Симус подбросил в воздух сочное красное яблоко, оббегая школьных приятелей в попытке поравняться с ними.
— Хэй, Рон, ты не думал, что домашку нужно хоть иногда делать, а не списывать у Гермионы точь-в-точь?
— Я не списывал... просто она дала нам почитать с Гарри свою работу по зельям, только для ознакомления и мы кое-что полезное подметили для себя между прочим, — оправдывался Рон, будто сокурсник вознамерился его выдать Снейпу тотчас со всеми потрохами.
— А сегодня еще эссе писать по травологии, — вымученно застонал Гарри, сделав пару робких шагов к Большому залу. После всех этих спусков по движущимся лестницам и многочисленных без умолку болтающих портретов, у него всегда немного кружилась голова. Но ужин пропускать было не совсем в его манере. Если нашлось время выполнить работу для Снейпа, должно было найтись и для пира за столом родного факультета.
Гарри было подумал, что застанет Гермиону в гостиной с Джинни, но рыжеволосая гриффиндорка сидела в кресле одна и, кажется, читала книгу, не совсем учебную, судя по целующейся парочке на колдографии яркой обложки. Поттер не хотел думать о том, что они с Джинни закончили свои отношения пару месяцев назад, когда Гарри гостил на летних каникулах в Норе.
Это была ее инициатива. Джинни хотела все оборвать, он не совсем понял почему, правда. Но препятствовать ее воле не стал. В конце концов, не в его правилах заставлять Уизли любить себя. Или хотя бы пытаться снова полюбить.
Он подмигнул подруге, когда приметил ее за столом рядом с Джорджем и прошествовал к месту напротив близнеца. Потолок замерцал тысячами звезд, а лениво плывущие между ними облака периодически скрывали сияющий месяц.
Спустя столько лет потолок оставался одной из любимейших диковинок Хогвартса для Гарри. Хотя относительно седьмого курса, на котором он обучался это был простенький перформанс для волшебника. Куда более удивительные вещи поджидали его в стенах этого замка на протяжении всех семи лет.
Гарри положил на тарелку пару сочных запеченных сарделин и румяный картофель с золотистой слегка хрустящей корочкой, и нервно заозирался по сторонам.
Место директора школы пустовало. И непонятно было по каким причинам Дамблдор пропускал уже, наверное, пятый ужин подряд.
Гермиона повернула голову, проследив за его взглядом.
— Я знаю о чем ты думаешь, — вымученно прошептала она, чтобы только Гарри смог понять ее. В общем зале было как всегда гулко и шумно. Студенты переговаривались между собой за ужином всегда обычно более прытко и эмоционально.
Гарри кивнул подруге как всегда они делали между собой, мысленно осознавая, что разговор об этом отложен на потом в более приватной обстановке.
— Гарри, скоро начнем готовиться к игре с Когтевраном, ты не забыл? — Фред нараспев пролепетал с улыбкой и настроем, не сулящем для сине-бронзовых ничего хорошего. Хотя и самые ожесточенные состязания у гриффиндорцев были со слизеринцами. Как в квиддиче, так и за отметкой поля.
Рон бормотал что-то про новый выпуск метел со сверхустойчивым основанием и что он в этот раз на Рождество не ждет очередной свитер от миссис Уизли в подарок. Поттер же вернулся глазами к Гермионе. Она, казалось, была как никогда молчалива и отстранена. Мысли ее витали где-то за пределами Большого зала и гриффиндорского стола.
Посмотрев в застывшие на одной точке темно-карие, почти черные глаза, он не стал докучать расспросами и прерывать ее задумчивость. Вместо этого завел разговор с Симусом о выпуске в Ежедневном пророке, который в очередной раз затрагивал запретные, по мнению чистокровных семей, отношения магглов и магов.
Вечер прошел в уюте родных каменных стен с мирно потрескивающими в камине деревянными брусками.
Гермиона занималась эссе по нумерологии, которое нужно было сдавать только через две недели. В этом вся она!
По крайней мере, увлекаясь учебой и школьными предметами, она могла не думать о том, как прочно мысли о Малфое укоренялись в сознании каждый день все больше и больше.
