Одуванчик в поле

Я долго сидел на краю кровати рядом с девушкой, а моя голова взрывалась от различных мыслей о сегодняшнем дне. И во что я только вляпался? Я точно не ожидал, что так проведу остаток своего дня. Но, слава Богу, на моих глазах не погиб человек. Не погибла Даша. Но что, если. Что если бы я не смог остановить её? Я думал, что Даша уже уснула, но она перевернулась на бок и посмотрела на меня. Она молчала и глядела на меня пустыми глазами, очень редко моргая, и это было ужасно жутко — сидеть в тёмной комнате с человеком, который пятнадцать минут назад хотел сброситься с крыши. — Пить, — еле шевеля губами, произнесла Даша. Я резко встал на ноги и подошёл к прикроватной тумбочке, в надежде, что там стояла моя чашка с водой. Я не хотел идти на кухню и шуметь лишний раз. К моему счастью, стакан стоял на месте и был полон. Я принёс его Даше. Она поднялась на локтях и сделала глоток. Затем ещё один, и так пока не выпила всё. Девушка начала снимать куртку, и я хотел ей помочь, но Даша отпрянула, давая понять, что не стоит. Она бросила верхнюю одежду на пол и молча легла обратно, устремляя взгляд в никуда. Я смотрел на неё, и на душе скребли кошки. По тому, как выглядела девушка, по каждому её движению было видно, насколько она была слаба. Даша была, как брошенный котёнок посреди холодной улицы. Мне хотелось обнять её и как-то по-отцовски, что-ли, прижать к себе. Но я видел ту дистанцию, которую девушка, несмотря ни на что, сохраняла между нами, и не хотел причинять ей дискомфорт. Не стоило забывать, что сейчас Даша была не влюбленной в меня девчонкой, а человеком с проблемами, которые, судя по всему, перекрывали любые чувства. Я сидел на корточках около кровати, пока Даша смотрела в стену. Её выражение лица никак не менялось, она ничего не говорила и не отводила взгляда от одной точки. Обстановка была настолько напряжённой, что я даже дышал через раз, лишь бы не шуметь. Но усилие контролировать своё дыхание обернулось боком — я закашлял. Да так сильно, что не мог остановиться. Я почувствовал, как запершило в горле, и содрогнулся от этого неприятного чувства. — Сделай себе чай, — тихо произнесла Даша. Я пару минут смотрел на девушку. Она заботилась обо мне? — Не хочу разбудить родителей, — сказал я, покачав головой. Девушка хмыкнула и посильнее укуталась в одеяло. Я отважился сесть на кровать прямо около её ног, ведь на полу было ужасно холодно. Конечно, я был готов к тому, что она меня прогонит, но этого не произошло. Я не привык сидеть в тишине так долго и, возможно, позволил себе лишнего, когда заговорил, но я просто больше не мог выносить эту давящую атмосферу. Да и к тому же, я боялся заснуть. Все произошедшие события слишком вымотали меня, но я не мог позволить себе потерять бдительность. Кто знает, что ей могло в голову прийти? — А, что тебе подарили на Новый Год? — спросил я и зажмурился, представляя, как получу в ответ молчание или, того хуже — какую-то колкость. Я боялся. Боялся всего: затронуть какую-то запретную тему, спросить лишнего, заставить её чувствовать себя неловко или некомфортно. Я должен был говорить о чём-то максимально обычном, чтобы отвлечь Дашу от суицидальных мыслей, а не чтобы расстроить её ещё сильнее. — Фигню какую-то, — еле слышно проговорила Даша. — Мне бы тоже хотелось подарить тебе что-то, — задумчиво произнёс я и осмотрелся, хотя, конечно, не увидел ничего интересного в темноте. Я посмотрел на девушку, и мы встретились взглядами. Даша отвела его, но на её лице не проскочило ни единой эмоции. Я потянулся к своей шее и снял с неё подвеску с кулоном в виде солнца. Даниил привёз её из-за границы когда-то. Но его подарок был для меня не настолько важной вещью, чтобы я не смог с ней расстаться. Я показал подвеску Даше. — Красивый кулон, — тихо сказала она, а я улыбнулся. — Это