коробочке от карт ещё оставался маленький пузырёк с голубоватой жидкостью. Дав взяла его и посмотрела на заинтригованных подруг.
— Кто первый? — спросила она.
Цисса и Элек переглянулись и дружно сглотнули. Атмосфера стала загадочной и потусторонней. Элек подтолкнула подругу:
— Ну же, давай! Ты сама хотела!
— Чего это я первая?! — встревоженно заявила Цисса, а её волосы стали постепенно белеть. Белый цвет означал волнение и страх.
— Давай, Цисса, — сказала Дав и взяла её за руку. Как ни странно, она не сопротивлялась. — На что будешь гадать?
— На любовь, конечно!
— Хорошо.
Дав кивнула и достала из причёски тонкую острую заколку. Отогнув её край, девочка поднесла его к безымянному пальцу Циссы и уколола.
— Для любви используется кровь из безымянного пальца, — объяснила Дав.
Она открыла пузырёк и вылила одну каплю на выступившую кровь подруги. Потом оставила пузырёк и размешала своим пальцем кровь Циссы и голубую жидкость, растерев получившимся раствором ладонь девочки. Цисса заворожённо наблюдала за этим действием.
— А теперь, — медленно на распев произнесла Дав, глядя на карты. — Проведи рукой над ними. Карты покажут тебе историю твоей любви.
Цисса, следуя указаниям подруги, провела ладонью над картами, невесомо касаясь рубашек. Резко к ней прилипли три карты — красная, белая и золотая. Цисса вздрогнула, но Дав её успокоила.
— Это хоть и тёмное колдовство, но оно не принесёт тебе вреда. Говорят, что гадания на картах Духа очень точные.
Дав отлепила три карты от ладони Циссы и положила их вниз рубашками.
— Красная карта означает начало. Как ты встретишь свою любовь. — сказала Дав, и все посмотрели на картинку.
Там было красивое изображение серебристой бутылки, опутанной алой лозой с красными, как кровь, розами. По обеим сторонам от бутылки переливались игривым светом два бокала, наполненные бардовой жидкостью.
— Вино, — просто сказала Дав, хмурясь. — Ну… Тут надо подумать. Может, тут прямой смысл, а может, переносный. Вино означает веселье, праздник, богатство, случайность, шутку…
— Или я встречу свою любовь на пьянке, — грубо перебила её Цисса. Её волосы покраснели на несколько тонов. — Давай дальше.
Дав подсветила белую карту. На ней была изображена белоснежная птица с большими крыльями, но головой красивой печальной девушки. На её щеках блестели крошечные капли — слёзы.
— Белая карта показывает, через что вам придётся пройти ради любви. — сказала Дав. — Птицу зовут Сирин. Она означает… Страдания. Ужасные муки души. Может, даже смерть.
— Смерть?! — встревожилась Цисса. Её волосы стали белее снега.
— Обычно к смерти выпадает Рок. — успокоила её подруга. — Сирин больше относится к душевным терзаниям. Кажется, ты будешь страдать ради любви.
— Страдать?! Издеваешься?! Разве страдания могут привести к любви? — вспыхнула Цисса. Кажется, гадание ей разонравилось.
— Наверное. А может, я не так трактую. — пожала плечами Дав. — У меня пока мало опыта в этом.
— Да, прости… — вздохнула Цисса. Её волосы снова стали тёмно-русыми. — Давай уже расшифруем последнюю карту.
Дав кивнула и посветила на золотую карту. На ней яркими цветами была нарисована красивая величественная птица-феникс, которая стояла в пепле с гордо раскрытыми крыльями.
— Феникс… — задумчиво сказала Дав, поджав губы. — У него тоже много значений. Феникс означает силу, волю, победу, возрождение, второй шанс… Или исцеление души.
Цисса и Элек переглянулись.
— То есть, — начала Цисса, глупо пялясь на три карты перед собой. — Напившись на празднике, я встречу своего суженого, и эта любовь принесёт мне страдания, которые исцелят мою душу?..
— Я бы подправила, но в целом всё именно так, — улыбнулась Дав.
— Чему ты улыбаешься?!
— А почему ты злишься? Это всё равно случится. Карты Духа редко лгут.
— Но я не хочу страдать!
— Никто не хочет. Зато эти страдания принесут тебе исцеление.
— Но от чего?!
— Не знаю. Время покажет.
— Аргх! — Цисса хлопнула себя по лбу и злобно уставилась на три карты. — Я не допущу этого!
— От судьбы не сбежать. — ответила Дав и, не обращая внимания на яростное сопение подруги, обратилась к Элек: — Готова?
Элек молча протянула руку. Не сказать, что она точно верила в это гадание, но… Очень боялась увидеть в картах дурное предзнаименование для своего будущего. Элек не мечтала о парне или о большой любви, как Цисса, она просто хотела спокойно жить с семьёй и заниматься любимым делом. С равнодушием Элек смотрела, как Дав смешивает её кровь со странной жидкостью из пузырька и растирает ладонь. Потом она провела рукой по «веерам» и слегка поморщилась. Нужные карты приклеивались и немного били током. Дав отклеила их от ладони Элек, и она раздражённо встряхнула кистью, прогоняя дрожь.
