Глаз бури

      На ее стук открыл Картер, который в первую секунду замер на пороге: этот визит они не согласовывали. Элисса озабоченно хмурилась, сунув руки глубоко в карманы, и ее вид никак не вязался с бледными лучами закатного солнца и нежно-розовым оттенком неба. На улице дул легкий июльский ветер, и в такую погоду хотелось наслаждаться тихим летним вечером, но появление мрачной, встревоженной Элиссы как-то сразу ставило крест на этих планах.       Она увидела, как Картер машинально потянулся за волшебной палочкой, но вспомнил, что дом и так защищен кучей чар и проникнуть туда постороннему под Оборотным зельем будет крайне проблематично, и опустил руку, а Элисса решительно шагнула в прихожую.       — Вызови Троя. Это срочно. Алекс здесь? — спокойными, неторопливыми движениями она расстегнула дорожный плащ и повесила его на крючок, но Картер слишком хорошо видел, как застыло лицо его названой дочери.       И потому он отреагировал так, как было нужно: сначала поднял в воздух палочку, произнеся: «Экспекто Патронум!», надиктовал короткое сообщение для Троя и, когда серебристый гризли, тяжело переваливаясь, скрылся из глаз, посмотрел на Элиссу.       — У нас проблемы? — голос Картера звучал ровно и сосредоточенно и оставлял только спокойное обещание, что они порвут всех ее обидчиков и противников, стоит ей только пожаловаться. Даже в таком напряженном, нервном состоянии Элисса нашла в себе силы благодарно улыбнуться.       — Не у нас. Но проблема есть.       Она направилась вглубь дома, и Картер, понимая, что продолжения не будет, захлопнул за ней дверь и двинулся следом, приговаривая себе под нос:       — Тебе бы самой не помешало уже научиться вызывать Патронуса.       — К чему? — Элисса пожала плечами. — От дементоров можно защититься другими магическими техниками. А самой посылать сообщения мне в любом случае небезопасно, хоть с помощью магии, хоть с помощью совы.       — «Другими магическими техниками»? — скептически переспросил Картер и приподнял брови. — Ну-ну. И что, тебя уже даже начали обучать этим самым магическим техникам?       Он с первой же секунды понял, благодаря кому Элисса начала вести подобные речи, и она поджала губы, не желая вдаваться в подробности. К счастью, в гостиной оказался Маттео, который при виде Элиссы одним гибким движением вскочил с дивана, избавив ее от необходимости отвечать Картеру, и устремился к ней с распростертыми объятиями. На пол свалился раскрытый «Ежедневный Пророк», демонстрируя окружающим статью о побеге из Азкабана. Фотографии сбежавших Пожирателей теперь украшали каждый номер.       — Элисса! Ты к нам на ужин? Или надо еще кого-то ограбить?       Элисса машинально расцеловалась с ним. Когда-то Картер не особо жаловал эту итальянскую порывистость, но потом привык, тем более что сам Маттео в этот флирт не вкладывал вообще никакого значения и никогда не проявлял к Элиссе хоть какого-то интереса, выходившего за рамки дружеского. Саму Элиссу это всецело устраивало: она охотно перешучивалась с Маттео, принимала его комплименты, зная, что это просто такой стиль общения, который дальше никуда не пойдет и ни к чему не приведет.       — Не на ужин, — тут же сделал вывод Маттео, когда она отстранилась. Смуглое, очень красивое лицо теперь было серьезно. — Когда прекрасная женщина freddo come il ghiaccio — это очень тревожный признак… Cosa è successo?       Замечание о прекрасной женщине погрело Элиссе душу, пусть она знала, что эти слова не стоит воспринимать серьезно, но она тут же снова помрачнела.       — Здорово, Элисса, — на пороге гостиной появились Бенджи и Алекс. До полнолуния оставались еще почти две недели, и потому Бенджи выглядел отдохнувшим и довольным жизнью. Алекс широко ухмылялся. С этой шапкой растрепанных пшеничных кудрей он выглядел сущим мальчишкой, и при взгляде на него у Элиссы сжалось сердце — как она ему сейчас расскажет то, что должна? Как он отреагирует? Да, с семьей Алекс давно не в ладах, больше того — много лет вообще не поддерживал с ними связь, и все же Элисса знала, что он переживает за них, даже за отца, на которого затаил самую глубокую обиду… — Что-то произошло?       — Что бы ни случилось — это не мы, — с готовностью заявил Алекс. — Ни в какие новые конфликты не лезли, ни с кем не дрались, больше никаких шпионов за собой не приводили.       Бенджи смотрел на него с явным сожалением — как пить дать о том, что не может настучать Алексу по голове. Такого рода шутки серьезный и обстоятельный Бенджи считал проявлением очень дурного вкуса. Картер тоже мученически вздохнул, но больше никто ничего сказать не успел, потому что до них долетел звук открывшейся входной двери, а затем в коридоре показался Трой. При этом Элисса помнила совершенно отчетливо, как Картер запирал за ней дверь, но помешать Трою — волшебнику, который устанавливал защитные чары, — они никак не могли. Поприветствовав всех молчаливым кивком, он остановился в проеме, прислонился к стене и посмотрел на Элиссу, без труда догадавшись, кто устроил внеплановое собрание.       — Лорд Волдеморт намерен привлечь на свою сторону новых сторонников, — заговорила она без длинных вступлений. Из-за долгих летних сумерек в комнате было полутемно, и Бенджи зажег свет. — В первую очередь — из числа чистокровных британских семей. В самую первую очередь — тех, кто не имеет отношения к Ордену Феникса, а заодно располагает деньгами и связями…       Трой все понял с полуслова, но остался невозмутим. А вот Алекс переменился в лице — еще не дослушав до конца, тоже сообразил, с каким известием пришла Элисса. При этом в его глазах она не могла прочесть какого-то шока, потрясения, как если бы услышанное стало для него полной неожиданностью. Нет, Алекс весь помертвел, побелел — но так, будто оправдался его старый страх, которого он предпочел бы избежать, но в то же время допускал, что рано или поздно это произойдет. Непослушными пальцами он тут же полез в карман мантии и вытащил пачку сигарет.       — Семья Фоули в числе первых, — озвучила Элисса новость до конца, и только после этого Бенджи шумно вздохнул, а Маттео, не особо стесняясь в выражениях, выругался по-итальянски.       Потянуло сладким дымом, но на этот раз никто не стал делать Алексу замечаний. Картер только взглянул на него, оценивая моральное состояние последнего, а потом перевел взгляд на Элиссу, ожидая продолжения.       — К ним отправится группа Пожирателей… Пять человек. Среди них и те, кто только что из Азкабана, и другие, — перечислить их поименно и, в частности, назвать Сивого, Элисса не решилась, опасаясь, что здравомыслие откажет Алексу окончательно и он совершит какую-нибудь глупость. — Меня тоже отправили с этой компанией. Как выразился Волдеморт — приобщиться к общему делу, благо никаких сражений там не планируется…       — «Приобщиться к общему делу» — это понаблюдать за пытками, шантажом и устрашением? — осведомился Бенджи с недоброй ухмылкой. Элисса быстро стрельнула глазами в сторону Алекса — но тот так глубоко ушел в свои мысли, что, к счастью, последнего пассажа Бенджи не слышал. А оборотень как ни в чем не бывало, не замечая зверских рож, которые ему строила Элисса, продолжил: — То есть он не в курсе, что «приобщаться» к таким вещам тебе никакого смысла нет, поскольку ты и без того… как бы так выразиться… хорошо разбираешься в предмете?       — Благодарю за такую высокую оценку моих умений, — сердито сказала Элисса, недовольная его легкомысленным тоном. — В курсе, не в курсе — какая разница? Давайте ближе к делу. Алекс, — тот поднял на нее какой-то неживой взгляд, и Элиссе в очередной раз вспомнилось, что из всех них Алекс был единственным, у кого идея возвращения Волдеморта с самого начала вызывала страх и отвращение. — Я клянусь, что приложу все силы для того, чтобы никто не пострадал и все закончилось максимально мирно.       — Это каким же, интересно знать, образом? — поинтересовался он иронично, на что Элисса честно ответила:       — Пока не знаю. Буду смотреть по ситуации…       Тот лишь кивнул, и Элисса мысленно чертыхнулась, сама понимая, насколько неубедительно прозвучали ее слова. Что любопытно — в одну секунду Алекс напрочь позабыл обо всей неприязни к своим родным, как и о том, что много лет, еще со времен окончания Ильверморни, избегал любого общения с семьей. Попади Элисса в его ситуацию — она поступила бы иначе. Если бы она узнала, что Пожиратели Смерти намерены заявиться к ней домой, чтобы угрожать ее родителям, возможно — даже пытать ее собственного отца… то она сама бы показала им дорогу.       