Глаз бури

      ​В Хогвартс миссис Уизли, Билл и Элисса отправились утром — по словам Молли, организаторы Турнира придумали это специально, чтобы Чемпионы могли провести с семьями весь день. Они переместились из «Норы» с помощью Летучего Пороха, и Элисса вышла из камина в незнакомом кабинете. Первым ей в глаза бросился письменный стол, на котором идеально ровными горками лежали свитки пергамента. Сразу ясно — учительский стол с работами учеников. А в приоткрытое окно были видны высокие башни, и яркое голубое небо, и лёгкие белые облака, а еще… ​      — Добро пожаловать, Молли, — немолодая волшебница с очень строгим, проницательным лицом при их появлении поднялась из-за стола. Она была облачена в изумрудно-зеленую мантию, на носу — очки, делавшие ее облик еще более суровым. Элиссе невольно захотелось встать прямее. — Мистер Уизли… И?.. ​      Она сделала паузу, и миссис Уизли, выглядевшая рядом с этой дамой особенно маленькой, пухлой и безобидной, улыбнулась.       ​— Здравствуйте, Минерва. Это Элисса Каройи, наша хорошая знакомая. Элисса, это профессор Макгонагалл, декан Гриффиндора… Гриффиндор — это один из факультетов Хогвартса. Ты, наверное, слышала.       ​— Да, — Элисса приветливо улыбнулась волшебнице. Та оставалась серьезной, но, судя по лицам Билла и Молли, это была ее обычная манера поведения. — Здравствуйте, профессор.       ​— В Большом зале сейчас заканчивается завтрак, так что Поттер скоро к вам присоединится… Я вас провожу, родители Крама и Делакур уже прибыли.       ​В кабинете повисло тягостное молчание — вероятно, по привычке все ждали, что Макгонагалл упомянет еще и семью Диггори, но она этого не сделала, что сразу напомнило всем о трагическом итоге второго тура.       ​— Испытание будет вечером, так что на весь день Поттер в вашем распоряжении. ​      — Минерва, а что с правилами безопасности? — встревоженно спросила Молли, когда их процессия вышла в коридор. — Гарри же всего четырнадцать. Да, с первыми двумя испытаниями он справился замечательно, но вы же видели, что там произошло! И если бедный мальчик так перенервничал, что теперь мучается сильными мигренями и кошмарами, то… ​      Ах да. Элисса сразу поняла, о чем идет речь. Буквально этим утром Рита Скитер выпустила очередную великолепную статью под названием «Гарри Поттер: нездоров и опасен», где объявила, что Поттера терзают боли в шраме, оставшемся после нападения Сами-Знаете-Кого, а также что Поттер является змееустом — в то время как чуть ли не единственным известным на сегодняшний день змееязычным волшебником был именно лорд Волдеморт. ​      И хотя верить на слово бредням Скитер не стоило, но такое конкретное указание на связь Лорда и Поттера не могло не привлечь внимания Элиссы. Точнее, ей было ужасно интересно узнать, сколько в этой статье на самом деле было правды и что обо всем этом думал сам Волдеморт. ​      — На этот раз все должно пройти спокойно, — Макгонагалл поджала губы, будто собеседница ее рассердила, но, видимо, это была реакция на ситуацию в целом. — В Хогвартсе со вчерашнего дня находится чуть ли не все Управление мракоборцев, и Альбус сейчас вместе с ними проверяет готовность третьего этапа. Их почти три десятка человек… А вместо исчезнувшего Крауча пятым судьей будет Фадж, а он без телохранителей теперь никуда не ходит… Так что, Молли, могу утешить вас только тем, что за каждым движением Чемпионов теперь будут следить квалифицированные, опытные волшебники.       ​Миссис Уизли, слегка успокоенная, кивнула. Элисса, слушая вполуха, вертела головой по сторонам, рассматривая обстановку, пока их процессия шла по бесконечным коридорам. Надо же! И впрямь настоящий замок! Хотя сразу возникает вопрос, как им удается должным образом прогревать его в холодное время года. Это сколько же магии и усилий нужно на это потратить… Билл, заметив ее живое любопытство, улыбнулся. ​      — Что, в Шармбатоне обстановка была другой? ​      — Совсем другой! — восхищенно отозвалась Элисса, рассматривая старинные рыцарские доспехи и высокие замковые своды, напоминающие готические. Да уж, клаустрофобия в таком месте тебе точно не грозит! — Ой, а это что? ​      Они как раз спустились в вестибюль, где слышался гул голосов из огромных двустворчатых дверей, и ее глазам открылись огромные песочные часы в количестве четырех штук. Вместо песка в них были драгоценные камни — в каждых часах свой цвет.       ​— Это система подсчета баллов четырех факультетов, а в конце года подводится итог, какой факультет набрал больше всего очков. Победитель получает кубок школы, — сообщила Макгонагалл, оборачиваясь. На ее губах наконец-то возникла тень улыбки — той улыбки, которую мог бы адресовать гостю приветливый хозяин. — Вы учились в Шармбатоне? У вас ведь нет системы разделения на факультеты? ​      Элисса покачала головой. ​      — Нет, мы делимся на учебные группы, не на факультеты. И, насколько я понимаю, в Шармбатоне учащихся в принципе больше, чем в Хогвартсе. Там учатся студенты из многих стран.       ​— В Хогвартсе сейчас находится делегация из вашей академии. Ваш директор, мадам Максим — одна из судей на Турнире.       ​— О, я знаю, я читала об этом в газетах…       ​Постаравшись сделать так, чтобы ее улыбка выглядела искренней, Элисса принялась с преувеличенным интересом изучать портреты на стенах. Прямо перед ее носом из стены выплыл призрак — жутковатый старик, весь в пятнах серебристой крови и увешанный цепями, — который высокомерно взглянул на гостей и проплыл в зал, откуда доносились голоса. Элисса задалась вопросом, насколько сильно он отобьет своим видом у студентов аппетит. ​      — Да, — Билл хмыкнул, заметив выражение ее лица. — Это ты еще Пивза не видела. И, надеюсь, не увидишь. Он мастер сеять хаос и разрушать все вокруг. А заодно портить настроение всем обитателям замка…       ​— Кто это? ​      — Полтергейст, — ответила за Билла миссис Уизли. — Ох, я помню, как он однажды залил мне чернилами все конспекты незадолго до экзаменов! ​      — Он несильно изменился, — это замечание принадлежало Макгонагалл, и Элисса уставилась на нее с удивлением. Да она никак шутит?       ​Профессор отвела их в комнату, в которой уже присутствовали несколько человек, после чего, извинившись, ушла по делам. В углу Элисса сразу узнала Виктора Крама — видела его фотографии в «Пророке» после первого тура. Он негромко разговаривал на незнакомом языке с родителями — такими же черноволосыми, как он сам. Потом ее слуха коснулась знакомая французская речь — и у другой стены Элисса увидела компанию из трех человек: взрослую женщину редкой красоты, молодую девушку и девочку. Дочери были очень похожи на мать, причем девочка в будущем еще только обещала расцвести, а ее старшая сестра уже сейчас была непомерно хороша собой. От всей троицы будто исходило какое-то сияние, и Элисса принялась вспоминать, за счет какой магии можно было добиться такого эффекта. ​      За ее спиной скрипнула дверь, послышались торопливые шаги, и миссис Уизли радостно воскликнула:       — Это наш сюрприз! Мы приехали болеть за тебя, Гарри!       Элисса стремительно развернулась, чтобы увидеть, как Молли в порыве чувств — причем как-то со стороны было заметно, что чувств самых что ни на есть материнских, — расцеловала худенького темноволосого подростка в круглых очках. Он сиял от радости и с готовностью пожал руку Биллу.       — Ты как, готов? — спросил Билл, улыбаясь. — Чарли тоже хотел приехать, но не смог отпроситься с работы. Он нам рассказывал, как ты потрясающе справился с хвосторогой! ​      — Как здорово, что вы приехали! — Поттер, кажется, даже слов не находил. — А я уж было подумал... неужели Дурсли...       Элисса заметила, как миссис Уизли поджала губы, но ничего не сказала, а вместо этого посмотрела на нее.       — Гарри, это Элисса Каройи. Это наша знакомая, из Венгрии. Ты ее не знаешь, но она тоже приехала поболеть за тебя… — говоря это, Молли глядела на нее в явном затруднении, пытаясь вспомнить, по какой причине вдруг так однозначно захотела пригласить Элиссу на Турнир. Положение надо было спасать.       — Да, — она с улыбкой протянула Поттеру ладонь, и тот, изрядно смутившись, пожал ее. — Я очень рада, что миссис Уизли и Билл взяли меня с собой. Мало того, что Турнир, так они еще мне столько раз рассказывали, какое это чудесное место — Хогвартс…       — Это точно, — горячо поддержал мальчишка, и в ярко-зеленых глазах отразилось неподдельное воодушевление. — Одно из лучших на свете!       — Потрясающе снова вернуться в школу! — огляделся по сторонам Билл. — Я не был тут целых пять лет. А что, портрет чокнутого рыцаря все еще здесь? Сэра Кэдогана?       — Здесь.       — А Полная Дама?       — Ее еще я помню, — это сказала миссис Уизли. — Один раз она так меня отчитала! Я вернулась в спальню в четыре часа утра...       — Где же ты была всю ночь? — поразился Билл, на что его мать улыбнулась.       — Мы с твоим отцом гуляли. А ему досталось от Аполлиона Прингла, тогдашнего завхоза... у отца до сих пор заметны следы... ​      Слушая их разговор, Элисса исподтишка рассматривала самого знаменитого в этой стране подростка, пытаясь понять, есть ли в нем на самом деле что-то необычное. Лорд же выходит из себя при одном только упоминании Поттера и всерьез видит в нем какую-то реальную угрозу! Но, как она ни пыталась, так и не смогла увидеть что-то невероятное. Мальчишка как мальчишка. Худой, будто недокормленный, не особенно высокий, лохматый. Красно-золотой галстук завязан кривовато.       ​«Значит, именно это причина падения самого опасного темного мага всех времен тринадцать лет назад? Из-за этого мой Лорд сходит с ума, злится, не находит себе места и даже приказал своим слугам вломиться в самое секретное и охраняемое место в Британии?» ​      Должно быть, в один момент она утратила контроль и ее взгляд стал слишком внимательным и цепким, и Поттер почувствовал ее интерес. На его лице отразилось слабое раздражение, и он неосознанно тряхнул головой, будто пытался избавиться от назойливой мухи. Тонкие прядки на лбу качнулись, и глазам Элиссы предстал шрам в виде молнии.       