— Ну что, смотрим красную карту? — спросила у неё Дав.
Элек взглянула на витиеватый узор карты. Начало её любви.
— Давай! — решилась она.
Дав перевернула карту, и они с интересом стали рассматривать рисунок. Это была изящная дева в красной тунике и с тёмно-алыми губами. Её чёрные волосы, словно крылья, развевались на ветру. Глаза были завязаны серебряной повязкой. В левой руке девушка держала весы с чашами, а в правой длинный меч. За спиной у неё развевались… Полупрозрачные блестящие тряпки? Нет, это были остатки крыльев. Изображение было очень подробным и ярким.
— Что это? — напряжённо спросила Цисса.
— Фера, — пожала плечами Дав.
— Та самая?..
— Ну да. — Дав кивнула.
В истории греческой мифологии и Магического Измерения было много общего. У древних греков существовала богиня справедливости и споров — Фемида. Слепая девушка с мечом и весами честности. А на Солярии несколько тысяч лет назад существовала фея по имени Фера. Прекрасная дева, великая военоначальница, которая лишилась глаз из-за обмана. Её возлюбленный обещал встретить её в лесной чаще, но сдал Феру врагам. По легенде их было больше сотни. И Фера не справилась. Её связали, обрезали крылья и выкололи глаза, оставив умирать в лесу. Из последних сил Фера разорвала верёвки и, истекая кровью, на ощупь вернулась в родной город. Зрение ей так и не вернули, а чтобы скрыть изуродованные глаза, она стала носить повязку. После этого Фера стала ненавидеть обман и несправедливость. Она посвятила оставшуюся жизнь борьбе с преступниками и считалась неумолимой. Она создала весы честности, чтобы её потомки могли понять, лжёт человек или нет, справедлив ли приговор, но эти весы считались священной реликвией Солярии и были спрятаны в самом глубоком подземелье дворца.
— И что она значит? — приподняла брови Элек.
— Разное. Войну. Суд. Предательство. Спор. Но справедливый. — Дав нахмурилась. — Наверное, это всё же какое-то пари. Фера была известна тем, что разнимала спорящих.
— Я поспорю со своим суженым? — недоумённо спросила Элек.
— Или ты станешь предметом спора, — сказала ей Дав. — Всякое может быть.
Цисса посмотрела на напряжённое лицо Элек и взяла её за руку в знак поддержки. Её волосы стали успокаивающего голубого оттенка. Цисса нетерпеливо посмотрела на Дав и сказала:
— Давайте смотреть вторую карту.
Дав без вопросов перевернула белую карту. Через что придётся пройти Элек ради своей любви?
— Отказ от собственных чувств, — потерянным голосом сказала Дав.
На карте было изображение глубоко несчастного человека, которого опутывал терновник, шипы впивались в кожу. За спиной у него стоял чёрный лебедь, клевавший волосы человека. Он воздел руки вверх, будто моля о чём-то. А из раскрытого рта рос чёрный прекрасный цветок. Картинка навевала жуть.
— Кажется, ты будешь очень сильно отрицать свою любовь к кому-то. — сказала Дав и сглотнула. — Эта карта… Называется болезнью Лебедей или болезнью проклятых цветов. Означает сильную безответную любовь, страх признаться, отрицание чувств и так далее…
— У меня будет безответная любовь?! — Элек даже закашлялась, подавившись слюной.
— Вряд ли, мы же гадаем на любовь, которая у нас будет. Смотрим третью карту?
Цисса и Элек переглянулись, не уверенные в ответе. Тогда Дав просто сама перевернула золотую карту. На ней были два огромных ярких переливающихся разными цветами глаза, обрамлённые пушистыми тёмными ресницами.
— Взгляд правды, — хмыкнула Дав. — Означает прозрение. Кажется, любовь раскроет тебе глаза на что-то. Или ты отбросишь стереотипы, или поймёшь что-то. Получишь ответы на свои вопросы. Трактовок много.
— Выходит, что я найду любовь из-за какого-то спора, буду отрицать свои чувства, а в конце концов это раскроет мне глаза? — Элек выглядела удивлённой. — Дав, твои гадания… Не вызывают у меня веры.
— Карты Духа редко ошибаются. — пожала плечами юная ведьмочка.
— Может, на мой счёт они сделали маленькую ошибочку?.. — поджала губы Цисса. — Не хочется страдать из-за любви.
Дав пожала плечами и выключила фонарик. Она быстро в темноте взобралась на верхнюю кровать. Элек легла на нижней, а Цисса на соседней.
— Спокойной ночи, девочки, — тихо пожелала подругам Элек, заворачиваясь в одеяло.
— Спокойной! — донёсся до неё расслабленный голос Дав.
— Споки! — прошептала в ответ Цисса.
***
Прозвенел звонок на перемену, и одноклассники, как обезумевшие, рванули в коридор. Мисс Примс ещё даже не успела договорить домашнее задание по естествозанию, а толпа кричащих неуравновешенных голодных подростков сорвалась с парт, как свора собак с цепи. Одноклассники неслись мимо парты Гарм, наступая на её портфель, который запылился и испачкался от грязной обуви детей. Всё это время она даже не старалась остановить их: знала, что бесполезно. Наконец, в классе остались только Гарм и возмущённая учительница. Они сочувствующе переглянулись и хором вздохнули.
