***
Раздавались громкие, пронзительные женские крики. В подвале поместья, который раньше являлся погребом, ныне заключали неугодных и применяли самые жестокие пытки, под которыми рано или поздно (но обычно рано) преступники начинали говорить. Даже Цзинь Гуаншань порой отправлял особо опасных преступников Лань Сичэню, чтобы тот выбил из них всю правду. И тот успешно выбивал. Расколоть кухарку было не сложно. Конечно, теперь её лицо представляло собой месиво из обугленной плоти, а на пальцах не имелось более ногтей, но зато она вполне ясно могла говорить. Дальше Сичэнь подумывал вырывать зубы или калечить бедренные кости, накидывая на них все новые и новые каменные плиты, чтобы размозжить ноги. — Я больше ничего не знаю, ваша светлость, больше ничего не знаю… — тараторила в полуприпадке женщина, трясясь от ужаса, от боли, от осознания, что её жизнь точно кончена. — Тот… тот мужчина, подходивший к моей дочери… я действительно его не знаю и видела… видела его всего единожды. — Опиши его внешность, — ледяной голос Лань Сичэня заставлял напрячься даже стоящих чуть поодаль подчинённых герцога. — Длинные чёрные волосы, тёмно-карие глаза, одет в чёрную мантию с красными вставками. Примерно двадцать лет. Я… Я не запомнила более ничего. Женщина уже не рыдала: слёзы словно бы кончились. Она была обессилена и хотела избавления от мучений. Сичэнь задумчиво потёр подбородок. Кажется, вытащить больше действительно не удастся. — Ты знаешь, что было в пузырьке, который нашли в вашей с дочерью комнате? Там был яд? — Ваша светлость, умоляю… я правда… правда ничего не знаю, мне так жаль, так жаль… Хны… Сичэнь тяжело вздохнул. Он вытащил из ножен свой клинок и приставил его к жирной шее немолодой женщины. — За ошибки детей платят порой родители. Резкое движение. Одежды Ванцзи окропились багряной кровью. Ему не привыкать вытворять подобное, но сейчас у него уже не было внутренних установок и какой-либо мало-мальской жалости. Он потерял свою семью в одночасье и он себя в этом бесконечно винил. Жестокость внутри него всегда была, но теперь она выплескивалась через край. Сичэнь вытер платком кровь с меча и посмотрел на свое отражение на клинке.***
За окном все еще шел проливной дождь. Ванцзи принял решение на какое-то время поселиться у брата, чтобы по возможности помогать ему справиться с горем и вместе с тем выяснить, что произошло с Вэнь Цин. Вэй Ин и Лань Чжань дали комнату рядом с Сичэнем. — Ваша светлость, можете пить чай, — подала голос девушка-отведыватель. Она тоже была беременна, как и Вэй Ин. Приходилось идти на крайние меры ради безопасности ещё одной беременной дамы в этом доме. Вернее, последней беременной. Вэй Усянь отпила чай с лимоном и липой. Ее внутреннее состояние оставляло желать лучшего. Она была подавлена после смерти Вэнь Цин. И Усянь очень отчётливо понимала, что это Вэнь Сюй постарался. Кажется, у того больше нет никаких целей в жизни. Он положит все оставшиеся годы на то, чтобы отомстить. Он использует свой второй шанс именно на это. Интересно, почему второй шанс дали такому злодею? Вэй Усянь не понимала провиденье. В чем её цель? А в чём его цель? Почему из той реальности вернулись только двое? Вэй Ин правда не понимала. В комнату вошел Лань Чжань. Он взглянул на супругу и сразу же к ней подошел, опускаясь на колено, чтобы поцеловать её руку, а потом и приобнять за живот. Ванцзи уткнулся лицом в груди жены и закрыл глаза, вдыхая её успокаивающий аромат. Усянь махнула рукой девушке и та, поклонившись, оставила супругов наедине. — Я устал. Мы с Сичэнем практически не спим. Но Вэнь Сюя и след простыл. Он спрятался в своей норе, как крыса. Остаётся ждать, пока он снова из неё выйдет и что-нибудь натворит. Мы бессильны. Вэй Ин покачала головой и погладила мужа по голове. — Как Лань Сичэнь? Ванцзи тяжело выдохнул и покачал головой, мрачно отводя взгляд в сторону. Ему было очень тяжело на душе видеть брата таким несчастным. Кажется, эта потеря навсегда его изменила. — Плохо. Очень плохо. Он ни разу не плакал, держит все в себе, держит. Обозлился. Не знаю, что с ним делать. Я боюсь за него. Вэй Ин грустно вздохнула и взглянула в глаза мужу, когда тот поднял голову. — Если бы я потерял тебя и нашего ребёнка… я был бы в таком же состоянии. Или даже хуже. Это… очень страшно. — Лань Чжань, не думай о плохом. Со мной ничего не случится. — Мгм. Я этого не допущу. Ванцзи нежно поцеловал жену, прикрыв глаза. В окно по-прежнему тарабанил дождь, окропляя и без того влажную после таяния снега землю.