Созвездие Близнецы

Наверное, мне слишком понравилось начинать главу с лирических вступлений. Поэтому мы продолжим в том же духе! Думаю, каждый из вас, дорогие читатели, задумывался о снах за чтением данной работы. Этим я хочу сказать, что забрасывать такого рода мысли в долгий ящик рано. Сбывались ли когда-то ваши сны или мечтали ли вы о их воплощении наяву? Дайте угадаю: конечно, да. А теперь вопрос сложнее: превращался ли ваш самый прекрасный сон в кошмар? Ужас… У самой мурашки поползли по рукам. А теперь давайте подумаем: все ли кошмары исключительно ужасны? Только для того чтобы напугать нас, создаёт их наше сознание или из них можно вынести урок? Ну или перестать поятся и начать действовать? Ой, ну это я уже загнула. Действовать?! Какому идиоту это придёт в голову? Чушь, не правда ли. *** Просыпаться в холодном поту приходилось каждому и ни раз, но проснуться, чувствуя боль в правой руке, попутно обнаруживая красные следы от ногтей на ладони, из-за слишком сильного сжатия кулака, ей пришлось впервые. В глазах девушки больше не было сна вообще. На часах около четырёх часов ночи, а уснуть и забыть о том, что приснилось минутами ранее не получалось. Это был самый неприятный сон за её жизнь. И других слов Анджелина не могла подобрать, ведь он не был отвратительным или, как бы её это не смущало, ложным и невозможным. «Насколько сильно нужно было стукнуться головой, чтобы придумать ТАКОЕ!» - кричал голос разума Джонсон, который долго не подавал признаков жизни. Скорее он кряхтел, чем кричал, ведь «не понятно что» заглушало его, бив будто в самую грудину. Разум не долго продолжал бороться и вскоре замолчал. Вместо него на сцену мыслей девушки вышло отрицание, которое твердило, что ничего не было и вообще Анджелине сегодня снился «Чёрный квадрат» Малевича. «На этом точка!» - провозглашало оно размеренным голосом. Вскоре девушке удалось обмануть саму себя, и она погрузилась в глубокий сон, на этот раз до самого утра. *** - Мерлин, Джордж! – сквозь сон он услышал своё имя из девичьих уст. - Вставай немедленно, засранец. – Джинни явно кричала как невменяемая. Джордж не мог даже глаза открыть. «Припозднились всё же мы вчера, Лина!» - думал он, посмеиваясь над орами сестры. - Ах ты ещё и смеёшься надо мной?! Агуаменти! – из палочки Джинни вырвалась сильно бьющая по лицу парня струя воды. - Ааа! Джин! Что ты творишь? Встаю я, встаю! – Джинни неспешно прекратила «издевательства» - как в своей голове называл сестринские манипуляции Джордж, - и со словами «Живо вставай, соня!» ушла, хлопнув напоследок дверью. - Чёрт! - выругался Джордж, рухнув на подушку. - Не ругайся, братец. – крикнула Джинни. - Не играй заботливую мамочку, сестрёнка! – прокричал в ответ Уизли. Он не увидел улыбку сестры, которой было до ужаса приятно сравнение с мамиными замашками, и жаль. Именно этого выражения лица Джинни он очень хотел добиться. Собрав всю возможную бодрость в кулак, Джордж поднялся с кровати. Голова его немного закружилась, но это не помешало ему, медленно приходя в себя, пройти по коридору до ванной комнаты. Запотевшее зеркало… Когда-то раньше он рисовал смешные рожицы и заходил опять после Фреда, чтобы посмотреть, что тот дорисовал. Теперь это не имело значения, и он просто стирал влагу со стекла одним взмахом руки. Душа трепетала, неприятно и колко, но при таких воспоминаниях уже хотя бы не болела. Болела всё остальное время. Всё в этом пространстве напоминало о нём. О нём и том безоблачном времени. Этой ночью Артур поднял семейство в пять-шесть часов утра. - Гарри говорит, что временное правительство засекло в Хогсмиде подозрительные выплески тёмной магии. Нужно уходить и это не обсуждается! – настойчиво произнёс отец, держа Джорджа за плечи и глазами полными растерянности и испуга умолял прийти в чувства после сна, длящегося всего около четырёх часов. - Да, отец. – серьёзно ответил сын. Артур кивнул ему и отвернувшись тихо произнёс: «Даст Мерлин, их скоро всех переловят и срежут грязные метки с их безжалостных рук!». Мужчина удалился в комнату к жене. - Даст Мерлин. – повторил Джордж. Они довольно быстро добрались по приватной каминной сети домой и буквально разбежались по комнатам досыпать. На удивление самого Джорджа он ни разу не встретил взгляда Анджелины. Девушка была отчаянно погружена в свои мысли и не сказала ни слова никому за всё время. Уизли не предал этому значения и скинул всё на обыкновенную сонливость, которой в том момент сам и страдал. Сейчас стоя у зеркала в родном доме Джордж даже не вспоминал о «сонливости» темнокожей подруги. Он снова погряз в воспоминаниях, и это мучало. Выйдя из некого транса с меланхоличными нотками, Уизли спустился к уже почти остывшему завтраку. Это скорее было обедом: картофель и горстка гороха и моркови. Корнеплод был слегка переварен, а рядом стоящий кофе немного горчил. Джинни совсем замоталась. Её сердце явно разрывалось на части после всего случившегося: смерть старшего брата, уныние матери, примерка на себя её забот, да ещё и Гарри, рискующий жизнью в погоне за Пожирателями. Раздумывая на тем как бы помочь сестре, Джордж доел всё лежащие на тарелке и опустошил кружку и с горьким кофе. Хоть это и мелочь, но он решил прибрать за собой посуду, а за одно и ту кучу, с которой не успела расправиться Джин. За окном пели птицы. Спустя пару минут на подоконник забрался малыш Сычик с запиской в клюве. Джордж протёр руки насухо и открыл послание. Резкий и немного угловатый почерк сестрёнки он мигом узнал. Она писала, что отправилась в Министерство по просьбе отца и временного правительства (к слову по рекомендации Гермионы), чтобы помочь с работой по восстановлению работы почтового центра в рамках здания Министерства. Она упомянула, что пробудет там весь день и попросила «…Джордж или Билл, или Флёр, НО НЕ МАМА, СЫЧ, НЕ СМЕЙ ОТДАВАТЬ ЭТО ПИСЬМО МАМЕ!» - гневно выводила буквы Джинни. Джордж посчитал это прекрасной возможностью и принялся за дела, отправив Сычиком тот же листом со словами: «Хорошо, сестрёнка.» - на обратной стороне.