***
Джинни полностью погрузилась в свои мысли, поэтому далеко не сразу заметила тёмный силуэт в коридоре, поднявшись на свой этаж. Лишь когда в темноте раздался вдруг странно знакомый голос, девушка подняла взгляд: — Уизли? — недоверчиво протянул мужской голос из той стороны, где была квартира Малфоя. Джинни нахмурила брови и шагнула чуть ближе. Неизвестный сделал то же самое, и вскоре девушка смогла опознать в нём Блейза Забини. — Что ты здесь делаешь? — спросил Забини, смотря на девушку с какой-то непонятной для неё ноткой отвращения и ненависти. — Живу, — растерянно ответила Джинни, — А ты должно быть к… — на этом моменте девушка резко замолчала. Ей не хотелось говорить про Драко. Особенно сейчас. И особенно с его другом — по крайней мере — школьным (как обстояли дела спустя столько лет — девушка не знала). Парень как-то раздражённо выдохнул, запуская руку в тёмные волосы. — Что у вас с Малфоем? — прямо спросил Забини. И задай он этот вопрос буквально пару часов назад, Джинни бы без колебаний ответила — ничего. Но теперь… — Тебя это не касается, — отрезала девушка, пытаясь как можно быстрее скрыться в своей квартире. Но на полпути её с силой схватили за руку, удерживая на месте. — Слушай и запоминай, Уизли: оставь его в покое. Я не хочу снова видеть, как он проходит через это дерьмо. Ты понятия не имеешь, что творилось с ним после твоего ухода тогда, — глаза Блейза опасно блеснули, — А я знаю, и не собираюсь снова стаскивать своего лучшего друга с обрыва магической расщелины, потому что какая-то там Уизли ушла к Поттеру. Знаешь, сколько раз он пьяный просил стереть ему воспоминания о тебе? — с вызовом поинтересовался парень. На лице Джинни мгновенно проскочило беспокойство, а в глазах застыл немой вопрос: «Почему же ты не сделал этого?» А Забини, словно прочитав этот самый вопрос, ответил: — Почему я ни разу не повёлся на это? А ведь он просил. Драко Малфой просил — можешь представить себе такое? Я вот теперь могу. Но я так и не сделал этого, потому что каждое грёбанное утро, протрезвев, он смотрел на меня с тревогой, а когда спустя пару минут понимал, что я не исполнил его просьбу, облегчённо выдыхал. Вот почему, Уизли. Ты — причина всего этого. И ты не знаешь, чего мне стоило вернуть своего друга. Так что не смей вновь возвращаться в его жизнь. Надеюсь, ты хорошо уяснила то, что я сказал. С этими словами Блейз наконец отошёл от Джинни, разворачиваясь и трансгрессируя. Внутри всё болезненно сжалось и словно замерло. Несмотря на всю злость и презрение в голосе Забини, девушка ясно и чётко поняла одно — больно было не только ей.***
Дни летели так незаметно, что Джинни сама не поняла, в какой момент они оказались на большом поле где-то за пределами Уэльса. Их второй матч; сильные соперники, чьими фанатами заполнена большая часть трибун. Тяжелое молчаливое напряжение вот уже несколько дней крепко держало Холихедских гарпий в своих руках. И даже несмотря на всё это, Джинни словно бы выпала из жизни. Она не могла думать, вспоминать, просто не хотела. Чтобы двигаться дальше, ей нужно было признать, что все эти десять лет она страдала из-за своей же глупости. Просто из-за того, что не сказала и пары слов, а просто сбежала. И продолжала бежать все эти годы: от Драко, от прошлого, от самой себя. Но когда горькая и такая глупая правда ударила буквально в лоб, Джинни остановилась. Остановилась и замерла на месте, она не хотела принимать правду прошлого, и это же не давало ей сделать даже малейшего шага вперёд. Она плотно застряла в этой пропасти и больше всего боялась одного — столкнуться в открытую с ним. С тем, кто привёл её в эту пропасть. Но Драко будто как всегда знал Джинни лучше её самой. После того дня он заговорил с ней вне тренировок лишь раз: — Я знаю тебя, малышка Уизли. Быть может, лучше, чем ты сама. Тебе нужно время, чтобы поупрямиться и побегать от проблемы. И я дам тебе его. Я ждал десять лет, подожду ещё. Подожду, пока ты наконец не сможешь держать это в себе и как всегда без предупреждения влетишь в мою квартиру. Будешь полыхать, как настоящий костёр, сыпать обвинениями и без разбора изливать всё, что накопится в тебе за эти дни. Я выслушаю тебя, как всегда успокою и тогда, наконец, мы нормально поговорим, — низким