Одуванчик в поле

Сидя на лавочке в школьном коридоре, я нервно осматривала снующих повсюду учеников. «Сколько вас проголосует за меня?» — эта мысль не покидала моей головы, ведь в самый канун голосования мне было тревожно. Вечер предыдущего дня пошёл насмарку: я не смогла ничего придумать для того, чтобы переплюнуть Киру, и теперь рассчитывала лишь на удачу и осознанность учеников. Из-за угла вдруг вышел Виталик, и я сразу поняла, что направлялся он именно ко мне. — Как дела? — сев рядом, спросил он, смотря куда-то в сторону. — Сойдёт, — я попыталась улыбнуться, но нахлынувшая с новой силой тревожность не дала мне этого сделать. — Знай, что я верю в тебя, — Виталик резко повернулся и заглянул в мои глаза. -Ты большая молодец, и ты проделала наибольшую работу среди всех кандидатов — это не останется без внимания. — Спасибо, — растерянно прошептала я и отвела взгляд, боясь того, что в нём Виталик увидит чересчур сильную радость. — Но всё равно как-то волнительно. Я замолчала и почувствовала, как жар приливает к лицу. «Я только что сама продолжила диалог. Сама что-то сказала. Сама сделала шаг к развитию темы в разговоре с ним», — смущённо думала я. — Не волнуйся. Знаешь, даже то, что у Насти… — Опять Настя, — перебила я. — Вы все сговорились? Победить её не составит ни малейшего труда для меня, но вот Кира — это другое. Я подняла глаза, пытаясь разглядеть в лице парня какие-то эмоции. «Молодец, Даша! Превознесла в глазах парня его бывшую девушку! Очень умно!» — добила себя я. — Ты правда думаешь, что новенькая сможет победить тебя? — хмыкнул Виталик. — Но она полюбилась многим в школе, разве не так? Да и деньгами своими хвалится. — Больше чёса, чем правды. Поверь на слово, — фыркнул парень и, сложив руки на груди, продолжил говорить. — Кира — не тот человек, который гонится за победой. Может показаться, что она самовлюблённая и жаждущая власти, но это слишком громкие слова. Она не будет хитрить, не будет подлизываться или что-то по типу того — она играет честно, и это, наверное, и не даёт ей побеждать в тех или иных состязаниях. Она уверена, что деньги всё решат, а если люди её не выберут, то проблема будет в них, а не в ней. Она спокойно относится к проигрышам, и за это её можно уважать. Я молча смотрела на свои руки, пока слушала рассказ Виталика, и несколько раз мои ладони сжимались в кулаки, а внутри зарождалась злость и порывы ревности. «Чёрт, он вроде и плохо отзывается о ней, но с другой стороны — довольно хорошо. Как понять, что он чувствует? Явно не ненавидит. Если бы это было так, то он бы не рассуждал столь спокойно», — рассуждала я. — А ей ты рассказываешь что-то подобное обо мне? — неожиданно даже для самой себя спросила я. На время между нами повисло молчание, которое прервалось громким смехом Виталика. Я подняла голову, чтобы взглянуть на его лицо, и поёжилась от чувства того, будто он насмехался надо мной. Решив, что не нужно ничего больше говорить, я опустила глаза. — Даша, я тебе рассказываю важную информацию о противнике, а ты о чём думаешь? О том, обсуждаю ли я тебя с ней? — улыбаясь спросил Виталик, и я гневно сжала челюсти. «Теперь я выгляжу как ревнивая девочка, а не достойный соперник. Вот что он рассказал бы Кире обо мне, если бы решил с ней поделиться «важной информацией о противнике»!» — негодовала я. — Проехали. — Ладно, если тебе так интересно, то я не обсуждал тебя с Кирой, — вскинув руки, будто оправдываясь, ответил Виталик. Больше мы с ним не говорили, и вскоре он оставил меня, аргументируя это тем, что «уже пора идти на урок». Как только Виталик скрылся за углом, я подняла голову. Около поручней этажом выше группами стояли дети, изредка мимолётно поглядывая на нижний этаж — туда, где на лавке сидела я. Вдруг я заметила, что там кто-то пробежал в сторону лестничного пролёта. Я выкинула это из головы почти сразу, но, когда справа от меня из-за того самого угла вышел Артур, я поняла, что это он был наверху. — Что он хотел от тебя? — даже