Чтобы не нервировать мальчишку, она отвернулась. Пожалуй, тому можно было даже посочувствовать, поскольку такие любопытствующие, жадные взгляды он ловил на себе постоянно. Тут тебе и Мальчик-Который-Выжил, а сегодня еще эта бессмысленная статья от Скитер… В подобной ситуации внимание окружающих действительно начинает раздражать и выводить из себя.       ​Тогда она посмотрела на белокурое семейство у окна, и тут ее ждало интересное открытие — стройная красавица, к ногам которой, наверное, падали все одноклассники мужского пола, не сводила заинтересованного взгляда с Билла, пока ее сестра что-то звонко рассказывала матери. ​      Все, парень, ты попал, — мысленно решила Элисса. — Когда на тебя обращает внимание такое неземное создание с таким конкретным, чисто женским интересом в глазах — деваться тебе некуда.       — Можешь повести нас на экскурсию по замку, Гарри? — спросил Билл. Поглядывающую в его сторону красавицу он не замечал, либо же успешно притворялся.       Хм, или не попал… Хотя, по мнению Элиссы, перед такой нимфой устоять было бы сложно любому мужчине, даром что той всего семнадцать-восемнадцать лет.       — С удовольствием. ​      Билл обернулся и слегка коснулся локтя Элиссы, предлагая ей идти вперед. Этот невинный жест, тем не менее, не остался незамеченным, и теперь Элисса отчетливо ощущала, как ее буравит внимательным, оценивающим взглядом шармбатонская чемпионка. ​      Подавив в себе ребяческий порыв обернуться и скорчить Флер Делакур рожицу, Элисса вместо этого улыбнулась Биллу самой очаровательной улыбкой (голубые глаза француженки опасно сузились), и вчетвером они вышли в вестибюль. Свидетелей у этой маленькой мизансцены не было: Молли в это время о чем-то живо расспрашивала Гарри. Сама Элисса тщательно сдерживала рвущийся наружу смех.       ​На улице было замечательно. Июньское утро выдалось теплым и солнечным, и впереди ожидался такой же чудесный летний день. Поттер с видимым удовольствием повел их по всей территории замка, показал самый настоящий корабль на озере — по его словам, это было средство дурмстрангцев для перемещения. Следующим, что увидела Элисса, была знакомая карета Шармбатона, и сердце слабо кольнуло. Вроде не такая уж вечность отделяет ее от той семнадцатилетней Элиссы, которая когда-то сдавала выпускные экзамены и заканчивала школу, а все равно такое ощущение, будто это было в другой жизни, в другой вселенной…       ​Из слов миссис Уизли и Билла Поттер как-то очень быстро понял, что Элисса обучалась на дому и в теории могла бы отправиться на седьмой курс в Хогвартс, и потому активно расхваливал учебную жизнь. Скоро стало ясно, что парнишка очень сильно привязан к Хогвартсу — дело не просто в том, что ему нравится учиться, или здесь ему весело с друзьями, или потому что он местная знаменитость, а именно в самом месте. Будто… воспринимал школу как родной дом. ​      Это было необычно. То есть сама Элисса в школьные времена тоже не особо любила возвращаться из Шармбатона в огромный мрачный особняк в Будапеште, прямиком под тиранию отца. Но все же там были мама, младшая сестра, с которыми она каждое лето отправлялась на озеро Балатон, и это немного примиряло с окружающей действительностью и добавляло в жизнь светлых красок. Но чтобы прям считать школу своим домом… Да, у Поттера нет родителей, но неужели жизнь у родственников может быть настолько отвратительной?..       ​Они обходили озеро по кругу, и вскоре глазам Элиссы открылся вид на замок издалека. Хогвартс действительно производил впечатление. Тут создавало атмосферу все вместе: и сам замок, и крайне живописные места, где он располагался. Горы, леса, озеро… Правда, Элисса немедленно сделала вывод, что зимой здесь должно быть ужасно холодно и ветрено, и, пожалуй, в сравнении с Хогвартсом Шармбатон все равно выигрывал: и находился он в более теплом, мягком климате, и его воздушная, изящная архитектура с колоннами и балюстрадами нравилась ей больше суровой величественности Хогвартса. Впрочем, возможно, это в ней говорила ностальгия. ​      Они прогуляли так всю первую половину дня. Солнце уже миновало зенит, когда общим решением их компания повернула обратно к замку на обед. У Элиссы самой активно бурчало в животе, Поттер, Билл и миссис Уизли пустились в рассказы о том, как же вкусно кормят в Хогвартсе, и за этими разговорами они дошли до входа. Элисса так расслабилась на этой прогулке, что совсем перестала думать о том, что вечером будет третий тур, а она сама очутилась здесь, в Хогвартсе, не просто так, а потому что Лорд ей приказал. То есть этим вечером он что-то запланировал, и последний этап Турнира окажется ничуть не менее запоминающимся, чем предыдущие два.       ​Но… каким образом? Поттеру этим вечером вряд ли что-то угрожает. Пока Лорд не получит Пророчество, не рискнет убить Мальчика-Который-Выжил. Методом исключения остается только Флер Делакур — единственная участница Турнира, кто до сих пор никак не пострадал… ​      — Элисса, идем? — окликнул ее Билл, когда ушедшая в свои мысли Элисса сбилась с шага и заметно отстала. — Устала?       ​— Все хорошо. Идем, конечно, — вернувшись в реальный мир, она улыбнулась Биллу в ответ, но улыбка будто приклеилась к ее губам, когда Элисса услышала позади смутно знакомый голос, окликнувший ее по-французски: ​      — Мадемуазель Каройи? Это вы? ​      Она осеклась и замерла. Элисса видела немного удивленные выражения лиц миссис Уизли и Поттера, которые смотрели ей за спину и видели, кто к ней обращался, и уже сама знала, кто ее позвал. Что ж, наверное, не такая уж большая неожиданность, что она столкнулась с человеком из своего прошлого, — уже увидев карету Шармбатона и знакомую форму, в которую были облачены Флер Делакур с сестрой, она поняла, что, скорее всего, этим все и закончится… ​      Убедившись, что на лице ее сияет вполне дружелюбная, приветливая улыбка, Элисса обернулась. ​      — Madame Maxime! Je suis très heureuse de vous voir! ​      Директор Шармбатона совсем не изменилась с тех пор, как Элисса видела ее в последний раз. Возвышающаяся над всеми окружающими на добрых две головы, эта дама умудрялась удивительно грациозно передвигаться, несмотря на габариты, и сейчас она остановилась неподалеку. Элисса бросила извиняющийся взгляд на своих спутников — Молли ей ободряюще кивнула, причем, судя по их лицам, по-французски они ни слова не понимали, — и приблизилась к директору.       ​— Вы чудесно выглядите, мадемуазель Каройи. Совсем не изменились, — Олимпия Максим улыбнулась. — Как вы поживаете?       ​— Благодарю вас, хорошо. На этот год переехала в Британию по работе…       ​К счастью, директор не стала расспрашивать подробности, а только вздохнула.       ​— Быстро же время бежит… Эва через два года уже закончит обучение, а ведь я помню вас всех! Даже когда ваша старшая сестра только переступила порог академии… ​      Услышать про Эву она была рада, но на упоминании старшей из трех сестер Каройи с лица Элиссы сползло приветливое выражение, и мадам Максим это заметила. Ее лицо сразу же стало серьезным. ​      — Мне доводилось читать в газетах, какое несчастье с ней произошло… — сказала директор тихо. — Как она себя чувствует? ​      — Эржебет уже много лет находится в больнице, под присмотром целителей, потому что она… нестабильна и опасна для себя и окружающих. Изменений не было, и целители говорят… что их уже не будет.       ​Говоря это, Элисса буквально выдавливала из себя слова. Сейчас уже мало кто помнил, что у Миклоша и Аранки Каройи было три дочери, поскольку старшая очень давно покинула родительский дом и известия о ней семья получала исключительно в виде писем и отчетов. А вот поди ж ты — бывшие учителя все помнят, ничего не забывают…       ​Среди тех, кто знал ее отца, ходили слухи, что это Миклош своей тиранией, деспотизмом и жестоким обращением довел старшую дочь до безумия. Возможно, это даже отчасти было истиной.       ​Позабыв, что на нее смотрят сразу несколько пар глаз, Элисса скривила губы в желчной гримасе. Ну да, отец тогда резво избавился от старшей и принялся устраивать жизнь средней дочери. Доустраивал до того, что она благополучно сбежала. Этот человек никогда не обладал величием, или внутренним достоинством, или сильным духом — но почему-то считал себя вправе распоряжаться жизнями ее и ее сестер, или магией «Сердца Исиды», на которую не имел никакого права. А через два года Эва станет совершеннолетней — похоже, младшую сестру в скором времени придется спасать от чуткой отцовской опеки…       — Я расстроила вас. Мне жаль, — деликатно заметила мадам Максим, на что Элисса выдавила из себя выражение неискренней любезности.       — Ну что вы, мадам. Все в полном порядке.       Она бросила взгляд на своих спутников, и директор это заметила.       — Я отвлекаю вас от общения с друзьями, — узнав Поттера, мадам Максим оценивающе прищурила глаза. — Этот молодой человек весьма достойно проявил себя… Хотя я до сих пор полагаю, что он просто нашёл способ обойти правила, — на последних словах она поджала губы, но тут же овладела собой. — Рада была вас повидать, мадемуазель Каройи.       — Благодарю, мадам.       Директор величественно удалилась, а Элисса приблизилась к остальным. В ответ на взгляд Билла она просто пояснила:       — Я училась в Шармбатоне до переезда сюда.       