Одуванчик в поле

Я шла домой, перебирая ногами и прижимая к себе коробку. Коробку с фотографиями и тем письмом. Я забрала её, ничего не рассказав матери Сони, ведь эти строки предназначались лишь мне. Я позвонила в дверной звонок своей квартиры, когда поднялась на этаж, и мама вновь молниеносно открыла дверь, будто просидела под ней всё это время. — Как всё прошло? — тихо спросила она, пока я скидывала верхнюю одежду. — Нормально, — лишь пробормотала я и занесла коробку в комнату. Я оглянулась по сторонам, думая, куда её спрятать. В итоге, я решила засунуть её в самый угол, под диван. — Даша, всё хорошо? Ты руки не помыла, — встревожилась мама. — Иду, — буркнула я и поплелась в ванную. Переодевшись в домашнюю одежду, я залезла на свою кровать и уткнулась лицом в колени. «Что делать? — звучал у меня в голове отчаянный вопрос. Я узнала то, что стало причиной смерти Сони только сейчас, из письма. — Как я могла считать себя лучшей подругой и не знать о ней ничего? Почему она не делилась со мной проблемами?». Я смотрела в одну точку, и в голове было одно: «Её довела до самоубийства не наша ссора». Я была… не виновата? — Доченька, — мама заглянула в комнату, — пойдём ужинать. Я сжала кулаки. Мама знала, что я кушала в своей комнате. Зачем она позвала меня за стол? Неужели она решила, что теперь всё наладилось? Я молча просидела пару минут и все же решилась выйти из комнаты. Мама стояла у кухонной двери, видимо, выглядывая меня. — Макароны по-флотски… — прошептала я, когда посмотрела на стол. Мне захотелось улыбнуться, но вдруг перед глазами предстала картина: диета, срыв, больница, диета, спорт, срыв, больница. — Ты издеваешься надо мной? Я развернулась к матери и зло посмотрела в её синие глаза, которые расширились то ли от страха, то ли от удивления. — Ты же знаешь, что я не ем макароны! — Но я подумала… — мама замялась. — Я подумала, что ты обрадуешься. Ты же в детстве так любила это блюдо. — В детстве! — выкрикнула я и вернулась в свою комнату, громко хлопнув дверью. Я стояла посреди спальни, тяжело дыша и мысленно ругая матушку. Вдруг на глаза попался листочек бумаги, приклеенный к экрану компьютера, на котором было написано: «Если вы действительно хотите похудеть, вам нужно отказаться только от трёх вещей: завтрака, обеда и ужина». Прочитав записку, я обхватила себя руками. За последний месяц я не часто вспоминала о своём РПП, ведь ела и так не много, да и в зеркало не часто смотрела. Но мама будто решила поиздеваться надо мной! Какого чёрта она думала, что если я сейчас страдаю из-за одной проблемы, то можно забыть о другой? Остаток дня я провела разгребая свою одежду. Мне всегда нравилось это делать. Когда становилось скучно или грустно, я вытаскивала всю свою одежду из шкафа и начинала раскладывать её заново: по цвету, по погоде, или выкидывала, что было уже не модно. Я давно не перебирала свои вещи, поэтому сейчас смотрела на каждую так, будто видела впервые. Вдруг, мне в руки попался блестящий розовый топ, который я надевала на вечеринку Виталика. Я прижала его к себе и прикрыла глаза. Могла ли я хоть на секунду вспомнить о том дне, не думая о Соне? В голове появилась картинка, как мы целовались с парнем, но на глазах тут же навернулись слёзы, ведь следующим вспомнился сон, в котором он обвинял меня в своей смерти. Я сжала топ в руках, а затем закинула в самый конец полки, не желая его больше видеть. Остатки вещей я сложила как попало, ведь больше не хотела раскладывать их. Я потянулась к прикроватной тумбочке и выругалась, поняв, что кто-то убрал мой стакан с водой. Как же мне не хотелось вновь идти на кухню, но жажда взяла своё. Я обрадовалась, обнаружив, что мама была в своей спальне, а отец не вернулся с работы, поэтому спокойно я зашла в кухню и набрала себе в стакан воды. Вдруг заурчал живот. В глаза бросился судок, вероятнее всего, с макаронами. Я медленно подошла к нему, и оглянулась, проверяя, не идёт ли мать. Я взяла одну макаронину и начала откусывать от неё маленькие кусочки, пробуя её на вкус и понимая, что это было самое вкусное из блюд, которые я ела за последнее время. За последний год. Пропали мысли о чём-либо другом, я думала лишь о безупречности макарон по-флотски. *** Я проснулась от ощущения щекотки. Кто-то или что-то касалось моих пяток. Но кто это мог быть? Я вздрогнула, когда почувствовала шевеление под одеялом. Мне было так страшно открывать глаза, что я даже начала молиться. Что-то легло на мои ноги, и меня парализовало, будто это был сонный паралич. Но нет, я смогла открыть глаза и тихо приподняться на локтях. Под одеялом что-то зашевелилось, и