ещё не присев, спросил парень. Я испугалась такого уверенного напора, но быстро пришла в себя и выпрямила спину. — Ты что, следил? — Просто стоял у перил и увидел вас, — сквозь зубы проговорил Артур. — Так что он хотел? — Мне нужно отчитываться? — скривившись, спросила я. — Я спрашиваю из интереса. — Я не должна отвечать на твои вопросы «из интереса». — Я считаю, что заслуживаю ответа на свой вопрос, — излишне напористо продолжал Артур. — С чего же ты это взял? — удивлённая такой наглостью прошипела я. — С того, что в отличие от того парня, я тебя поддержал вчера. И всегда поддержу, — кулак Артура поднялся в воздух, но целился он не в меня. — Вот только ему ты улыбаешься, а в меня плюешься. Чем я хуже? — Тебя никто не заставляет выслушивать меня, — гневно проговорила я, всматриваясь в карие глаза одноклассника, зрачки которых были расширенными. Артур резко выдохнул и откинулся назад. Он нервно стучал ногой, однако сам парень не произносил ни звука. — В людях мы видим только две вещи, Даша: то, что хотим увидеть, и то, что они хотят показать, — поднявшись с лавки, напоследок сказал Артур. Он оставил меня наедине с моим гневом, который впоследствии перерос в тяжёлые размышления. Артур явно сказал это с отсылкой к Виталику, но ведь это могло касаться и его самого. Он мог быть тем ещё лицемером, жаждущим… А чего он мог желать? К чему всё это было? «Он совсем не знает Виталика, да и мне не брат. Тогда какого хрена он позволяет себе такие вольности? Если он поддержал меня однажды, то это не значит, что я буду бегать за ним до конца своих дней и менять своё отношение к тому или иному человеку лишь из-за того, что он выучил поучительных цитат!» — думала я, пока шла к кабинету. *** Я шла к кабинету заведующего ученического самоуправления, ведь, по правилам, кандидаты в президенты считали голоса вместе с ним — чтобы ничего не подтасовали и все всё видели. В голове была картинка той пары минут, когда одноклассникам раздали бланки для голосования и от некоторых людей разнеслись смешки. Лишь Артур, сидящий как всегда рядом, уверенно поставил галочку возле моей фамилии и имени. Я тоже должна была проголосовать, и не красиво было отдавать голос за саму себя, но никто ведь не узнал бы об этом. Поэтому я, не раздумывая, нарисовала плюсик напротив себя, и мне не стало стыдно за это. — Здравствуйте, — постучавшись, вошла я в кабинет. Заведующий сидел за огромным столом вместе с Кирой и Настей. — Госпожа президент, — улыбнулся Михаил Николаевич, и, наверное, мои щёки покрылись румянцем. — Девочки, не переживайте. Я так сказал, ведь Дарья на данный момент является президентом. Я села за стол и сложила руки в замок. — Приступим, — проговорил заведующий и высыпал все бланки на стол из большой коробки. — Напоминаю, как проходит подсчёт: я беру бланк в руки, показываю вам, чья фамилия там отмечена, и отдаю бумажку в руки тому человеку, за кого проголосовали. В конце каждый подсчитает свои голоса, и не вздумайте солгать, юные леди, я потом все пересчитаю. Мы кивнули, и Михаил Николаевич взял в руки первый бланк. Я набрала полные лёгкие воздуха, как вдруг поняла, что сильно захотела в туалет, но это, скорее всего, было от волнения, поэтому я не побежала в уборную. — Дарья, — воскликнул заведующий и вручил мне бумажку, на которой стояла галочка возле моей фамилии. Я глупо улыбнулась. Первый голос был за меня: может, это был знак того, что я одержу победу? Спустя десять минут, когда у каждой из нас поднабрались уже стопочки с бланками, мне начало казаться, что мы идём на одном уровне, но вдруг голоса за Киру закончились. Они начали появляться раз в десять бланков, и я пыталась понять: она уже насобирала огромное количество голосов или за неё будет меньше голосов, чем даже за Настю? Я окинула соперниц взглядом: Кира излучала полнейшее спокойствие, а Настя — уверенность и радость. Хотя, это было ожидаемо, ведь последние шесть голосов были за последнюю, и мне казалось, что этот поток из «Анастасия!», «Анастасия!», «Анастасия!» не закончится никогда. Последний бланк вручили мне, и мы принялись пересчитывать их количество. Я была полностью сосредоточена на бумагах в своих руках и не отводила от них глаз до тех пор, пока не пересчитала все. Их было сто двадцать, и я, вспоминая количество бланков, собранных мною в прошлом году, поняла, что тех было на пятьдесят больше, и напряглась. Я пыталась утешить себя тем, что сегодня в школе было мало детей. Решив не озвучивать свои результаты первой, я дождалась, пока это сделают мои соперницы. — Семьдесят, — проговорила Кира, и я попыталась не заулыбаться, но, наверное, она всё же заметила мою радость. — Сто двадцать, — гордо выдала я, словно отвечая Кире. — Сто шестьдесят, — пролепетала Настя, и внутри у меня всё опустилось. — Что? — шепнула я. — Сто шестьдесят? Девушка кивнула. — Этого быть не может, — пробормотала я и, протянув руку к стопке Настиных бланков, схватила их. Я видела, что их больше, чем моих, но не могла в это поверить. — Один, — начала считать их я, — два. — Даша, всё в порядке, — начал Михаил Николаевич, но я проигнорировала его. — Чёрт, — выдохнула я, насчитав сто шестьдесят голосов. — Чёрт, как это? Я сжала те грёбанные бланки и услышала тихий Настин вскрик. — Даша, я попрошу, — прокашлялся заведующий. — Вы тут все, что, издеваетесь надо мной? То есть, это, — я ткнула пальцем в сторону Насти, — победило меня? — Дарья, если вы сейчас не успокоитесь, то вы будете вынуждены покинуть кабинет. — Меня здесь уже нет, — вскочив со стула, я быстрым шагом направилась на выход из кабинета, а потом и из школы вообще. На ходу натягивая куртку, я готова была разорвать её так, как бы сделала это с Настей. — Эта деревенщина обошла меня. Сука, я её уничтожу. — Эй, — услышала я голос и обернулась, не разобрав кто это был. — Артур, тебя тут только не хватало! — почти прокричала я и в ускоренном темпе пошагала прочь. — Да стой же ты, — парень схватил меня и притянул к себе. — Чего ты бегаешь от меня? Я тебя что, убить хочу? — Не смей меня трогать! Я не хочу никого видеть, — я начала вырываться из крепкой хватки Артура, и он отпустил. — Настя выиграла, да? — Откуда ты знаешь? С чего ты это взял? Почему именно Настя, Господи?! — срывалась на истерический крик я. — Ты же не хотела меня слушать! — размахивая руками, говорил Артур. — А я хотел тебе рассказать, что у Насти, оказывается, трое братьев в нашей школе, и все их классы голосовали за неё. Я хотел тебе рассказать, что Настя, оказывается, ходит на карате и рисование, и все дети оттуда тоже голосовали за неё. На одну её предвыборную речь пришло пятьдесят человек с подбадривающими плакатами и шариками! Я замерла. О чём это он говорил? — В смысле, у Насти такая группа поддержки? — прошептала я, потупив взгляд вниз. — Я тебе все объяснил. Послушала бы ты меня ранее, сейчас не была бы в таком шоке, — Артур потёр переносицу. — Ты давай, не расстраивайся. Парень аккуратно приобнял меня, и я почувствовала, как на глаза навернулись слёзы. — Ну всё, — прошептал Артур, услышав мои всхлипы. — Я не плачу, — шепнула я. — Хорошо, да. Я почти вжималась в его грудь, чувствуя себя в этот момент маленькой девочкой, которую нужно только поддержать и обнять. И это мне даёт Артур. Руки человека, который несколько лет назад был в числе самых близких, придерживали мои дрожащие плечи и мне даже не хотелось отстранятся. Я чувствовала такую заботу, которую люди чувствуют от своих семей. Вот только в тот момент я стояла и готова была дальше стоять здесь с ним, а не с родителями. И я бы это не изменила. Но когда первая волна слёз закончилась, я отпрянула от одноклассника. Я чувствовала себя неловко и глупо, и если бы стояла так дальше, то это только бы усугубилось. — Может, сходим куда-нибудь, развеемся? — почесав затылок, спросил Артур, но прежде, чем я ответила добавил. — Мы же договаривались, что как вся эта возня закончится, то сходим погулять. — Мы не договаривались, — собрав себя в кучу, проговорила