Есть в зале те, кто ненавидит свою жизнь? Похлопайте. Смелее, смелее.
Так обычно комики обращаются к аудитории в зале. И Шастун клянётся что если бы он сейчас был в этом зале и ему задали этот вопрос, его ладони были бы красными как глаза у наркомана и горели бы так, словно на них сильнейший пожар.
***
Первое сентября. 9:16. Шестнадцать минут назад началась праздничная линейка…
…На телефоне 5 пропущенных от Серёги и 7 от Димки…
Антон стоит в коридоре своей квартиры и… Да. Выслушивает крики и оскорбления в свою сторону.
От кого? От своих же «любимых» родителей.
Что случилось?
Хуй знает.
Громкие голоса смешиваются друг с другом. В ушах звенит. До него долетают какие-то отдельные фразы по типу «бессовестный» и «неблагодарный». А ну и коронное «по жизни будешь одинок, никому не нужная скотина»…"дрышь и шпала, кому ты такой сдался»…
Единственное чего хочет Шастун — это поскорее свалить отсюда. Он хочет тишины. Он хочет спокойствия.
Антон уже давно привык к такому отношению к себе. Иногда он даже старался дать отпор, но сегодня не было ни сил, ни времени, ни желания. К тому же, ни к чему хорошему эта его гордость не приводит. Слишком много самодеятельности — воспитательные работы отца методом избиения. Придти на 1 сентября побитым — так себе перспектива, если честно.
Бессонные ночи и «недоедание» дают знать о себе. Живот болезненно сводит, голова гудит.
Сукаа…
Есть ещё кое-какая проблема. Резкая смена настроения для мальчишки — не первый случай…
Вдруг от чего-то хочется смеяться. Возможно, это из-за
недо-мамы которая прямо сейчас пытается сделать лицо аля-аристократичная Снежная Королева. А возможно из-за отца, который весь покраснел, и чуть ли не прыгает на месте.
Чем-то он похож на собаку: лает так, что слюни летят во все стороны.
Эта мысль заставляет мальчишку рассмеяться —
ну правда же смешно? — за что ему тут же прилетает приличная такая, пощёчина. Больно? Терпимо. Обидно? Уже привык. За 16 лет жизни — привык. Но в любом случае он вздрагивает как ошпаренный. Ему не больно, просто из-за этих побоев так получилось. Получилось бояться прикосновений. Точнее бояться что они сделают больно. Морально.
Возмущённый голос мамы, какие-то угрозы.
Он не слушает. Парень полностью в своих мыслях. Так легче, так почти не больно.
Почти.
Что за пиздец? Блять, я ничего не делал даже.
Он просто проснулся, собрался в школу и — вот так сюрприз — встретил родителей в коридоре.
Нормальный разговор с родственниками? Что это? Антон знает только что такое алкоголь, крики и ссоры без повода. Как родителей и сына, так и просто между отцом с матерью. Ну не повернётся у него язык сказать «мама» или «папа». Даже думать об этом противно.
У меня никогда не было «мамы и папы». И не будет. Они давно стали чужими. Слишком давно чтобы что-то вернуть назад.
О да-да. Те самые беззаботные первые 7 лет его существования. Двор, качели, Димка…прогулки до ночи: убегут с Позом, залезут на качелю, и сидят вдвоём на закат смотрят. Да так что дух захватывает. А потом в гости к Позовым. Его мама такие блинчики делает… просто М-м-м-м…
Хотя если задуматься то и тогда всё в семье было не сладко: родители сутками были на работе, а если и появились дома то, как вы понимаете, им было явно не до сыночка которые где-то с утра до ночи шляется. За ним ухаживали все, кроме его семьи.
Это очень сильно отразилось на психике Шаста. Недостаток родительского внимания преследует его и по сей день. Только теперь внимание ему нужно не только родительское. Любое. Просто любое. Лишь бы не забыли, не бросили как его родственники. А ведь всем же и вправду чисто похуй на него и его жизнь. Если, конечно, периодические смены настроения, депрессию и частую апатию можно назвать жизнью.
Просто прелесть, а не мальчик.
Резко его выбрасывает из мыслей. Видимо, он немного выпал из реальности. Скрип двери за отцом. Парень поднял голову и попытался сфокусироваться взгляд на происходящем. М-да… крики всё же разбудили её.
— Доброе утро… — скромный и тихий детский голосок заставляет всех замолчать.
Наконец-то…— А… а почему вы кричите?
Из приоткрытой двери показывается маленькая головка. Русоволосая девочка с зелёными глазками и подрагивающими ресничками осмотрела всех присутствующих и остановила взгляд на брате.
А выглядит, собственно, брат, мягко говоря — дерьмого. Привалившись спиной с стене, он похож на ммм… Нездорового? Да. Хотя почему «похож»? Бледная кожа, усталые зелёные глаза. Взьерошеные русые волосы. Пухлые, розовые, но все до крови потресканные и искусанные губы. Худой. До ужаса. Просто шпала какая-то. Пижамные клетчатые серые штаны висят на нём только за счёт тазовых косточек. Футболка с широким вырезом открывает вид на острые и бледные ключицы.
Ну просто красавчик!
Зато уже все кольца и браслеты нацепить успел.
Маша. Машенька. Единственная кто действительно любит Шаста из всей его недо семьи. Наверное. Он не знает. Она тут же выходит в коридор и быстренько, шлёпая голыми пяточками по полу, подходит к нему и заключает его ноги в объятия. Это максимум, куда она дотягивается.
