The God’s Memory and the Yokai’s Music

Постучав в раздвижную дверь, Чуя рывком вскочил со своего футона и схватился за грудь. Его сердце билось быстрее, чем когда-либо раньше, и он застонал при мысли, что был так близко. Но потом он вспомнил прошлое, как сон. — Может, мы были больше, чем просто партнеры, — недоумевает Чуя. — Ой! Чуя! — лис проклинает раздражающий голос Дазая в это ранее утро, но затем вспоминает глубокий хрип и звук своего имени на губах. И вдруг Чуя хочет спрятаться в своей комнате на всю ночь. — Чуя! — но, увы, ему напомнили, что некоторые люди просто не знают, когда стоит сдаться. Чуя встал и подошел к раздвижной двери. — Чертов Дазай! — он скрестил руки и впился взглядом в парня перед ним. — Некоторые милые дамы попросили меня прийти проверить ваши повязки, и вот он я! — Ты не мог подождать ещё? Солнце только начало садиться! — Чуя застонал, но впустил человека. — Мне очень жаль, Чуя, но я просто не могу позволить себе нарушить свое обещание, данное тем прекрасным женщинам, которые специально сказали сделать всё как можно скорее! — сказал Дазай. Чуя с раздражением сел на футон и скинул верх своего дзимбэя с плеч. Дазай выглядел так, будто собирался продолжить разговор, но отключился, как только увидел Чую. Чуя попытался вести себя так, будто ничего не заметил, и поборол румянец. — Поторопись, дерьмовый Дазай, у меня мало времени. — Верно, — Дазай сел рядом с Чуей и сначала проверил бинты на своей руке. Он распутал белые полоски, и Чуя подавил дрожь, которая ощущалась, когда руки Дазая касались его кожи. Это действительно было ужасно. Обычно он не был таким, это, конечно, Дазай, он его не привлекал или что-то в этом роде. Во всем виновата эта дурацкая память. Он даже не знал, воспоминание ли это или просто какой-то дурацкий сон, но оно было похоже на все предыдущие воспоминания, которые он видел. Это вызвало много вопросов, но казалось очевидным, что Дазай и он в какой-то момент были… особенно близки. Дазай закончил свою руку и перешел на повязку на груди. Он задал тихий вопрос, и Чуя кивнул в знак разрешения. В тот момент, когда пальцы Дазая коснулись его груди, Чуя почувствовал напряжение в ней.  — Я хочу быть твоим возлюбленным! Я не хочу быть твоим другом! — Чуя плакал, слезы текли по его лицу, и он старался их остановить. Его тело было покрыто бинтами, и Дазай поправлял их для него после неудачной миссии, с которой они чудом сбежали. Дазай, будучи самим собой, дразнил и флиртовал с Чуей, и из-за того, что они были так близки к смерти, Чуя устал от всего, что было. — Почему ты меня все время дразнишь? Ты флиртуешь со мной, но на самом деле я тебя не интересую! Дазай вздрогнул и посмотрел на свои руки, которые перестали связывать бинты. — Мне очень жаль, Чуя. — голова Чуи низко опустилась, лицо прикрылось волосами. Теплый свет от огня залил тела двух мальчиков сиянием. После этого между ними не было произнесено ни слова. Чуя схватил Дазая за запястье. Его сердце забилось чаще, он легко тяжело дышал. — Чуя? Ты в порядке? — Хм? О да, я в порядке, это просто… Воспоминание. — Чуя ослабил хватку на Дазае. Он знал, что Дазай хотел спросить, но, к счастью, на этом остановился. Чуя пытался не дать Дазаю знать, как его руки на Чуином теле повлияли на него. Он внимательно слушал и старался не позволять ушам упираться в его голову, боясь выдать свои чувства. — Вот и все. — сказал Дазай с улыбкой. — Это уродливо, — заметил Чуя. Дазай обиженно ахнул. — Мой бинт никогда не бывает некрасивым! Тебе он просто не подходит, — Дазай приложил большой палец к подбородку и кивнул в знак одобрения своей теории. — Хм? Ты называл меня уродливым? — Хвост Чуи дернулся. — Возможно, или, по крайней мере, повязки на тебе выглядят некрасиво. Хотя, этого и следовало ожидать от собаки, — Дазай покачал головой, будто был разочарован. — Уберите этого дерьмового Дазая! — Чуя ненавидел этого