я. — У меня нет настроения на прогулки. — А если я пообещаю, что тебе понравится и у тебя поднимется настроение? — глупо улыбнувшись, спросил Артур. — Не заставляй меня снова и снова отказывать тебе, — выдохнула я, — пожалуйста. — Ладно, хорошо, — Артур сделал шаг назад и растрепал свои волосы рукой, — я понял, да. Если вдруг захочешь пройтись, то я всегда рад. Хорошего дня. Парень махнул рукой, прощаясь, и ушёл. Я тоже направилась к своему дому, размышляя над словами Артура о Насте. «В тихом омуте черти водятся», — решила я и неожиданно для себя рассмеялась, представив, каким нелепым президентом будет Настя. Сможет ли она что-то сделать для школы? Нет. Сможет ли она договориться о чем-то? Не думаю. То, что у неё есть какие-то странные друзья в школе — это ничего не значит. «Это значит лишь то, что как-бы я не старалась, она всё равно бы выиграла», — подумала я и услышала в голове тоненький голосок, который противно заявлял о том, что если бы я старалась больше, то я бы все-таки смогла выиграть. — Но я не выиграла, — шепнула я. *** На следующий день я разлепила глаза довольно поздно: на часах был двенадцатый час. Всё дело было в том, что до глубокой ночи я сидела над книгой «Кэрри» в попытках отвлечься от своих проблем и проникнуться жизнью необычной девушки Кэрри Уайт. Зайдя в телефон, я обнаружила одно непрочитанное смс, что меня очень удивило, поэтому я незамедлительно его прочла, и в тот момент моё тело будто пронзили тысячи маленьких иголок, ощущения от которых были одновременно страшными и захватывающими, болезненными и приятными. Виталик: Привет. Не против погулять сегодня? — Как, Господи, я могу быть против? Я, что, могу отказать? — прошептала я, сжимая свою нижнюю губу пальцами. Даша: Привет, можно. Парень зашёл в сеть, как только я отправила своё СМС, и он тут же принялся писать ответ, отчего на душе стало очень тепло, и зародилась мысль о том, что, возможно, он сидел над телефоном и ждал моего ответа. Виталик: Отлично, когда тебе будет удобно? Даша: Давай к двум. А где? Виталик: В парке, что возле школы. У фонтанов. — Опять? — скривившись, прошептала я. — Нашла, когда вредничать, тьфу ты… Даша: Хорошо. Я вскочила с кровати и побежала в туалет, ведь после ночи и столь волнительного утреннего события мой мочевой пузырь с минуты на минуту мог лопнуть. После я выпила стакан лимонной воды и отправилась в ванную. Тщательно проделав все водные процедуры, я вернулась в спальню, чтобы сделать зарядку, после которой я принялась завтракать. Это был самый главный приём пищи для меня, ведь я часто пропускала ужины, а съеденные калории за завтраком сжигались в течение дня, поэтому утром я могла позволить себе что-то вкусное. — Доброе утро, — услышала я мамин голос, пока рассматривала содержимое холодильника. — Доброе, — ответила я. — Мы с Виталиком пойдём гулять в два часа. — О, — мама резко замолчала, а потом ласково добавила, — да, хорошо. Позавтракав жаренной картошкой и закусив это долькой шоколадки, я принялась наносить лёгкий макияж. Полностью готова я была уже в час дня и пятнадцать минут сидела на кровати нервно теребя своё худи. «Нет, так не пойдёт. Выйду на улицу и медленно пойду к парку», — решила я, и шла я правда медленно. Настолько медленно, что иногда даже останавливалась, чтобы не спешить, но все равно пришла на двадцать минут раньше. — Он тоже может прийти раньше, — тешила себя я, согревая ладони горячим дыханием и топчась на месте, дабы не заледенеть от зимнего холода. Время было 14:10, когда я увидела приближающегося Виталика. Мне пришлось расправить плечи и перестать дышать в руки: я должна была выглядеть красиво. — О, привет, — широко раскрыв глаза, проговорил Виталик. — Ты давно ждёшь? — Да нет, — пожала плечами я, хотя по моему красному носу, наверное, было видно, что я провела здесь явно не пару минут. — Ну и холодина! Как насчёт горячего шоколада? — Только «за», — протянула я и немного вприпрыжку пошла за Виталиком к ларьку с напитками.