голосом заключил Драко и ушёл. Просто ушёл, больше не оборачиваясь и не смотря в сторону Джинни. Ни на тренировках, ни вне их. Он не удостаивал её даже малейшим взглядом, ненавязчивой фразой, словом — ничем. Как и сказал, он дал Джинни время. Вот только она от этого чувствовала себя ещё хуже. И всё равно упрямо продолжала делать вид, что всё в порядке. — Команда соперников сильна тем, что у них много опытных игроков и все они играют очень слаженно. Сплочённость и всегда безупречно чёткая, отточенная игра. Не ставьте на то, что это делает их предсказуемыми. Потому что вам это не поможет. Просто покажите всё, что мы тренировали последние две недели, — закончил Малфой свою тренерскую речь и отправил команду к раздевалкам. — Да, почему-то мне кажется, что наш тренер не сильно то верит в нас сегодня, — протянула Люси. — Не надо так говорить. Просто соперники сегодня действительно сильные. Но это не повод поджать крылья, мы гарпии. И мы будем сражаться, а не ныть попусту, — тут же отрезала капитан команды. — Джинни! — вдруг послышалось откуда-то со стороны, и девушка мгновенно замерла на месте. Она не хотела поворачиваться. Потому что этот мелодичный, слегка загадочный голос она бы узнала из тысячи. — Всё нормально? — спросила капитан, смотря то на Джинни, то на кого-то за её спиной. — Да, — сдавленно ответила Джинни, — Идите вперёд, я скоро догоню. Это мои старые знакомые, — закончила девушка. Гвеног Джонс ещё раз пристально оглядела Джинни, после чего вместе с командой удалилась в сторону раздевалок. — Привет, — вновь раздался приветливый голос, и, полностью повернувшись, Джинни увидела перед собой своих некогда лучших друзей — Полумну Лавгуд и Невилла Долгопупса. — Привет, — сдержанно ответила Джинни, стараясь не смотреть прямо на друзей. — И это всё? — не выдержал Невилл, — Мы столько лет не виделись. Ты хоть знаешь, какой путь мы сюда проделали? Джинни уже чувствовала, как внутри всё начинает закипать. Но тут вновь вмешалась Полумна: — Не надо, Невилл, — примирительно начала девушка, — Джинни, я знаю, что ты до сих пор обижаешься на нас, но мы здесь, чтобы… — Нет, — резко отрезала Джинни, — Ты ничего не знаешь. Вы оба. И нет, я не обижаюсь на вас. Я простила ещё тогда, в Хогвартсе, и оставила это там. — Тогда почему все эти годы ты продолжаешь избегать нас? Даже сейчас ты смотришь куда угодно, но только не на нас! — вновь заговорил Невилл. Джинни сделала глубокий вдох, покачав головой, словно пытаясь собраться с мыслями. А затем наконец посмотрела прямо на своих собеседников: — Потому что мне до сих пор больно смотреть на друзей, которым я когда-то доверяла свою жизнь. А теперь и слова не доверю, — с плохо скрываемой горечью в голосе произнесла Джинни и, быстро развернувшись, удалилась прочь. Подальше от старых друзей, от прошлого. К своей команде, к квиддичу, который как всегда поможет ей избавиться от всех ненужных мыслей и воспоминаний… Flashback — Как-то шумно там сегодня, — тихо произнесла Джинни, когда они подходили в один из дней к большому залу. Малфой по обыкновению шёл немного позади, но девушка была уверена, что он прекрасно её услышал. Однако ответа не последовало. Тогда Джинни толкнула тяжёлые двери, проходя в большой зал, гул в котором как-то резко затих. Джинни показалось, будто вся школа смотрит именно на неё. Нахмурив брови, девушка всё же двинулась в сторону стола своего факультета. Но стоило подойти чуть ближе, как с разных сторон огромного стола послышались голоса… — О, слизеринская подстилка пришла! — Вы тоже видите её? Как она смеет садиться за стол нашего факультета! Вали к своим слизеринцам… — Серьёзно, это она встречается с Малфоем? — Ничего себе, как низко пала Уизли… Джинни уверенно шагала к центру стола, где, как ей показалось, был самый центр этих грязных сплетен. Попутно девушка краем глаза посмотрела на стол слизеринцев. Когда она вошла в зал, они тоже перекидывались похожими сплетнями, однако не так открыто. А после того, как в зал вошёл Малфой, и вовсе все позакрывали рты. И в то время, как гриффиндорцы по-настоящему сыпали девушку обвинениями, слизеринцы даже не посмели спросить что-то у Драко. Хотя Джинни уверена, они так же, как и когтевранцы с пуффендуйцами обсуждали их с Малфоем буквально