человека. Они никак не могут быть близки к любовникам, абсолютно нет! — Что ж, я бы с удовольствием остался и подразнил тебя, но сейчас мне нужно сыграть телохранителя, — сказал Дазай. — А, подожди! Я пойду с тобой! — Хм? Тебя что, волнует то, что я ей больше нравлюсь? — Дазай ухмыльнулся. — Нет, это потому, что я не хочу слышать, как она ругается из-за тебя. Если это случится, я отрежу тебе ноги, — замечает Чуя. — Похоже, она чему-то научится у тебя, но ладно, такая чрезмерно заботливая мать, — Чуя швырнул подушку в Дазая. Он услышал его хихиканье, когда он вышел из двери, и ждал, пока парень переоденется. Чуя вспомнил, как отреагировала Кёка, узнав, что он был ранен. Выражение ее лица было таким, каким он больше не желал его видеть. — Кёка-Чан, я в порядке, я здесь, — Кёка успокоилась, всхлипнув, но ее все еще трясло. — Нии-сан. Мне страшно. — Все в порядке, я здесь. — Но что, если нет?! — закричала она. — Что, если ты уйдешь, и кто-то снова нападет? — У тебя будет Дазай. — Но что тогда насчет тебя? У тебя не будет Дазая, если что-то случится! — Она смотрела на него со слезами на глазах, угрожая снова упасть. — Я буду в порядке, в конце концов, в моем теле есть бог! — Бог, который хочет твоей смерти! — Верно, но я не слаб, Кёка-чан. — И я тоже, но что, если меня схватят? Что, если что-то случится, я просто… Я не хочу потерять тебя или быть отнятой у тебя и анэ-сан! — Кёка не часто называла Коё анэ-сан: из уважения к ней она называла её хозяйкой. Только когда девочка была уязвима, она называла Коё анэ-сан. — Я не позволю этому случиться. — Голос Чуи стал низким. — Никто никогда не коснется тебя, Кё-чан. Я готов умереть, если это ложь. — Воткни мне иглу в глаз, — закончила Кёка и подняла свой мизинец. Чуя улыбнулся и связал мизинцы. Чуя примерил бинты на талии и вышел из своей комнаты к Дазаю. — Давай, скумбрия, — сказал Чуя, проходя мимо комнаты Кёки. — Я до сих пор не знаю, откуда ты это взял. — сказал Дазай, следуя за ним. — И я не знаю, откуда у тебя пуля, — парировал Чуя. — Ну, я думаю, тогда ты никогда не узнаешь. Но если бы у тебя была половина мозга, возможно, ты бы это понял. — Я ненавижу тебя, — стиснув зубы, Чуя сдержал любые возражения, готовые слететь с рта. — Я тоже ненавижу тебя, Чу-чан! — ухмыльнулся Дазай. Чуя постучал по сёдзи, ведущему в комнату Кёки, и его ухо дернулось при звуке приближающихся крошечных ножек. — Онии-сан! — Кёка улыбнулась. — Дазай-сан! Мы идем вместе? — Ну, конечно, Кёка-чан, — ухмыльнулся Дазай. — Так куда мы идём? — спросил Чуя. — Кёка-чан хотела пойти на рынок и купить новое кимоно, не так ли, Кё? — Девушка кивнула и закрыла за собой сёдзи. — Хм? Что не так с тем, что у тебя сейчас? — спросил Чуя. Дазай с Кёкой посмотрели друг на друга, покачали головами и глубоко вздохнули, даже синхронно. — Что это за жуткая телепатия? — Чиби! Девушке не нравится одно кимоно! Как возмутительно! У неё должен быть выбор! — Кёка серьезно кивала на каждое слово Дазая. — Верно. — Сказал Чуя, всё ещё не совсем понимая. — Ну, тогда пошли. — Кёка просияла и схватила за кимоно Чуя и Дазая, следуя между ними. Чуя порадовался улыбке на лице Кёки. Они вышли из публичного дома в таком же строю: счастливая Кёка между Дазаем и Чуей. — Нэ, Дазай-сан! Какой у тебя знак зодиака? Маргарет-Сан рассказала мне о знаках зодиака в зависимости от вашего дня рождения! Ты знаешь свой знак? — Кёка слегка натянула рукав своего кимоно. — Хм? А, да, я Близнецы. — Дазай улыбнулся девушке. — Вот это да! Я никогда раньше не встречала таких! Чуя — телец, но иногда он ведет себя как вспыльчивый Овен, — Дазай наблюдал, как уши Чуи прижались к его голове, а хвост дернулся позади него. — Не говори ерунду, пока я здесь, — ворчит Чуя. — Это не чушь, если это правда. — Чуя выглядел ошеломлённым, а Дазай захохотал. — Боже мой! Она сделала тебя хорошим чиби! — Кёка засияла от похвалы Дазая. — Подожди, Дазай, когда