К счастью, никто из Уизли, да и Поттер, по-французски не говорил. Не то они могли бы сейчас заподозрить, что на самом деле она старше, чем притворяется — неловко бы получилось…       В просторном зале уже были накрыты столы к обеду, и Билл, миссис Уизли и Элисса расположились вместе с Поттером за одним. Как пояснил сам Поттер, за каждым факультетом был закреплён свой стол. Большой зал (он прямо так и назывался) постепенно заполняли ученики; зазвенела посуда, тут и там теперь слышались смех, гул голосов. На гостей — они легко выделялись из толпы отсутствием форменных чёрных мантий — бросали любопытные взгляды. Не меньшей «популярностью» пользовался и Поттер, только в его случае интерес был другим — более жадным, насмешливым, недобрым. Мальчишка, надо отдать ему должное, реагировал на редкость мудро и стоически: просто не обращал внимания, но Элисса все равно невольно ему посочувствовала. Она сама с любопытством осматривалась по сторонам: разворачивающиеся перед ней картины учебной жизни живо напоминали о ее собственных детстве и юности, и наблюдать их в такой непосредственной близости от себя было странно и непривычно.       — Мам? Билл? А вы что здесь делаете? — изрядно удивился чей-то голос прямо за их спинами, и Элисса оглянулась. У гриффиндорского стола стояли два незнакомых подростка — долговязый рыжий парень, чью физиономию украшала россыпь веснушек, и серьезная девчушка с неопрятной копной густых каштановых волос, похожих на воронье гнездо.       — Приехали поддержать Гарри! А как твой последний экзамен?       — Порядок! — бодро отозвался, по всей видимости, ещё один сын Молли Уизли. — Не уверен, что смог правильно вспомнить имена всех восставших вождей гоблинов, так что некоторые пришлось выдумать…       У девочки с вороньим гнездом на голове сделалось страдальческое лицо, и Элисса так громко фыркнула от смеха, что вся компания дружно посмотрела на неё.       После этого последовал еще один круг знакомств, причём Рон Уизли особого интереса к Элиссе не проявил, будучи слишком поглощён встречей с родными, в то время как Гермиона Грейнджер посмотрела на неё не по годам внимательно и серьезно, явно составляя какое-то впечатление. Сделав в уме отметку, что при этой барышне лучше не расслабляться и не выходить из выбранной роли, Элисса принялась изучать преподавательский стол и вздрогнула — на обед пришла сразу делегация мракоборцев, и сопровождал их сам Альбус Дамблдор. Один из самых могущественных магов этого времени был облачен в экстравагантную бордовую мантию и такого же цвета остроконечную шляпу, а седые волосы и борода оказались такой длины, что их впору было заправлять за пояс. Все вместе это создавало впечатление эдакого чудака не от мира сего, но Элисса быстро отказалась от мысли, что это было его настоящей сущностью. Если бы Дамблдор был просто изобретателем, гением, дуэлянтом — тогда да. Но если вспомнить, что именно он основал тайное общество, которое на протяжении не одного года успешно противостояло силам лорда Волдеморта, и там было не обойтись без тактики, планирования, расчета… То весь этот диковинный вид — лишь искусная маска.       Стол ломился от самого разнообразного угощения, но есть Элиссе расхотелось. Пусть Дамблдор предпочитает мантии самых диких расцветок и покроя, но все равно его внешнее сходство с Иштваном Акошем буквально бросалось в глаза. Отвратительно похожи, просто до ломоты в зубах. Да, она запомнила Иштвана куда более молодым, и весь облик Акоша буквально дышал степенностью, значительностью и достоинством, но типаж… Рост, телосложение, походка, проницательный взгляд, наклон головы — просто один-в-один! Ощущение, что самый ненавистный ей человек очутился в такой близости от неё, стало таким живым, ярким, что у Элиссы перехватило дыхание, внутренности будто стиснуло; она до боли сжала в пальцах вилку, угрожая согнуть пополам, и поскорее перевела взгляд в какую-то более безопасную точку — лишь бы очередной невероятно могущественный маг, которых в последние месяцы вокруг неё обреталось что-то слишком много, ничего не почувствовал. Не хватало ещё привлечь к себе его внимание.       «Более безопасной точкой», на которую Элисса теперь смотрела, оказался мрачный черноволосый тип с крючковатым носом, сидевший рядом с Макгонагалл за преподавательским столом. Выглядел тип так, будто на обед ему подали лимон, щедро приправленный щавелем, и вообще имел лицо человека, который никогда не улыбается. Почувствовав на себе взгляд Элиссы, он недоуменно приподнял брови, словно удивляясь, что кто-то посмел так бесцеремонно на него таращиться. Тем не менее, корчить ему рожи Элисса не стала и повернулась обратно к Поттеру и остальным, удовлетворившись мстительной мыслью, что типу определенно стоило чаще мыть голову.       Как выяснилось, пока она рассматривала Дамблдора, за столом Гриффиндора прибавилось рыжих. Поначалу Элисса решила, что у нее стало двоиться в глазах, и лишь с задержкой сообразила, что к их компании подсели двое близнецов — среднего роста и коренастые, телосложение у них было такое же, как у Чарли, а не как у высоких Билла и Рона. Рядом с Гермионой Грейнджер теперь сидела еще одна девочка — такая же огненно-рыжая, как ее братья, и весьма миловидная. Элиссе бросилось в глаза, как она поглядывала на Поттера — вроде бы ничего особенного, учитывая, что Поттер и так был знаменитостью номер один, вот только в глазах девочки не было ни насмешки, ни любопытства. Только, пожалуй, неподдельное восхищение и робость. Сам Поттер этого обожания в упор не замечал, увлеченно что-то говоря Биллу и близнецам.       