При условии, конечно, что в доме в это время не было бы Эвы, которой еще даже не исполнилось шестнадцати.       — Фоули, не дрейфь, — строго сказал Картер, решивший, что ситуацию пора спасать. — Ты же знаешь нашу Элиссу. Она способна любого обдурить и заставить плясать под свою дудку, да так, что никто и не поймет ничего… Она целый год водила лорда Волдеморта за нос, и он до сих пор ничего не заподозрил! Ты думаешь, она сейчас не справится?..       Элисса, поначалу смотревшая на него с искренней благодарностью, под конец поджала губы, чувствуя неприятную тяжесть на сердце. Насколько хорошо она на самом деле дурит Лорду голову — это еще большой вопрос, и сейчас, конечно, проверять свою удачливость таким рискованным способом совсем не хочется… Но, с другой стороны, выхода нет.       — Значит так, — произнесла она жестко, и Алекс машинально выпрямился — когда Элисса говорила таким тоном, лучше было внимательно слушать. Маттео одобрительно хохотнул. — Поступим следующим образом. Пожиратели все равно заявятся к Герберту Фоули, тут мы им никак не помешаем. Я сделаю все, чтобы никто из твоих родных не пострадал. Если понадобится — оглушу всех Пожирателей, благо там двое только что из Азкабана и вряд ли их боевые способности сейчас хоть кого-то впечатлят, — не сказать, что она была уверена в этом на сто процентов, но Алекса следовало убедить в обратном. — А потом изменю им память. Вопрос в другом. Эту встречу мы как-нибудь переживем, но что мы будем делать дальше? Волдеморт намерен взяться за Фоули всерьез. Если твой отец пообещает Пожирателям просто подумать, и они просто уйдут, то все равно скоро явятся за ответом…       С каждым ее словом в глазах Алекса медленно загорался огонек жажды действия.       — Им нужно будет уехать, — пробормотал он задумчиво, уже прикидывая со всех сторон этот вариант. — Из Англии. Надолго. Трой…       Он обратился к последнему с такой надеждой, какой Элисса никогда не слышала в его голосе. Трой едва заметно наклонил голову, давая понять, что слушает.       — Ты можешь что-то сделать? Придумать, каким образом и куда их переправить, чтобы на их след никто не вышел?       — Герберт Фоули может и не согласиться на такой шаг, — заметил Картер негромко, на что Алекс нервно дернул щекой.       — Если по твоим следам будет гнаться Сами-Знаете-Кто, ты тоже согласишься уехать куда угодно, лишь бы остаться в живых. Хоть на Луну. Так что, Трой?..       Вот только тот ответил не Алексу, а почему-то самой Элиссе:       — Вы нисколько не делаете мою жизнь проще, — Маттео и Бенджи уставились на Троя с изумлением, тоже распознав в его тоне осуждение — неслыханное для Троя явление, но Элисса только пожала плечами.       — Случай с семьей Фоули — не наша ошибка, а закономерное событие. Мы еще год назад могли догадаться, что этим все кончится. И это важно — спасти их…       — Я займусь этим. Только не забывай, сколько на мне висит задач сейчас, и потому не жди от меня чудес или какой-то невероятной скорости по… нашим основным делам. Я слежу за ситуацией в Министерстве, за нашей безопасностью и вдобавок ищу для тебя информацию о крестражах… Сколько людей нужно будет переправить за границу?       — Четверых, — отозвался Алекс быстро. — Мои родители и старший брат с женой.       — О чем ты ищешь информацию? — не поняла Элисса, но Трой промолчал. Допрашивать его было бессмысленно, и она отступила. — Тогда твоя первостепенная цель — вывезти семью Фоули. Я прослежу, чтобы Пожиратели держали себя в руках. Остальным же — никакой самодеятельности. Сидите тихо и не высовывайтесь. Не вздумайте сами отправиться к Фоули для подстраховки, или что-то в этом духе, ясно? Картер, проконтролируй.       Тот деловито кивнул и сурово взглянул на Алекса, но он этого даже не заметил. Элисса же и Трой попрощались и направились к дверям.