меня просто чуть не вывернуло. Оно было таким маленьким, что я была уверена, что это крыса или мышь. Вдруг я услышала тоненький писк и испугалась ещё больше. Но за писком последовало тихонькое мяуканье. Я осторожно откинула одеяло. На моих ногах лежал котенок. Пушистый и маленький. Он, наверное, поместился бы в моей ладони. Я села на кровати, с трудом рассматривая в полутьме котенка: его большие глаза, короткий хвостик. Малыш посмотрел на меня и несколько раз мяукнул, прежде чем медленно подойти ближе. Я же вся дрожала от бури эмоций. Котёнок обнюхал мою руку и потёрся об неё мордочкой. Я дотронулась до его головы и провела по ней рукой, наблюдая за реакцией малыша. Он пригнулся и тихонько замурчал. — Пушистик, — прошептала я, чуть не плача, — Пушистик. Я попыталась взять котёнка на руки, но в этот момент он показался мне таким тяжёлым, будто наелся камней. Я выдохнула и притянула его к себе, аккуратно прижимая к груди. «Господи, как же это? Это вправду кот? Мне купили кота?» — думала я, смотря на малыша. Я вышла из комнаты, крепко держа котёнка на руках. Мне казалось, что он может сломаться от любого неосторожного движения или падения. Родители сидели на кухне. — Спасибо, — тихо проговорила я, выглядывая из коридора. — Вы исполнили мою мечту. Я опустила голову, ведь боялась, что могу заплакать, и не хотела, чтобы родители это видели. — Может, ты хотела и не такого, но он гипоалергенный, — грустно улыбнулась мама. — Это самый лучший кот, которого я когда-либо видела! — вскликнула я и сильнее прижала к себе котёнка. Повисла тишина, и я вдруг почувствовала себя неловко, поэтому развернулась и пошла к своей комнате, но вдруг мне захотелось кое-что добавить. — Спасибо, мам, за макароны. Они были очень вкусными, — не громко сказала я и забежала в спальню. Я села на кровать, прислушиваясь к мурчанию кота, что сидел на коленках. Мой взгляд зацепился за коллаж, который висел над кроватью, с фотографиями котов, и я довольно заулыбалась, чувствуя, что теперь у меня был собственный кот. Полежав так со своим пушистым чудом, я открыла Интернет, чтобы подыскать ему имя, и, проведя небольшое наблюдение, я поняла, что это был вовсе не он, а она. — Джулли, Джинджер, Бастет, Лея, — проговаривала я, пробуя каждое имя на вкус и поглядывая на спящую кошечку. Я заглянула в свой старый дневник и обнаружила в нём имя «Стелла», обведённое красной ручкой. — Стелла… — прошептала я. — Стелла. Отлично. *** Я обедала вместе с родителями на кухне, и я не знала, как объяснить, что теперь была не против их компании. Возможно, это было просто рвение хоть как-то отблагодарить их за Стеллу. Кошечка лежала у меня на коленях и тихонечко сопела, иногда содрагаясь. Наверное, ей что-то снилось. — Может, нужно купить ей какую-то одежду? Зима всё-таки, да и в нашем доме всегда плохо топили, — проговорила я, помешивая ложкой суп. — А ведь правда, — сказал отец, и мама кивнула. На её лице сияла улыбка, которая заставила меня чувствовать себя некомфортно. Всё это было как-то странно, и я, по привычке, заставила себя вспомнить о Соне, но единственным, что моментально пришло мне в голову, были слова: «Её довела до самоубийства не наша ссора». — Я наелась, спасибо, — сказала я, оставила тарелку с супом на столе, взяла Стеллу и ушла к себе в спальню. Я залезла на подоконник, захватив с собой кошечку, и посмотрела на множество высоток. С такой спрыгнула Соня, и на краю такой стояла я недавно. «Грёбанные высотки» — скривилась я и сжала кулаки, но вмиг их разжала, услышав тоненький писк. — Прости, радость моя, прости, — я потёрла кошачью лапку и тяжело вздохнула. — Я прямо как мамочка в свои пятнадцать. В комнату вдруг заглянул отец, и я обратила внимание, что он держал в руках кошелёк. — Сходи купи всё для котёнка, — улыбнулся он, оставляя деньги на полу, около моей кровати. — Спасибо, — тихо сказала я и опустила взгляд, скрыв смущение. — Пап, спасибо вам с мамой за кошечку. У меня нет слов, чтобы описать свои чувства, правда. — Мы рады, что ты счастлива, Даша, — слегка растерянно, как мне показалось, проговорил отец, а потом, вздохнув, добавил: — Я… Мы с мамой очень волнуемся за тебя и не хотим, чтобы ты грустила. Я обернулась и встретилась взглядом с отцом, а затем кивнула. Я никогда не была многословна. Я дождалась, пока отец закроет за собой дверь, слезла с подоконника, взяла со стула свое худи и спортивки и отправилась в зоомагазин. Чтобы удачнее подобрать одежду кошечке, я решила взять ее с собой, завернув в теплый плед. Благо, идти до магазина было не долго. Там я подобрала милую фиолетовую кофточку и радостная направилась