Она была уверена, что под прекрасной аристократической внешностью скрывалась гниль, тягучая как патока, едкая и дурно пахнущая.
Да, Малфой похорошел изрядко, она соглашалась с этим и признавала его внешнее превосходство перед доброй половиной парней в Хогвартсе. Но все же...
Частенько ловить на себе вопрошающий взгляд Гарри, когда ее глаза мимолетно прочерчивают линию вдоль конкретной слизеринской персоны.
Мазнет ими и тут же уткнется в свой завтрак. Или обед. Или ужин.
Как-то раз она встретилась с Драко глазами, в очередной раз подмечая про себя какого красивого оттенка его волосы, и чуть от неожиданности не подпрыгнула на месте.
Не успела уловить пренебрежительное и одновременно удивленное выражение его красивого лица, потому что поспешила как можно скорее переключить свое внимание на кого-нибудь, кто сидел рядом или напротив. Чаще всего это был Гарри, немного реже Рон. Еще реже Джинни.
Нужно быть осторожнее и не пялиться вот так в открытую, при всех. Особенно учитывая, что за слизеринским столом определенная доля внимания всегда доставалась гриффиндорцам. Для ребят их возраста это было нормально, подтрунивать над факультетом-соперником. Лишь изредка безобидные шуточки перерастали в нечто большее. Почти неприязнь. Почти открытая вражда.
Но к счастью все это исходило от конкретно определенных персон. Малфой больше не участвовал в подобном.
То ли перерос тот возраст, когда необходимостью казалось задирать Поттера и его лучших друзей.
То ли отпечаток прошлого года немного осадил и усмирил зардевшегося слизеринца.
Люциус был замешан в скандале, по крайней мере местные газеты и Пророк гудели об этом. Заголовки звучали так: "Главный приверженец чистоты крови пойман в объятиях с женщиной-магглой" и "Люциус Малфой — коварный лицедей, изменщик и предатель крови". Скиттер смаковала каждое предложение, описывающее похождения Малфоя-старшего на сторону от чистокровной красавицы-жены.
Драко это, казалось, изрядно подкосило. Его нервы сдавали очень сильно, особенно учитывая, что данная новость разлетелась весной прямо перед годовыми экзаменами.
Каждый день к нему прилетала сова. Гермиона не знала, что в письмах, которые Малфой еле держал в трясущихся руках, но определенно не то, что хотел видеть и читать Драко.
Как-то раз кто-то не побрезговал на том месте, где ранее двумя годами Филч развешивал Статуты по велению Амбридж, навесить сотни, а может тысячи колдографий, где Люциус Малфой обнимает женщину с темными прямыми волосами, ее лица не видно, но отчетливо видно с каким выражением Малфой прикасается к ней. Благоговение и сладостная оттяжка. Будто они не виделись годами.
Гермиона и сама недоуменно взирала на все это со стороны, поскольку обнаружила этот "сюрприз" одной из первых, так как всегда просыпалась раньше всех и после ванных процедур спешила на завтрак в Большой зал.
Минутой позже, заметив подошедшего и в охерении глядящего на все это Драко, на ее лице даже проскользнула толика жалости к нему. Парень одевался каждый день строго, словно на похороны — черная рубашка и черный костюм, галстука факультета почему-то на нем не было.
И сейчас он выглядел очень мрачно, а выражение на его лице иначе как раздраженным нельзя было назвать. Вспышка гнева накрыла его с головой спустя какие-то несчастные секунды. Малфой на миг оцепенел, наблюдая за ласковыми движениями своего отца по отношению к незнакомой женщине. А затем бросился срывать все то, что навесили кретины-шутники, все эти вырезки. Гермиона даже заметила, что на одной из колдографий Люциусу кто-то не побрезговал подрисовать игривые шаловливые усики, отчего она сначала чуть не прыснула от смеха, но потом вовремя одумавшись, сочувственно принялась помогать Малфою сдирать со стен клочки, вырезанные из газет.
Заголовки мелькали перед глазами, и она старалась не вглядываться и не читать, но парочка особенно запоминающихся, кажется, отпечаталось в памяти.
Малфой мимолетно повернул голову в ее сторону, Гермионе показалось будто он кивнул, выражая таким образом благодарность по-своему.
