Монстр

Бетти, Бетти, закрой свои глазки, Не смотри ни на снежинку, ни на звездочку в небе, Бетти, Бетти, отойди от края, Не запускай воздушного змея, Не смотри, как балерина танцует на огромном шаре, Не трогай стекло между собой и сценой: Расстояние для меня — абсолютно нестерпимая вещь. В макро мир из микро мира, Сила света, скорость взрыва, Цепь замкнуть — одно мгновенье, Вся реальность — привидение, Меж рукою и рукою — Пустота небесной кровью, Всё насквозь проходит луч, Но даже так не будет лучше. Бетти, Бетти, закрой свои глазки, В центре каждого — темный шарик, Красивее, чем любая планета, Красивее, чем лодочка в озере, Слушай колыбельную няни, Бетти, Слушай как дождь стучит за окном, Не надо, Бетти, не надо на меня смотреть.

— Монстры всегда погибают, — Стэн произнес это без должной доли уверенности, хотя Бен одобрительно и монументально кивнул с видом знатока, а Беверли перестала жевать травинку, положив ее, словно закладку, на пожелтевший лист альбома, который она держала на коленях — альбома, напугавшего Бена в библиотеке. Сейчас он покоился в складках летнего беверлиного платья смирно, эдакая безобидно свернувшаяся змея: никаких клоунов на фотографиях со старателями, никаких оторванных голов на деревьях. Чуть громче Стэн добавил: — Не знаю ни одной истории, в которой монстр бы в конце концов выжил. А ты, Бен? Толстый мальчик покачал головой, стараясь не глядеть на то, как солнечные пятна нежно расчерчивали тонкую лодыжку Беверли над приподнявшимся, зацепившись за обложку, оборочным кружевом — легким, как паутинка, как кружева на… — Билл вздрогнул. Чудовище в полупрозрачных, ворохом пыльной материи колышущихся кружавчиках и тюлевых оборочках возникло в воображении еще прежде, чем сознание успело проанализировать сказанное. Спокойнее, Билл. Монстры никогда не выживают, Билл. Неважно, скольких они съели. Во всех сказках и историях повествование заканчивается одинаково. — Но если мы ошибаемся? Если он бессмертный? — Эдди нелепо, по девчачьи, взмахнул обеими руками, чуть не свалившись с поваленного дерева, на котором они с Беверли «пристроили свои задницы», как грубо высказался прошедший пятью минутами ранее мимо них Виктор, направляясь с удочкой в сторону реки. «Вот кто точно наловит монстров», — вяло мелькнула мысль у Билла в голове — настоящих рыб в грязной воде канала водиться не могло, а толстобокие караси-мутанты с уродливыми головами в наростах, обитатели местной фауны, были не только ядовиты, как грибы-поганки, но и невыносимо горьки на вкус. — Бессмертных монстров не бывает, — укоряюще произнес Майкл. — Во всех сказках даже у самых крутых есть какое-то уязвимое место. — Или их смерть хранится отдельно от них самих. — Беверли захлопнула книгу, и на свету между ее рук взлетело крохотное облачко библиотечной пыли. — Бегает где-то в кролике или в еноте, в яйце утконоса. И выглядит как игла. Переломишь, и ты победил. — З-з-замечательно, — Билл подал голос только потому, что его неуместно рассмешила идея. — Т-т-то есть, чтобы убить монстра, надо сначала убить д-д-до кучи кролика, утконоса, р-р-разбить нипричемное яйцо… и еще вроде спилить дерево, на котором в ящике висит к-к-кролик? Г-г-уманно. Все захихикали, кроме Майкла, возможно, представившего картинку похлеще: тысячу игл и белое пушистое стадо, пасущееся на холмах. — Может, он на то и рассчитывал, — задумчиво заметила Беверли. — Что никто не тронет кролика. — В общем, так. — Бен подытожил спор: — Нам надо заняться исследованием и найти, как его уничтожить. Если оно принимает любую форму… … Дерри. У Билла прошел по спине холодок. Если оно принимает любую форму и галлюцинацию, почему бы ему не принять форму целого города? Или… Оно может даже сейчас быть Беном, или Майклом. Оно может сидеть и разговаривать с ними, и они никогда не догадаются… любой может оказаться Оно. Видимо, не у него одного мелькнула подобная мысль, потому что все вдруг притихли, хотя монстр ни разу не появлялся ни перед кем в яркий солнечный день. Это они тоже выяснили. Впрочем, в этом не было ничего удивительного: яркие дни не так выгодно применять для запугивания и насылания глюков. Темнота и чудовища всегда появляются рука об руку. — Надо запереть его в одной из форм, сделать его настоящим. Может быть, существует какая-то магия, ритуал… надо искать. И продумать план. — Или найти иглу. — Беверли обвела их прозрачным, как родники с зелеными камнями на дне, взглядом. — Что же вы? Герои всегда побеждают. Бен прав. Нет сказок, в которых побеждает монстр. Майкл и Билли переглянулись. Майкл побеждал каждый день, побеждал ангелов. Разбивал им головы из пистолета, заряженного железными стержнями. Он чувствовал, что сейчас они себя обманут, но что обман этот важен для победы, и ему было стыдно своих сомнений. Но, посмотрев на Билла, он прочел в его глазах ту же мысль. Мысль, способную уничтожить детскую веру в чудеса. Герои побеждали везде, кроме реальной жизни. В реальной жизни, рано или поздно, проигрывали все. Это было тяжелое, острое, взрослое знание — Билл стоял, словно бы сгорбившись, под его весом, хотя Майклу это могло и примерещиться, потому что их переглядывание длилось не больше пары секунд. И что было самым ужасным и непонятным, Билл сразу же отвел взгляд, словно не хотел, чтобы Майк увидел что-то еще. Как будто существовала еще одна ступенька вниз, в темноту, в безнадежность глубже и безысходнее той, которая сейчас заставляла так испуганно биться их отчаянно храбрящиеся сердца. Как будто Билл не хотел ее показать. Даже им — не хотел. И это по-настоящему пугало. «Такие милые», — чей-то умиляющийся голос прозвучал отчетливо и ниоткуда. — «Вы такие милые, Билли». И тотчас со стороны реки раздался жуткий, нечеловеческий вопль.