Он пытается себя убедить что ничего страшного в этом нет и старается расслабиться в объятиях. Какое-то незнакомое тёплое чувство разлилось в грудной клетке. Парень наклоняется, и осторожно, почти невесомо, касается губами чужой макушки и тут же отстраняется. Приятно. Но это длится не долго.
А как ты хотел?
Мать тут же забирает дочь и прижимает к себе, исподлобья смотря на мальчишку. Он тут же ёжится под этим взглядом.
— Доченька, сколько раз тебе говорить? Не подходи, ты, к этому… — она замялась подбирая слова:
как бы обосрать меня покреативней, да? — неблагадарному
…
Повторяетесь, мама! Как же так?
— Скоту, — злобно заканчивает за неё отец и уходит на кухню. Видимо, ему надоело.
— На себя посмотри, — тихо бубнит себе под нос мальчишка смотря в пол. Он слишком гордый чтобы промолчать. Но ему слишком плохо чтобы сказать это громче. Тело по-прежнему ломит, мысли крутятся с огромной скоростью вызывая практически физическую боль. Приятно. Ёбанный мазохист.
Мама поднимает Машу на руки и, не наградив сына даже взглядом, уходит за мужем. Сестра оборачивается и сочувственно смотрит на Антона. Он знает, что она всё понимает. Понимает, что он не виноват.
Внутри от этого всё скручивается и переворачивается с ног на голову. Звон в ушах не проходит, ноги подкашиваются. Эта забота… Она ничего не может сделать, но её понимания достаточно.
Сука, успокойся. Не до твоих истерик сейчас, нытик!
Парень резко бросает взгляд на часы.
09:29
Твою ж мать! Подросток резко бросается к двери в свою комнату.
Он уже опоздал на пол часа.
Ну что ж. С первым сентября, ёпт.
***
09:40.
Яркое солнце освещает школьный двор. Лёгкий ветерок не даёт зажарится. Просто идеальная погода. Антон может быть и обратил бы на это внимание, не будь он опаздавшим на 40 минут. Двор уже был пустой и стояла гробовая тишина. Все наверняка в школе, сидят по классам. Туда сейчас и направляется десятиклассник.
***
Марина Борисовна осматривает класс, как в дверь раздаётся настойчивый стук. Далее она распахивается и на пороге стоит он. Взьерошеные русые волосы, белая мятая рубашка, криво одетый галстук. На плечах — рюкзак, на худых ногах — чёрные брюки и кроссовки. Кроссовки, блять.
А хули нет?
— Аа…э, — мальчишка осматривается и встречается взглядом с классной руководительницей и от её выражения лица — честно — хочется заржать в голос. — Здрасте!
С широкой улыбкой Шаст проскальзывает на последнюю парту первого ряда. Прямо перед ним сидят его
просто самые ахуенные друзья на свете. Серёга Матвиенко и сам Димка Позов. Он начал общаться с ним ещё до первого класса, а после присоеденился Серёжа. Ещё тогда родилась их компания.
И никто нам больше не нужён!
Да, Антон любит придумывать свои новые слова. И что такого?
Шастун — это несуразный комок гиперактивности и креативности. Он может быть самым ленивым, а может быть через чур активным. Может быть маленьким ребёнком, а может серьёзным подростком. Он непредсказуем.
Он — Шастун.
А Шастун — это всё и ничего одновременно.
Друзья хоть и удивляются, но всё же улыбаются парню. Ну не мог он пропустить первый день. Они это прекрасно знают.
— Не хочешь рассказать что это сейчас было, Шастун?!
— Не, вроде, не хочу.
— Ты издеваешься надо мной?!
— Ну типа, — шёпотом проговорил школьник. Невинная улыбочка. Раз уж он в школе, пора немного пошалить.
Эх, чертово внимание.
***
Скучный и нудный классный час. Техника безопасности, правила поведения и прочее никому не нужное счастье. Башня из ручек пятый раз падает и уже пятое замечание у него есть…
Скучно. Гиперактивность включилась не вовремя.
В принципе можно и поспать. Он не спал несколько дней, так что…
— Шастун!
Блять. Опять?!
— Мне сообщить твоим родителям об этом?! Что
ты себе позволяешь? Тот, на кого даже свои собственные родители забили?! Потому что ты — проблема. Для них и для всех нас тоже. Для каждого кто способен здраво мыслить! Так что, будь мил, делать то, что тебе говорят, пока тебя здесь терпят!
А вот это уже жойстко. Слишком.
Где-то в классе послышались смешки, где-то удивлённые вздохи. Нет, они знали что Шастун не из самой лучшей семьи, но чтоб так открыто это выкинуть в сторону мальчика. Так надавить на больное…
— Да на что она взъелась то так на него? — некоторые из класса остаются не равнодушными. Вау. Только вот ему это сейчас не поможет.
Перед глазами — просто пелена. Было весело, стало, совсем нет.
Действительно, кто я такой, чтобы жить так, как живут другие. Я не имею права на улыбку, я не имею права на счастье.
Сраные мысли, которые Антон все эти последние ночи так глубоко прятал. Вот они.
Взволнованые друзья, поглаживания по плечу. Он не стоит этого волнения и заботы. Он — проблема. Проблемы надо устранять. Подросток срывается с места хватая свой рюкзак с собой. Пошли все нахер. За спиной хлопает дверь и он чуть ли не бежит в самый безлюдный коридор школы. В груди болезненно защемило. Кажется, ресницы стали влажными.
Первое, сука, сентября.
