Путь к тебе

      Тишина. Дома тихо, нет ни единого звука, слышно как идут часы и работает холодильник на кухне. Родители уехали на дачу и должны приехать только завтра под утро, а сам Олег сидит за тетрадками, которые ему принес Сережа и пытается решить первое уравнение. Сам Сережа сидит рядом и водит взглядом по профилю друга. Не удивительно, что девчонки так быстро влюбляются в Олега, может, не только девчонки. Сережа проводил взглядом по ровному носу, острым скулам и линии челюсти, желая достать лист бумаги и карандаш, чтобы зарисовать это великолепие. — Я правильно решил? — Чего? — Сережа не сразу понимает о чем его спрашивают, но быстро вспоминает причину. — Ага, все правильно, но только решение не полное. — В смысле не полное? Что еще-то писать? — Ну ты тут пропустил пару строчек, но действия в них ты сделал, так что не волнуйся. — Ладно, — тихо хохотнул Олег, поворачиваясь всем корпусом к Сереже. — Ответишь на вопрос? — Он только кивнул, — Почему ты меня разглядывал? — Я… ну… я… — лицо залило краской, щеки просто пылали. Вот что он должен был ответить? Разглядывал тебя, потому что ты красивый и я хотел бы зацеловать твое прекрасное лицо? Стоп, что? — Свет так удачно падал, что я захотел зарисовать твой профиль, как референс для будущих рисунков. — Ладно, — Олег сузил глаза, вглядываясь в красное лицо Сережи, — мог бы просто попросить. — Не надо, у меня есть еще много всяких книжек для референсов. Забей. — Как скажешь…       В тишине квартиры раздался звонок мобильного Олега. У него на звонке снова стояла какая-то мемная песня, чтобы у него был повод скорее взять трубку. Входящий звонок был с неопределившегося номера, но Олег все равно принял вызов. — Волков Олег Юрьевич? — Это я, кто говорит? — Городская больница номер два, ваши родители Волкова Вероника Витальевна и Волков Юрий Дмитриевич поступили к нам в отделение три часа назад. Мы сделали все, что могли… — Как это они к вам попали? Из-за чего? — Автомобильная авария, Олег Юрьевич. Мы сделали все, что могли, но нам не удалось их спасти, — все тело будто немеет. Сережа замечает, что Олег сереет и протягивает руку, за которую тот хватается, чтобы ощущать реальность.       Олег до последнего не верит в случившееся. Он снова и снова набирает номера родителей по очереди, но все звонки остаются без ответа, просто мучительно долгие гудки. Потом звонит бабушка, которая живет в деревне в Пермском крае. Она тихо спрашивает Олега, и он подтверждает случившееся.       Сережа уходит на кухню и приносит горячий чай с травами. Встает за спину Олега и гладит его плечи. Он не оставит друга в таком положении, а постарается успокоить. А Олег что-то бормочет под нос, а потом слышатся тихие всхлипы, перерастающие в истерику. Сережа лишь крепко обнимает своего друга, прижимая его так сильно, что обычно бы сводило ребра. Олег рыдает навзрыд, но успокоиться не может — весь его мир рухнул от одного звонка.       В ушах бьются эхом последние фразы их недавнего разговора: «Олеж, мы приедем завтра, — щебетала мама, — приготовь себе макароны на ужин, люблю тебя сынок. Пока-пока». Этот разговор был вчера вечером, а сейчас его родителей больше нет.

