Глаз бури

      Открыв глаза, Элисса некоторое время рассматривала незнакомый белый потолок с красивой люстрой, которую украшало литье в виде листьев плюща. Потом пробежала взглядом дальше — резной комод, массивное зеркало в полный рост, изогнутая оттоманка, туалетный столик, на котором сиротливо лежали ее щетка для волос и карманное зеркальце, тяжелые зеленые гардины на окнах.       Ах да, она в поместье Малфоев. Здесь ее новый дом. Вот уже несколько дней, как она просыпается по утрам в этой комнате, а привыкнуть до сих пор не может.       Элисса поднялась с кровати и, открыв шкаф, некоторое время изучала обновленный гардероб. Очень кстати пришлось золото, которым ее регулярно снабжал Трой, поскольку Элиссе после стычки в Литтл-Хэнглтоне было попросту нечего носить, и чуть ли не целый кошель монет она оставила у мадам Малкин. В магазине Элисса внезапно поймала себя на том, что куда более придирчиво выбирает новые платья и мантии — одно дело, когда она жила одна, а другое — когда почти все время она находится на глазах у этой чванливой британской аристократии. Нужно было выглядеть прилично, а то посторонние любопытные, раздраженные и откровенно завистливые взгляды ее теперь преследовали постоянно.       В целом, эти дни проходили очень мирно. По утрам Элиссу продолжал тренировать Барти, зато все прочее время она оставалась предоставлена самой себе. Лорд у Малфоев не появлялся, а больше ее обществом никто не интересовался. Элиссе казалось — это потому что пока никто из Пожирателей толком не разобрался, что означал ее переезд к Малфоям, и попросту не знал, как себя с ней вести. Даже Беллатриса затаилась на время, предпочитая тактику выжидания.       С одной стороны, Элиссу это полностью устраивало. Никто не лез, она была сама по себе и могла спокойно пребывать в своих размышлениях с утра до ночи. В ее «покоях», помимо спальни, была своя гостиная, даже с камином, и Элисса при желании могла вообще не показываться на людях. Домовики в любой момент были к ее услугам, и смерть от голода ей тоже никоим образом не грозила.       Да даже сидеть взаперти было вовсе не обязательно: оказывается, у Малфоев, помимо сада, был разбит собственный парк, в котором Элисса предпочитала проводить время с обеда до вечера. А еще у них была великолепная библиотека, в том числе с весьма редкими изданиями, и никто не запрещал Элиссе брать книги…       Интересно, ее можно назвать вконец избаловавшейся, если заброшенный маггловский дом в Литтл-Хэнглтоне казался ей куда приятнее и ближе?       Сделав данное открытие, Элисса решила разобраться в себе и принялась искать причину таких странных чувств. Разум услужливо подкинул объяснение: в Литтл-Хэнглтоне она была единовластной хозяйкой, могла приходить и уходить когда вздумается, без страха, что ее уличат в шпионаже, и на нее не было устремлено столько настороженных, опасливых глаз.       Нет. Эти доводы тоже хороши и правдивы, но не передают главного. В доме Реддлов ей было уютнее, а это не имеет отношения к объективным причинам. Ответ нужно искать в себе, в своих чувствах.       У Малфоев однозначно комфортнее, красивее, и ей больше не надо думать о ежедневной уборке, покупке продуктов, готовке. И свободного времени стало куда больше, и о новостях штаба Пожирателей отсюда узнавать куда быстрее и удобнее.       Так, может, нужно спросить себя о том, чего ей в особняке Малфоев не хватает? Или правильнее будет — кого не хватает?       Когда ее впервые посетила данная мысль, Элисса как раз бродила вокруг небольшого пруда, заросшего кувшинками, и от неожиданности едва не свалилась в черную воду, на радость всем местным лягушкам.       Только этого еще не хватало. Все эти дни она старательно гнала от себя воспоминания о том разговоре с Троем и Маттео, пыталась просто вычеркнуть его из памяти и не возвращаться даже мысленно, потому что… потому что… потому что это бессмысленно и не может быть правдой, вот почему! Волдеморт уж точно не может к ней ничего чувствовать, и вообще она должна сказать ему спасибо за то, что он ее не убил тогда в Литтл-Хэнглтоне! Элисса попросту не представляла себе, к какой женщине Волдеморт мог бы испытывать хоть что-то, отличное от холодного отстраненного интереса и оценивания, насколько та может быть ему полезна!       И она сама… тоже. Она вообще не способна на подобные чувства к мужчине, не знает, как себя вести, как говорить, что делать! Да даже в Шармбатоне — в далекой розовой юности — ей не довелось ни в кого влюбиться, а она тогда была куда наивнее, мягче и умела доверять людям! И даже если бы к ней сейчас начал проявлять интерес какой-нибудь милый и добрый волшебник, ничего не подозревающий о ее прошлом и ее проблемах с доверием… Или наоборот — прекрасно знающий обо всем, но готовый поддержать ее, помочь с этим справиться… Элисса просто бы не знала, как себя с ним вести. Как подпустить к себе вплотную, как открыться чужому, как разговаривать с ним о чем-то, не связанном с ее войной с вампирами и Иштваном, с интригами, как ложиться с ним в одну постель… Да больше того — она бы просто не понимала, зачем это нужно! Она никогда не думала о