Одуванчик в поле

      Макс: Эй, ты знал, что подруга твоей спрыгнула с крыши?       Виталик: Что? Кто?       Макс: Соня. Она умерла. Похороны завтра.       Виталик: Охуеть. А ты откуда знаешь?       Макс: Родители рассказали.       Я в недоумении спустился на кровать и застыл, переваривая информацию. Моё горло резко сжало спазмом, а сердце застучало быстрее. Хоть мы и не были близки, но этого мимолетного общения в Интернете хватило, чтобы почувствовать такую непривычную тоску и грусть. ***       Учеников из школы на похоронах было не много, но те, кто решил поехать, были под присмотром учителей. Я держался отдельно, осматривая всех присутствующих. Убитые горем родители Сони и другие родственники, мрачные друзья и преподаватели, и… она. Когда мой взгляд встретился с взглядом знакомых зеленых глаз, которые были наполнены слезами, мне и самому на миг показалось, что я прослезился. Пришлось поджать губы и затаить дыхание, чтобы не дать эмоциям вырваться наружу. Даша быстро ушла, и я лишь проводил её грустным взглядом. Я ничем не мог ей помочь в этот момент.       Когда пришло время закапывать гроб, я увидел, как, оставляя всех позади, к могиле снова подошла Даша — девушка еле держалась на ногах. Сначала я стоял неподвижно, наблюдая за каждым её движением, и тут увидел, как Даша начала медленно падать в яму с гробом. Я сорвался с места и подбежал к могиле, желая вытянуть подругу, но другие мужчины резко оттолкнули меня и сами вытащили её. Она была без сознания, и вокруг неё уже собралась толпа людей. Вызвали скорую. С тех пор Дашу я больше не видел.       Весь оставшийся день перед моими глазами было лишь бледное лицо девушки и её красные глаза. Я думал о её чувствах. Что она испытывала? Как будет жить дальше? Во мне смешались ужас и интерес. Теперь меня интересовала Даша и её состояние как никогда раньше. Я почувствовал что-то неладное. Конечно, я понимал, что смерть лучшей подруги оставит непоправимый отпечаток на душе девушки. Последствия могли быть действительно страшными… ***       Был самый обычный вечер, и я стоял возле окна в своей спальне, всматриваясь в вид ночного города. Я медленно покуривал сигарету, как вдруг на меня нахлынули воспоминания, которые не посещали мою голову ранее.       Мы смотрели друг на друга. Я поставил бутылку, шагнул ей навстречу и взял за талию. Приблизил свое лицо, а Даша таким томным голосом спросила: «Что ты делаешь?». Прошла пара секунд, и мы поцеловались. Это было так приятно, даже захватывающе. Ощущения во время того поцелуя были совсем не такими, как обычно.       Мои раздумья прервал громкий стук в дверь. Не дождавшись ответа, в комнату вошли. Я знал, кто это был. Единственный человек, который мог так врываться в мою комнату — Даня, мой старший брат. Он подошел к окну и взглянул на меня тоскливым взглядом, от которого у меня внутри начало зарождаться отвращение. Парень уныло усмехнулся и сложил руки на груди.       — Куришь? Почему? — он внимательно рассматривал меня, ведь так давно не видел.       — Должна быть причина? — сказал я раздраженно и повернулся к брату, останавливая на нем свой взгляд.       Даня приехал домой из Швейцарии на прошлой неделе, а мы так ни разу и не говорили.       Он как всегда выглядел шикарно. Я уделял кучу времени своей внешности, подбирая одежду и делая разные прически, но Даня, наверное, тратил на это ещё больше времени. У нас были разные предпочтения касательно внешнего вида. Я любил стильную одежду, а брат почти всегда носил деловые костюмы. Туфли, брюки, белая рубашка, которая обтягивала его накаченные руки, и первые три пуговицы которой были всегда расстегнуты — всё это создавало неповторимый образ Дани.       — Ты не куришь просто так, Виталик. Не пытайся обмануть меня, — спокойным голосом ответил брат.       — Даже если и так, — я усмехнулся, а внутри начало бушевать нечто похожее на азарт вперемешку со злостью, — тебя это не касается, Даниил Валерьевич.       Даня засмеялся, и его хриплый смех разнесся по комнате. Он уперся затылком в стену и немного встрепал свои уложенные волосы. Теперь он не выглядел, как большой босс. В долю секунду он стал проще. С его лица спала маска идеального мужчины.       — Что за формальности, Виталий Валерьевич?       — Ох, нет, Даня, не путай. Я — Виталик. Без всяких «Валерьевич», — говорил я сквозь зубы, сдерживая эмоции.       — И в чём же разница, брат? — усмехаясь, продолжал Даня.       — Разница в том, что я не уезжаю в другую страну, бросая свою невесту ради карьеры. Разница в том, что я не ночую на работе над стопками бумаг. Разница в том, что я не бегу к отцу-предателю и не работаю с ним в одной компании. И никогда не сделаю этого! — я подошёл вплотную к Дане, заглядывая в его глаза и сжимая кулаки.       — Хватит, — резко сказал брат, не отводя взгляда.       — И самая большая разница между нами… — я продолжал говорить голосом, который теперь звучал ещё более угрожающе, — я не забываю о своей семье! Никогда такого не будет, чтобы за год я ни разу не позвонил бы своему брату или маме. И я никогда не буду сбрасывать звонки своих родных, не отвечать на сообщения, ссылаясь на занятость на работе. Я — Виталик, а не Виталий Валерьевич. И я пошлю нахер всё и всех ради своей семьи.       Я ударил в стену кулаком, отошёл и окинул Даню пренебрежительным взглядом. Я направился к дверям, но остановился и, не оборачиваясь, произнёс:       — А ты — слабак. И если мама закрывает на это всё глаза, то я — никогда. Можешь думать, что я — гнида и последний козёл, но запомни: у меня нет брата с тех пор, как пять лет назад он оставил нас.       Я спешно вышел из квартиры, хлопнув дверями, и направился на пробежку по ночному городу, который каждый вечер манил меня к себе видом из окна. ***       На время, пока Даня оставался дома, — а это была неделя, — я жил у Влада. Неделя выдалась очень бурной. Мне приходилось говорить маме, что я плохо себя чувствовал, чтоб она разрешила мне не ходить в школу. Да, мне было нехорошо, но это не было связано со здоровьем. Депрессия и грустные вечера после смерти Сони переросли в полнейшую апатию, а после встречи с братом мое состояние только обострилось. Я гулял целыми днями, пил, курил и тусовался с какими-то девчонками в надежде забыться от всего. И это помогало. На несколько часов. После у меня происходили приступы агрессии, грусти и отвращения к самому себе. Такое состояние длилось дней пять. Я всегда быстро возвращался в привычный образ жизни, при этом храня все чувства где-то в глубине сердца.       Отучившись в школе неделю, я ни разу не наткнулся там на Дашу. Проходя по коридорам, я постоянно осматривался, надеясь увидеть хоть намёк на её присутствие, как раньше. Но его не было. Ни намёка, ни самой девушки.       Прошла ещё неделя, которую я провёл в догадках и раздумьях. Я думал о ней и каждый раз запрещал себе это делать.       «Она мне никто. Нафига я забиваю себе голову ею. Один поцелуй по пьяне — это мелочь. Одна прогулка — это не больше, чем обычные отношения знакомых. Пора заканчивать с этим».       Но как только я выключал свет в своей комнате, подходил к окну и всматривался в даль, я начинал осознавать, что в этот интимный момент только она приходила в мои мысли, и я не мог думать о чём-либо ещё. ***       Уже пару дней я думал о том, как встретиться с Дашей. Перебрав пару вариантов, я остановился на том, что стоило бы заглянуть к девушке на чай. Только были небольшие заминки с адресом: дом-то я знал, а этаж и квартиру — нет. Не мог же я блуждать по многоэтажке и стучаться в каждые двери. Вскоре я придумал, как узнать нужную информацию. Нужно было лишь вытащить журнал её класса из учительской. Там были написаны адреса всех учеников.       — Можно выйти? — выкрикнул я с места, заламывая пальцы под партой.       — Да, конечно, — кивнула учительница, и, усмехнувшись про себя, я вышел из кабинета.       Засунув руки в карманы и немного сгорбившись, я медленно шёл по коридору, показывая своим видом совершенную незаинтересованность в чем-либо. Отчасти так и было, ведь я был на девяносто девять процентов уверен в том, что план удастся выполнить. Конечно, я немного напрягся, когда увидел рядом с нужным кабинетом группу учителей, которые оживленно что-то обсуждали, поэтому спрятался за углом.       «Я могу пройти, типа в туалет, и мне никто ничего не скажет», — подумал я.       Но я всё же дождался, когда все уйдут, и быстрым шагом прошел в учительскую, не желая терять больше ни минуты.       «9-А. Отлично. Даша… вот она! Сфоткаю». ***       — Любимой девушке букет покупаете? — спросила продавщица цветов, протягивая мне 21 алую розу. Женщина выглядела, как цыганка, а ее пёстрая одежда и множество украшений подтверждало догадку.       — Нет, подруге, — безразлично ответил я, рассматривая розы.       — Довольна будет подруга, — продавщица подмигнула. — Удачи тебе, малец.       Я кивнул и направился по адресу, к дому Даши. Улицы были засыпаны снегом, и это радовало всех. Дети дурачились, играясь в снежки, влюблённые гуляли, находя такую погоду очень романтичной. Проходящая мимо парочка выглядела такой счастливой. Оба замёрзшие и красные от мороза, они держались за руки и пили горячие напитки, от которых поднимался пар. Мне казалось, что парочка и вовсе не чувствовала зимнего холода, они будто согревались друг от друга.       Невольно засмотревшись на них, я улыбнулся собственным мыслям. И какого чёрта я представил Дашу? Но на миг в моей голове всплыла другая девушка. Её белые волосы, голубые глаза и хрупкое тело. Я отшатнулся, словно от кошмара, и потряс головой, отгоняя воспоминания…