Мисс Примс была высокой тощей женщиной в очках и старом светло-голубом костюме-тройке, бывшем в моде лет десять назад. Её гладкие пепельные волосы были всегда стянуты в крепкий узел на затылке и оттягивали ей виски, сужая тёмно-фиолетовые глаза. С виду мисс Примс казалась простой серой мышкой, и, кажется, именно поэтому у неё до сих пор не было мужа. Гарм своим повидением почти не отличалась от учительницы. Такая же тихая скромная и пугливая, она всегда спокойно сидела за партой, внимательно слушала учителей, прилежно училась, за что её за глаза прозвали «батанкой», и молча терпела издевательства одноклассников, как и мисс Примс терпела безолаберное повидение учеников на уроках. Отличие было в одном: Гарм была страшно красивой.
Ещё в детстве все замечали, что девочка объединила в себе лучшие черты Ривена и Музы. Изящность, хрупкость и нежность матери гармонично переплетались с горячностью и харизмотичностью отца. Правда, огонь внутри неё был спокойным и слабым, как догорающая спичка. Не было у Гарм и решительности обоих родителей, она не могла высказать своё недовольство или собственную точку зрения. Девочка была чересчур покорной и дёрганной.
Одним словом, у Гарм не было храбрости. Ни капли.
Гарм подняла испачканный портфель с пола и попыталась оттереть следы обуви. На переднем кармане раньше была наклейка в виде пончика, политого шоколадом. Теперь от неё остались лишь обрывки. Гарм тоскливо погладила грязное пятно от наклейки и повесила портфель на крючок.
— Мисс Примс, так домашнее задание будет? — спросила она, посмотрев на учительницу.
— Нет, эти дормоеды удрали быстрее, чем я его задала, — вздохнула мисс Примс и села за свой стол. Она начала проверять стопку тетрадей.
— Можете задать мне.
— Не стоит, Гарм. Ты трудишься намного лучше остальных, ты заслуживаешь его не делать.
— Но так же нечестно?
— А что поделать? — мисс Примс закатила глаза. — Никто меня в этой школе не слушает, даже коллеги. Счастье, что ты проявляешь понимание ко мне. Я не родилась достаточно красивой для этого мира, чтобы мой голос имел какой-то вес.
Гарм стыдливо опустила глаза. Её бледные щёки стремительно начали краснеть. Она спохватилась и закрыла лицо руками, чтобы мисс Примс не увидела. Учительница часто говорила, что она некрасивая. Но сама Гарм видела, что мисс Примс чудесная. Стоило только ей принарядиться, как она сразу преобразится в миловидную девушку. Но мисс Примс была учительницей и держалась строго, как и положено её профессии. Её костюм был старым и поношенным, волосы секлись из-за постоянного пучка на голове, глаза потеряли блеск, губы устали от улыбок, и мисс Примс постепенно становилась измученной старой девой.
А Гарм была очень красивой. Невероятно красивой. Она пыталась скрыть свою внешность, но ничего не выходило. Тёмно-синие, словно летнее ночное небо, волосы ниспадали на плечи пенистыми волнами, мягкая блестящая кожа была такой же белой, как снег, губы были темны, как спелая вишня, а глаза сверкали, будто два больших синих сапфира.
И вся Гарм всегда светилась своей красотой… С неё не сводили взглядов. За ней наблюдали толпы поклонников. О ней мечтали многие. Это было её проклятьем.
Характер Гарм не соответствовал её чудесной внешности. Она не была готова к такому.
— Меня тоже не особо слушают, — сказала Гарм, сжимая в дрожащих пальцах край отвратительного колючего свитера невзрачного болотного цвета. — Так что красота ничего не даёт.
— Просто ты не умеешь пользоваться своей внешностью, — возразила учительница, не отрывая взгляда от тетради.
— Я не хочу быть красивой. Если бы могла, то отдала бы свою красоту вам.
— Благородно, но глупо, Гармония. Мне не нужна чужая красота. А ты должна стать чуточку смелее. Иначе тебя съедят.
Гарм не нашла, что на это ответить. Она просто замолчала, уткнувшись в учебник.
Через минуту в кабинет ворвался полноватый парень из её класса и, подбежав прямо к парте, навис над Гарм.
— Эй, Джонсон! — выдохнул он. — Там твой брат тебя зовёт! По важному делу!
— Ч-ч-что?! — Гарм испуганно сжалась на стуле. — Г-г-где?
— В кабинете химии! — и парень быстро убежал, сверкая пятками.
Гарм с тревогой переглянулась с мисс Примс. Тетрадка застыла в руках учительницы.
— Ты пойдёшь? — спросила она.
— Р-разумеется! — Гарм закивала быстро, как болванчик. — До урока ещё десять минут, я могу успеть! Это всего лишь мой брат!
Мисс Примс нахмурилась, сжимая тетрадку до хруста страниц.
— Уверена, что это не очередная ловушка для наивной тебя?
— Рэй не может меня обманывать, — Гарм благодарно улыбнулась учительнице, почувствовав её беспокойство за неё. — Я быстро, мисс Примс!