тебе. С новым годом, пускай солнце будет всегда с тобой. Даша вдруг повернула голову и посмотрела на меня, не мигая. Она перевела взгляд на подвеску, и в её глазах, будто что-то промелькнуло, хотя я не мог быть в этом уверен. Девушка отодвинула волосы, оголив шею и, видимо, прося надеть на неё подвеску. Застегнув её на девичьей шее, я легонько приобнял Дашу за плечи и сразу отстранился. Мне показалось, что Даше стало приятно от моего подарка, и я не хотел разрушить её положительные эмоции своими неуместными движениями или касаниями. У меня и самого на душе стало теплее, ведь я надеялся, что этот кулон будет поднимать Дашино настроение даже в самые сложные времена. Вдруг раздался громкий звонок телефона. Я дёрнулся, испугавшись такого неожиданного звука. — Чёрт, сейчас разбудит всех, — прошептал я. — Где лежит твой телефон? — В кармане куртки, — отозвалась Даша. Я подбежал к валяющейся на полу куртке и достал телефон, на экране которого высветилось: «Мама». Я отключил звук и обернулся к Даше. — Твоя мама звонит. — Плевать, — хмыкнула она. — Нет, не плевать. Поговори с ней и скажи, что у тебя всё в порядке, — настойчиво проговорил я. — У меня не всё в порядке, — проворчала Даша и отвернулась от меня. Я закатил глаза. Я знал, какими бывают рассерженные мамы. Они с ума сходят, когда их дети не берут трубку. Наверное, родители Даши до смерти испугались, не обнаружив дочку дома. — Значит, я сам ей это скажу, — бросил я и отошёл в дальний угол комнаты. Я набрал номер Дашиной мамы и с каждым гудком чувствовал, как всё больше начинал жалеть об этом. Зачем я набрал её? Мне нужно было сказать ей, что её дочь сбежала к парню ночевать? Или то, что Даша хотела покончить с собой? Мои мысли прервались тревожным голосом на том конце провода: — Даша? Даша, ты где? — Это Виталий. Здравствуйте. Вы помните меня? Я провожал вашу дочь до дома, — сказал я, еле ворочая языком. — Виталик? А что с Дашей? — Дашина мама говорила тихо, но от этого ещё сильнее казалось, что она была очень напугана. — Не волнуйтесь, с ней всё хорошо. Мы тут все собрались компанией у меня дома. Сейчас Даша спит, а я услышал, что телефон зазвенел и решил ответить, — я врал. Я нагло врал, и от этого меня бросало в холодный пот. Ложь никогда не приводит ни к чему хорошему, и я это осознал на собственной шкуре пару лет назад, когда пошёл гулять со странной компанией старшеклассников, а родителям сказал, что к друзьям. Потом те идиоты напоили меня и завели в чью-то квартиру, а когда я начал говорить, что пойду домой, они побили меня и вышвырнули с подъезда. И я даже не мог позвонить родителям. Боялся, что накажут за враньё! Из мерзкого воспоминания меня вытянул голос Дашиной матери. — Компанией? Даша не выходит с дома. Она ни с кем не общается, и никогда не убегала так, среди ночи. Немедленно дай трубку моей дочери! — голос женщины сорвался. Наверное, она заплакала. — Я не могу. Поймите, это всё для вас, — ляпнул я. — Для нас? — Да. Я надеялся, что в тот момент звучал убедительно. Я надеялся, что мой голос не дрожал и не выдавал моего вранья. Я покосился на Дашу, думая, что она как-то реагирует на мои слова, но она лежала с закрытыми глазами. — Почему в такую позднюю пору? — голос женщины смягчился, но всё ещё звучал недоверчиво. — Я не знаю, — замялся я. — Ты можешь мне отправить её фото? — тихо спросила женщина. — Да, конечно. Не переживайте, завтра Даша вернётся домой в целости и сохранности, — затараторил я, надеясь, что мне удалось избежать проблем. — Спасибо. Жду фото. Женщина отключилась, а я с облегчением выдохнул. Половина дела была сделана. Осталось фото. Это оказалось сложнее, чем я думал, ведь всё должно было выглядеть максимально правдоподобно и безобидно. Я подошёл к кровати и принялся думать, как всё устроить. Даша не шевелилась, поэтому я