Can You Feel My Heart?

      Энни ненавидела время после полудня. Всё вокруг становилось неживым, кофейня пустовала. Так случалось изо дня в день, и каждый раз она пыталась найти себе бессмысленные занятия, чтобы пережить эти пару часов и дождаться вечера, когда мир вокруг неё начинал немного оживать. Где бы в этот час суток Энн не находилась, она всегда изучала случайных людей рядом –чтобы понять, чувствуют ли они тоже самое, и постоянно убеждалась, что, вероятно, лезть на стену от тоски в это время хочется только ей – все остальные спокойно продолжают жить свою жизнь.       Тишину кофейни нарушали лишь постоянные её посетители –пятеро парней, друзья Алекси. Они могли просиживать за своим любимым столиком в дальнем углу зала хоть целую вечность, иногда с самого открытия до позднего вечера. Ничего не стесняясь, они вели себя довольно шумно – громко смеялись, что-то активно обсуждали или даже играли на гитаре и пели. Последнее, кстати, часто собирало вокруг них толпы из восторженных посетителей. Но сегодня они выглядели поникшими – сидели, отрешенно уткнувшись в свои телефоны, и даже не разговаривали друг с другом. И что более всего казалось Энни странным – Алекси уже третий день с ними не было.       Не успела она об этом подумать, как колокольчик над входом в кафе загремел, и в дверях, словно по зову, возник Алекси.       Выглядел он весьма потрёпанно, как будто только что вернулся с шумной вечеринки. Капюшон мешковатой толстовки, накинутый на голову как можно плотнее, не очень успешно прятал взъерошенные чёрные волосы парня, а на лице у него красовались солнечные очки, которые он не снял, даже зайдя в помещение. Едва взглянув на столик в углу, он, немного ссутулившись, направился прямиком к барной стойке. – Привет,– тихо сказал Алекси. Его голос показался Энни измученным. – Сделай двойной эспрессо с собой, пожалуйста. – Ты сегодня не с ребятами? – Энни слегка улыбнулась, покосившись на притихшую пятёрку. – Нет, – неожиданно отрезал Алекси. За тёмными стёклами солнечных очков Энн не могла рассмотреть глаза парня, но почувствовала неладное. Её опасения подтверждал, ко всему прочему, тщательно маскируемый им запах перегара. Алекси был пьян. – Что-то не так? – как можно более участливо спросила Энни, особо и не рассчитывая на развёрнутый ответ. – Грёбаный полдень, – ответил ей Алекс, пытаясь улыбнуться.       Энни вздохнула и отвернулась, чтобы сделать заказанный кофе. Напиться среди белого дня – это, конечно, довольно дико. И хоть Энн слишком мало знала об Алекси, чтобы делать какие-то выводы, за пару месяцев наблюдения за их компанией они напрашивались сами собой. Излучать флёр перегара для него в это время суток не было нормальным – с ним однозначно что-то происходило, но что именно – узнать она не могла, ведь он вряд ли скажет что-то помимо дежурных фраз.       Череду раздумий Энни разорвал вид из находившегося неподалёку от барной стойки окна. У входа в кофейню стояла машина Алекси, и этот факт заставил её забеспокоиться сильнее. – Это грёбаный полдень заставил тебя пьяным сесть за руль? – как можно более спокойно спросила Энни, подавая Алекси его горячий напиток.       Парень замер, не ожидая такого беспардонного нападения. Энни показалось, что Алекс собирается выдать ей грубый ответ но, помедлив пару секунд, он спокойно сказал: – Я пил вчера, сегодня я абсолютно трезв. «Это же чушь собачья. Возможно, вчера ты тоже пил, но и сегодня ты снова пьян»,– подумала Энни, но кивнула в знак согласия, понимая, что они с Алекси не на том уровне отношений, чтобы она могла до него допытываться. – И всё же, – добавила она, когда Алекси, взяв кофе, уже собирался уходить, – я бы посоветовала тебе сегодня обойтись без вождения. – Я обязательно учту твои пожелания, ведь я сюда пришёл именно за тем, чтобы меня отчитывала бариста, – огрызнулся Алекси и поспешно зашагал к выходу.       Энни собиралась бросить что-то ему вслед, но осеклась, увидев, как сорвавшись со своего места за столиком, к Алекси подбежал один из его друзей. Тот выглядел встревоженным и, схватив Алекси за плечи, пытался его остановить, поговорить, но Алекси рвался к выходу. Разговор был коротким и на полушепоте, поэтому Энни не удалось ничего расслышать, но одной этой картины ей было достаточно, чтобы окончательно убедиться в своих догадках по поводу того, что у Алекси проблемы. – Оставь его, Йоэль, пусть идёт, – раздался голос со стороны их столика. И Йоэль нехотя ослабил хватку, позволив Алекси уйти. Тот быстро распахнул дверь и, запрыгнув в свою машину, скрылся из виду. Йоэль какое-то время стоял, обреченно уставившись в окно, а затем поплёлся обратно к столику, за которым всё так же нависала гробовая тишина.       