Гарм была одной из самых низких девочек в классе, что делало её ещё миниатюрнее. На ходу она собрала волосы в низкий хвост и, быстро лавируя между учениками, как крошечная птичка, девочка старалась незаметно пройти на третий этаж школы к кабинету химии. Не хотелось, чтобы кто-то остановил её и начал предлагать свидание или ещё хуже — издеваться. А все так делали после её робкого отказа. Парни злились из-за её недоступности, девушки бесились из-за зависти к ней и непонимания, чем Гарм не устраивает постоянное мужское внимание, а она просто… Боялась их. Так сильно, что колени дрожали. Так сильно, что зуб на зуб не попадал. Так сильно, что хотелось
умереть от их издевательств. Так сложно принять её «нет»? Так сложно оставить её в покое?
Гарм быстро взметнулась по лестнице и оказалась перед кабинетом химии. Дверь была закрыта. Она посмотрела на табличку и вздохнула. Почему-то здесь на третьем этаже никого не было. Коридор был пуст. Гарм почувствовала жуткий страх, который сжал её сердце. Зачем Рэй её позвал?..
Гарм сжала руку в кулак и, трясясь, как осиновый лист, постучала. Никто не ответил. «Рэй так шутит?» — промелькнула паническая мысль в её голове. Гарм осторожно толкнула дверь внутрь, и она медленно открылась. Девочка резко вздрогнула, когда рядом раздался какой-то шорох. Не выдуманный, а вполне реальный. Следуя инстинктам, Гарм быстро залетела в кабинет химии и растерянно осмотрелась. Одиноко стояли в три ряда парты, шторы были плотно задёрнуты, и через них проникало минимум света. В тонких лучах летали пылинки. На шкафу с пробирками и химическими реагентами стоял горшок с длинным тёмно-зелёным стеблем, который свисал до самого пола.
И Рэя здесь не было.
Гарм поняла это слишком поздно. Она повернула назад, чтобы побежать к мисс Примс, но время на спасение истекло. Дверь с громким звуком захлопнулась, оставляя Гарм в полумраке с четырьмя людьми. Две девочки из её класса и два высоких старшеклассника.
Первая девочка с кислотно-розовыми косами до талии и хищно блестевшими во мраке зелёными глазами недобро ухмыльнулась.
— Поверила, что здесь твой брат, дурочка? — сказала она рычащим голосом.
Гарм в ужасе сжалась и медленно наткнулась спиной на стол учителя. Его острый деревянный угол больно упирался в поясницу. Трясущимися руками Гарм обняла себя, пытаясь создать видимость обороны.
Одноклассница прищурилась и, чтобы лучше разглядеть испуганное лицо Гарм, образовала в руках световую сферу. Она взлетела на середину разделявшего их расстояния и осветила достаточно. Гарм узнала обозлённое лицо.
— Илан? — спросила она шёпотом. В полной тишине кабинета враги её услышали.
— А кто ещё? Ты ожидала на моём месте другую? — Илан фыркнула. — В следующий раз, милашка.
Эстер, её подруга с высоким конским хвостом чёрных, как смоль, волос и узкими прозрачно-бирюзовыми глазами, вышла вперёд и скрестила руки на груди.
— Твоё испуганное лицо — услада для нас. Тебя никто не спасёт. Мы специально подгадали момент, когда никого на третьем этаже не будет.
Гарм молчала, словно проглотила язык от ужаса. Её трясло от страха, все внутренности сжались. Сердце стучало в пятках, в ушах, в животе… Да везде! В висках шумела кровь и стучали два молотка. Мурашки превратились в иголки, которые пробили её насквозь, заставляя дрожать. В животе резко стало пусто и холодно. Гарм сглотнула липкую слюну.
— За что?.. — прошептала она, глядя на четвёрку испуганными глазами.
— Мне кажется, ты и так отлично знаешь, за что мы так с тобой. — ответила Эстер, и они с Илан понимающе переглянулись.
Гарм не понимала. Она боялась.
— Ты не понимаешь?.. — шокированно спросила Илан. Её глаза гневно вспыхнули. — За Приянку!
— Приянку? — потерянно повторила Гарм и вздрогнула. Воспоминания о том дне вспыхнули в памяти слишком остро и быстро. Воображение сразу нарисовало в голове образ маленькой девочки со светлыми кудрявыми волосами.
Ровно два года назад к ним перевелась новая ученица. Гарм не помнила её фамилии, только имя и буйные кудряшки. Приянка сразу завоевала очарование всего класса. Вся она была ярким лучиком солнца, дарила свою улыбку всему миру, и в душе Гарм хотела походить на неё. Это была не зависть, только лишь восхищение. Приянка была чудесной. Одноклассники её просто обожали. Она часто устраивала вечеринки для них, угощала разными вкусностями, помогала всем… Была идеальной. Приянка могла достучаться до любого злого сердца, и за это все её любили. Вся школа расцвела с приходом этой девочки. В те времена одноклассники хорошо относились к Гарм, хоть она и была нелюдимой. Приянка часто общалась с Гарм, они весело болтали и смеялись, а потом… Счастье ушло.
