***
Перед тем, как двое вошли в бордель, Чуя заставил Дазая отпустить его и вместо этого отнести его с рукой через плечо в качестве последней попытки насладиться его гордостью. Выражение лица Коё, когда она их видит, — это то, что он не знает, как описать, но это определенно не то выражение, которое Чуя хочет видеть на ней. Она подбежала к Чуе и обняла его так крепко, что он не мог дышать. Он проигнорировал жжение в груди и обнял сестру. — Что случилось? — говорит она, и это похоже на рыдание. Лицо Чуи окровавлено и обуглено, руки выглядят не лучше. Его кимоно разорвано, и одно ухо не выдерживает внимания, как должно. — Арахабаки, — это все, что Чуя успевает сказать, прежде чем опустить лицо, чтобы не видеть, как шок и осознание мелькают на лице Коё. — Я так рада, что ты вернулся ко мне. — Чуя смотрит на нее и видит, что она откровенно плачет. Этого вполне достаточно, чтобы на его глазах навернулись слезы, но он сдерживает их. — Я тоже. Но я не знаю, сколько еще я протяну, если буду истекать кровью. — Коё щелкает выключателем и мгновенно зовет девушек, чтобы они отнесли его в лазарет. Ощущение, что руки держат его за руки, чтобы уравновесить его, отпечатывается в его воспоминаниях, прежде чем его тело обмякнет от истощения и он потеряет сознание.***
Когда он приходит в себя, он чувствует запах антисептика и видит традиционный потолок. Чуя ощущает ветер, дующий из окна, и понимает, что снова наступил день. Когда они пришли в бордель, ночь только начиналась. Чуя оглядывает комнату и видит упавшую фигуру рядом с окном, которую он до этого не заметил. Знакомые бинты и каштановые волосы заставляют его облегченно вздохнуть. Он не хочет, чтобы Кёка видела его таким. Чуя оглядывается на фигуру и замечает, что он спит. «Как долго он здесь?» — он задается этим вопросом. Улыбка скользит по лицу Чуи. «Ты никогда не меняешься, Дазай». — пробормотал Чуя про себя. Он всегда рядом с ним после порчи, которой является Арахабаки, даже в загробной жизни. — Приятно знать, что мы по крайней мере, встретились в мире живых. — говорит Дазай. Чуя старается не показывать своего испуга от того, как Дазай притворился спящим. — Что ты запомнил? — спрашивает Чуя. Он садится и морщится от скручивания в животе, но ему удается встать, ничего не открывая. — Только немного, это не первый раз, когда я вижу, что ты явно используешь порчу, и не в первый раз, когда я возвращал тебя после неё. Что ты знаешь? — Тоже немного, просто мы с тобой были партнерами в мафии. Мы работали вместе в основном для того, чтобы использовать Арахабаки в качестве оружия. — Я никогда не думал, что ёкай может жить среди живых. Чуя вздохнул. — Думаю, мне следует объяснить, да. — Дазай посмотрел на лиса с блеском в глазах и с улыбкой. — Я был бы очень признателен, — Дазай обратил внимание на рыжего. — Я предполагаю, что ты знаешь об Арахабаки, но не знаешь, кто он. — Он воспринимает кивок Дазая как знак к продолжению рассказа. — Арахабаки — бог бедствий. Он появился из ниоткуда, и меня использовали как жертвенного ягненка, но он не отнял мою жизнь. Во всяком случае, мы подружились, хотя в основном он просто использовал меня. Мы заключили сделку, он хотел увидеть землю живых, и я тоже. Когда я был жив, я был низведен в царство ёкаев богом, поэтому у меня никогда не было шанса выжить. Я не знаю точно, почему Арахабаки не может самостоятельно отправиться в страну живых, но он нуждался во мне, как в корабле, и я согласился на сделку. Я впервые увидел страну живых в лаборатории. Я это хорошо помню. Потом я помню, как выходил после того, как Арахабаки разрушил город. Он понял, что не может использовать всю свою силу из-за страха убить меня, и ему нужно, чтобы мое тело существовало на земле. Единственная разница здесь в том, что я ему больше не нужен и он хочет уйти. Но если я позволю ему, он повторит только то, что произошло тысячелетие назад. Как бы то ни было, я умер, а когда очнулся, я снова оказался в мире ёкаев. Я не помню большую часть своей жизни так же, как и ты. Но то и дело у меня возникают воспоминания или что-то типо дежавю. Через некоторое время я составил список вещей, которые знал, но когда ты появился, мой список резко вырос, так что я предполагаю, что ты был в большей части моей жизни. Это все, что я знаю, так что, похоже, мы находимся в похожей ситуации. — Чуя наблюдал, как Дазай смотрит будто бы сквозь него. Он узнал в Осаму свое думающее лицо. — Хреново, что ты не знаешь больше, но знание того, что мы знали друг друга в