решил, что она спит, и перевернул её на бок, освобождая одну сторону кровати. Я сфотографировал её, но, глядя на фотку, понимал, что если бы мне прислали такое с моим ребёнком, я бы забил тревогу. Я подумал, что будет куда лучше, если бы возле Даши кто-то лежал. Я полез в свой шкаф в надежде, что там есть ещё одно одеяло. И, о Боги, оно там было. Я скрутил его и кинул на свободную часть кровати, предавая ему типа человеческие очертания. Но все это было не то. Выглядело не правдоподобно. Я начал паниковать, ведь потратил уже пару минут времени, а за это время можно было уже с десяток фоток сделать и отправить их маме. Поэтому я решил действовать радикально и начал легонько тормошить Дашу. — Эй, — шепнул я, — Даша, встань, пожалуйста. Это срочно. Девушка вяло зашевелилась и посмотрела на меня. Я усадил её так, чтобы она оперлась о спинку кровати, и немного взъерошил ее волосы и потёр щёки в надежде, что так я придам ей более живой вид. Вдруг в голову пришла идея, и я быстро включил огромный телевизор и выключил звук, а там как раз шёл какой-то фильм. — Смотри в телевизор, — сказал я, и девушка послушно выполнила мою просьбу. Я быстро сделал фото и дрожащими пальцами отправил его матери. «Просмотрено». Когда я увидел это, сердце ушло в пятки, поэтому я засунул смартфон в задний карман джинс и уложил Дашу обратно, выключив телевизор. Мама:Не задерживайтесь, пожалуйста, завтра. Нам нужно будет поговорить с Дашей.

***

Мне было тяжело открыть глаза, поэтому я несколько минут пролежала с закрытыми. Когда я их всё же открыла, яркий свет в комнате на пару секунд ослепил меня, но вскоре я к нему привыкла. Пошевелив руками и ногами и убедившись, что могу нормально контролировать своё тело, я перевернулась на бок и уткнулась в чужую руку. Это была рука Виталика. От удивления я на секунду забыла, как дышать. Парень, о котором я так давно мечтала, спал рядом со мной на одной кровати. Я начала рассматривать Виталика и почему-то почувствовала подходящий к горлу ком. Парень был таким милым, когда спал. Его кудрявые волосы растрепались и спадали на глаза, его рот был слегка приоткрыт. В моей голове вдруг пронёсся образ семейной пары. Мы провели ночь на одной кровати, как супруги, и при других обстоятельствах это было бы так невероятно, но не сейчас. На меня вмиг накатили воспоминания прошлого вечера. «Зачем ты пришёл за мной? Зачем спас меня? Ты даже не представляешь, что ты натворил. Даже я не представляю, что ты натворил». «Твоя любовь смертельна» — эхом прозвучали слова Виталика, которые он сказал на крыше. «Те же слова, которые он говорил в моём сне. Совпадение? Неужели это чёртово совпадение? Что если, моя любовь правда смертельна?» Я смотрела на Виталика и кое-как сдерживала слёзы. Мне было страшно от того, что я сейчас живая и здоровая лежала рядом с ним. Что, если из-за этого он сам скоро перестанет быть живым и здоровым? Я тяжело вздохнула, ведь утро только наступило, а голова уже раскалывалась от мыслей. Я никак не могла остановить постоянный поток мыслей, и иногда хотелось отрезать себе голову, чтобы прекратить мучения. — Давно не спишь? — вдруг услышала я и перевела взгляд на лицо Виталика. Я кивнула и продолжила смотреть в окно. — Как спалось? — хрипло спросил парень. — Нормально, — ответила я и поняла, что не смогу промолчать, поэтому добавила. — Ты лёг возле меня. Я постаралась вложить в свой голос всю пренебрежительность, а выражение лица наполнить отвращением. Виталик не должен был даже подумать о том, что я была в восторге от того, что мы провели эту ночь, лёжа на одной кровати. Никогда больше в его голове не должны были появляться мысли о том, что я что-то чувствую к нему. Будет лучше, если мы просто исчезнем из жизней друг друга. Может быть, только так я смогу уберечь его. Я не уберегла подругу, но такое