Однажды утром Гарм вошла в класс и поняла, что никого нет. Зашла в другой — там тоже пусто. И здесь услышала полный паники голос Илан. Одноклассница подбежала к Гарм и сказала, что та должна пойти с ней. Гарм согласилась, хотя не понимала, что случилось. Илан вытащила её на задний двор, где собралась вся школа… Учителя, директор, ученики… Они столпились вокруг девочки, которая лежала в луже собственной крови. У неё были золотые кудри. Выяснилось, что Приянку сбила какая-то машина. Водитель не оставил следов. У Приянки были сломаны все кости, рёбра уродливо торчали из груди белоснежными обломками, платье полностью пропиталось горячей кровью, голова безвольно вывернута в сторону, мышцы на шее порваны, широко открытые глаза потускнели и смотрели в пустоту. Рот был раскрыт в немом крике.
— Её сбили прямо на моих глазах! — рыдая, сказала одна учительница. — Она уже почти не дышит!
— Врача! Срочно врача! — кричал директор, но все понимали, что скорая помощь ничего не сможет сделать. Раны слишком серьёзны.
И никто не подходил к бедной Приянке, вокруг образовался свободный островок.
Туда толкнули Гарм. Увидев состояние Приянки, девочка растерялась, испугалась, её руки задролжали, и она закрыла глаза, лишь бы не видеть этого.
— Ты обязана исцелить её! — срывающимся голосом рявкнула Илан. — Ты обязана!
Учителя попытались успокоить её, но ничего не получалось. Илан кричала всё громче и громче, до хрипоты. Гарм дрожала от ужаса и не смотрела на тело Приянки.
— ТЫ ЖЕ ЦЕЛИТЕЛЬНИЦА! ИСЦЕЛИ ЕЁ! — надрывалась Илан, и кто-то заткнул ей рот. Затем трясущуюся Гарм взяли за плечи и втянули назад в толпу людей.
Кто-то из одноклассников, далёкий от сил целителей, вдруг подал дрожащий голос:
— Илан права! Она должна исцелить её! У неё есть магия! Она может это сделать!
И кто-то закивал, согласился…
Внутри Гарм что-то оборвалось. Ей было страшно. Этот страх никуда не делся после случившегося. Он остался с ней и постоянно преследовал.
То, что она не спасла Приянку, того самого светлого лучика, ангела во плоти… Одноклассники ей не простили. Шло время, трагедия забылась, школа снова работала в штатном рижиме, а Приянка осталась в сердце каждого. А Гарм стала той, кто не захотел помочь. Эта история блуждала по всей школе, обрастала новыми подробностями и слухами, Гарм стала изгнанной эгоисткой, а потом и вовсе превратилась в злодейку. Представьте себе силу слухов и наивность людей! Маленькая десятилетняя девочка была для них злой феей! Ни один ученик школы больше не хотел с ней общаться.
Гарм смирилась. Забыла. Не обращала внимания. Тоска по Приянке сменилась светлой грустью. Стало легче. Одноклассники, правда, не забыли. Оставили одну, но это не тревожило Гарм. Она была в порядке. Ей нравилось одиночество, она не жаловалась, не стремилась найти друзей среди озлобленных одноклассников. А потом они решили отомстить. Очевидно, нескольких раз им показалось мало.
Гарм испуганно уставилась на свои трясущиеся ладони, не желая отвечать. Илан подошла к ней и прошипела прямо в лицо:
— Ты заплатишь за то, что она умерла!
Гарм вздрогнула, и у неё задрожали губы.
— Я-я… Н-не х-х-хотела! Я ис-ис-испугалась!
— Ты должна понимать, что за сила тебе дана, — Илан провела худыми пальцами по щеке Гарм. Девочка испуганно отшатнулась от неё и столкнулась со взглядом, полным ненависти. — Ты должна пользоваться им! Или ты бесполезна! Приянку можно было спасти! Только ты не захотела!
«Мне было десять! — хотела закричать Гарм. — Я боялась этого зрелища! Я была таким же ребёнком, как и вы!» Но не закричала. Было очень страшно. Язык плохо слушался, как и всё остальное тело. В животе образовался тугой холодный узел. Илан дьявольски улыбнулась и вцепилась ногтями в подбородок Гарм.
— Никчёмная целительница! — прошипела она. — Если ты не можешь спасти хотя бы одну жизнь, то зачем ты родилась?!
Илан ударила Гарм по щеке. Та упала на стол, у неё подогнулись колени. В глазах появились цветные точки, щека вспыхнула огнём. Слёзы полились ручьём. Гарм шмыгала носом, не зная, как защитить себя. Перед глазами всё кружилось.
— С радостью полюбуюсь твоим лицом, когда ты отсюда выйдешь, — хмыкнула Илан и отошла к двери. Они с Эстер открыли её.
Илан повернулась, посмотрев прямо в испуганные глаза Гарм, и сказала, кивнув двум молчаливым старшеклассникам:
— Мальчики, она ваша. Делайте с ней, что хотите.
Гарм застыла в полном ужасе. Два парня старше неё. Их голодные взгляды. А она очень
красивая.
Дверь закрылась, и Гарм осталась один на один со старшеклассниками.
— Красивая, — хихикнул один, медленно подходя к ней, словно хищник.
— И аппетитная, — заметил второй, пожирая Гарм глазами.
Девочка испуганно обняла себя за плечи и всхлипнула:
— Нет!.. Прошу вас!