***

      Когда они уже шагали по улице, Трой невыразительно произнес:       — Зря ты сказала Алексу. Он еще слишком молод, сдержанности не хватает. Жди, что он теперь что-нибудь натворит.       — Не натворит, — хмуро сказала Элисса. — Картер проследит за ним. И потом — мы же не знаем, как надолго затянется эта история с Фоули. Хочешь, чтобы Алекс из газет узнал о том, что его отца пытали, я обо всем знала и ничего ему не сказала?       — Он бы в любом случае все узнал. Днем раньше, днем позже — не имеет значения. Просто теперь повысился риск, что что-то пойдет не так.       И хотя Трой, как всегда, говорил спокойно, даже безразлично, Элиссе почудились обвинительные нотки в его голосе — причем совершенно несправедливые и оттого обидные.       — Если бы я ничего не рассказала Алексу — это было бы высшим проявлением недоверия с моей стороны. Хуже того — он мог бы воспринять это как предательство, и тогда бы также существовал риск, что он что-нибудь натворит…       — А для тебя это слишком важно — доверие, честность… — проворчал Трой, и вот теперь его интонации точно звучали неодобрительно. — Сплошные эмоции. А они могут быть помехой в любом, даже самом тщательно продуманном плане…       Он так редко позволял себе высказывать свое истинное отношение к ситуации, демонстрировать те самые эмоции, что Элисса вполне могла оценить его откровенность. Тем не менее, положение было такое, что от нее требовался однозначный ответ.       — В нашем узком кругу — я имею в виду нас шестерых — да, на доверии и честности все строится, — в голосе Элиссы прорезался металл. — Именно поэтому мы способны противостоять противнику, который гораздо сильнее нас, именно поэтому мы до сих пор живы. И ведь именно поэтому ты до сих пор со мной, не так ли? Потому что знаешь, что я не предам! Мы шестеро — это святое. Если мы начнем интриговать и утаивать информацию в том числе и друг от друга — все, приехали. На этом вся наша эпопея и завершится. Конечная остановка.       — «Шестеро»? — переспросил Трой, будто не расслышал, и это было втройне странно, поскольку слух у него был как у летучей мыши.       — А ты видел в нашей компании кого-то еще?       Трой счел ниже своего достоинства отвечать на подобные вопросы, и тогда Элисса сменила тему.       — Что такое крестраж?       Но тот снова остался глух к ее словам. Словно, высказав столько всего за этот вечер, Трой решил, что наговорился на всю оставшуюся жизнь и дальше рот можно вовсе не открывать.       Покопавшись в воспоминаниях, Элисса сообразила, о чем шла речь, и тут же почувствовала, как от волнения у нее участилось сердцебиение. Она просила Троя попробовать разузнать, что не так с Лордом. Почему она до сих пор чувствует, что он изранен, хотя Волдеморт совершенно точно жив-здоров, чувствует себя прекрасно, да еще скинул несколько десятков лет за эти полгода. Выходит, что-то Трой уже нарыл, но не хочет делиться предположениями до того, как все выяснит досконально… Значит, придется еще немного потерпеть.       Крестраж, крестраж…       Никогда раньше о таком не слышала.

***

      Следующим утром она привычно отправилась на тренировку с Барти, но сосредоточиться на бое удавалось плохо: Элисса оставалась задумчивой и погружённой в себя, так что Крауч даже несколько раз укоризненно делал ей замечания, а когда понял, что толку от этого нет — усилил натиск, так что Элиссе волей-неволей пришлось стряхнуть с себя оцепенение и включиться в поединок. Когда Жалящие заклинания летят в тебя непрерывной очередью, спать на ходу в любом случае не рекомендуется… Но сконцентрироваться все равно удавалось с трудом. Элисса ненавидела, когда к делу, к более или менее продуманному плану, где все было четко и понятно, примешивались личные чувства. Но сделать ничего нельзя. Она не может объявить, что визит Пожирателей — это проблема исключительно семейства Фоули, не может предать Алекса, не может обмануть его доверие. Что бы там ни говорил Трой, а есть вещи, которыми нельзя жертвовать — например, доверие самых близких…       — Что-то ты сегодня никак не проснёшься, — наконец выдал Барти разочарованно, смирившись, что ничего путного в этот раз от Элиссы не добьётся. Та стояла и флегматично залечивала волшебной палочкой ожоги на руках. — Тогда вот тебе последнее задание. Твоя задача — в течение пяти минут не подпускать их к себе. Щитовые чары не использовать, ты должна отгонять их по одной.       