себе как о женщине. В восемнадцать лет ее сделали вещью, и у Картера ушло очень много времени на то, чтобы она снова начала считать себя хотя бы просто человеком! Какая уж тут женщина…       И потому ей не может быть никакого дела до Волдеморта. Да, он дьявольски умен и проницателен, и это дико ее интригует и будоражит фантазию, и общение ни с одним другим человеком не приносило ей столько острых ощущений. Он отстранен, холоден, и в то же время Элисса точно знала, что вызывает у него интерес — своим нестандартным поведением, своим умом, независимостью, и от этого ощущаемого почти физически интереса, его острого внимания, у нее каждый раз становилось холодно в позвоночнике. А еще он чертовски хорош собой, это правда, причем не делает ни малейшей попытки использовать свою внешность, будто вовсе ее не замечает.       И что? Разве это все является причиной для появления чувств, даже не обязательно романтических, а вообще хоть каких-нибудь?       Пожиратели уже не первый месяц считают ее любовницей Волдеморта. Хм, интересно… чисто гипотетически… хотелось бы ей очутиться в одной постели именно с ним? Узнать, какой он любовник, какие у него прикосновения, каково это — целовать его, трогать его…       Она споткнулась, нога заскользила на мокром булыжнике и неудержимо поехала вперед, Элисса нелепо замахала руками, чуть не упала и обнаружила себя по щиколотку в пруду. Туфли, чулки, подол летнего платья — все моментально оказалось мокрым насквозь. Холодная вода слегка привела ее в чувство, и щеки Элиссы тут же залило помидорным румянцем от осознания, о чем она только что думала и какими вопросами задавалась.       — Нет! — рявкнула она вслух, отвечая сразу на них все, да еще так решительно и грозно, будто Лорд уже объявился на берегу этого прудика и с сомнительными намерениями волок ее за руку незнамо куда.       Сердито выпутываясь из зарослей кувшинок, Элисса продолжала ругаться себе под нос. Эти-то мысли откуда еще взялись?! Или это на нее июльская жара так действует?! Никогда в жизни она не грезила ни об одном мужчине — и надо было для подобных целей выбрать именно лорда Волдеморта!       Кое-как приведя себя в порядок и высушив обувь и подол, Элисса направилась по узкой тропинке к просторной аллее, чтобы вернуться к дому. А там — либо засесть до вечера в библиотеке, либо попросить Барти устроить ей еще одну тренировку… Но безделье ей точно противопоказано. Нужно срочно найти себе занятие, которое полностью займет ее мысли, и у нее не останется времени на такие дурацкие размышления.

***

      В итоге до вечера она просидела в библиотеке, обложившись фолиантами по Темным Искусствам. Пыталась отыскать в них то странное слово, которое упоминал Трой — «крестраж» — но пока безуспешно. А учитывая, что библиотека у Малфоев была более чем богатая, Элисса сделала вывод, что речь шла о какой-то совсем черной магии. С одной стороны, зная Волдеморта, даже удивляться такому повороту не следовало. Но с другой… Элисса прикрыла глаза, вспоминая это ощущение истерзанности, о которой ей сигнализировало «Сердце Исиды» каждый раз, когда Волдеморт оказывался рядом. Сейчас Элисса была готова поклясться, что с момента возвращения Лорду тела это ощущение стало слабее. И все же… Это было что-то очень зловредное, недоброе, противоестественное, и ей оставалось только догадываться, чем же таким Волдеморт себя изранил. И самое главное — ради чего?       В конце концов смирившись, что ничего полезного она так и не узнает, и вернув книги обратно на полки, Элисса поискала себе чтение на ночь — остановилась на «Вращении небесных сфер» мага Коперника — и побрела в свою комнату, старательно подавляя зевки. Сейчас она вернется к себе, воспользуется привилегией гостя и попросит домовиху Либби приготовить ей какой-нибудь легкий ужин и будет до поздней ночи сидеть у открытой балконной двери, слушать цикад и наслаждаться тем, как теплый ветер шевелит шторы, принося с собой аромат роз из сада, за которым с удовольствием ухаживает Нарцисса Малфой! Жизнь прекрасна.       Ее путь пролегал через большую гостиную на втором этаже, возле парадной лестницы. Несмотря на неурочный час, там оказалось целое общество, которое Элисса не ожидала застать. Сам хозяин дома, Кантанкерус Нотт, Долохов, Барти, Мальсибер, Беллатриса, Август Руквуд, колдун, которого Лорд пытал в ночь своего официального возвращения. Как там его?.. Ах да, Яксли.       Все эти темные волшебники рассредоточились по всей гостиной кто где — сидели на диванах и стульях, кто-то стоял у окна, кто-то — постарался устроиться поближе к письменному столу. Но центром этой композиции был красивый смуглый брюнет, который расстелил на столе свиток с планом здания и что-то вдохновленно вещал, пока Пожиратели Смерти ему внимали. В руках некоторых Пожирателей Элисса увидела полупустые бокалы, и такой же стоял на столе перед гостем.       А он неплохо устроился, — с каким-то весельем подумалось Элиссе, когда она остановилась в дверях, окидывая взглядом собрание. — Уже влился в коллектив, раз его даже вином угощают наравне со всей честной компанией!       — Синьорина Каройи! — пропел Маттео, подняв голову и обнаружив на пороге Элиссу. — Видеть вас — большая радость! Вы к нам присоединитесь?       И не обращая никакого внимания на остальных магов, он приблизился к ней, поприветствовав легким поклоном, и поцеловал Элиссе руку. Никакой фамильярности, никаких нарушений этикета — он тут же отпустил ее кисть, пока сама Элисса изо всех сил старалась сохранить невозмутимое лицо и не рассмеяться. Уж очень забавные физиономии сделались у некоторых Пожирателей, которые не ожидали такого резкого перехода от опытного вора-профессионала к заезжему казанове. Барти и Мальсибер недоуменно переглянулись, Кантанкерус Нотт спрятал усмешку. Зато Долохов смерил Маттео внимательным взглядом с головы до ног — видимо, сообразив, что с человеком, который так легко меняет образы, стоит держать ухо востро.       Это вы, господа, еще всех актерских способностей господина Карбоне не знаете, как и его талантов, — мысленно хмыкнула Элисса, отвечая Маттео слегка удивленным взглядом и быстро спрятала ладонь за спиной — чтобы это видели остальные. — Интересно, имеет смысл посоветовать Люциусу после ухода гостя пересчитать столовое серебро?..       — Добрый вечер, синьор Карбоне, — изображая смущение, сказала она. — Я помешала?       — Нет, мисс Каройи, — это ей ответил Люциус, и Беллатриса за его спиной скривилась, но промолчала. — У нас идет обсуждение Отдела Тайн. Хотите присоединиться?       Элисса кивнула и шагнула в комнату. К письменному столу она, тем не менее, подходить не стала, остановилась в стороне. Кто-то из Пожирателей продолжал исподтишка ее разглядывать, и Элисса окончательно уверилась, что никто из них толком не понимает, какое место в их рядах занимает новенькая, даром что на собрании Лорд посадил ее в компанию к Хвосту. Несмотря на столь открытое пренебрежение, сторонники Волдеморта видели, что в отношениях Элиссы и Повелителя есть что-то еще, и игнорировать этот факт не могли. Бедные, вот и приходится им теперь носиться с Элиссой как с тухлым яйцом…       Это все было бы очень забавно, если бы сама Элисса при этом хоть немного понимала, что в действительности происходит между ней и Волдемортом. То есть она-то, в отличие от Пожирателей, точно знает, что не является любовницей Лорда, и, соответственно, никаких преференций у нее нет и быть не может! А меж тем ощущение, что она на каком-то «особом положении», у Элиссы укреплялось с каждым днем. Но этого не может быть, потому что взяться этому «особому положению» попросту неоткуда!       В памяти снова всплыли слова Маттео и Троя. Нет, не думать об этом опять, хватит с нее странных, пугающих и непонятных раздумий, которым она сегодня уже предавалась! Элисса прикрыла глаза, пытаясь взять себя в руки и не испепелить злобным взглядом Маттео, который являлся косвенным виновником этих смущающих мыслей. Надо сосредоточиться на деле.       — Ночью в Отделе никто не дежурит, часовых нет, но активируются охранные чары, а заодно целый веер интересных ловушек. Ловушки от непрошенных визитеров расставлены здесь, здесь и здесь, а еще вот тут и тут, — излагал Маттео, склонившись над планом. Он вновь вернулся к амплуа профессионала, и это чувствовалось еще и потому, что он начал говорить только по-английски, не разбавляя речь словечками и выражениями на родном языке, как делал обычно. — Но днем туда лезть смысла нет. Людей слишком много, даже на последнем уровне, так что если пытаться проникнуть в ваш Отдел Тайн при свете солнца, придется сначала брать штурмом все Министерство. Ночью туда попасть куда реальнее, даже большой группе людей. Дежурных магов в Атриуме и на этажах можно усыпить на время или оглушить…       — А ловушки? — поинтересовался Долохов, и все посмотрели на Руквуда. — Можно нейтрализовать?       Тот озабоченно потер изъеденный рытвинами подбородок и честно признался:       — Я бы не смог. Заклинания нейтрализации знают всего несколько невыразимцев. Даже если за тринадцать лет они остались прежними, я с этой магией не знаком… Плюс этими ловушками там утыкан буквально каждый фут. Придется как-то добыть информацию…       — Не понадобится, — Маттео пожал плечами. — Я их сниму сам.       Руквуд уставился на него в изумлении.       — Вы что же, синьор, уже добыли контрзаклятия?       — Нет. Но я смогу сам их создать, — учтиво ответил Маттео, на что Руквуд покровительственно рассмеялся.       — Не сможете! С магией такого уровня не справиться, здесь нужно знать специальные чары, а их придумывали специально для Отдела Тайн! Как же, по-вашему, вам это удастся?       — Это моя работа, — так же благожелательно отозвался Маттео, нисколько не обиженный недоверием бывшего невыразимца. Надо сказать, что, помимо Руквуда, прочие Пожиратели тоже смотрели со скепсисом, не зная, кому верить больше. — Но позволю себе заметить, что наша основная проблема даже не в этом. Что касается так называемого Зала Пророчеств…       На этот раз Август вдруг кивнул с полным понимаем ситуации.       — От большой группы в Отделе Тайн толку не будет, — хмуро заметил он. — Загвоздка в том, что взять с полки Пророчество может только тот, о ком оно. Боуд знал об этом и поэтому так сопротивлялся Империусу.       — Именно, — подтвердил Маттео. — А потому можно отправить в Министерство хоть армию, хоть невыразимцев под Империусом, хоть вашего министра лично — но толку ни от кого из них не будет. В дальнейшем передавать Пророчество из рук в руки можно без последствий, но именно взять его с полки могут только те, кого это Пророчество непосредственно касается. А в нашем случае, я так понимаю, это либо Гарри Поттер, либо…       Он осекся и не договорил, глядя на двери гостиной. Элисса проследила за его взглядом и обернулась, в последний момент уже догадавшись, кого сейчас увидит. Сердце предательски екнуло, спине стало холодно. Пожиратели тоже разворачивались — и комната погрузилась в некое смятение, когда на пороге обнаружился лорд Волдеморт собственной персоной, появившийся совершенно беззвучно. Судя по всему, он просто стоял в дверях уже некоторое время и слушал отчет Маттео, никак не давая о себе знать. Пожиратели один за одним поднимались на ноги и кланялись, Беллатриса воодушевленно воскликнула: «Мой Лорд!». Элисса тоже вежливо поклонилась. Плечам было странно неудобно от этого движения, и Элисса вдруг подумала — а ведь она кланяется Волдеморту лишь в присутствии других Пожирателей, выполняя этот ритуал только для того, чтобы не выделяться из толпы. А когда она вообще кланялась ему в последний раз, когда он просто появлялся у нее дома? Когда они были вдвоем, без посторонних?..       Плюс еще один странный факт в копилку под названием «Что за странные отношения у меня складываются с самым опасным темным магом всех времен, и что он сам обо всем этом думает».       — Приветствую, друзья мои, — голос Волдеморта звучал привычно отстраненно, прохладно. На своих сторонников он не смотрел, внимательно изучал Маттео, и Элисса была готова поклясться, что Пожиратели от души счастливы такому положению вещей. Ну, кроме разве что Барти и мадам Лестрейндж. — Добрый вечер, синьор Карбоне. Полагаю, вам известно, кто я?       Маттео секунду помедлил, решая, какой линии поведения придерживаться. Потом кивнул и, лишь на какое-то микроскопическое мгновение запнувшись, сказал:       — Доводилось слышать.       Он держался спокойно, говорил ровным голосом, ничем не выдавая настороженности, и все же Элисса, хорошо знавшая его, рассмотрела в движениях друга какую-то скованность. Вероятнее всего, от внимания Пожирателей это ускользнуло… однако Элисса сильно сомневалась, что своим деланным самообладанием Маттео удалось обмануть Волдеморта. Похоже, холодные глаза, переливающиеся алым, даже у любящего опасность и склонного к сумасбродству авантюриста не могли не вызвать ощущение чего-то пугающего, неестественного. Пожиратели будто отступили к стенам, оставляя свободным пространство между Темным Лордом и Маттео.       — Вы сможете провести в Отдел Тайн группу волшебников? — поинтересовался Волдеморт, подходя ближе и бросая мимолетный взгляд на пергамент с чертежом. — Проследить, чтобы она выполнила свою задачу, и так же безопасно вывести этих магов из Министерства?       Очевидно было, что Лорд все прекрасно слышал, в том числе и про то, что получить Пророчество в руки смогут лишь два человека, и на лицах Люциуса, Барти, Руквуда отразилось слабое недоумение. Мальсибер же вовсе не скрывал своей озадаченности. Но Маттео не стал ничего переспрашивать.       — Смогу.       — Не прямо сейчас, — уточнил Волдеморт. Он изучал Маттео пристально, в какой-то степени невежливо, но чувствовалось, что итальянец производил на «работодателя» благоприятное впечатление. — А когда наступит подходящий момент… Сколько времени вам нужно, чтобы создать чары для обезвреживания охранных чар в Отделе Тайн?       Тот задумался лишь на пару секунд.       — От трех недель до пары месяцев, в зависимости от сложности и уникальности заклятий.       — Наша вылазка в Министерство, вероятно, отложится на какой-то срок, — темный маг говорил мягко, и это был самый опасный момент — по этим его интонациям Элисса уже знала, что сейчас речь пойдет о главном, и Маттео точно будет лучше согласиться с Волдемортом, о чем бы тот ни заговорил. — Вероятно, вы не предполагали переезд в Британию на столь долгий срок… Но я настоятельно рекомендую задержаться на это время в стране и не покидать ее. А также держать язык за зубами.       На этот раз Маттео ничего не ответил. Дело не в том, что слова Волдеморта как-то сильно расходились с его собственными планами, но чувствовалось, насколько сменилась тональность диалога: это была уже не беседа с наемным специалистом, а недвусмысленный приказ и предупреждение. Напуганным Маттео, тем не менее, вообще не выглядел и продолжал отыгрывать на публику спокойную задумчивость при принятии решения.       — Люциус возместит вам все текущие расходы, — добавил Волдеморт.       Элисса едва не хрюкнула от смеха и только колоссальным волевым усилием заставила себя стоять невозмутимо — не улыбнувшись и не прикрыв ладонью рот. Малфой со всей серьезностью кивнул.       Мерлин, это было так… в духе Лорда и так бесцеремонно! Ни малейшего сомнения в том, что Люциус может и отказаться, никакого чувства неудобства, стеснения, даже в таком щекотливом деле, как денежные вопросы!       — И если операция в Министерстве пройдет успешно, полагаю, наше сотрудничество могло бы перейти на… постоянную основу, — Волдеморт обращался к Маттео, но на мгновение мрачный взгляд багровых глаз уперся ей в переносицу, и Элисса сначала замерла, как кролик перед удавом, а потом чуть не застонала. Он все видел! Тем временем темный маг снова обращался только к Маттео: — Вы уже имеете представление о том, что сейчас происходит в Англии, и, я полагаю, мы могли бы предложить вам не одно задание, требующее смекалки, храбрости и дерзости. Конечно, они будут сопряжены с определенным риском — возможно, даже значительнее, чем нынешняя ситуация с Отделом Тайн. Вам было бы такое интересно?       Уже не глядя на Маттео, Элисса во все глаза таращилась на Волдеморта. Твою мать, каким образом ему… как он… как ему это удается, черт возьми?! Он же видит Маттео впервые в жизни! Каким образом он так безошибочно понял, на какие рычаги нужно давить и что конкретно предлагать?! Не золотые горы, не собственный замок или еще что-нибудь в том же духе, а самое острое — приключения, опасность, вызов?       Ведь именно это было причиной, по которой четыре года назад двадцатипятилетний Маттео Карбоне присоединился к шайке-лейке Элиссы. К тому моменту их было уже пятеро, Маттео стал последним. Знакомство вышло случайным и спонтанным: Элисса с друзьями традиционно бежали от вампиров де Колиньи, и путь их тогда пролегал через Венецию, а Маттео в то же время так же бодро удирал от итальянских мракоборцев, когда их пути пересеклись. Не разобравшись, что за толпа волшебников вылетела на них из-за угла с явно воинственными намерениями, Бенджи, недолго думая, вступил в бой, и Элиссе, Картеру, Алексу и Трою пришлось прийти ему на помощь. Потом, когда стало ясно, что они оглушили и изрядно помяли итальянские силы правопорядка, Картер высказал Бенджи все, что о нем думает, но его прочувствованная речь, состоявшая наполовину из крепких словечек, осталась незавершенной: через несколько минут на них выскочили настоящие вампиры. Заинтригованный Маттео, наблюдавший за происходящим со стороны, решил включиться в бой. Так и познакомились.       В Южной Европе Маттео все равно нельзя было оставаться, поскольку мракоборцы дышали ему в затылок, и он присоединился к их компании. Была у его бегства из теплых краев еще одна причина, куда более личного свойства — то, что французы поэтично называют «Cherchez la femme», но Маттео не особо любил об этом распространяться. С Элиссой он остался из любви к авантюрам, адреналину, опасности и приключениям — уж чем-чем, а вышеперечисленным Элисса могла его обеспечить в избытке. Впоследствии Маттео признавался, что и в Отдел Тайн в Риме он влез не только из жажды наживы, но и ради острых ощущений и желания испытать себя. Картер и Трой поначалу отнеслись к новому члену команды крайне настороженно, не веря в его надежность, но Маттео оказался здравомыслящим и ответственным. Риск — да, любил, и, если речь шла только о его шкуре, Маттео ради развлечения полез бы и в огонь, и в воду. Но к жизням своих спутников он относился серьезно.       Сейчас, четыре года спустя, Элисса вовсе не представляла свою новообретенную семью без одного жизнерадостного, безбашенного итальянца.       — Благодарю за оказанное доверие, но полагаю, что в сотрудничестве на постоянной основе могут возникнуть определенные… трудности, — Маттео приятно улыбался, не выглядя сильно настороженным. Должно быть, нападения прямо сейчас он не опасался. — Как вам известно, я работаю не один, у меня есть помощник, синьор Эндлунд. И, полагаю, для вас не является тайной, что он магглорожденный. И, насколько я понимаю, в вашем окружении, синьор, это может стать серьезной проблемой.       В гостиной стало совсем тихо, Пожиратели не смели даже шелохнуться. Маттео не скрывал, что ему известно, на кого он сейчас работает и что сейчас творится в Британии; тем не менее, он по-прежнему выглядел совершенно спокойным, будто ничего особенного не происходило. И все-таки не побояться заявить лорду Волдеморту в лицо, да еще при толпе кичащихся своей чистокровностью волшебников, что лично ты против грязнокровок ничего не имеешь — это отважно. Не каждый бы осмелился.       Несколько секунд Волдеморт изучал все такого же доброжелательного и безмятежного Маттео, взвешивая что-то в уме, после чего медленно кивнул.       — Что же, каждый сам выбирает, что считать правильным.       Как ни старалась, Элисса не смогла определить, что за этой фразой крылось. То есть понятно, что до вылазки в Министерство Маттео ничего не угрожает, поскольку без его помощи пробраться в Отдел Тайн Пожиратели не смогут. Но что ждет его дальше?.. Как вывести его из игры, пока Волдеморт не избавился от лишнего свидетеля?..       — Какие у вас еще есть соображения насчет Отдела Тайн?       Лорд приблизился к столу, а Маттео развернул еще один свиток. Прочие Пожиратели тоже подтянулись к чертежам, но остановились на почтительном отдалении. Элисса же, рассудив, что уже достаточно мозолила всем глаза этим вечером, тихо вышла.       