— Ты слишком желанная, чтобы тебя отпустить, — сказал первый, и она почувствовала его противное дыхание на своей щеке.
Сердце забарабанило с новой силой. Паника ослепила Гарм, и она что есть мочи закричала, ударила старшеклассника головой, он от удивления отшатнулся, девочка, срывая голос, попыталась пройти к двери, но второй парень успел схватить её за плечи и притянул к себе.
— Не пытайся, мы здесь одни! — выдохнул он и ударил её по щеке. — Не ори, дура!
Но Гарм было слишком страшно, она голосила так, что у обоих парней закладывало уши.
Дверь резко открылась, впуская яркий свет, кто-то ворвался — Гарм видела лишь тёмный силуэт, подсвеченный сзади. Старшеклассник отпустил её, выдохнул от испуга, Гарм отползла под учительский стол и забилась туда, давя рыдания в согнутые колени. Силуэт набросился на одного парня, повалил его и с криком ярости что-то сломал — старшеклассник загорланил так, что Гарм пришлось закрыть уши. Её жутко трясло, слёзы мешали видеть, и она безуспешно пыталась вытереть их. Послышался крик второго парня, а потом хрип и мольба отпустить его.
— Я задушу тебя! — нечеловеческим голосом прорычал таинственный спаситель и, когда старшеклассник уже начал синеть, отпустил его. На шее парня остались тёмные следы от мощной хватки.
Какая-то тень загородила Гарм свет, и она подняла глаза.
— Гарм! Они ничего с тобой не сделали?! — испуганно спросил мальчик её возраста. У него были короткие малиновые волосы и синие глаза Гарм. Только губа была разбита, из неё текла ручейком кровь, и обе брови были рассечены.
— Рэйден! — облегчённо выдохнула Гарм и бросилась на брата с объятиями. — К-к-как ты м-м-меня нашёл?!
— Услышал от одного хвастуна, что он заманил тебя сюда по указке Илан и Эстер! — фыркнул Рэй. — Давай пойдём в медпункт, тебя надо проверить. А я позвоню папе, и он нас заберёт.
Гарм кивнула и залилась новыми слезами ему в плечо.
В медпункте взволнованная медсестра выслушала историю Рэя и накачала готовую к истерике Гарм успокоительным. Девочка сразу заснула кушетке, слабо всхлипывая во сне. Рэй сел рядом с ней, борясь с желанием почесать только что зашитые брови. Медсестра что-то торопливо записывала в медкнижку, испуганно переводя взгляд то на Рэя, то на Гарм.
Рэйден набрал номер отца. В трубке через пару секунд раздался строгий голос Ривена.
— Ало? Рэй, что случилось? У тебя сейчас урок, ты что, сбежал?
— На Гарм напали, — хмуро ответил сын. — Я сейчас с ней в медпункте. Заберёшь нас?
Некоторое время Ривен шокированно дышал в телефон.
— Ты пострадал? — спросил он, и Рэй с улыбкой вздохнул:
— Брови зашили, губа через несколько дней заживёт.
— Я буду через полчаса.
***
Иней почесал шею и устало зевнул. Спина ужасно ныла после двухчасового заседания, и он изнемождённо потянулся, держа в руках стопку документов. Иней добрался до спальни, не разбирая ничего перед глазами от усталости, толкнул рукой дверь и медленно прошёл внутрь. Он бросил документы в кресло перед камином и рухнул на кровать лицом, зарывшись пальцами в холодную простыню. Это немного освежило его горячий лоб. Пиджак мешал ему, но Иней не находил силы встать. Этот день так измотал его, что герцог готов был выписать себе выходной. Мозг отчаянно требовал подзарядка. Иней с трудом снял блестящие туфли и забрался на кровать с ногами. Увидела бы Лина, что он спит на чистом белье в рабочем костюме-тройке, она бы его убила за это. Иней пытался подумать об этом, но мысли расплывались, всё гудело, а прохладная приятно пахнущая подушка так манила. Иней потонул в мягкой перине, обнял подушку обеими руками и закрыл глаза, погружаясь в лёгкую дрёму. Он ещё не заснул, поэтому сквозь пелену неначавшегося сна услышал, как хлопнула дверь в спальню. По полу прокатился лёгкий топот маленьких ножек.
Нелли встала на носочки рядом с родительской кроватью и посмотрела на спящего папу. Он выглядел измученным, развалился на простыне в позе звезды, даже не накрывшись одеялом. Светлые волосы Инея были растрёпаны и спутались на подушке. Нелли задумчиво похлопала ладошками по матрацу. Потом решилась и потянула на себя край одеяла. Но маленькая трёхлетняя девочка явно не могла тягаться с тяжёлым уставшим от работы отцом. Нелли тянула одеяло около минуты, прежде чем поняла, что ничего не выйдет. Она яростно бросила кусок одеяла и сжала кулачки. Её светлые, как у отца, волосы встали дыбом от напряжения. Светло-голубые глаза цвета неба метали крохотные молнии. Нелли недовольно фыркнула и прошлёпала босоножками по ковру к креслу, в котором лежали документы. Девочка ещё раз посмотрела на отца. Потом на лежащий на кресле клетчатый плед. Нелли весело улыбнулась и взяла его. Она неловко переваливалась с ноги на ногу под весом пледа, но всё же смогла донести его до кровати. Потом забавно присев на корточки, Нелли еле-еде растегнула застёжку на босоножках. Сняла их и ровно поставила перед кроватью. Потом Нелли закинула плед на кровать и ухватилась за простыню, закинув одну ногу на матрац. От напряжения она вся раскраснелась, но всё-таки поборола эту вершину. Ползая по кровати, Нелли подобралась к папе и устало выдохнула, решив ненадолго отдохнуть. Выглядела она уже растрёпанной и раскрасневшейся. Наконец, она собралась с силами и раскрыла плед, накрыв им Инея (наступив пару раз на него, правда). Осторожно уступая по мягкой кровати, Нелли тихо напевала своим детским голоском:
— Спи, моя радость, усни!