больше не должно повториться. — Вообще-то это моя кровать, — хмуро пробормотал парень, а я почувствовала, как внутри закипал гнев. Виталик, может, хотел, чтобы я его отблагодарила за то, что он спас меня и удостоил чести привести к себе домой? Я вообще не нуждалась в его спасении. Он, наверное, решил, что я счастлива, раз он остановил меня, но я всё ещё была уверена — он совершил ошибку. — Тебя никто не просил приводить меня сюда. Я услышала, как Виталик тяжело вздохнул. Он скривился так, будто он на дух не переносил меня, отчего у меня кольнуло сердце. А потом произнёс: — Я дам тебе зубную щётку, ванная сразу слева от этой комнаты. Умойся и приведи себя в порядок. Можешь искупаться, только будь тихой. Ещё рано, и мои родители спят, поэтому будет лучше, если мы с ними не пересечёмся. Мне хотелось вставить какую-то колкость, но я не придумала ничего, поэтому, дождавшись, пока Виталик подойдёт к дверям, я молча сползла с кровати. Мы вышли из комнаты, и, посмотрев налево, я сразу увидела ванную комнату. Оказавшись внутри, я взглянула на себя в зеркало и засунула руку в свою копну волос, грязноты которой я бы никогда не допустила раньше. Но сейчас мне было плевать. Я всматривалась в своё отражение, заворожено глядела в свои зелёные глаза, будто впервые видела себя. Хотя, может, так оно и было. По крайней мере, за последний месяц. Я открыла кран и подставила палец под струю холодной воды. По телу пробежали мурашки, и я подумала, что если умоюсь, то мне станет лучше. Я сполоснула лицо, и на мгновенье меня посетило воспоминание, которое заставило вздрогнуть сильнее, чем ледяная вода. Воспоминание того, как я стояла на крыше. То, как я стояла, несмотря на пронизывающий до костей холод, и достаточно было сделать шаг, и я бы избавилась от всех этих мелочей жизни. Я бы попала к Соне. Из глаз брызнули слезы. Я постаралась быстро успокоиться, но лицо и глаза уже успели приобрести неприятный красный оттенок. Я не всхлипывала, а просто наблюдала за тем, как солёные капли стекали по лицу. Я наблюдала за своим жалким отражением, и вдруг задумалась: «Что делать дальше?» Я понимала, что я вернусь домой, где произойдёт самый ненужный и отвратительный разговор с родителями, после которого меня снова отравят к психологу или того хуже — к психотерапевту. Нет, на самом деле, я была не против Любови. С ней можно было нормально поговорить, а точнее выговориться. Я пробовала следовать парочке её советов, но пока самым интересным для меня оказалось ведение личного дневника. Это правда классное занятие особенно для такого человека, как я, у которого были расписания и графики не то, что на день, но и на неделю и месяц. «Нужно будет написать о вчерашнем», — выдохнула я, закрыла кран и вышла из ванной комнаты. — Возвращайся в спальню, я сейчас принесу что-то поесть, — пробормотал Виталик, что ждал меня у двери, не смотря мне в глаза. Я легонько кивнула и вернулась в комнату. Я подошла к окну. В голове вдруг вспыхнуло воспоминание о том вечере с ним, разговоре, поцелуе, и я поморщилась. Почему-то такое воспоминание показалось мне сейчас неуместным и даже противным, ведь я была другой в тот вечер. И он был другим. Я тогда не хотела умереть, а он не хотел спасти меня посреди ночи. А ещё тогда была жива Соня. Я обернулась, услышав, что дверь открылась, и увидела Виталика с чашкой в руках и небольшой тарелкой. Закрыв дверь, он прошептал: — Это сок и бутерброд. Больше ничего не было, — парень поставил еду на письменный стол и отодвинул стул, приглашая меня сесть. Я медленно подошла и, не посмотрев на парня, села за стол, осматривая свой завтрак. — Спасибо, — только и смогла выдавить из себя я. — Приятного аппетита. Я умываться. Не выходи из комнаты, пожалуйста, без меня. Я промолчала и сделала глоток сока. Это был апельсиновый сок. Мой любимый.