****
Боль нарастает. Разрывает Чайльда изнутри. Рука богини, метнувшей копьё, всё ещё опускается, Царица же, наоборот, материализует свои сверкающие ледяные мечи: тонкие, почти прозрачные, но смертоносно острые. Предвестники рядом так же изготавливаются к бою – но всё это происходит так медленно… Чайльду же кажется, что с момента, когда сверкающее копьё пронзило Чжун Ли, прошла уже целая вечность. Целая вечность мучительной боли. Боли и гнева. "Я. НИ ЗА ЧТО. НЕ УМРУ." Плоть рвётся. Замёрзшая кровь крошится. Лёд трепещет. Трескается. И разлетается миллиардом мелких осколков. А уже в следующее мгновение Чайльд оказывается на платформе. Над головой раздаётся раскат грома – это в бой вступила Царица – но какое ему до неё дело? Когда в руках застыло непривычно полегчавшее тело самого чёрствого на свете архонта? Чжун Ли ещё жив. Его кожа посветлела, глаза потускнели, но упрямые губы сжаты, а взгляд настолько безжалостен, что Чайльду остаётся лишь исполнить его последнюю безмолвную просьбу. Чжун Ли больше всего на свете не хотел умереть, принеся разрушения и забрав жизни невинных людей. Потому и согласился стать "ключом" или чем ещё там… Но кто тут невинен? И что тут достойно быть спасённым от уничтожения? [Скорее… я не продержусь долго…] – У вас каменное сердце, – позволяет себе Чайльд продлить последние мгновения. Как вдруг на платформе появляется ещё один незваный гость. И хватает Альбедо в охапку. У гостя огненно-красная шевелюра и длинный пылающий меч. Меч этот скрещивается с ледяным. Но окровавленная рука вцепляется в ворот Чайльда, и тот сдаётся, оставляя посторонним заниматься их посторонними делами. В конце концов, какое ему дело до братьев из Мондштадта? – Хорошо. Обхватив Чжун Ли, Чайльд бросается к жадно пульсирующему порталу. Чувствует, как его пытаются оттолкнуть в последний момент, но лишь сильнее прижимает к себе слишком слабое, чтобы действительно оказать сопротивление, тело. Холод и тьма. Падение в пустоту. И остывающее тепло в объятьях. Тяжесть, которая становится всё легче и легче, растворяясь, словно туман… Всполохи тьмы: темнее, светлее… И вдруг – золотое свечение. Тусклое, но в этой темноте его невозможно не заметить. И не протянуть к нему руки. Только рук нет. Чайльд не чувствует своё тело. Он даже не уверен, что ещё жив. И что этот пронизывающий холод – не воспоминание, оставшееся с ним после смерти. Возможно, он обречён падать во тьму целую вечность… но если золотое свечение останется с ним – почему бы и нет? Плесь Внезапный удар и хлынувшая в рот вода заставляют вспомнить, как двигать руками и ногами. И пусть те с трудом отзываются, Чайльд выталкивает себя на поверхность, чтобы вдохнуть мерзко-горький воздух. Вокруг, сколько хватает взгляда, раскинулась беспросветная пустошь, ощетинившаяся сожжёнными до черноты деревьями. Тёмно-синее небо, чёрная земля, чёрная вода… Выбравшись на сушу, Чайльд поджимает ноги и прячет лицо в ладонях. Слёз нет. Но в горле застрял колючий ком нестерпимой потери. "Я жив… почему я ещё жив?" Умереть было бы легче. Тогда бы он не чувствовал этой боли. Сколько же можно? "Устал… я очень устал…" Раскинувшись на земле, Чайльд смотрит в синее небо, на котором не видно ни единой звезды, однако само оно словно источает слабое сияние. Земля холодная. Это не приятно, и Чайльд переворачивается набок, вновь поджимая колени к животу. Так тоже больно. И эдак. Какую же позу принять, чтобы хоть немного утихомирить разорванное на куски сердце? Впрочем, если избавить от колючки, попавшей за пазуху… Вытащив руку, Чайльд какое-то время рассматривает предмет, похожий на маленькие песочные часы, одна половина которых светится голубым, а вторая – фиолетовым. Напоминает Сердце Бога Чжун Ли, только у того одна часть была больше другой. "Забавно… и на кой оно мне?" Подбросив находку в воздух, Чайльд ловит её. А потом изо всех сил забрасывает в чёрные воды озера, из которого только что вылез. От этого резкого движения из-под камзола вдруг выскакивает кое-что ещё. Кое-что светящееся золотым и напоминающее фею, только не круглую, а в виде знакомого ромбовидного водоворота. И вновь сердце болезненно сжимается, забывая, как биться. – Чжун Ли?****
А в это время где-то неподалёку. – А-а-х… не мог бы ты слезть с меня? – Кто знает, какую хрень ты ещё выкинешь? – …эм, парни, вы не знаете, где мы? – Это всё, что тебя волнует? Этот предатель тебя похитил, вообще-то! – Брат, ну почему сразу предатель? Посмотри на ситуацию шире: мы живы. И глянь, что это у Альбедо? Разве не новенький философский камень?