пару минут назад. — Ну что, все высказались? Или ещё остались желающие? — наконец дойдя до самого центра стола, громко объявила Джинни, и голоса немного стихли. — Джинни, — подал голос Невилл, который смотрел на девушку с какой-то непривычной смесью неверия и отвращения, — Надеюсь, ты пришла, чтобы опровергнуть все эти слухи. Девушка на это заявление своего некогда лучшего друга лишь криво усмехнулась. Должно быть, она выглядела в этот момент точь-в-точь как Малфой. Ну или ей просто очень хотелось так выглядеть… — Нет, я пришла посмотреть в глаза своим друзьям, с которыми я прожила столько тяжёлых моментов бок о бок. А теперь они сидят и вместе со всеми поливают меня грязью, поддерживая всевозможные мерзкие слухи обо мне, — смерив Долгопупса и сидящую не за своим столом Лавгуд холодным взглядом, произнесла Джинни. — А что нам было делать? Ты хоть представляешь, как глупо мы выглядели сегодня утром, когда полшколы подошло к нам с вопросом о тебе и Малфое?! — поднявшись на ноги от возмущения, ответил Невилл. Но Джинни уже не смотрела на него. Она обвела взглядом гриффиндорцев, что сидели за столом. Так как год подходил к концу, младшие курсы уже разъехались по домам. В Хогвартсе остались лишь выпускники, которым ещё предстояло сдать экзамены. — Слушайте все внимательно, повторять не буду. Каждый, кто почему-то решил, что имеет право обсуждать мою личную жизнь, пусть подойдёт ко мне и выскажет всё, что он думает, в лицо. А не выкрикивает гадости из толпы, как трус. Впрочем, могу сразу ответить на все интересующие вас вопросы: мы с Малфоем не встречаемся. А всё остальное не касается никого из вас, — девушка уже развернулась, чтобы уйти, но вдруг обернулась и добавила: — Не думала, что когда-то пожалею, что оказалась на Гриффиндоре. Больше Джинни не сказала ни слова, впрочем, как и все в зале. Когда она выходила, там повисла гробовая тишина. И хоть внешне девушка старалась держать лицо, внутри всё буквально разрывалось от обиды. Она защищала этих людей, принимала на себя непростительные, делала всё, чтобы помочь своему факультету, который во времена управления Кэрроу явно был больше других в немилости у пожирателей смерти. И всё это для того, чтобы услышать от них такое? Джинни чувствовала себя преданной. Она брела в неизвестном направлении, сама не понимая, как ноги привели её на Астрономическую башню. Девушка не понимала, что она делала, ей просто хотелось немного отвлечься, проветрить голову. Она поднялась на перила небольшого выступа и перекинула сначала одну, а затем и вторую ногу. Несмотря на тёплую погоду, прохладный ветер тут же начал играть рыжими волосами девушки. Она сидела на тонких перилах, свесив ноги вниз и изредка опуская взгляд. Там, вдали виднелся двор, тот самый, где нашли тело Дамблдора. Джинни плохо помнила те дни. Но вот их разговор с Гарри на похоронах профессора она не забывала никогда. В тот день она чётко осознала одно: Гарри никогда не признает её равной, никогда не доверится ей. Для него, для Гермионы и Рона, она навсегда останется маленькой девочкой, не заслужившей быть рядом с их важными миссиями. Джинни тогда ощутила это так чётко, и запомнила навсегда. А когда после всех событий войны она посмотрела на Гарри и Гермиону вместе, то поняла, что на самом деле он никогда и не был в неё влюблён. Потому что её он никогда даже мимолётно не одаривал таким взглядом, каким всегда смотрел на Грейнджер. Вот только, когда война закончилась, Джинни было уже всё равно и на Гарри, и на Гермиону, и на всех остальных. Её мысли занимал лишь один человек. Тот, кто уже давно перестал смотреть на неё свысока. Тот, кто без грамма презрения поднимал её с холодного пола этой самой башни, вытирал кровь с её разбитых губ, осторожно целовал дорожки слез на её веснушчатых щеках и был рядом тогда, когда она больше всего в этом нуждалась. Он принимал её такой, какая она есть. И делал этим самым то, что не смогли сделать, как оказалось, даже самые близкие друзья… Рядом с ним она могла быть любой. Ей не надо было никого строить из себя. Она просто нужна была ему, а он ей. — Твои милые друзья так сильно тебя расстроили, что ты решила сброситься с башни, Уизли? — как всегда в нужный момент раздался знакомый холодный голос. Джинни