После того злосчастного дня его персона и начала интересовать гриффиндорку с каждым разом все больше и больше.
Это был необычайно теплый и жаркий май, и то ли виновата бурлящая гормонами кровь в ее жилах, то ли весенние вайбы, влекущие за собой изумительную погоду, слегка прохладный ветерок и различные цветения. Она не знала, что это было — наваждение?
Но облегченно вздохнуть получилось только после сдачи всех экзаменов и когда Хогвартс-экспресс уже был наготове, чтобы отвезти учеников в Лондон на станцию Кингс-Кросс, Гермиона твердо решила и как мантру повторяла, что лето она проведет с Роном и Гарри в Норе, забудет о нем. Забудет раз и навсегда.
Ведь не смотря на то, что Малфой не кидался колкими фразочками и оскорблениями с начала шестого курса, он как будто был погружен в себя целиком и полностью, она не забыла как он называл ее грязнокровкой и всячески унижал перед однокурсниками все эти годы.
Но все это как будто стерлось из памяти, когда он перестал всем своим существом реагировать на нее и ее друзей.
Полностью увлекся своей жизнью и проблемами ей присущими.
На отце и его измене история не закончилась. Буквально пару дней назад по школе прошел слушок, что мать Драко смертельно больна. Рак. Маггловская дрянь, запустившая свои щупальца в представительницу чистокровной династии.
Гермионе удалось выяснить, что эта новость также просочилась в газеты. Тогда еще подумала: "Это какими нужно быть стервятниками, чтобы так детально и досконально обсасывать столь тяжелую новость? В духе Риты Скиттер, гореть бы ей в котле".
Вот теперь она целиком и полностью ощутила на себе, что жалеет и сочувствует Драко. В какой-то момент, отбросив все предубеждения даже собралась подойти к нему и выразить свои чувства по этому поводу. Но вовремя одернула се6я.
Их абсолютно ничего не связывало друг с другом, кроме семилетней вражды факультетов и соперничества их команд в Квиддиче.
Как ни пыталась, не могла подавить в себе жалость даже к нему, к его чистоплюйке матери, которая умудрилась воспитать такого несносного человека.
Что-то в Гермионе часто ныло и заставляло раз за разом возвращаться к нему глазами на занятиях и в Большом зале. Вопрос был в том, что это было?
Влечение? Влюбленность? Ха. Просто смешно.
В то время как слизеринец практически обособился от всего и вся, ее еще сильнее начинало тянуть к нему. Потому что она не по наслышке знала цену такого одиночества.
Когда вокруг тебя толпы волшебников твоего возраста, но никто, абсолютно никто из них не важен и неинтересен. Ровно как и она им. За исключением Гарри и Рона, конечно же.
Она хотела хоть одним глазком заглянуть к нему мысли, в душу, если угодно. Ругала себя за то, что хотела утешить его, обнять и прошептать заветные слова, которые хоть как-то обнадежили бы его.
Давай, Гермиона, замахнись хитростью на одержимость, чтобы в итоге глотнуть боль от поражения. Когда он при всех наорет на тебя и пошлет ко всем чертям, видит Мерлин, он именно так и поступит хотя бы попробуй она выкинуть нечто эдакое из разряда "пожалей-ки".
И все же, она никогда не примеряла на себя модель поведения навроде треугольника Карпмана. Где чувствовала бы себя спасателем.
А сейчас ярко чувствует, ощущает, как хочет стать им для Драко Малфоя. Каким бы гадостным и ненавистным он не казался ей ранее.
Сейчас все было по-другому.
Как бы плохо и одиноко Малфой себя не ощущал в этот период безвыходности и отрешенности, она чувствовала, что только она способна поставить его на ноги, сделать счастливее. Откуда была эта уверенность? Ведь Гермиона ни с кем кроме Виктора никогда не встречалась. Да и то, тот не вызывал в ней каких-либо ярких побуждений, скорее, от него она получила дозу легкой влюбленности и новизны. Все новое всегда будоражит, но эффект очень короткий. Мимолетный.