мире живых, может быть полезно. Кто знает, если мы станем ближе, мы сможем узнать больше. — Дазай подмигивает. — Жуть, точно нет, — с отвращением сказал Чуя. Его щеки покраснели от намека на то, о чем думал Дазай. — Я могу только представить, насколько это должно быть одиноко. — Что? — спросил Чуя. Лицо Дазая было скрыто, когда он посмотрел в окно и не стал вдаваться в подробности. — Нэ, Чуя, — внезапно сказал Дазай. — Что? Дазай просто смотрит на него, затем отводит взгляд. — Ничего. — говорит он отстраненно. — Хм? Твой мозг сломался? — спрашивает Чуя. Его голова наклонена, а уши прижаты. Все его тело показывает замешательство, и Дазай хихикает от открытости этого жеста. Он всегда думал, что Чуя выражает свои эмоции открыто. Сейчас он казался человеком. — Хэй, Чуя, новый вопрос! Ты сказал, что тебя забрали из мира живых, но я кое-что слышал. Ты кицунэ? — спросил Дазай. Чуя выглядел удивленным. — О, так ты слышал об этом. Да, на самом деле я был знакомым. Но мой учитель был убит, когда меня схватили. — Дазай смотрел, как тело лисы обвисло, мрачное воспоминание охватило его. — Неудивительно, что ты был такой хорошей собакой, — поддразнил Дазай. — Ха?! Я не собака! — Чуя впился взглядом. Его хвост беспорядочно бился, пока он закипал. Да, лучшее выражение лица Чуи — это когда он зол. Сдержанность ему не шла. Эти двое были вытащены из их ссоры, когда послышался стук в дверь. — Простите, — сказал женский голос. Она открыла дверь и вошла с подносом с едой. — Ах, Нико-Чан! — начал Дазай. Девушка поставила поднос с едой рядом с футоном Чуи и кивнула Дазаю. — Приятно снова вас видеть, как дела? — Мне стало лучше, когда я увидел твое милое лицо! — Дазай, не флиртуй со своим коллегой, это неуместно, — сказал Чуя, набив рот еды. — Говорить с набитым ртом тоже неуместно, Чу-чан, — Чуя закашлялся и бросил на парня опасный взгляд. — Я сказал тебе никогда не называть меня так! — Я рад, что у тебя все хорошо, чтобы быть таким живым, Чуя-сама, — сказала Нико. Чуя обратил внимание на ёкая. — Ах, спасибо, Нико, у меня все хорошо благодаря твоему лоскутному одеялу. — О, на самом деле я только нанесла мазь, Дазай помог наложить швы и перевязать, — Чуя и Дазай замерли. — Нико-Чан, дорогая, я думал, что мы договорились не рассказывать ему. — сказал Дазай с нехорошей улыбкой. — Мерзость, — лис отошел подальше от человека у окна. — Как посмела эта тварь прикоснуться ко мне, — Чуя своими руками обхватил свое тело, словно в ужасе. — Кого ты называешь отвратительной собакой? — Не называй меня собакой, сволочь! — крикнул Чуя. Нико сидела со спокойной улыбкой, как будто это была ее обычная повседневная жизнь, и, к сожалению, так оно и было. — Братец! — В дверях послышался голос, и Чуя и Дазай посмотрели в его сторону. Кёка подбежала и обняла Чую. — Почему ты не сказал мне, что тебе больно? Я была бы здесь в тот момент, когда ты приехал, глупый! — У Кёки в глазах стояли слезы, а Чуя гладил ее по голове. Он извинился и прижал ее к себе, пытаясь успокоить. Нико и Дазай встретились взглядами и решили, что лучше их оставить. — Они действительно близки, они настоящие братья и сестры? — спросил Дазай, когда они вышли из комнаты. — Хмм, насколько я знаю, Коё приняла их обоих, и таким образом они сблизились. — сказала Нико, приложив палец к её подбородку. Дазай хмыкнул и больше ничего не сказал по теме. — Нэ, Нико-Чан, я могу чем-нибудь помочь сегодня вечером? Я. вероятно, не буду сильно помогать в течение этой и следующей недели, но Кёка с Чуей, так что я ей сейчас особо не нужен. — О, да, на самом деле, нам нужна помощь! Сегодня место немного переполнено. — сказала Нико. — Отлично! — Дазай последовал за ней обратно в винхаус, и когда они вошли, он понял, что она имела в виду под словом «немного». Бар был переполнен, и все комнаты были забронированы. Это было настолько плохо, что они отказывали новым клиентам просто потому, что им не хватало места. Дазай тихонько присвистнул. — Вау, ты не шутила. — Он наблюдал, как мимо него пробежал коллега с тремя подносами. Это была девушка, которую он встречал раньше, но так и не представился должным образом по имени. Он взял поднос из её руки и номер комнаты. Она поблагодарила его и поклонилась, прежде чем броситься к своим доставкам. — Увидимся на нашем перерыве, Нико-Чан, — подмигнул Дазай, и девочка-кролик кивнула. Дазай хотел уйти от мысли о реальной работе, но у него была некоторая информация, которую нужно было собрать.***