спиной почувствовала тепло и не глядя откинулась назад. Она знала, что Малфой тут же обхватит её рукой за талию, удерживая, словно бы она и правда собиралась спрыгнуть с башни. — А как у тебя всё прошло? — тихо спросила девушка. Немного подумав, Малфой сделал глубокий вдох и всё же ответил: — Не знаю, в открытую никто ничего спрашивать не решился. Забини разве что успел надоесть со своими тупыми шутками. Есть мысли, кто постарался над этим представлением? Малфой говорил как-то слишком спокойно, словно его вовсе это не беспокоило. Ладно, ребята в Хогвартсе, но что делать, если эти слухи дойдут до их родных? Джинни не знала. Мама Драко вряд ли будет в восторге. А её родные тем более… — Не знаю, — слабо пожав плечами, всё же ответила Джинни, — Может, Паркинсон? Уж больно её лицо сегодня светилось от счастья. Они с Драко давно подозревали, что Паркинсон с Забини их заметили. Это было вполне возможно, учитывая, что каждую ночь Джинни пробиралась в подземелье слизеринцев. И всё же они не ожидали, что сплетни такой волной в один день расползутся по школе. Над этим явно кто-то постарался. — Попробую что-нибудь выяснить, — ответил Драко, аккуратно забираясь холодными пальцами в рыжие локоны и неспешно их поглаживая. Он успокаивал её, Джинни это явно чувствовала. Но спокойнее не становилось. Следующие несколько дней девушка намеренно игнорировала всех своих друзей и знакомых. Проходила мимо, не обращая внимания на любые оклики и неловкие попытки заговорить с ней. Но постепенно злость уходила, что нельзя было сказать об обиде, крепко засевшей внутри. — Джинни, можно тебя на минутку? — услышала в одном из коридоров девушка. Всё внутри кричало ей идти дальше, но она всё же остановилась и, круто развернувшись на небольших каблуках, посмотрела прямо в глаза Лавгуд. Обычно мечтательная Полумна выглядела непривычно взволнованно, а позади неё неловко переминался с ноги на ногу Невилл. — Мы хотели поговорить и извиниться перед тобой, — произнесла Полумна, на что Невилл согласно закивал. Джинни с трудом удалось затолкать своё раздражение поглубже и спокойно ответить: — И за что вы хотите извиниться? — Джинни, мы правда не хотели тебя обидеть. Просто ты не представляешь, в каком шоке мы были, когда услышали все те слухи. Мы просто. .- начал было оправдываться Невилл, но Джинни его прервала. — И что вы сделали? Подошли ко мне? Поговорили? Может, вы пресекли все эти слухи? Даже будь они правдивы, разве друзья не должны стоять друг за друга в любой ситуации? Разве я когда-то отворачивалась от вас? Что если я действительно с Малфоем? Повесите на меня клеймо и будете обходить стороной? — не выдержала Джинни. Друзья смотрели на неё в лёгком шоке. — Нет, Джинни, мы по-прежнему считаем тебя своим другом, даже если… — заговорила вновь Полумна. — Так ты всё-таки правда с ним? — в этот момент воскликнул Невилл, на что Джинни лишь слабо усмехнулась. Именно поэтому она так ничего и не сказала друзьям, даже самым близким. Даже люди, которые прошли с ней через все ужасы войны, готовы отвернуться, потому что она встречается с кем-то не тем, по их мнению… — Я вас услышала. Можете считать, что извинения приняты. Но друзей у меня больше нет, — тихо, но очень чётко подвела итог Джинни. Flashback И вот теперь, перед самым выходом на поле, она вновь думала о старых друзьях, о том времени, что они провели вместе, о том, как выручали друг друга… — Все готовы? — окликнула команду Гвеног Джонс, наконец выдергивая Джинни из её размышлений. Игра не задалась с самого начала. Противники были действительно сильными и с поразительной лёгкостью считывали все тактики Холихедских гарпий. Они словно бы были идеально готовы к игре именно с ними. — Чёрт, ещё один квоффл! — выругалась Люси, летевшая рядом с Джинни. Счёт уже давно был не в их пользу. Иногда Джинни поглядывала на трибуну для судей и тренеров, где стоял Малфой. Однако на его лице не было ни одной тени, даже самой маленькой. Парень очень сосредоточенно наблюдал за каждым движением в игре, иногда делая какие-то заметки в свой блокнот. — Не расслабляться! — чувствуя, что дух команды явно падает, произнесла Джонс, и гарпии наконец сплотились. Но всё это превратилось в прах, когда громкий голос комментатора объявил, что ловец