Поднимаясь к себе, она продолжала размышлять над увиденным. Любопытно, что Волдеморт не стал тратить время и читать очередную лекцию о превосходстве волшебников над магглами: должно быть, безошибочно понял, что в данных обстоятельствах подобная речь не произведет нужного эффекта, только зря время отнимет. При этом вряд ли он так легко откажется от идеи завербовать Маттео, поскольку полезных людей Лорд умел разглядеть сразу и не любил их упускать. Наверное, в ближайшие месяцы, пока доводится до ума план по вторжению в Министерство, Пожиратели будут понемногу обрабатывать Маттео, пытаться привлечь на свою сторону… Не исключено, что Лорд займется им лично. Хотя этого допустить, конечно, не хотелось бы. Вряд ли Волдеморт будет копаться у Маттео в голове с помощью легилименции, а все-таки есть риск, что давнее знакомство Элиссы и Маттео выплывет наружу. На этом все ее увлекательные приключения одномоментно и закончатся.       В своей комнате Элисса не стала зажигать весь свет, обошлась только свечами в подсвечнике, после чего левитировала кресло к открытой балконной двери. Июль выдался для Британии очень жарким, и с наступлением ночи с улицы по-прежнему тянуло теплым ветерком, так что топить камин и сидеть перед огнем не было смысла. В траве под балконом стрекотали цикады, тихо шелестел газон, по которому бродили павлины. Где-то вдалеке громко квакали лягушки — вполне возможно, что в том самом пруду, в котором она сегодня очутилась.       Хорошо на природе летом.       Кресло было глубоким и удобным, Элисса забралась на него с ногами и откинулась на спинку, рассматривая чернеющие верхушки деревьев в малфоевском парке. Зашуршал гравий под чьими-то шагами, прямо под окнами Элиссы — Лорд, наверное, уходит, обсуждение окончено? Встать, посмотреть? Нет, не стоит, еще увидит…       Позади щелкнула дверная ручка, и в комнату вошел тот, о ком Элисса непрерывно и так неоднозначно думала последние несколько дней.       Ноги налились свинцом, и она даже не нашла в себе сил подняться, только наблюдала за тем, как он закрыл за собой дверь и вышел на середину комнаты. Огоньки свечей выхватили из полумрака его лицо — бледное, красивое.       Молодое. Кажется, за минувшие недели он скинул еще несколько лет, и Элисса понятия не имела, по какой причине его омоложение продвигалось такими стремительными темпами — учитывая, что намеренно она к этому руку вообще не прикладывала.       Впалые щеки, прямой нос. Темные глаза, в которых блуждал знакомый красный отблеск.       Чисто технически его появление здесь не имело никакого двусмысленного подтекста — Элисса расположилась в собственной гостиной, и только дверь в противоположном конце комнаты вела в спальню. Так что гостей она могла здесь принимать в любое время, не нарушая приличий, и уж кто-кто, а Волдеморт точно мог поднять любого из своих слуг в середине ночи, чтобы дать какое-нибудь особенно важное задание.       Вот только Элисса все больше сомневалась, что прочие Пожиратели в особняке проглотили бы подобное объяснение. Ладно, может быть, не все они видели, что Повелитель поднялся именно сюда, но уж хозяева дома-то точно должны быть в курсе!       Под ее изумленным взглядом Лорд осмотрелся, прочитал название книги, которую она принесла из библиотеки и оставила на каминной полке, после чего приблизился и наколдовал из воздуха еще одно кресло, в которое и опустился. Оценил предложенный пейзаж за окном и повернул голову к Элиссе.       — Слишком жарко, чтобы камин топить, — тонким голосом пискнула она, не смея шевельнуться. — Так уютнее.       — Что тебя так развеселило на встрече с Карбоне, что ты едва удержалась от смеха? — сумрачно осведомился Волдеморт.       Элисса покраснела, но после всех событий уйти от ответа было нельзя, чтобы не злить его больше нужного.       — То, как вы распоряжаетесь средствами Малфоев, а бедный Люциус не смеет вам хоть как-то возразить. Хотя, с другой стороны, — она пожала плечами, — может, он рад, что способен услужить и отделаться при этом малой кровью…       Волдеморт ничего не сказал, и Элисса чуть подалась вперед, чтобы лучше рассмотреть его в почти темной комнате. Его лицо казалось спокойным, а в уголках губ возник намек на… усмешку. Будто она сказала что-то забавное.       — Вам ведь это тоже нравится… — произнесла Элисса медленно, изучая эту тень улыбки. Почти тут же она пропала, и Лорд посмотрел на нее внимательно, дожидаясь продолжения. Элисса уточнила: — Манипулирование. В Министерстве вы сказали это обо мне — что мне нравится управлять людьми, я получаю от этого удовольствие. Но ведь и вы тоже, правда?..       — Что тебя так удивляет?       Она пожала плечами и покачала головой, подыскивая слова, чтобы четче передать свою мысль. Волдеморт слушал с интересом.       — Я понимаю, что вам это все необходимо — уметь просчитывать человеческие реакции, видеть людей насквозь, знать человеческую психологию… Ваша армия растет, и вам нужно управлять людьми, чтобы сейчас, пока нет активных боевых действий, они от скуки не натворили глупостей и не переубивали друг друга. И здесь хороша не только твердая рука, но и незаметное дерганье за ниточки… Я знала, что вы добились в этом высот, но теперь вижу, что дело не только в том, что вам выгодны эти манипуляции. Но и в том, что вам нравится наблюдать, как они пляшут под вашу дудку. Нравится играть на их слабостях, пусть это ваши союзники, нравится знать, что они сами этого не сознают, пока прыгают по вашему приказу через кольцо…       — Власть — самое пьянящее чувство на свете, — сказал он тихо, и его глаза вспыхнули во мраке гостиной. Элисса почувствовала, как покрывается мурашками, причем сама не понимала, почему — от этих переливающихся алым глаз, или от незнакомых, чуть вибрирующих интонаций в его голосе. — Ради нее на многое можно пойти и многим пожертвовать. И скрытая власть часто оказывается куда более захватывающей, острой, чем власть очевидная, ведь люди сами не понимают, что ими управляют… Но тебе это тоже знакомо, не так ли?..       От необходимости отвечать приросшую к месту Элиссу избавил посторонний шум — хлопнула входная дверь, послышались голоса, под балконом захрустел гравий. Потом с улицы потянуло сигаретным дымом, но Лорд небрежным росчерком палочки невербально сотворил какое-то заклинание, и табачный запах пропал.       — Мерлин вас раздери, — выругался мужской голос. Элисса узнала Долохова. Слышимость была такая, словно он стоял прямо на балконе. — Серьезно, павлины? Так и шею сломать в темноте недолго!       — А ты под ноги смотри чаще, — ехидно порекомендовал другой голос — Кантанкеруса Нотта. — Неловко получится, если наш гроза дуэлей окажется повержен отъевшейся белой птичкой?       — Я тебя за такие шутки на завтрашней тренировке поставлю против Беллатрисы и Родольфуса, — с удовольствием пообещал Долохов. — Побегаешь завтра по корту, и под ноги можешь глядеть сколько угодно.       Судя по тому, как кисло теперь звучал голос Нотта, озвученная перспектива его нисколько не окрылила.       — А можно мне хотя бы Крауча в пару?       — Сам знаешь — он тренирует нашу новенькую, — сладко отозвался Долохов. — И остальных можешь не перечислять. Пойдешь в одиночестве. Это называется «бой с превосходящим числом противником».       Некоторое время под балконом было тихо — мужчины молча курили.       — Так а что с новенькой? — вдруг спросил Нотт. — Это правда, что она теперь живет здесь, в поместье?       — Правда. Люциус сказал, что так нужно. Только, по-моему, он сам ни хрена не понимает, с какой радости мисс Каройи вдруг свалилась ему на голову.       — И что ты скажешь о ней?       Долохов, похоже, удивился.       — Да ничего. Я ее почти не вижу, тренирует ее Барти, учит Темным Искусствам — Милорд… Но на нее вроде только Беллатриса взъелась, с прочими у мисс Каройи стычек не было… — после небольшого молчания Долохов вдруг проницательно заметил: — Она тебе не нравится.       — Нет, — не стал спорить Кантанкерус.       — Она не внушает доверия?       — Она жуткая, — вдруг выдал Нотт. — Она похожа на дементора, который высосет из тебя душу.       Долохов сдавленно выругался.       — Не напоминай мне о них! А с Элиссой что? Она вроде тихая, неконфликтная.       — Да, а еще вежливая и воспитанная, а то я не знаю! Держится всегда в сторонке, мало говорит, только слушает, тихоня, молчунья! А потом как-нибудь поймаешь на себе ее взгляд — и жуть берет. Она смотрит на тебя так, словно… — Нотт запнулся, подбирая слова. Элисса встретилась взглядом с Волдемортом, который сидел, подперев подбородок рукой, и пристально рассматривал ее. — Словно перед ней расставлены мишени.       В ответ Антонин недоверчиво хмыкнул.       — Экий ты впечатлительный.       — Ничего, — мстительно заявил Нотт. — Еще увидишь как-нибудь. Это не всегда заметно.       — Выдумываешь. Люциус, к примеру, не видит в ней ничего необычного, как и Уолден с Филипом. Обычная девчонка с высоким самомнением — а кто может ее упрекнуть, учитывая, кто взял ее в ученицы? Но даже если она тебя так пугает, можешь выдохнуть. По словам Барти, на тренировочной площадке она ничего особенного из себя не представляет.       Внизу снова немного помолчали.       — И, главное, далась она Темному Лорду! — с досадой выдал Кантанкерус; похоже, фигура Элиссы давно вызывала у него недовольство, которое он тщательно подавлял. — Ладно бы она была просто еще одна Пожирательница, как Алекто, ну, очаровала она каким-то образом Сивого, но ведь Темный Лорд носится с ней как с писаной торбой, будто с этой девчонкой связано что-то невероятное!       — Он просто готовит ее на место мадам Лестрейндж. Беллатриса после Азкабана изрядно сдала, а нам нужна молодая кровь.       — Ну да, ну да, — то ли согласился, то ли не согласился Нотт. — Конечно. Ты сам-то в это веришь? Только не лги.       — Ты лучше сосредоточься на Отделе Тайн, — посоветовал Антонин миролюбиво. — Вот что сейчас имеет первостепенное значение.       — Разумеется… А что ты думаешь о нашей эпопее с Пророчествами?       