Вслепую вновь перелистай Пергамент нам доступных тайн — Лед, раскаленный докрасна, Любовь страшнее, чем война, Любовь разит верней, чем сталь. Мельница, «Любовь во время зимы»
Пролог
Куда ни глянь, всюду была вода. Море простиралось вокруг — необъятное, бескрайнее. Небо было пронзительно-голубым, без единого облака, и отражалось в водной глади. Далеко-далеко вода и небо сливались, из-за чего линия горизонта размывалась и едва угадывалась — отчасти из-за этой безграничной синевы, отчасти из-за белого южного солнца, которое отражалось в морской поверхности и разбрызгивало во все стороны слепящие блики. Магглы на палубе поголовно носили темные очки, которые мало помогали, но все равно эта мера была предпочтительнее, чем сидеть в душных каютах. От воды тянуло свежестью, ветер казался теплым и ласковым, и это было подобно оазису посреди раскаленной пустыни — на суше ждали лишь жара и палящий зной. Лето клонилось к исходу, но на юге Европы приближение осени даже не чувствовалось. Это было одной из причин, почему на судне облаченная в черное фигура каждый день притягивала к себе любопытные и сочувствующие взгляды. Любопытные явно преобладали. Весь корабль знал, что это она везет с собой гроб, который сейчас стоял в трюме. К счастью, люди не лезли к ней с бессмысленными разговорами. Поскольку элементарная вежливость предписывала выразить соболезнования, а изображать сочувствие в эти прекрасные солнечные дни всем было лень. И слава Мерлину. Но ее глухие черные одежды неизменно привлекали к себе внимание: шумные, говорливые магглы разгуливали по кораблю в цветастых шортах, майках, сарафанах, купальниках, а мужчины зачастую вовсе были полуобнажены. И посреди этой летней толпы она — в длинном черном платье и черной шляпе с вуалью, похожая на угрюмого ворона в стае попугаев. Она ни с кем не заводила знакомств, но все пассажиры на борту уже откуда-то знали, что она вдова, которая везет тело мужа на родину. От иронии ситуации ей хотелось истерически рассмеяться. Да-да. Вдова. Ну кто бы мог подумать! Вдова человека, который собирался жить вечно. Забавно, что половина ее жизни была построена на лжи, однако именно сейчас, когда во всем ее существовании произошел критический перелом, она ни словом не солгала маггловскому капитану, когда объясняла свое семейное положение. А эту дурацкую вуаль, от которой невыносимо потело лицо и которая ни черта не спасала от солнца, она начала носить только для того, чтобы скрыть свою слишком юную внешность. Она еще помнила выражение лица капитана, когда предъявила ему бумаги на транспортировку, и без всякой легилименции могла понять, о чем он думает. «Такая молоденькая — и уже потеряла мужа!» Сочувствие невыносимо. Особенно от чужих. Особенно от тех, кому на самом деле наплевать. Особенно от тех, кто совсем ничего о ней не знает. Ее отплытие на корабле, пересекавшем Адриатическое море, больше напоминало бегство. Конечно, со скидкой на то, насколько вообще употребимо слово «бегство», когда большую часть твоего багажа составляет гроб с мертвым телом внутри. И все же… да, это было бегство. Крепость пала, войска разбиты, земли опустошены, противник торжествует, а стервятники пируют на костях. Она потеряла все и даже до конца не уверена, неужели ей на самом деле удалось скрыться и нет ли по ее следам погони. Впрочем, этот вопрос доставлял лишь отстраненное неудобство. Когда твоя душа выжжена дотла, для сильных переживаний уже не остается места. Потому в последние недели в ней жила лишь одна мысль, больше напоминающая одержимость. С ней она просыпалась по утрам и с ней ложилась спать, когда на горизонте загоралась полоска рассвета. Только бы добраться до суши… Только бы довести дело до конца — доставить свой груз до пункта назначения. Это последнее и единственное, что она должна сделать. Завершить путешествие. После этого весь мир может гореть хоть синим пламенем. Мерно вздымаются волны. Спокойные, будто тихо шепчущие… и в то же время равнодушные. В этом — их невыразимая прелесть и парализующий ужас. «Я уважаю море. Оно никогда не подчинится волшебнику, каким бы могущественным он ни был. Даже мне», — так сказал он когда-то. Чтобы убить время, она закрывает глаза и вспоминает все. Ее жизнь уже очень давно нельзя было назвать однообразной и размеренной, однако сложно вообразить, сколько безумных событий в ней может произойти за каких-то пару лет. И что два года назад она и предположить не могла, как весь ее мир вскоре перевернется с ног на голову — сделав ее счастливейшей из смертных, а после растоптав в пыль. И как обыденно, даже скучно все начиналось. Да, тогда тоже был конец августа, 1994 год. Когда все магическое сообщество замерло в преддверии Чемпионата мира по квиддичу.