противников поймал снитч. Для Холихедских гарпий это было далеко не первое поражение. Да и что уж говорить, для самой Джинни тоже далеко нет. Но почему-то на лице каждой девушки в команде отчётливо читалось очень горькое разочарование. В себе, в своей игре, в команде… С поля они уходили молча. Никто не осмеливался проронить и слово. Но тут Джинни вновь поймала взглядом старых друзей. Они с трудом протискивались через толпу фанатов и явно кого-то искали глазами. Джинни понимала, что, скорее всего, они ищут именно её. И то, с каким беспокойством и искренним волнением они пытались хоть как-то пробраться к ней, через огромную шумную толпу, кажется, наконец растопило в ней эту стену. Она много лет запрещала себе вспоминать об этом. Не хотела быть слабой. Но больше она так не могла. — Я отойду ненадолго поговорить с друзьями, — крикнула на ухо капитану Джинни и пошла в противоположную сторону от их раздевалок.***
После матча, хотя эту игру в одни ворота было сложно назвать таковым, Малфой немного поговорил с тренером соперников. А затем направился в раздевалку своей команды. Он надеялся, что к тому моменту девушки уже привели себя в порядок и немного успокоились. Хотя он прекрасно видел их лица, понимал, о чем они думают. И всё равно ему было очень важно донести сегодня до них несколько очень важных вещей. Иначе Кубок Квиддича им не светит не только в этом сезоне, но и вообще никогда. На поле по-прежнему было шумно, все кричали, делали колдографии. Команду победителей сразу с нескольких сторон атаковали магические журналисты. Драко не был удивлён, они ведь играли с позапрошлыми победителями Кубка Квиддича. Да и в прошлом сезоне их от полной победы отделял лишь один проигранный матч. Так что столько шума вокруг их команды не было удивлением. Но всё ещё невероятно раздражало. Постучав в дверь раздевалки и получив спустя время положительный ответ, Драко вошёл внутрь. К его удивлению, все девушки ещё были в квиддичной форме. Кто-то сидел с полотенцем или бутылкой воды, но переодеваться никто не спешил. — Я, кажется, ошибся дверью? — оглядев отчаявшиеся лица перед собой, будничным тоном поинтересовался Малфой. — Простите, тренер, наша игра сегодня была ужасной, — первой решила заговорить Джонс, как капитан команды. — Да что мы могли сделать? Они же нас как школьников, как первокурсников просто размазали на этом поле. Да играй против них сегодня корнуэльские пикси и то больше бы на матч походило! — не выдержала чересчур эмоциональная Люси. — Как тонко подмечено, — согласился Малфой, и в раздевалке вновь повисла гнетущая тишина. Дав девушкам ещё пару минут, тренер снова заговорил: — Теперь слушайте внимательно и запоминайте: на победах не учатся. Учатся на поражениях. И наша команда сможет продвинуться ровно настолько далеко, насколько много вы вынесете из этого матча. Сегодня и завтра всем отдыхать и проветривать голову. А во вторник жду всех в десять утра на тренировке, со свежими головами и главное — правильными выводами. Не надо мне констатировать очевидные факты о том, что вы проиграли. Лучше попробуйте порассуждать, почему и главное — что можно изменить, чтобы предотвратить это в будущем. Спасибо за сегодняшнюю игру, отдыхайте, — наконец закончил свою речь Малфой. И Драко уже было развернулся, чтобы покинуть раздевалку, как вдруг очень остро ощутил, что кого-то не хватает… Он вновь пристально оглядел свою команду, осознавая, кого же именно нет в раздевалке. — Где Уизли? — отстраненно спросил Малфой, однако внутри в это время разрасталась странная тревога. — Она пошла поговорить со своими друзьями, которые пришли сегодня на матч, — ответила Джонс. Больше ничего Драко спрашивать не стал, покидая раздевалку и снова оказываясь на шумном поле. Но странное чувство внутри никуда не уходило, и очень скоро он понял, почему. — Малфой, — то ли удивлённо, то ли с презрением воскликнул Долгопупс. Они вместе с Лавгуд все красные и явно запыхавшиеся шли к раздевалке, из которой недавно вышел Драко. Малфой понял, что именно об этих друзьях, должно быть, шла речь и уже хотел было пройти мимо, однако следующие слова Лавгуд заставили его замереть на месте: — Ты не видел случайно Джинни? Мы хотели поговорить с ней после матча, но никак не можем её найти…