В доме погасли огни!
Пчёлки затихли в саду,
Рыбки уснули…
А здесь она села на спину Инея, задумчиво закусив губу. Вспоминала. Потом беспечно допела: — Рыбки уснули где-то!
Встав со спины папы, Нелли опустилась на колени перед его лицом и попыталась снять галстук. При этом она продолжала петь:
— Папа очень устал! Я пришла поиграть, но он спит! А мама накажет его, если он будет спать в одежде! Я спою колыбельную, чтобы снилась ему только я! Я люблю очень, папа, тебя! Ля-ля!
Бросив галстук, Нелли вздохнула и просто подтянула к шее Инея плед. Она поцеловала папу в щёку и вдруг увидела, что он хитро улыбается. Вся нежность и забота ушли из глаз девочки, и она возмущённо засопела, отвернувшись от Инея.
— Так ты не спишь!
Скрестив руки на груди, она гордо заявила:
— Я обиделась!
Иней раскрыл глаза, тихо посмеиваясь. Он приподнялся на локтях и мягко улыбнулся Нелли:
— Снежинка, ну, я не хотел тебе мешать. Ты так здорово меня накрыла! И колыбельная очень красивая!
Нелли только сильнее насупилась.
— Я обиделась!
— Ну что ты? Я же не специально.
— А я всё равно обиделась!
— Почему?
— Я тебя накывала-накывала… То есть… НакРывала! А ты… Ты… Улыбался! Плохой папа!
— Почему плохой? Я просто очень радовался, что у меня такая заботливая дочка!
— Неправда! Ты меня не любишь! — Нелли надула губы и отсела от него подальше.
Иней удивлённо приподнял брови.
— Как это не люблю? Очень люблю! Больше жизни! Ты моя самая лучшая, самая главная, самая красивая победа в жизни!
— А кого людишь… — Нелли нахмурилась, пытаясь правильно сказать слово. — Любишь больше — маму или меня?
Инея подобный вопрос застал врасплох, и он даже не знал, что ответить. Вроде и дочь не хочется обидеть, и Лина может подслушивать за дверью и тихо хихикать. А потом вспоминать ему до конца жизни.
— Ну… Снежинка, я люблю вас с мамой одинаково, просто каждую по-своему. Вот, например, ты любишь кататься на пони…
— И ты мне купил пони! Я же просто люблю кататься, я не хотела себе пони! — возмущённо ответила Нелли и обиженно на него уставилась.
— Но почему ты на меня обижаешься за это?
— У пони, — Нелли уже рычала, — была семья! А ты их разлучил! Ты что, злодей?!
Иней уселся рядом с дочерью и тяжело вздохнул:
— Но теперь у пони новая семья. Лошадки на нашей конюшне очень рады новой подруге.
— Правда? Они её не обижают?! — строго спросила Нелли и повернулась к нему.
Иней облегчённо улыбнулся, поняв, что дочь уже забыла про свой вопрос про то, кого он любит больше, и сказал:
— Не обижают. Я слежу за этим, мне каждый день докладывают, как твоя пони питается, с кем из лошадей общается и так далее. А теперь ты тоже её новая семья и должна заботиться о ней.
— Я гуляю с ней и кормлю морковкой! — закивала Нелли. — А ещё рассказываю ей сказки!
— Вот, молодец. Ты хорошая хозяйка.
Нелли лучезарно улыбнулась папе и взобралась на него, усевшись на колени и положив голову на его грудь. Иней начал ласково гладить дочь по голове.
— Папочка, — Нелли посмотрела на Инея большими голубыми глазами и слегка надула губки. — Я хотела попросить у тебя кое-что!
Дочь выглядела так умилительно, что Иней сразу растаял. Он чмокнул её в макушку и улыбнулся:
— Конечно.
— Ты согласен?
— Что бы то ни было, я постараюсь сделать так, чтобы оно у тебя появилось.
— Правда-правда? — глаза дочери заблестели.
— Правда-правда!
— Тогда… Я хочу… Только это секрет!
Иней кивнул и наклонился к ней поближе. Нелли радостно прошептала ему на ухо:
— Я хочу сестрёнку!
Иней широко раскрыл глаза. Вот это да… Он, конечно, ожидал подобного, но не тогда, когда Нелли будет всего три года. Ну, хотя бы лет шесть… Он растерянно посмотрел на светящуюся радостью дочь, и понял, что уже согласился. Они с Линой пока не планировали второго, да и что греха таить, Нелли тоже не планировали, всё вышло как-то само собой… Иней снова чмокнул дочь в макушку и сказал:
— А… Зачем тебе сестрёнка?