С помощью заклинания он сотворил крошечных птичек, которые запорхали в воздухе, тихо чирикая.       — Оппуньо!       И тут же вся эта стая вроде бы маленьких безобидных созданий бросилась на Элиссу с яростью разбуженного посреди зимы медведя — так, что она даже отступила назад под их натиском. Барти, насвистывая веселый мотивчик, удалился, а Элисса некоторое время старательно отбивалась от птичек, запуская в них чем-то безвредным. Но вот она пропустила одну, другую; болезненные уколы пришлись в кисть и плечо. Клювы и когти у мелких тварей оказались неожиданно острыми, и Элисса уже вполне серьезно испугалась, что может лишиться глаза. Раздражение, подавляемое с последнего пожирательского собрания и отданного Лордом приказа, вспенилось и затопило ее с головой.       Да сколько можно! Сначала семья Фоули, потом Трой со своими замечаниями, теперь ещё эти дурацкие птицы!       Действовала она исключительно на эмоциях. Вскинув вверх волшебную палочку, Элисса процедила когда-то показанное Лордом заклинание, и в тот же миг птичьи тельца охватило пламя. Они сгорели буквально за пару секунд — со стороны это выглядело так, будто вокруг неё ненадолго вспыхнули огоньки, — а затем на пол опустилось несколько серых хлопьев пепла.       В зале тотчас установилась тишина, и Элисса удовлетворенно вздохнула. Правда, почти сразу же она пожалела о своей несдержанности: упражнение-то было на скорость и реакцию, не на отработку Темных Искусств…       — Эффектно, — заметил кто-то негромко у дверей, и Элисса стремительно развернулась. На пороге, прислонившись к дверному проему, стоял какой-то Пожиратель. Судя по белому лицу, туго обтянутому кожей, и тому, что мантия висела на маге мешком, — один из тех, кто сбежал из Азкабана. И высокий — возможно, даже выше Лорда. С таким ростом и тощим телосложением он больше напоминал сваю или жердь. — Заклинание не самое сложное, но вот так, мгновенно, испепелить полтора десятка мелких объектов… Это требует изрядной концентрации и контроля. Мое уважение.       — Вы очень любезны, — отозвалась Элисса прохладно.       Тот немного помедлил, но, кажется, не особо дружелюбный тон Элиссы его не смутил. Отлепившись от дверного косяка, он сделал шаг вперёд, однако близко подходить не стал. Остановился поодаль, окинул ее внимательным взглядом. Причём все это представление затевалось исключительно ради самой Элиссы: поскольку насмотреться на нее во всей красе у колдуна уже была возможность, пока Элисса сражалась с птицами. Но, вероятно, в его планы не входило нагнетать обстановку, потому что следом долговязый тип миролюбиво произнес:       — Мы с вами ещё не представлены. Вы мисс Каройи, верно?       Пожалуй, в его речи присутствовал едва заметный акцент — даже не акцент, а так, почти неуловимая инородная тональность, которой Элисса точно не слышала в исполнении англичан.       Удивительное дело — вчера Лорд, по сути, прилюдно принизил ее, посадив на собрании в самый дальний угол, в компанию Хвоста. Но этого долговязого типа такая опала Элиссы явно не смущала, и он нисколько не опасался навлечь на себя лордовский гнев общением с той, которая впала в немилость.       — Верно, — чисто машинально она вытянула руку вперёд, но собеседник нисколько не удивился, а поймал её ладонь и так же сжал, как Драко Малфой при их первой встрече, и слегка поклонился. Да уж, Пожиратель Смерти, да ещё только что из Азкабана — а манеры как у наследного принца. Не знаешь, ужасаться или забавляться тому, как в этом противостоянии оказались распределены силы.       — Рад знакомству, — долговязый тип отпустил ее кисть. Со стороны это выглядело так, будто ей пожала руку мумия. — Давно развиваете боевые навыки? Или вас с детства обучали дуэльному мастерству?       Любопытно. Не «как давно учитесь» — на этот вопрос у неё заготовлен простой и безопасный ответ… Элисса присмотрелась к Пожирателю. Гораздо старше Барти Крауча, который все зрелые годы провел взаперти, и явно опытнее. Глаз наметан, знает, на что смотреть. Значит, простой и безопасный ответ не годится.       — Довольно давно. После отъезда из дома и до встречи с Тёмным Лордом… у меня случались разного рода стычки. Пришлось кое-чему обучиться, — тот понимающе кивнул, нисколько не удивившись, а Элисса сухо напомнила: — Вы не представились сами. Как ваше имя?       Она-то подумала, что у долговязого типа как-то очень выборочно работают хорошие манеры, но тот удивился совершенно искренне и дернул уголком слегка искривленного рта:       — А я полагал, что в этой стране уже всем известна моя личность, учитывая, что мои фотографии висят на каждом углу и на каждом фонарном столбе!       — Вас там сейчас десять таких знаменитостей, — безразлично отозвалась Элисса. — У всех схожие преступления и пожизненные приговоры, и внешне вы сейчас все десятеро похожи на толпу инферналов. Боюсь, единственное запоминающееся лицо среди вас — это мадам Лестрейндж, и то потому что она женщина.       Секунду Пожиратель таращился на нее с изумлением — у него даже глаза расширились, и Элисса смогла разобрать их цвет — ярко-синий, прямо насыщенной синевы, которая как-то странно смотрелась на лице ходячего трупа. Потом он откинул голову и громко, с удовольствием расхохотался. Элисса с удивлением отметила, что смех у него был приятный.       — Справедливо, — признал он, отсмеявшись. — Не ожидал услышать такое, но черт возьми… Рано я радовался мировой славе. Антонин Долохов к вашим услугам.       И, кажется, представившись, он тоже ожидал от неё какой-то определенной реакции, но Элисса только кивнула.       — Очень приятно.       — Вы ведь до сих пор не принимали участия в полноценных сражениях? — поинтересовался Долохов дружелюбно. Он обходил по кругу тренировочную площадку — изучал наложенные защитные поля. — Я имею в виду — по приказу Темного Лорда?       — Нет… Насколько я знаю, кроме Барти в последние месяцы в них ещё никто не принимал участия. Погодите-ка, — насторожилась Элисса. — Но ведь у Фоули от Пожирателей и не ждут каких-то боевых действий?       — От вас, — Долохов особенно выделил последнее слово, — их точно не ждут. Но я спросил не поэтому. Кто вы по специальности? Чем занимаетесь в армии Повелителя? Я спрашиваю не из праздного любопытства. Боевые силы Темного Лорда обычно координирую я.       — А не мистер Малфой или мадам Лестрейндж? — озадачилась Элисса вполне искренне, вспомнив, как вчера сидели Пожиратели за столом.       Но Долохов на ее вопрос нисколько не обиделся.       — Мадам Лестрейндж — превосходный боевой маг и прекрасная ударная сила, но она совершенно не тактик и не стратег. Да, ваш рейд к Фоули будет возглавлять именно она, но именно потому что там не требуется какого-то хитропродуманного плана. Люциус — он больше по дипломатической части. Возглавляет группы, когда в целом все понятно, цель ясна, дополнительных сложностей не ожидается. Я же вступаю тогда, когда сражение неизбежно. Продумываю боевую тактику.       На этот раз Элисса взглянула на него с большим уважением. Выходит, Долохов — это местный аналог Картера. В ее отряде стратегической частью сражений обычно занимался именно бывший мракоборец — как самый опытный боевик.       — Тогда я вряд ли в ближайшее время попаду под ваше командование. Я не боец, не дипломат, не целитель, без связей в Министерстве, и даже шпион из меня не особо получился, — причём случилось это исключительно по вине самого лорда Волдеморта, но посвящать в это Долохова Элисса не стала. — Я больше так… девочка на побегушках. Ну и учусь ещё.       Утаивать очевидное смысла не было — пускай уж Пожиратели узнают правду и успокоятся, а не будут делегировать к ней парламентеров, пытаясь узнать, что это за новенькая в их рядах.       — Девочка на побегушках — это едва ли… По крайней мере, вряд ли надолго. Должно быть, в вас есть немалый потенциал, — молвил Долохов задумчиво, и Элисса бросила на него оценивающий взгляд. Этого персонажа тоже можно распределить в когорту умных и наблюдательных, с кем стоит держать ухо востро. — Раньше Темный Лорд не брал учеников… По крайней мере, таких, которые изначально не умели сражаться. У Беллатрисы и Барти он просто подтягивал боевые навыки.       — В рядах Пожирателей много сильных бойцов? — теперь настала очередь Элиссы любопытствовать. — Я имею в виду — по-настоящему сильных и умелых. Конечно, я понимаю, что Темного Лорда вряд ли кто-то догонит, но чтобы уровни были хотя бы сопоставимы? Хотя бы совсем немного?       Долохов не удивился такому вопросу и не увидел в нем ничего необычного. Но вряд ли он понял, что интерес Элиссы был далеко не невинным.       — С Темным Лордом едва ли хоть кто-то из наших может состязаться. Он и четырёх сильнейших бойцов способен победить в схватке, даже не запыхавшись. А про мракоборцев и говорить не стоит, — он хмыкнул, явно позабавленный какой-то воображаемой картиной, а у Элиссы полезли вверх брови. Что-то ей подсказывало, что это была не фигура речи, и Долохов нисколько не шутил. — Но если называть наших самых мощных боевиков, то это, конечно, Беллатриса… Ее Лорд лично обучал… Я… Братья Лестрейнджи… Мальсибер и Трэверс… Хотя это было тринадцать лет назад, а Азкабан — это не оздоровительный курорт, так что нам ещё предстоит вернуться в форму. Молодой Крауч был хорош, и Повелитель его также обучал, но не очень долго. Розье был отличным боевым магом, но погиб, сражаясь с мракоборцами. Ну, и Кантанкерус неплох в плане скорости реакции — в самой схватке он не самый сильный противник, но если дать ему возможность нанести первый удар неожиданно… То врага будет ждать большой сюрприз.       Почти весь перечень фамилий Элиссу не удивил — понятное дело, что всех самых опасных сторонников Лорда отправили к дементорам до скончания времен, а вот услышать такое про Нотта она как-то не ожидала. Надо запомнить на будущее — не поворачиваться к нему спиной…       — А вы сами давно в армии Повелителя? Давно следуете за ним?       Искривленный рот изогнулся в усмешке, но синие глаза остались серьезны.       — Дольше любого другого волшебника, кого вы видели в этом доме. Собственно, я его знаю еще с тех времен, когда… — тут Долохов осекся и замолк, сообразив, что чуть не ляпнул лишнего. Элисса от любопытства и напряженного, острого интереса даже качнулась с пяток на мыски и теперь лихорадочно соображала, как его можно было бы все-таки вывести на откровенность, но не сложилось.       В коридоре послышались шаги, и в тренировочный зал вошли ещё двое. Как и Долохов — оба из Азкабана, и Элисса запоздало вспомнила, что дом Малфоев сейчас превратился в гостиницу. Ещё один тощий колдун оценивающе взглянул на Элиссу и повернулся к Долохову.       — Антонин, ну что, эти щиты выдержат более или менее приличную темную магию? Или мы рискуем оставить Люциуса без крыши над головой?       — Ты слишком высокого мнения о своих способностях, — хохотнул тот. — Если думаешь, что после тринадцати лет Азкабана сможешь тут обрушить крышу. Заставишь на полу появиться хотя бы одну трещину, — можешь требовать заслуженную медаль. Иди вон, стращай старика Фоули вместе с Беллатрисой и Сивым. Для нашего нынешнего уровня задание в самый раз.       Ага, значит, это Трэверс, которого отрядили в их маленькую уютную компанию по шантажу и запугиванию мирного населения.       — Ты пессимист, Долохов, — заявил Пожиратель печально, нисколько не обидевшись и не бросившись выяснять отношения.       — Не пессимист, а реалист.       — Один хрен. Нам все равно нужно немедленно приступить к восстановлению навыков, ты же слышал Милорда… Да и не хочется возвращаться обратно к дементорам, если к Люциусу нагрянет Управление мракоборцев… точнее, то, что от него осталось…       Все это время, пока Пожиратели вели вполне дружескую беседу, последнее новое лицо оставалось неподвижно и молчаливо. Беллатриса Лестрейндж остановилась неподалёку от дверей и, пока Долохов и Трэверс обходили по кругу тренировочную площадку и обсуждали, скольких бойцов выдержат щитовые чары, пристально изучала Элиссу — с головы до ног, вплоть до мятого после занятия с Барти платья, мысков туфель и кончиков ногтей. Вблизи оказалось, что Пожирательница ниже Элиссы на полголовы, но разница в росте ту нисколько не смущала. Во взгляде Беллатрисы не было злобы, враждебности, но и доброжелательным его было не назвать — он был оценивающим, смешанным с раздражением от появления нового лица, которое уже успело зарекомендовать себя и даже добиться какого-то положения в данном сообществе.       