После обеда было принято решение пойти всей компанией погулять, раз уж день выдался настолько погожий. Начало третьего тура было назначено на закат, так что у них впереди оставалось еще несколько часов. Элисса выбралась из-за стола следом за Биллом и Джинни Уизли, и вся процессия уже направилась к дверям в вестибюль, когда позади нее раздался хриплый голос:       — А ты еще откуда взялась? Что-то не припомню, с какого ты факультета? И почему без формы?       Элисса обернулась и обнаружила себя нос к носу с самым колоритным волшебником, которого ей когда-либо доводилось встречать (кроме, разве что, Лорда до возвращения тела) — у него были деревянная нога, вставной стеклянный глаз, который безостановочно вращался в глазнице, а лицо настолько густо испещрили шрамы, что было трудно представить, как бы маг выглядел без них. Изрядная часть носа отсутствовала.       — Я не учусь здесь, сэр, — вежливо ответила Элисса. Стеклянный глаз продолжал крутиться, изучая ее с головы до пят, и она, не скрывая любопытства, рассмотрела этот артефакт, а затем лучезарно улыбнулась. — Я приехала исключительно в качестве группы поддержки.       — Да? — прокаркал маг строго; тем не менее, Элисса обратила внимание, что Поттер смотрел на него с выражением самого искреннего расположения. — Поттер, это твоя поклонница, получается?       — Э… — Гарри ошалело взглянул на Элиссу снизу вверх, видимо, только сейчас интерпретировав ее появление подобным образом, и залился краской до корней волос. — Нет, профессор Грюм, это просто знакомая…       — Знакомая? — переспросил тот насмешливо. — Ну-ну…       Он похромал от них прочь, сильно припадая на здоровую ногу, а голос рядом произнес:       — Не переживай, просто Грюму везде мерещатся враги. Мы уже привыкли. Он небось и тебя принял за темную волшебницу…       — Рон! — укоризненно воскликнула Грейнджер, на что тот пожал плечами:       — А что? Скажешь, я не прав?..       В дверях зала Грюм разминулся с кучкой школьников в серебристо-зеленых галстуках, которые торопливо посторонились, давая ему дорогу. Среди студентов Элисса неожиданно узнала Драко Малфоя, который шествовал в сопровождении двух рослых парней, которых иначе как свитой было не назвать. Хах, даже можно догадаться, с кого он брал пример…       Драко с явной опаской отступил, пропуская Грюма, что Элиссе показалось даже странным — какой-то слишком конкретный страх испытывает ученик перед преподавателем. Потом Малфой-младший перевел взгляд — при виде Поттера на бледном остром лице отразилась сильная неприязнь, а увидев семейство Уизли, подросток презрительно скривился. Затем он скользнул взглядом дальше — и в следующий миг высокомерная усмешка сменилась неподдельной растерянностью, когда Драко узнал Элиссу. Явно не имея ни малейшего представления о конспирации, он вытаращился на нее во все глаза, не понимая, как она очутилась в Хогвартсе и что делает в подобной компании. Элисса только мысленно закатила глаза и украдкой взглянула на своих спутников, чтобы убедиться, что те ничего не заметили. К счастью, появление слизеринцев особо никого не заинтересовало, и семейство Уизли, Поттер и Гермиона Грейнджер продолжали весело общаться между собой.       Всей гурьбой они высыпали из зала, где студенческая часть их покинула и отправилась по своим учебным делам, а Билл, Поттер, миссис Уизли и Элисса до вечера гуляли по территории замка. Когда солнце уже начало клониться к горизонту, Поттер заметно подобрался, все чаще стал отвлекаться от разговора, а потом около теплиц к ним приблизилось незнакомое лицо — невысокий волшебник в ярко-синей мантии. В руках у него были блокнот и перо, а в зубах зажата трубка. Ростом он оказался по плечо Элиссе.       — Мистер Поттер, — вежливо произнес он, протягивая руку и умудряясь внятно говорить даже с трубкой во рту. — Меня зовут Сирано де Бриенн, корреспондент «Ежедневного Пророка». Я буду освещать в прессе финал Турнира Трех Волшебников. Не откажетесь от небольшого интервью?       Молли так сильно поджала губы, что они побелели и превратились в узенькую полоску, что сделало ее удивительно похожей на профессора Макгонагалл; у Поттера же проскользнуло выражение острой неприязни, и он, кажется, едва удержался, чтобы по-ребячески не спрятать руку за спиной.       Элисса же с интересом рассматривала журналиста, чьи статьи она чаще всего читала последние полгода. Невысокий, пухлый, с заметным брюшком и довольно добродушной физиономией. Лоб лоснился от пота, и из-за обшлага Сирано вытащил платок, которым нетерпеливо вытер лицо.       ​Мда, даже удивительно, что именно из-под его пера выходили самые живые и познавательные репортажи…       ​— Я не даю интервью, — недружелюбно отозвался Поттер, изо всех сил стараясь оставаться вежливым. — Извините.       ​Репортер взглянул на него пристально и вздохнул. Должно быть, профессиональное чутье безошибочно подсказало, что любые уговоры будут бесполезны. ​      — У моей коллеги… своеобразные методы привлечения читателей, — высказался он максимально дипломатично и с видимым сожалением. — Я предпочитаю придерживаться в работе другой тактики.       ​— И тем не менее нет. ​      — Как знаете, мистер Поттер, — Сирано ещё раз вздохнул, сунул платок обратно за обшлаг. — Удачи вам в третьем туре.       ​И он потрусил своей дорогой — очевидно, на поиски более сговорчивого чемпиона. Миссис Уизли проводила его недобрым взглядом, в котором читалось все ее отношение к «Ежедневному пророку» вообще и его корреспондентам в частности, а потом снова повернулась к Гарри.       ​— Будь сегодня вечером осторожен, хорошо? У тебя все получится, Гарри!       ​Тот улыбнулся неискренней улыбкой — чувствовалось, что парнишка начинает нервничать. Как-то незаметно после этого они направились к замку — на ужин. Сама трапеза мало отличалась от обеда, а потолок Большого зала сменил цвет с розово-алого на темно-синий, когда на своем месте поднялся Дамблдор и объявил о приближении третьего испытания и пригласил чемпионов прямо сейчас отправиться на стадион вместе с организаторами. Провожаемые всеобщими взглядами и аплодисментами, Виктор Крам, Флер Делакур и Гарри Поттер поднялись и покинули зал.       ​— С ним все будет в порядке, — негромко заметил Билл, чувствуя беспокойство матери.       ​Та только шумно вздохнула в ответ. ​      После ухода участников все присутствующие словно потеряли интерес к еде, будучи слишком поглощены приближающимся действом, и понемногу народ потянулся из зала на выход. Поднялись и Уизли в компании с Гермионой Грейнджер. Элисса шла к дверям, чувствуя, как у нее самой спокойствие и безмятежность сегодняшнего дня сменяются нервным, острым ожиданием, будто это ей предстояло участвовать в испытаниях.       ​На трибуне, пробившись через толпу гриффиндорцев, они отыскали свободные места. Сейчас все говорили мало, даже близнецы затихли и прекратили обмениваться шуточками. Напряжение сгустилось в воздухе — и, видимо, все здесь присутствующие по-настоящему беспокоились за Поттера. ​      Объявленные условия состязания Элиссу изрядно озадачили — то есть чемпионы должны пройти опасный лабиринт, это замечательно… Но, получается, зрители увидят, как чемпионы зайдут и как выйдут? А что делать в промежутке между этими двумя событиями? Общаться между собой?       ​Тем не менее да, организаторы не шутили. Первым в темных, мрачных зарослях скрылся Поттер, набравший на предыдущих испытаниях больше всего баллов. За ним — Виктор Крам, и, наконец, последней в лабиринте скрылась красавица Флер Делакур. После этого стадион трибуны наполнились гулом голосов, а Элисса только покачала головой. Странные тут какие-то представления о таком явлении, как «зрелищность»… ​      Чтобы хоть чем-то себя занять, она рассматривала людей вокруг. Видела Дамблдора на трибуне с прочими преподавателями. Видела Корнелиуса Фаджа — на вид совершенно безобидного волшебника в фиолетовом котелке, рядом с которым скучали два мракоборца. Сирано что-то задумчиво чертил в блокноте — Элисса бы не удивилась, узнав, что он играл сам с собой в «крестики-нолики», чтобы хоть чуть-чуть развлечься. Неподалеку от Фаджа была мадам Максим — даже сидя, она возвышалась над окружающими. Элисса прищурилась, чтобы лучше видеть. Интересно, а где третий директор — Игорь Каркаров, глава Дурмстранга, а по совместительству — бывший Пожиратель Смерти, предавший Лорда и выдавший соратников Визенгамоту?.. Почему-то его на трибуне не было.       ​Элисса подалась вперед, чувствуя, как внутри нее все подергивается инеем в ожидании того, чем же закончится этот вечер. Лорд специально велел ей быть здесь, и Каркаров отсутствует не просто так. Так что же станет кульминацией этого вечера? ​      Она сама не понимала, откуда в ней это удушливое чувство тревоги. Интриги Лорда против Министерства, Дамблдора, желание убить Поттера — ей-то все что до этого? Пока агрессия Волдеморта направлена в другое русло, не имеющее отношения к ней или ее друзьям, непосредственной опасности нет, и она вполне может оставаться спокойной и собранной. Тогда в чем дело? Плохое предчувствие? Но ведь она вроде никогда не полагалась на одну только интуицию, больше на разум, рассудок, расчет. Тогда что с ней происходит? Откуда это ощущение нависшей угрозы? ​      Минуты тянулись невыносимо долго, но вот что-то произошло — над лабиринтом взвился в воздух сноп красных искр. Дежурившие по периметру мракоборцы встрепенулись, и несколько человек устремились внутрь. Над стадионом словно пронесся единый слаженный вздох, когда из темноты вынесли безвольное тело девушки. Элисса сильно вздрогнула, наблюдая, как со своего места вскочила мадам Максим. Значит, жертвой последнего этапа все-таки стала участница из Шармбатона… ​      Но прежде, чем эта мысль успела вылиться в какое-то более конкретное соображение, над трибунами пронеслась новость — Флер была жива. Оглушена, но жива. ​      Спустя еще минут пятнадцать в глубине лабиринта начало угадываться какое-то движение, и оттуда, пошатываясь и едва держась на ногах, вышел Виктор Крам. Его мантия была изорвана, испачкана землей. Покачнувшись и обведя окружающих мутным взглядом, он без чувств опустился на землю.       ​Пока над Крамом хлопотали, Элисса видела, как переглядывались между собой Дамблдор и Макгонагалл, и тревога на их лицах явно была адресована Гарри. Флер унесли в палатку, и мадам Максим, что-то гневно сказав по-французски Фаджу, поспешила следом за ученицей. Мрачный тип с немытой головой, которого Элисса заприметила еще в Большом зале, сидел с угрюмым, настороженным видом. Людо Бэгмен о чем-то советовался с министром, рядом стояли несколько мракоборцев и внимательно слушали — должно быть, решали, стоит ли остановить испытание и бежать на помощь Поттеру. Над трибунами поднимался взволнованный ропот.       ​Но прежде чем организаторы Турнира как-то обозначили свои намерения, в глубине лабиринта возникло слабое свечение, больше похожее на огонек «Люмоса», а затем… оттуда вышел Поттер со сверкающим кубком в руках.       ​Еще целое мгновение на стадионе царила мертвая тишина, а затем будто произошел взрыв. Зрители закричали, засвистели, заулюлюкали, воздух разорвался от грохота аплодисментов и воплей… К Поттеру тут же кинулись те преподаватели, кто находился ближе всего, героя радостно хлопали по плечу и поздравляли. Рядом с Элиссой восторженно вопили Рон Уизли и Гермиона Грейнджер, рыжая Джинни со счастливым видом хлопала в ладоши, близнецы Фред и Джордж выкрикивали что-то очень одобрительное… ​      Элисса сидела, будто окаменев, и физически чувствовала, как запустился тот обратный отсчет, после которого все изменится, и для магического общества уже ничто не будет так, как прежде. Эта радость, атмосфера торжества, победы отодвинулись на задний план; крики, смех и улюлюканье доносились до нее глухо, как из-под земли. ​      Что-то сейчас произойдет. Вот оно. Воздух застыл, ни ветерка, будто за минуту до того, как разразится буря. И никто из всех этих людей ничего не замечает и не чувствует, даже Дамблдор. Вон, он жмет руку Поттеру и выглядит чрезвычайно довольным, более того — на его лице даже издалека можно рассмотреть выражение облегчения. Ау, один из самых прославленных магов столетия, вы-то почему не чувствуете, как над головами всех присутствующих сгустились опасные черные тучи?..       ​Ее сердце колотилось как сумасшедшее от этого дикого напряжения, ожидания начала. Вот Бэгмен спешит к Поттеру и чуть ли не кидается к нему с объятиями, Сирано что-то с бешеной скоростью строчит в блокноте. Макгонагалл вытирает лицо платком — да эта железная дама никак расплакалась от переизбытка чувств? Вот мрачный крючконосый тип поднимается на ноги с таким видом, будто ему тут все до смерти обрыдло, Фадж что-то взволнованно говорит мракоборцам, и фигуры в серых плащах организованной группой устремляются к лабиринту — надо полагать, на поиски того, что напало на Делакур.       ​Взгляд Элиссы метался по людям у стадиона и выхватил еще одно лицо — профессора Грюма, который сегодня подходил к ней в Большом зале. На его губах играла кривая, недобрая усмешка, от которой изуродованное шрамами лицо казалось еще более грубым. В единственном глазу что-то сверкнуло. ​      И на какое-то мгновение Элиссе показалось, что вокруг упала мертвая тишина, воздух стал таким густым, что невозможно было сделать вдох, а голос в голове отчетливо произнес: «Сейчас».       ​Ледяное синее пламя взметнулось у входа в лабиринт — высокой светящейся стеной, на которую в ночном мраке было больно смотреть. Огромные синие всполохи — куда там тем слабым язычкам, которые смогла сотворить Элисса! — пронеслись по небольшому клочку земли, и Элисса даже вообразить себе не могла, какой огромной волей и магической мощью нужно было обладать, чтобы удержать эту смертоносную магию под контролем и направить по строго определенной траектории. Застигнутые пламенем фигуры застывали в одной позе, подобно причудливым скульптурам.       ​Сделанным изо льда, разумеется.       ​Эта пугающая картина не заняла и пятнадцати секунд. Так же стремительно, как возникло, Пламя Нифльхейма пропало, проморозив насквозь тридцать мракоборцев. Теперь их замороженные, окостеневшие тела падали друг за другом — не грузно, как оседает бесчувственный человек, а просто валились наземь, подобно деревянным манекенам. Ученики на трибунах издавали растерянные восклицания, не понимая, свидетелями чего стали. Зато волшебники внизу, в непосредственной близости от которых все произошло, застыли как громом пораженные. Лицо Дамблдора потемнело, но даже он, казалось, не сразу справился с потрясением.       ​Элисса стояла ни жива ни мертва, не замечая, как трясет ее за руку миссис Уизли, пытаясь привести в чувство. Перед глазами стояло всего одно лицо — лицо темного мага, который своими манипуляциями выманил половину Управления мракоборцев на этот стадион, чтобы одним усилием, меньше чем за полминуты, убить сразу всех.