***

      Похороны прошли как в тумане. Приехала бабушка, но она не смогла бы забрать Олега к себе потому что ей было бы негде его разместить, да и увозить Олега из Питера в деревню было чревато его полным закрытием в себе, а тут хоть у него друзья есть. Не бросят его, сами всю жизнь живут в такой ситуации, научат.       Так сложилось, что волей Судьбы Олег попал в тот же детский дом, в котором уже жили Сережа и Женя. Его даже заселили в ту же комнату, что и близнецов, в ней как раз освободилось место. Занося свои вещи и раскладывая их в общий шкаф с Сережей, Олег молчал. Молчали и Сережа с Женей, которые как бы ни хотели поддержать друга, не знали как это сделать. Они же выросли здесь, они не знали своих родителей. У них были только они сами.       Олег продолжал молчать до вечера следующего дня и промолчал бы еще дольше, если бы Сережа не решил действовать.       Олег сидел во дворе детдома на лавочке недалеко от курилки и выдыхал в воздух ядовитые клубы дыма. За эти пару недель, что он остался один и переехал, он начал курить гораздо больше, чем делал до этого. Оно и понятно, Олег так себя успокаивал, но это было лишь ложное чувство спокойствия.       Сережа молча подошел к нему и сел рядом. Олег повернул на него голову, затянулся и отвернулся, выдыхая дым с тяжелым вздохом. — Так и будешь продолжать молчать, Олеж? — Не называй меня так, — хрипло от долгого молчания ответил парень, — да буду. — Олег, я понимаю… — Нет, не понимаешь, Сережа. ты сирота. У тебя не было и нет родителей, — он резко повернул голову на собеседника и увидел его обиженные глаза. Но Сережа быстро взял себя в руки и произнес со странной легкостью. — Я знаю. Олег, я знаю, что тебе больно, что ты хочешь повернуть время вспять, но этого не произойдет. Нужно двигаться вперед, жить дальше. Я уверен, что твои родители бы этого хотели, — добавил он шепотом. — Боже мой, Сережа! Не лезь ко мне, а? — Я буду лезть! — тоже начал повышать голос Сережа, — Ты мой друг. Тебе плохо и я хочу тебя поддержать. — Зачем тебе это? — невероятно устало произнес Олег. — Если ты думаешь, что раз теперь у тебя нет родителей, то ты никому не нужен, то это не так. Ты дорог мне и Жене, ты не поменялся сам и наше отношение к тебе не поменялось тоже. — Отстань уже, блять. Я хочу побыть один.       Проронив тихое «Хорошо», Сережа ушел обратно в здание, а Олег закурил третью сигарету подряд. Хотелось кричать, срывать голос в этом крике, но нельзя было показывать насколько ему хреново. До него сразу дошло, что он, вероятно, снова обидел Сережу, который хотел просто поддержать того, кого считает своим другом. Дошло и то, что ведет он себя как последний мудак, но ничего не может с этим поделать, потому что такова его защитная реакция.       Докурив, Олег отправляется обратно в здание, где как раз должен начаться отбой. Он приходит в свою комнату, но идет не к своей кровати а садится рядом с Сережей и мягко толкает его плечом, извиняясь. Сережа понимает, мягко улыбается и заправляет за ухо свою непослушную прядь. Он раскрывает руки для объятий и Олег буквально падает к нему, сгребая в охапку. Сережа теплый, ласково гладит его спину и позволяет показывать мягкую сторону, не боясь быть поднятым насмех. С ним комфортно. Уютно. Может, это он сам такой. — Спасибо, Сереж. — Не за что, Волче, — после короткой паузы ответил парень. — Знаешь, тебе можно называть меня Олежей, — еле слышно пробормотал Олег, утыкаясь носом в плечо Сережи, на что сам Разум просто улыбнулся.       Лежать так с Олегом в обнимку было здорово. Будто так было правильно, никак иначе, только так. Сережа понимал, что, возможно, это не совсем правильная реакция на друга, но он не мог же влюбиться в Олега, они же оба парни. Хотя, сопоставляя все факты, Сережа приходил к выводу, что это все-таки что-то более нежное, чем просто дружба. Влюбленность? Вполне возможно, ведь ему не с чем сравнить…       Но если это она, то она не может быть взаимной. Олег же любит девчонок, а они его. Вряд ли сам Сережа станет чем то большим для него, чем хороший друг. Но ему большего и не надо, так? Пока так. Не надо вырывать больше, чем дают. Наслаждаться теми касаниями и объятьями, которые есть.       Рассуждая и наслаждаясь теплом тела рядом, Сережа и Олег начинают засыпать. В ту ночь, впервые за несколько лет, Сережа спит спокойным сном и ему не снятся кошмары про гигантских птиц. Олегу же снится сон про счастливое будущее, где он готовит завтрак, рядом ему помогает дочка — улыбчивая белокурая девчушка с огромными карими глазами, одетая в большой розовый свитер — а сзади его обнимают любимые руки, покрытые веснушками.