Прежде чем ответить, Долохов помолчал. Снова зашуршал гравий, и дальше Элиссе пришлось напрячь слух, чтобы расслышать все, что тот говорил:       — Я не верю в предопределенную судьбу и не верю в предсказания. К тому же Август говорил, что Пророчества — не точная наука, и множество из тех, что хранятся в Отделе Тайн, так и не исполнились. И есть немаленькая вероятность, что то, за чем охотится Темный Лорд, окажется пустышкой. Но это не важно. У нас приказ. Пусть и самоубийственный — до того, чтобы лезть в Министерство, когда половина из нас в розыске, еще нужно было додуматься.       Что ответил Нотт, она уже не разобрала — Пожиратели ушли слишком далеко. Тогда Элисса подняла глаза на Волдеморта. Он сидел очень прямо, неподвижно, и вид у него был очень задумчивый. Причем существовала немаленькая вероятность, что за этой задумчивостью не пряталось ничего хорошего.       — Они что, не знают, что вы никуда не трансгрессировали, а остались здесь и теоретически в любой момент можете оказаться прямо у них за спиной? — недоверчиво уточнила Элисса.       — Нет, естественно, — буднично отозвался Волдеморт. — Есть чары, позволяющие остаться невидимым… И меня поражает твоя наивность. Как, по-твоему, будет смотреться ночной визит мужчины к женщине, да к тому же еще замужней? Что будет с твоей репутацией?       Тут уже Элисса уставилась на него, не скрывая изумления. Это он ее наивной назвал?! Да все Пожиратели свято уверены, что она скрашивает их Повелителю ночи уже несколько месяцев, и, между прочим, сам Волдеморт и дал им пищу для подобных сплетен и своими же руками ее репутацию и разрушил! А сейчас он вдруг решил озаботиться правилами приличия и ее добрым именем?!       — Очень… любезно с вашей стороны, — наконец выдавила из себя Элисса кое-как. Она-то придерживалась куда более свободных взглядов на женскую репутацию, а если говорить совсем по-простому, ей было глубоко плевать, но затевать дискуссию с Волдемортом на подобную тему явно не имело смысла.       — Чем же Кантанкерус тебе так не угодил, что он сравнил тебя с дементором? — ехидно осведомился Волдеморт.       — Ничем. Я на всех так смотрю.       — Очень полезный навык для того, кто пытается манипулировать другими людьми в своих целях, — и, честное слово, в его голосе сейчас звучали покровительственные ноты! — Никаких рисков, люди так и будут один за одним поддаваться на твои интриги. Тебе еще учиться и учиться.       — Кто же виноват, что Нотт такой наблюдательный, — с досадой проворчала Элисса. — Больше вам никто на меня не жаловался?       — Только Хвост. Но это было давно, еще в первые недели твоего пребывания в Литтл-Хэнглтоне. Он тебя боится.       — Это не считается! — возмутилась Элисса. — Хвост всех боится!       Сказала это — и осеклась. Весь этот диалог звучал… слишком легко, слишком непринужденно для общения с Волдемортом и выходил за любые рамки разумного и объяснимого. И не шел ни в какое сравнение с тем, как Лорд разговаривал с другими Пожирателями — прав был Нотт, черт бы его подрал!       — Вы собираетесь как-то мстить им теперь? — спросила она осторожно. О злопамятности Волдеморта можно было слагать легенды, и то, что он запомнил каждое необдуманное слово, произнесенное Ноттом и Долоховым этим вечером — в этом никаких сомнений.       — Людям надо давать возможность высказаться и сбросить пар, — Лорд говорил тихо, но от этого его слова звучали еще более жутко, несмотря на вполне безобидный смысл. У Элиссы вновь укрепилось ощущение, что в ближайшем окружении этого человека ничто не проходит мимо его контроля, он все видит, все замечает — и предпочитает до поры до времени держать это при себе, чтобы потом использовать максимально эффективно против провинившегося. — Иначе напряжение растет, и такие люди становятся ненадежны. Кантанкерус выговорился, ему стало легче — и теперь он сможет в полной мере сосредоточиться на нашем деле и выполнить приказ с большей самоотдачей.       — Но вы все равно все помните. Вы говорили, что никогда ничего не забываете и никому ничего не прощаете…       В глазах Волдеморта будто угли полыхнули, когда он посмотрел на Элиссу — и у нее язык присох к небу от того взгляда, и конец предложения вышел неразборчивым.       — Разумеется, — тем временем произнес он, рассматривая ее со странным выражением — неторопливо скользил взглядом по ее лицу, плечам, поджатым ногам, рукам, которыми Элисса обхватила колени. И у нее возникло странное ощущение, будто это зрелище доставляло ему удовольствие — возможно, именно потому, что его слова производили тот эффект, которого он добивался?.. Или тут было что-то еще?       Следующие его слова прозвучали более сухо и холодно: Волдеморт будто в один момент сам опомнился, что их разговор приобрел какую-то странную направленность и неуместную откровенность:       — Надеюсь, мне не нужно уточнять, что наша беседа не должна покинуть пределов твоей комнаты?       Элисса только кивнула. Если честно, она не представляла, как могла бы пересказать всю эту странную встречу даже своим друзьям — потому что это все оставляло впечатление такого… личного. Сам его визит к ней — тайный! Мамочки, Волдеморт теперь тайно навещает ее по ночам — Рита Скитер умерла бы от такого подзаголовка! И этот диалог, да даже то, как они вдвоем подслушивали разговор Пожирателей: рассказать кому-нибудь — не поверят!       — Вам не о чем беспокоиться.