Правда, вряд ли это положение в глазах Беллатрисы так уж высоко — учитывая, где сидела Элисса на последнем собрании.       Тишина сгущалась, становилась электрической, хотя начинать открытое противостояние Беллатриса не спешила. Не понятно, почему — судя по увиденному вчера, она женщина горячая и страстная, не особо стремящаяся скрывать истинные эмоции. Если они вдвоём не найдут общий язык, тут не будет тихого обмена уколами, а начнётся полноценная война. Кстати, при таком раскладе неумение Беллатрисы прятать настоящие чувства может быть очень полезным…       Черт, и было бы из-за чего начинать конфликт! Но неужели Барти прав, и вся эта очевидная неприязнь — исключительно от того, что мадам Лестрейндж будет ревновать Лорда к ней, к Элиссе?       Затихли и мужчины, почувствовав, что напряжение скопилось настолько, что становилось почти осязаемым, и взглянули на присутствующих в зале дам. На лице Трэверса отразилось любопытство и ожидание взрыва, Долохов ухмыльнулся с явным пониманием происходящего. Они приблизились.       — Мадам Лестрейндж, — пропел Долохов, от души забавляясь, — вы ещё не знакомы с мисс Каройи?       Но Беллатриса игру не приняла. И, не особо утруждая себя светскими условностями, осведомилась:       — Что ты умеешь делать?       Элисса даже не сразу сообразила, что слова адресовались именно ей — настолько прямолинейно и бесцеремонно это прозвучало. Впрочем, отыгрывать обиду на такую вопиющую грубость она не стала, а лишь ответила после небольшого молчания:       — Не так много.       — Готовка еды, скобление полов и хождение по магазинам нам не нужны, — губы Беллатрисы изогнулись в саркастической улыбке, и она окинула Элиссу полным превосходства взглядом. — Можешь предложить домовикам Люциуса свои услуги, но на боевых операциях толку от них не будет. То, что ты не будешь ничем полезна, понятно… И я полагаю, что Господин со мной согласится. Но он хочет, чтобы вечером ты пошла с нами, и мне нужно убедиться, что ты по меньшей мере не будешь мешаться под ногами. Тебе доводилось когда-нибудь видеть пытки других людей?       Что же, если она таким образом формулирует вопрос…       — Доводилось.       Ответ никого из присутствующих не удивил. Беллатриса поначалу прищурилась, но потом медленно кивнула.       — Значит, ты в самый неподходящий момент не влезешь с ненужной жалостью к предателям крови. Слышишь меня? Как там тебя… Элисса? — голос колдуньи стал высоким, в нем прорезались приказные нотки, которые даже затенили пренебрежение. — Вечером, когда мы отправимся к Фоули, ты должна просто стоять в сторонке, помалкивать и не лезть под руку. Ясно?       — Беллатриса, будет тебе, — вмешался Трэверс довольно миролюбиво. — Мисс Каройи ничем не заслужила подобного тона. Я думаю, что в последний год она вполне зарекомендовала себя… как компетентная Пожирательница, и что она такая же одна из нас…       В первую секунду Элисса ещё удивилась такому дружелюбию и заступничеству, но тут же поняла, в чем причина — это был укол именно в адрес Беллатрисы, тонкая попытка ее спровоцировать. И даже отчасти удачная.       — «Одна из нас»? — процедила колдунья сквозь зубы и со свистом втянула в себя воздух. — Что ж, допустим. Но я не потерплю провала, ясно? Господин четко сформулировал, чего ожидает от нас. И я не допущу, чтобы его планы сорвались, вы поняли? В том числе, — она сделала паузу и окинула Элиссу красноречивым взглядом, — из-за девчонки, которая в наших рядах без году неделя и которую только-только начали учить сражаться! Все меня услышали? Трэверс, и тебя это касается не в последнюю очередь!       — А я-то что? — обиделся тот. — Беллатриса, ты же меня знаешь! Когда это я подводил?       — Тебе же лучше, чтобы так оставалось и впредь, — огрызнулась Беллатриса и смерила Элиссу уничижительным взглядом с головы до ног. — Выходим сегодня в одиннадцать. Не опаздывай.       С этими словами она круто развернулась на каблуках и, вздернув острый подбородок, вышла из зала.