у тебя день рождения? Разве в этом месяце не июнь? — спрашивает Кёка. — Это? Время ёкаев сложно отследить. Оно 19-го числа. — Дерьмо, я только что вспомнил о чем-то действительно важном, что должен сделать! — сказал Чуя из ниоткуда. Дазай даже не был уверен, обращает ли он внимание на их разговор. — Дазай, ты можешь позаботиться о Кёке самостоятельно? — Хм? Ты мною покровительствуешь? В конце концов, я ее телохранитель и уверен, что справлюсь с этим. — Плечи Чуи, казалось, облегченно опустились. — Спасибо, увидимся позже в винхаусе! — Кёка с Дазаем наблюдали, как рыжий бежит в том направлении, откуда они пришли, с одинаковым удивлением и весельем. — Он всегда такой? — Если быть честной? Я не уверена. — ответила Кёка. Дазай посмотрел на нее. — Не уверена? — Он спросил. — Чуя, какой он? — искренне спросила Кёка парня. — Хм? Ты не можешь полностью забыть, кто твой брат, глупышка, — Дазай подтолкнул её в плечо, и она, казалось, оторвалась от своего выражения. — О, верно! Нам лучше отправиться на рынок, пока они не распроданы! — сообщила Кёка. Дазай кивнул, и двое пошли на рынок. Прилавки были заполнены покупателями. В основном они проходили мимо продуктовых рядов и шли прямо к первому прилавку, где продавались платья и кимоно для молодых девушек. — Вот это да! Посмотри, какое красивое! — сказал Кёка. Она схватила с вешалки пурпурное кимоно и прижала его к своему телу, слегка покачиваясь. — Оно прекрасно на тебе смотрится! — сказал Дазай с улыбкой. Он должен был признать, что находиться в подобных обстоятельствах было приятно. Он чувствовал себя таким беззаботным, что его беспокоило только то, что бы Кёка не сбежала одна и не заблудилась. Царство ёкаев казалось гораздо более беззаботным, чем земля живых. Ни оружия, ни незаконного бизнеса. Ему не приходилось быть свидетелем смерти близких. Это казалось слишком хорошим, чтобы быть правдой. От этого ему почти захотелось тут остаться. Он задавался вопросом, узнал ли он, в чем состоит его незавершенное дело, действительно ли он хочет его выполнить или нет. Это было похоже на десерт, чтобы позволить такой жизни уйти. — Дазай-сан! А как насчет этого синего? Он почти совпадает с твоим! — Кёка покрутилась, и цвет ему о чем-то напомнил.  — Дазай, пожалуйста… Я знаю, что ты не чувствуешь то же самое, но не используй меня и не заставляй меня чувствовать, что ты мог бы. Как будто тебе было наплевать. Не давай мне ложной надежды! — Голубые глаза Чуи сияли от слёз, а его тело было очерчено синим лунным светом, падающим из окна позади него. — Ублюдок, — он легонько ударил Дазая в грудь и опустил голову, этих блестящих голубых глаз больше не было видно. — Перестань оставлять меня и возвращаться. Если собираешься уходить, уходи навсегда! — Глаза Чуи снова встретились с ним, и рука Дазая держала его лицо. Чуя физически вздрогнул от этого чувства, и хотя Дазай вытирал слезы, они продолжали приближаться. — Просто задуй свечи уже, чертов Дазай. — Чуя посмотрел в сторону и надулся . — Дазай-сан? — спросила Кёка, махнув рукой перед его лицом. — Ой! Извини, немного завис. — Дазай отложил новое воспоминание и решил проанализировать его позже. — Хм, я думаю, что куплю фиолетовое. — Кёка наконец решила. Дазай улыбнулся и кивнул, купив для нее кимоно. Они двое пошли обратно по рыночным улицам и наслаждались суетливостью рыночного шума. — Хочешь вернуться в винхаус и встретиться с Чуей? — спросил Дазай Кёку. Она не ответила. — Кёка-Чан? — Что? — Она сказала, глядя на него с пустым выражением лица. — Я спросил, не хочешь ли ты снова встретиться с Чуей в винхаусе. — О да, конечно. — В ее голосе не было нормального весёлого тона, и Дазай не знал, что делать. Это был не Чуя, поэтому он не мог запугать бедную девушку, чтобы она забыла, в каком настроении была. Он действительно не знает, как справляться с человеческими эмоциями, включая ёкаев. Вместо этого они молча пошли к винхаусу. Когда они добрались туда и вошли, оказалось, что свет выключен.  — Дазай, разве ты не Близнецы? Это объяснило бы многое! — Голос Чуи казался молодым. — Что? Что ты имеешь в виду? — Дазай заговорил через стекло, которое он опрокинул. — Просто у тебя перепады настроения, — поддразнил Чуя и получил удар ногой по голени из-под стола. — Смотри, что я имею в виду! — Едва ли! — Может быть, ты ворчливый, потому что пропустил свой день рождения в этом году. — Откуда ты об этом узнал? — искренне удивился Дазай. — Ты слышишь, как самый молодой партнер мафии. — Дазай знал, что это ложь, никто не знал его дня рождения. Иногда он даже забывал об этом. — Так что ты будешь делать с бесполезной информацией? — спросил Дазай. — Оно не бесполезное! И я, конечно, отмечу это! Каждый заслуживает празднования своего дня рождения! Не важно кто! — Чуя поднял бокал с вином. — Тост! Чтобы отпраздновать свой день рождения в этом году прямо сейчас, но в следующем году я выкладываюсь на все сто! — Глаза Дазая расширились, но он опустил голову, чтобы закрыть лицо. — Идиот. — Хм?! Кого ты, скумбрия, идиотом называешь! — Очевидно, тебя! — Дазай спрятал румянец, сделав глоток из стакана, и пожелал, чтобы его выражение лица стало нейтральным, а сердцебиение замедлилось.  — Дазай! Я принес тебе торт! Я не знаю, что тебе нравится, поэтому я просто получил то, что ты сказал. Я знаю, ты сказал, что не хочешь праздновать, но это важно. Ты можешь сказать, что ты не человек или что-то в этом роде, но инопланетяне тоже могут праздновать дни рождения, засранец. — Сказал Чуя. Дазай посмеялся над тем, что он инопланетянин, но все равно поблагодарил Чую. Дазай также проигнорировал чувство тепла, разливающееся по его груди. Позже той же ночью они, оба пьяные и с пирожными, размазанными друг на друге из-за кулинарной битвы, уснули на своём же диване. Им было тепло с ног до головы от близости — ведь они делили маленький диван. Но это был лучший день рождения, который когда-либо был у Дазая, и Чуя праздновал каждый после этого. Чуя не знал, почему у него остались эти воспоминания, но день рождения Дазая должен быть важен для Чуи, который жил, и дни рождения — это то, что каждый должен отмечать. Это то, что сказал себе Чуя, когда он обнаружил, что он и все его сотрудники в винхаусе рано закрываются на ночь и превращают бар в место, подходящее для вечеринки. Маргарет и Мимико испекли торт, а Нико и Сайо, светловолосый ёкай с эльфийскими ушами, устроили караоке со сценой за стойкой. Чуя надеялся, что Дазай будет впечатлен, когда увидит это, но не потому, что он хотел произвести на него впечатление по какой-то конкретной причине, а просто потому, что было бы неплохо время от времени получать признание от этого засранца. — Чуя-сама, в баре все готово, им осталось только прийти и устроить ему самый лучший день рождения! — сказала Сайо. Она всегда говорила с энтузиазмом и энергией. Она была направлена ​​Маргарет на работу в винхаус, и Чуя мог понять, почему она ей понравилась. С ней было весело находиться рядом, она всегда освещала комнату, никогда не боялась занимать место. — Отличная работа! Спасибо, что сделала это в такой короткий срок. — Конечно! Я люблю дни рождения, а он, в конце концов, наш коллега! — Идёт! Все прячемся! — Мимико заговорила из окна. Чуя и Сайо подмигнули друг другу и спрятались за стойкой приёмов. Хвост Чуи вилял позади него, и он пытался успокоить его вместе со звуком своего сердца. Почему он так волновался из-за этого? Может быть, потому что Дазай был особенным. Может быть, Чуя действительно влюбился в него в стране живых, если бы было так легко чувствовать это для него в царстве ёкаев, чем, может быть… Он был потрясен своими мыслями, когда услышал, как в сказке говорится о приближающихся к зданию ногах. Он услышал, как открылась дверь, и после паузы в тишине Нико включила свет, и все они