— Чтобы играть! Я же одна у вас с мамой!
— Но нам и с тобой одной хорошо.
— Но мне скучно! С ребятами много не поиграешь в поместье! А вы с мамой заняты!
— Но ведь сначала сестрёнка будет совсем маленькой. Ни говорить, ни ходить дети не умеют. — Иней погладил Нелли по плечам. — Она будет часто плакать и хныкать. Её нужно будет учить всему.
Нелли хлопнула носом.
— А с кем мне тогда играть?! Ринат вечно занят, ты тоже, дядя Валтор уехал! А Эдвин теперь учится! А на меня времени совсем нет!
— Тебе нужны друзья?
— Да!
Иней ненадолго задумался. У членов королевского совета не было детей, которые подходили бы по возрасту Нелли. У его старых даймондских друзей детей ещё не было вообще. Стало быть, придётся уговаривать Лину на второго…
— О чём болтаете? — легка на помине. Лина вошла в комнату лёгким шагом, но увидев Инея в парадной одежде на кровати, она резко нахмурилась: — Иней, сколько раз я тебе говорила…
— Мама, — Нелли решительно спрыгнула с колен Инея и подошла к Лине. — Мне нужна младшая сестра!
— М-младшая сестра? — заикаясь, переспросила Лина и покраснела, глядя на Инея.
— Да! Я буду любить её! — клятвенно пообещала Нелли. — Мне нужен друг!
— Ох… — Лина села рядом с Инеем. — Ну раз дело в друге… Тебе нужен сверстник?
— Конечно! — Нелли быстро взобралась обратно на кровать и уселась рядом с матерью. — Мамочка, пожалуйста! Ты же такая умная!
Лина погладила Нелли по голове и улыбнулась:
— Знаешь, у меня есть подруга, у которой есть сын твоего возраста.
— Мальчик? Фу!
— У него розовые волосы.
— Ого… Я хочу его увидеть!
Иней оторопело уставился на довольную Лину.
— А как ты так быстро всё уладила? Я ей так долго пытался объяснить… — удивлённо спросил он. На это Лина только усмехнулась и коротко чмокнула его в губы.
— Уметь надо, — сказала она.
Нелли уже во всю думала, какой у неё будет друг. До родителей ей не было дела.
— А когда я встречу его? — спросила она, взволнованно закусив губу.
— Я могу взять тебя с собой на встречу завтра утром. Там будет моя подруга с сыном, — ответила Лина, и Нелли вдруг сорвалась с кровати, как ошпаренная.
— Ой! Ой! Я же ещё не придумала, что одену! Я же должна порадовать его! Он должен захотеть со мной дружить! Мне срочно нужно выбрать платье! И туфли! Мама, папа, спокойной ночи!
Лина и Иней переглянулись и хором спросили:
— А поцелуй на ночь?
— Ой, ну что вы как маленькие! — вздохнула Нелли, хотя по традиции это её родители целовали перед сном. Она подошла к ним и чмокнула в щёки. — Всё!
— Ты даже не попросишь сказку? — удивилась Лина.
— Нет! Мама, у меня миссия! — напряжённо сказала Нелли, встав посередине комнаты. Она развела руки в стороны. — Мне нужно красиво одеться на завтра!
— Но…
— Я попрошу Эву мне помочь и сама лягу спать! А вы устали, вам надо сейчас спать!
На этой ноте Нелли быстро покинула спальню родителей, громко зовя любимую служанку Эву.
Иней тихо рассмеялся и упал спиной на подушки, раскинув руки в стороны.
— Знаешь, она такая милая! — сказал он. — Но я уже начинаю ревновать… Она наряжается для какого-то мальчика!
— Да брось! Она же не замуж за него выходит, — улыбнулась Лина, ложась рядом. — Просто она хочет поразить его. Оставить хорошее впечатление.
— Так не хочу, чтобы она взрослела…
— Я тоже…
Вдруг Иней лукаво взглянул на жену и сказал:
— Лина, а может… Подумаем о сестрёнке?
— Иней!
Лина жутко покраснела и шутливо ударила его в плечо.
— Ты совсем? Я только от первой беременности отошла, куда мне вторая! Подумаем об этом через пару лет. Я хочу успеть поработать перед вторым заходом…
Иней поцеловал её в губы, заключая в крепкие объятия.
— Как скажешь, — улыбнулся он.
— Иней… Я же сказала, что вторая беременность пока не в планах… — Лина отодвинулась от него.
— Да я же просто любя, — Иней снова поцеловал её, на этот раз настойчивее. — Готов ждать сколько угодно. И я пока наслаждаюсь, как растёт наша Нелли.
Лина улыбнулась ему и поцеловала в ответ.
— Мне ещё завтра нужно будет на Мелодию. Нужно разобраться с парочкой школьников, — сказала она. — Я возьму Нелли с собой.
— В смысле? Зачем тебе школьники?
— Кто-то решил, что издеваться над будущей феей Жизни — это круто. Надо преподать им урок.
Иней улыбнулся. Он знал свою жену. И знал, какой урок она преподаст обидчикам.
— Тогда зажги там.
