После звезд

Вечер мягко вступал в свои права. Последние лучи уходящего солнца маслянистыми пальцами цеплялись за полуразрушенные башни старинного замка, чьи вековые стены густо увивал дикий плющ, а в расщелинах между камнями селились маленькие шумные птицы. Небольшая процессия магов в длинных мантиях и широкополых шляпах, преодолев главные ворота и центральный двор, наконец вошла внутрь здания. Пару человек было решено оставить на входе как часовых, остальные же в соответствии с планом разошлись по периметру Большого зала, образуя неровный круг. В центр, прихрамывая, вышел мужчина с узким красивым лицом в обрамлении темных пронизанных сединой кудрей, и живыми внимательными глазами. Его высокая фигура неспешно прошлась вдоль центрального прохода между рассохшихся от времени столов и лавок Большого зала, взошла по ступеням и лишь потом, остановившись на последнем пороге, обернулась. Темные глаза сурово блеснули, когда маг заговорил: — Мои верные товарищи! Этот день настал! Мы слишком долго этого ждали, слишком долго копили силы для последнего, такого важного рывка. Последнего для меня и одного из многих великих свершений для вас! Каждый из присутствующих находится здесь по своей воле и своему желанию, а единственная мысль, что согревает наши сердца, — сегодня мы сможем начать исправлять ошибки прошлого, — мужчина на мгновение замолчал, словно собираясь с мыслями, хотя эта речь, как назойливая муха, уже давно вилась перед его мечтательным взором. Она была апогеем его жизни, а Антонин Долохов привык серьёзно относиться к таким вещам. — Семь лет поисков самых верных из нас наконец-то дали свои результаты, хотя, признаться, я и был раздосадован. Я столько сил потратил впустую! Подумать только: долгие годы ответ был прямо у нас под носом, здесь, в этом зале! — Долохов в эмоциональном восклике обвёл рукой помещение, заставляя последователей оглядываться по сторонам. — Конечно, это ещё не конец. Спасение нашего господина, как и прежде, вне наших возможностей, но она здесь, а этого более чем достаточно. Долохов круто развернулся и прытко спустился по ступеням, свернул налево, ближе к западному выходу из Большого зала, и остановился у миниатюрной белоснежной статуи, установленной на высокий мраморный постамент. Высеченная из камня фигура девушки с искаженным в муках лицом и сложенными в молящем жесте руками казалась произведением творца — безумного, но бесконечно одарённого. Живость фактуры и форм, наполнявших античную статую, рисовали трогательный образ слишком одушевлённым. Благоговение, написанное на лице Долохова, было тому подтверждением. Огладив ладонями край постамента у самых ног статуи, мужчина что-то неразборчиво прошептал себе под нос, а затем шагнул назад, уже громче оглашая приказ: — Приступаем. Доведённая до идеала подготовка к обряду дала свои плоды: каждый знал своё место и свою роль. Сформировав идеальный полукруг, ряд магов встали на колени и зажгли принесённые с собой свечи, другие же нараспев заголосили слова древних заклинаний, опутывая песнопениями пустоту зала, вознося вязь мёртвого языка до высоких сводов замка. Под мерное гудение латыни, Долохов шагнул вперёд, вновь оказываясь в центре, и быстрее и яростнее других зашептал что-то резкое, словно пытался ножом располосовать вмиг загустевший вокруг его фигуры воздух. Вскинув руки вверх, он закричал: — Во имя твоё, господин, я приношу эту жертву! Жизнь за жизнь! В отблеске пламени и последних лучах почти закатившегося солнца, Долохов выхватил из-за пояса припасенный заранее кинжал и без раздумья полоснул им по обеим кистям рук, а после, поудобнее перехватив венчавший рукоять набалдашник в виде головы какой-то птицы, вогнал лезвие в собственную плоть чуть ниже солнечного сплетения. Высокая фигура завалилась на бок, подрагивая в предсмертных судорогах, однако последний вздох, надрывно сорвавшийся с посиневших губ, услышать было не дано никому. Свечное пламя ядовито вспыхнуло и погасло, когда тонкая вереница трещин шумно прошлась по гладким линиям статуи. Мрамор «рвался» на юном теле, ошмётками осыпая пол вокруг постамента, пока последние, особенно крупные куски камня не были нетерпеливо сорваны с девичьего стана… собственными же руками. Из раскуроченных недр статуи со стоном выскользнула девушка, чудом не разбившая себе голову при падении. Один из магов, проводивших ритуал, успел подхватить ее, не дав упасть. На него тут же воззрились большие влажные глаза, полные невыплаканных слез. Прежде чем провалиться в забытьё, сухие девичьи губы успели шепнуть: — Где Томас?