выскочили из своих укрытий. — Сюрприз! — Все 30 сотрудников помещения закричали. Чуя наслаждался удивлением на лице Дазая. Кёка казалась шокированной, и он увидел искорку в её глазах. Чуя открыл праздничный поппер и смотрел, как блестки падают на кимоно Дазая. — Эй, приём, Дазай! — сказал Чуя. Он махнул рукой перед лицом, и его хвост вильнул позади него, он действительно пытался остановить это, но парень наслаждался румянцем на лице Дазая. — Ты, ты сделал это для… — Твоего дня рождения, конечно! Не могу поверить, что ты не сказал мне раньше, чем ты укололся! — сказал Чуя и Дазай казалось наконец увидел его, а не сквозь него. — Почему? — Потому что у тебя день рождения, и каждый должен праздновать свой день рождения! А теперь пошли! У нас есть напитки и торт, чтобы порадовать именинника! — Чуя схватил Дазая за запястье и повел к бару, который они украсили. Кёка последовала за Нико. Чуя заставил Дазая задуть свечи и даже «загадать глупое желание», как выразился Дазай. Мужчина все еще был поражен всем этим, но Чуя увидел, что его решимость сломалась, и поймал его улыбающимся парочке шуток, которые подарили девушки. Маргарет заставила его надеть праздничную шляпу, и Чуя легко над ним посмеялся. Сайо заставила всех попробовать караоке, и когда она попросила и Дазая, он отказался. Однако Чуя не позволил этому случиться. — Давай, Дазай! Ты что, трус? — Абсолютно нет, я просто решил не петь перед толпой пьяных! — Я даже не так думаю, как ты, пьяница! — Мимико крикнула откуда-то из моря людей и столов. — Давай, Дазай! Я даже спою с тобой, или если ты не готов принять вызов, то я его приму, — хвост Чуи вилял от блеска в глазах Дазая. — Вызов, да? Посмотрим на это, чиби! — Так ты сделаешь это? — Можешь не сомневаться! — Лис ухмыльнулся. — Отлично! Иди со мной! — Чуя затащил парня к столешнице бара и протянул ему микрофон. — Я даже позволю тебе подержать его, потому что у тебя день рождения. — Ты выпил до того, как я пришёл? — Нет! Конечно, нет! — возмущенно сказал Чуя. — Ты определенно выпил! — Как бы то ни было, держу пари, я всё ещё могу победить тебя! — Это ставка? — Лицо Дазая было близко и Чуя чувствовал его дыхание на своих губах. Он проигнорировал ухмылку на губах парня и бросил осторожность по ветру. — Конечно, это оно и есть! — Замечательно, чем если я выиграю, ты будешь моей собакой на всю свою оставшуюся жизнь! — Хм? Почему моя жизнь? — Потому что теоретически я предполагаю, что ёкаи живут дольше, чем люди, склонные к суициду, поэтому я по-прежнему хочу, чтобы ты принадлежал мне даже после моей смерти! — Отлично, ты в деле! Если я выиграю, я хочу, чтобы ты стал моим слугой на месяц! — А, Чуя, ты всегда плохо делал ставки! — Что? Заткнись и давай уже петь! — Спой «Fairy Ride»! — Голос, отдаленно напоминающий Сайо, раздался из толпы. — Как ты думаешь, ты сможешь сделать это, Дазай? — «Волшебная поездка» из Дюрарары? Абсолютно. — Посмотрим, что насчет этого горячего! — сказал Чуя, прежде чем схватить Дазая за запястье и поднести микрофон к его губам. — A treacherous sunset, make sure you slash through, this bothersome, entwining sweat, — начал Чуя, и Дазай обреченный присоединился к нему. Звуки барабанов и аплодисменты пьяной толпы только подбадривали парней. Хвост Чуи качался в такт, и у них обоих горел румянец, когда они пели от всего сердца. Дазай особенно впечатленно посмотрел на чокер, попутно слушая фальцет Чуи. В итоге они опирались друг на друга в поддержке. Обняв друг друга за плечи, они оказались лицом к лицу друг к другу, поскольку они пользовались одним микрофоном. Когда дуэт закончился, публика взрывалась от энергии и просила большего. Дазай и Чуя сошлись , что им нужна передышка, прежде чем даже думать о новом сеансе пения. Они оба сели за свободный столик и пили воду, которую принесла им Маргарет. — Я почти уверен, что выиграл, — сказал Чуя. — Нет, я определенно