обратно домой. Проходя мимо школы, я вдруг услышала возглас: — Смотрите! Это же Даша! Я инстинктивно обернулась и увидела приближающуюся ко мне компанию девочек. Это были мои одноклассницы. — Привет! Как ты? Как дела? Почему в школу не ходишь? — затараторила противная черноволосая Полина, которая постоянно вела себя слишком наигранно. — Привет, — хотела съязвить я, но ничего на ум не пришло, поэтому продолжила, — дела у меня нормально. А у вас? — У нас нормально всё, — закивала Полина и посмотрела на подружку. — Ты, кстати, знаешь, что в следующую пятницу будут выборы президента школы? Я на секунду прикрыла глаза и распахнула их, сжав кулаки. — Что? — лишь выплюнула я. — Ну, ты же уже как год президент, — пожала плечами Полина, и я увидела, как заулыбались её подружки. — Пришло время выбрать нового президента. Тем более ты как-то перестала соответствовать. Я выгнула бровь и окинула девушку презрительным взглядом. — Тебе ли говорить о соответствии? Вспомни, как на выборах год назад ты заняла последнее место, а я никогда не перестану соответствовать первому, — произнесла я, смотря в глаза Полине. «Я буду президентом школы, пока не выпущусь из нее», — думала я. А вслух спросила: — Кстати, кто в кандидатах? — Кира из десятого класса и наша Настя, — Полина улыбнулась так самодовольно, что мне захотелось ей врезать. «Настю победить это как два пальца об асфальт», — сразу подумала я, окинув взглядом стоящую рядом Настю. В этой девчонке не было ни лица, ни фигуры, ни общительности. Единственное, что она знала, так это как алгебру решать. — Что за Кира? — нахмурившись, спросила я, ведь не помнила таких персон, хотя со старших классов я знала всех. — Она новенькая, перевелась пока ты в школу не ходила. Красавица, да и как-то полюбилась сразу всем, — протянула Полина, рассматривая моё лицо. — Поняла, до встречи, — улыбнулась я, но, наверное, улыбка не вышла милой. Я прижала к себе Стеллу и, не смотря по сторонам, пошагала прочь. *** Пробило полночь. В комнате было холодно и мрачно, и это отрезвляло мой разум. «У меня вся жизнь коту под хвост пошла, и мне заявляют, что я потеряю и пост президента? Что за хрень? Неужели в них нет ничего человечного? Проводить выборы именно сейчас!» — гневно думала я, сжимая одеяло. Вдруг к моей руке прижалась Стелла, и я начала медленно поглаживать её. «А я им докажу… Докажу, что я еще могу быть президентом! Они ещё пожалеют о том, что забыли обо мне. Я не предам свое обещание и никогда не покину свой пост», — я откинулась на подушку, прижав к себе котёнка. — К завучу, — прошептала я. *** Я буквально бежала по ступенькам к кабинету заместителя директора в надежде, что она ещё не ушла. Я постучала в дверь и, услышав громкое: «Входите», вошла внутрь. Заместитель директора работала за своим столом, а напротив неё сидел её сын из четвёртого класса. — Здравствуйте, — сказала я. Марина Николаевна посмотрела на меня, хлопая глазами, а потом встала со своего кресла и заулыбалась во все тридцать два зуба. — Какие люди, Даша! Проходи-проходи, — пролепетала она, обратилась к сыну. — Даня, а-ну, освободи место. Мальчик обиженно слез со стула, и я уверенно села напротив заместителя директора. — Как ты, дорогая? Какими судьбами? — спрашивала она меня. — Ты не ходила в школу в последний месяц, и, знаешь… мне очень жаль. Марина Николаевна опустила взгляд, будто еле смогла выдавить из себя эту каплю искренности и сочувствия. — Не стоит, — покачала я головой. — Я теперь в порядке. Слышала, что у вас здесь выборы намечаются. Женщина на минуту замолчала, а потом ответила: — Да. Ты же знаешь правила — президента выбирают каждый год, и это нельзя отменить. Конечно, мы все помним твоё заявление. Как же там было? — «Я буду президентом школы до тех пор, пока я не выпущусь отсюда», — напомнила я. — Точно, — довольно кивнула женщина. — Но, думаю, что в этот раз тебе придётся уступить место кому-то другому, — заместитель директора вздохнула, пожав плечами. — Я буду бороться за это место, — сквозь зубы проговорила я и попыталась расслабиться, понимая, что мой нахальный тон ни к чему. — Как президентом школы может стать человек, который её не посещает? Я набрала полные лёгкие воздуха и постучала ногтями по столу. Казалось, будто все вокруг меня ни во что не ставили. Я пропустила всего один месяц. Это не повлияло на мой статус в школе. — Я буду бороться за это место. Что мне нужно принести? Плакат? Хорошо. И речь? Будет сделано. Пойду готовиться к выборам. Я их не проиграю. Я встала со стула и хотела открыть дверь, но вдруг она сама отворилась, и я опешила, увидев, кто стоял за ней.