Дазай только что закончил разносить пару напитков в несколько комнат, и тут он натыкается на пожилую женщину с ушами панды на кухне. — Ой, простите меня, — говорит Дазай, — я не думаю, что нас должным образом представили. — Боюсь, что нет! Меня зовут Маргарет, приятно официально познакомиться. — Дазай, — они пожали друг другу руки и обменялись улыбками. — Вообще-то, я хотел спросить, могу ли я пообщаться с вами, когда вы свободны? — О, конечно, это было бы хорошо, я свободна прямо сейчас и я уверена, что девочки уже заняли бар. Он становится все менее заполненным, так как скоро наступит утро. Не хотите ли чаю? — О да, большое спасибо! — Дазай и Маргарет оказались в одной из свободных комнат. Пожилая женщина напоила чаем. Поставив чашку, она дотянулась до ушей и сняла их. Дазай не выглядел удивленным. — Надеюсь, это не грубо с моей стороны, но почему вы носите эти накладные уши? — О, это совсем не грубо, я ношу их, чтобы уберечь себя от надоедливых ёкаев. Мой человеческий запах легко маскируется в винхаусе, поэтому остальную работу делают уши. Я работаю здесь долгое время. — с тоской говорит она. — Сколько? — С тех пор, как мастер Чуя впервые ушел в мир живых, — Дазай должен физически заставить самого себя не выплюнуть свой чай в шоке, он не знает, как работает время в этом мире и сколько времени прошло, пока Мастер Чуя-сама ушел в мир живых, но это должно было быть не менее тысячелетия, если судить по тому, что сказала ему Нико. — Я помню, как впервые встретила его. У него все еще были красивые хвосты. Но бог в нем взял их, и он платит за это каждый день. Я уважаю то, как он нас защищает. — Дазай заметил, что Чуя пользуется большим уважением у многих не только в винхаусе, но и во всем районе красных фонарей. — Вы помните свою жизнь? — Да, я уже разобралась, один из живых. Я даже знаю, в чем заключаются мои незавершенные дела. — Тогда почему бы вам не выполнить их, разве это не должно быть вашим выбором? Она ставит чашку. — Ты. Мне никогда не нравилась идея умереть, я любила жизнь. Вот почему, даже когда я нашла свое незавершенное дело, я решила пренебречь им и остаться в царстве ёкай, потому что я начала новую жизнь для себя. Да, я рано или поздно умру, но когда придет время, думаю, я буду готова. Благодаря Чуе-сама я смогла прожить еще одну хорошую и полноценную жизнь. — Я понимаю. — Ты думаешь о чем-то, мальчик, мысленно предаваясь мечте старых ведьм стать терапевтом, и говоришь об этом? — Дазай улыбнулся и кивнул. — Я еще не знаю, что у меня незавершенное. Я до сих пор не помню всего из своей жизни. Я знаю основы и некоторые из моих отношений, но недостаточно много, чтобы знать, чего мне не хватает. С тех пор, как я был жив, я всегда хотел умереть. Я всегда хотел наконец закрыть глаза и поддаться онемевшей черноте, но царство ёкаев, как я узнал, не так уж и плохо. И, боюсь признаться, я еще не нашел свое незавершенное дело. Конечно, незнание того, какой была моя жизнь на 100%, немного раздражает, но, полагаю, я просто боюсь будущего, как всегда. — Женщина понимающе мычит. — Я вижу, что мы полные противоположности, но всё же находим сходство. Я всегда смотрела в будущее, но не в неизвестность. Это страшно. И я вижу, что незнание вызывает у тебя сильный стресс, которого достаточно для того, чтобы помешать контролю в некоторых аспектах своей жизни. Я вижу, что у тебя нет особого контроля над чем-либо, поэтому ты хочешь иметь возможность хотя бы почувствовать, что ты контролируешь свою смерть. — Дазай делает паузу, потягивая чай. — О, вы в порядке. Я давно не видел такого психологического анализа, Маргарет-Чан. — О, пожалуйста, это ничего, я видела, как много людей приходили сюда и проходили через них, и была парочку людей вроде тебя. Так боятся будущего, что они скорее убегут, чем встретят его лицом к лицу. Это напоминает мне кого-то. — Не говорите, что это напоминает вам Чую. — О нет, я потратила годы на психологический анализ этого мальчика. Когда он видит опасность, он бежит головой вперед, несмотря ни на что, не думая о том, что случится: спасет ли жизнь или сэкономит время. Всегда импульсивен и всегда должен двигаться. Нет, вообще-то, я имела в виду Кёку-Чан. Она довольно часто сюда заходит, и в последнее время я заметила в ней страх. Она всегда боится завтрашнего дня, но хорошо скрывает это. Присматривай за ней, хорошо? — Дазай улыбается старшей даме, она действительно растет на нем, и он надеется, что проведет с ней еще пару лет, прежде чем она скончается. — Конечно, — улыбнулась Маргарет в чай. — Хорошо.