выиграл, — ухмыльнулся Дазай, по его лицу стекал пот. — Хм? Как ты победил? Я определенно выиграл! — сказал Чуя. Дазай вел себя так, будто не слышал, как он это сказал, а тот чуть не бросил в него свой стакан. Ночь продолжалась с красными лицами, громкими голосами, танцами и улыбками на лицах. Ближе к концу Чуя потерял сознание за столом, за которым они отдыхали ранее. Дазай вздохнул, увидев это. Маргарет и Мимико начали мыть тарелки и чашки и заносить их на кухню. Большинство девушек уже назвали это вечером, но некоторые все еще сидели за столиками и разговаривали более тихо. Нико привела Кёку домой на несколько часов раньше, потому что она начала уставать. Дазай вместе с Нико решили, что они с Чуей останутся на ночь в винхаусе. Дазай улыбнулся при виде слюни, исходящей из лисьей пасти во время его мирного сна. Уши юноши время от времени дергались, а хвост лениво качался за спиной. — Ты действительно не промах, чиби. — Дазай вздохнул, прежде чем поднять спящего лиса. Он взял парня на руки и понес его по традиционной лестнице. К тому времени, как он добрался до 3-го этажа, он мог поклясться, что умрёт на месте. — Глупая декоративная лестница, надо было добраться до лифта, чёрт возьми. Дазай вошел в комнату Чуи и положил лиса на футон. Он сидел там, переводя дыхание с лестницы, и смотрел, как лунный свет очерчивает морду парня. Он протянул руку и провел рукой по красным прядям, касавшимся его щеки. Чуя наклонился к прикосновению его руки, и Дазай убрал свою руку, как будто она горела. — Что я делаю? — Дазай прижал руку к лицу, прикрывая половину рта и часть правого глаза. — Что ты со мной делаешь, чиби? Чуя прошептал: — Дазай … — это больше походило на вздох, чем на связное слово, но Дазай знал, что он слышал. Он проигнорировал чувство в груди, не то, что из воспоминаний, а то, от которого его лицо вспыхнуло, а сердце забилось быстрее. Дазай встал и попытался выйти из комнаты, но остановился, когда почувствовал чью-то руку на своей лодыжке. — Не уходи… пожалуйста, — Дазай оглянулся на лиса, благодарный за то, что он все еще спал, но затем почувствовал боль в животе. Чувство вины. Он отцепил руку парня от лодыжки и снова прижал её к груди. Дазай, недолго думая, принял решение, наклонился и поцеловал его висок. — Спокойной ночи, Чуя. — С этими словами он ушёл в свою комнату. Когда он спал той ночью, казалось, что он не может избежать рыжего даже во сне. Или, точнее, его воспоминания.  — Дазай, пожалуйста… Я знаю, что ты не чувствуешь то же самое, но не используй меня и не заставляй меня чувствовать, что ты мог бы. Как будто тебе было наплевать. Не давай мне ложной надежды! — Голубые глаза Чуи светились слезами, а его тело было очерчено синим лунным светом, падающим из окна позади него. — Ублюдок, — он легонько ударил Дазая в грудь и опустил голову, этих блестящих голубых глаз больше не было видно. — Перестань оставлять меня и возвращаться. Если собираешься уйти, уходи навсегда! — Глаза Чуи снова встретились с ним, Дазай схватил рукой его лицо. Чуя физически вздрогнул от этого чувства, и хотя Осаму вытирал слезы, они продолжали приближаться. — Просто задуй свечи уже, дерьмовый Дазай. — Чуя посмотрел в сторону и надулся. — Мне очень жаль, Чуя. — сказал Дазай. — Ты сказал это в прошлый раз. Ничего не меняется, это не имеет значения. — Дазай не поправил его, хотя это имеет значение. Но он знал, что скоро уйдет, и больше не хотел давать Чуе эту ложную надежду. Уходя, он услышал от Коё, что парень никогда не переставал отмечать свой день рождения. Каждый год он сидел один в своей квартире, в их квартире и зажигал для себя свечи на пироге, который сам приготовил. Он, вероятно, пил свое французское вино, пока не терял сознание. Каждое утро он просыпался и видел, как свечи полностью сгорали, пока не сливались с пирогом. Это знак: Дазай никогда не был там, чтобы задуть их, и, вероятно, никогда не будет.