Воздух

Дазай залипает на лицо напротив. Бессовестно так и абсолютно нагло рассматривает. Куникида как всегда собран и сосредоточен. Спокойно и четко печатает что-то, и Дазаю тоже надо бы работать, но он не может. Он рассматривает напарника и тот вдруг кажется ему очень красивым. Вытянутое лицо с тонкими чертами, немного нахмуренные светлые брови, как всегда, когда Куникида работает. А работает он почти всегда. Не переставая, никогда не отдыхая, он всегда что-то делает в Агентстве, а если дел вдруг не бывает, то Куникида все равно находит чем заняться. Потому что это работа над собой. Куникида всегда пытается улучшить себя и мир вокруг. Дазай смеётся над этим, постоянно подшучивает и всячески нервирует напарника. Но в глубине души, ему хочется, чтобы разгладилось изящное лицо и внимательные глаза за стеклами очков улыбнулись. Куникида редко улыбался. Хотя он всегда поддерживающий, всегда уверенный, бесконечно добрый, но почти никогда не улыбается. Дазаю это странно. И хочется это изменить. Но сам Дазай, с постоянными мыслями о суициде и грызущим одиночеством, смеётся постоянно. Он часто мешает Куникиде, отвлекает и придумывает все новые и новые шутки, на которые Доппо всегда ведется. Дазай не понимает этого. Куникида все принимает за чистую монету, он удивительно наивен и честен. Дазай, всю жизнь проведший в море лжи, отчасти которое сам и развел, не понимает. Осаму изощряется, его чушь становится все менее и менее реалистичной, но Куникида все равно ему верит. Всегда и безоглядно верит. Дазаю это непривычно.