Остаток дня Энни провела за тяжелыми раздумиями. Если этот парень ей – никто, то почему её так заботит, что с ним происходит? Почему ей так хочется верить, что он, несмотря на своё нетрезвое состояние, успешно добрался до дома, или до любого другого места, в котором ему комфортно, и не делает никаких глупостей прямо сейчас? Впервые за всё это время она пожалела, что они не обменялись номерами телефонов, и она не может ему позвонить и убедиться, что с ним всё хорошо. Энни больше чем когда-либо захотелось побыть сейчас рядом с Алекси, но – какая ирония – она сама его оттолкнула в тот день, когда он к ней тянулся.       Закончив смену, Энни шла домой по притихшей, освещённой парой фонарей маленькой улочке. Она уже практически дошла до входа на свою станцию метро, как внезапно мелькнувшая знакомая фигура на другой стороне улицы заставила ее вздрогнуть и остановиться. Алекси, всё так же сутулясь и прячась в капюшон, быстро шагал в противоположном направлении. В одной руке он держал явно уже открытую бутылку с алкоголем, а во второй что-то похожее на кувалду и, завернув за угол, быстро скрылся в полумраке. Целый спектр чувств, которые Энн испытала за пару секунд, словно прибили её ступни к тротуару: радость случайной встречи сменилась недоумением, которое, в свою очередь, перекрыл испуг. А затем снова – смятение, желание догнать Алекси, страх, заставляющий стоять на месте, и разум, который уговаривал не вмешиваться в жизнь едва знакомого парня. Какое-то время Энни стояла посреди улицы, одолеваемая этим вихрем чувств, а затем, резко развернувшись, шагнула в тёмный переулок вслед за Алекси.       Она упустила его из виду и уже раздумывала повернуть назад, как звуки бьющегося неподалёку стекла подсказали ей траекторию движения. Энни ускорила шаг и почти уже бежала, ни на секунду не сомневаясь в том, что кувалда, которую Алекси держал в руках, пошла в ход. Несмотря на не слишком позднее время, на улочке не было ни души, и тишину подступающей ночи нарушали только рассыпающиеся в дребезги стёкла и стук её шагов по асфальту. – Ненавижу тебя! – разъярённо кричал Алекси, прыгая по осколкам возле разбитых панорамных окон красивого здания. – Я вас всех ненавижу!       Взмах кувалды, и еще одно рассыпавшееся окно. И никакой сигнализации – он явно знал, что её не будет, как знал и про неисправные камеры на той площади у фонтана, в котором они устроили пенную вечеринку.       Это ещё одна вечеринка, только с более плачевными последствиями? – Алекси, что ты делаешь?! – Энни не узнала собственный испуганный голос, – прекрати, ты совсем рехнулся?       Увлеченный вандализмом, Алекс подскочил от испуга и развернулся. Кувалда, занесённая над головой, на этот раз не успела коснуться последнего уцелевшего стекла. Увидев Энни, стоящую поодаль, он растерялся, соображая, каким образом она здесь оказалась, но, через пару секунд на его лице уже читалось явное раздражение. – Ты, наверное, заблудилась, – злобно крикнул он ей, – иди куда шла. –А если я сейчас вызову полицию? – ляпнула Энн, осознав, что заканчивать своё занятие Алекси не собирается. И в этот же момент последнее стекло пало смертью храбрых. – А давай, – он резко развернулся и пошёл на неё, с трудом сохраняя ровной походку от количества выпитого алкоголя, – вызывай полицию.       Энни застыла на месте, наблюдая за Алекси. Его глаза сверкали безумием вперемешку с болью, но ей совсем не было страшно, убегать не хотелось – скорее, наоборот, сделать хоть что-нибудь, чтобы остановить его, и вовсе не потому, что ей было жалко чье-то имущество. – Вызывай. Долбаную. Полицию, - Алекси повернулся к разбитым окнам, и вновь замахнулся. Энни сорвалась с места и, подбежав к нему, попыталась вырвать инструмент у него из рук, но не успела, и кувалда, очертив в воздухе окружность, со свистом влетела в образовавшуюся темноту оконной рамы, разбив что-то еще, на этот раз уже внутри помещения. Пытаясь оттолкнуть Энни, Алекси сделал пару шагов назад, но, не устояв на ногах, плашмя упал на тротуар, случайно потянув девушку за собой.       Энни приземлилась на Алекси, смягчив его телом своё падение, но больно разодрала колени. Алекси раздражённо заёрзал, тут же пытаясь столкнуть Энни с себя и встать на ноги, но она поймала его потерянный взгляд. – Эй, – прошептала Энн, – успокойся. Что бы там ни было, просто успокойся. – Слезь с меня, – зашипел он, но его голос уже срывался.       Даже не подумав выполнить требование Алекси, Энни коснулась пальцами его щеки, вложив в этот жест все нежность и заботу, на которые была сейчас способна. Этого было достаточно, чтобы пробить напускную броню, которой прикрывался парень, и на его глазах выступили предательские слёзы. Он закрыл лицо ладонями, пытаясь прийти в себя, но вместо этого зашёлся в беззвучных рыданиях. Энни несколько секунд смотрела на него, оторопев и силясь придумать какие-то совершенно лишние слова. Но, так ничего и не сказав, она просто обняла Алекси за плечи и положила голову ему на грудь, словно пытаясь защитить его этим от страданий. Они так и лежали – вдвоём, в ночной тишине, у разбитого здания возле кучи острых осколков. – У меня есть ключи от кофейни, полной чудесного кофе, и целая ночь для разговоров о жизни, идёшь?       Алекси потёр намокшие от слёз ресницы и еле заметно кивнул.