Закончив эссе, она отложила пергаменты и принялась закрывать чернильницу, дабы не случился казус как в прошлый раз, когда Джордж ненароком толкнул столешницу и все чернила вылились на Гермиону и ее одежду.
Хорошо, что она была волшебницей и смогла убрать гигантское пятно в мгновение ока. Чего не скажешь о пустой баночке, в которой болталась одна несчастная капля.
Пришлось брать из загашника деньги отложенные на дополнительные расходы и докупать чернила.
Гриффиндорка ощутила укол раздражения, когда Рон в очередной раз окинул ее обеспокоенным взглядом. Вспомнила, что именно забыла, отчего немного резковато вскочила, едва не перевернув стул. Поговорить с Гарри об отсутствии Дамблдора в школе. Все это было как-то непривычно и странно.
Но сейчас уже поздно, к тому же Гарри не было в гостиной Гриффиндора, она не знала, спит он сейчас или прогуливается по Хогвартсу, не страшась наткнуться на Филча. В последнее время друзья как-то отдалились друг от друга. Первым откололся Рон, найдя себе новое увлечение в лице девчонки на курс младше из Пуффендуя. Гермиона мало что о ней знала, но завидев их с Роном в одном из коридоров Хогвартса невольно улыбнулась милой картине.
Они шли под ручку, практически не отрывая друг от друга влюбленных взглядов. В Грейнджер даже легонько на задворках шевельнулась зависть. В глубине души, она хотела также идти под руку с парнем, от которого сходила бы с ума. Смущенно чмокая его в губы у входа в библиотеку, где он бы ждал свою подружку-отличницу.
А что? Виктор когда-то так и делал, часами мог смотреть как она учит уроки, правда ее это изрядно раздражало. Потому что она понимала, что ему было нужно от нее.
Статный болгарин позарился на юную свежую девственницу. Как мило и забавно.
Только после долгих вымученных поцелуев, она не позволяла ему большего. В конце-то концов, ей было всего четырнадцать!
Какой мог быть секс в четырнадцать? У гриффиндорки в уме не укладывалось, что кто-то мог бы этим заниматься в таком возрасте в Хогвартсе. Хотя касательно персоны Пэнси Паркинсон она тут же кардинально изменила точку зрения.
Эта бы с радостью переспала с Виктором Крамом, если бы в то время не была очарована Драко Малфоем.
Гермиона постаралась отбросить ненужные мысли касательно сокурсников, это так глупо. Предполагать в уме возможности перепихов своих врагов и друзей.
Хотя порой эти мысли навязчивым силуэтом всплывали в ее умных мозгах, особенно после того как Джинни поделилась с Гермионой историей их с Гарри первого раза.
С тех пор Гермиона не могла спокойно смотреть на лучшего друга, лучше бы уж Джинни помалкивала, учитывая, что она бросила его, толком не объяснившись, просто скинув все на отсутствие к нему искренних чувств.
Грейнджер подозревала, что Уизли вела двойную игру, встречаясь с кем-то на стороне, ну еще бы, с ее внешностью и харизмой, пол Хогвартса сходило с ума.
Нет, она не завидовала, но в один миг ощутила какой бы кульбит совершило ее сердце, обрати на нее свое драгоценное внимание Малфой.
Был ли какой-то мало мальский шанс привлечь его, не обращаясь к любовному напитку и чарам? Пока что ей удалось очаровать только надоедливого МакЛаггена.
Забавно было вспомнить то, как она отшила его возле кабинета трансфигурации, заметила тогда, как на заднем плане Малфой, читающий учебник, слегка склонил голову в ее сторону и на короткий миг поднял глаза, зыркнул на представление, которое развернулось перед ним с едва уловимым интересом. Но лишь на одну несчастную секунду.
С тех пор этот взгляд плотно засел у нее в голове, он так выбил почву у Гермионы из под ног, что она чуть было не забыла про Кормака, пытающегося ее уболтать дать ему второй шанс.
Это была какая-то злостная закономерность, закон подлости. Она отшивала парня по уши влюбленного в нее, по крайней мере так казалось, но что было у него на уме она не знала. Отшивала его на глазах у человека, внимание которого хотела завоевать больше всего на свете.
Чем не издевка судьбы?
Малфой раньше был возмутительно-недосягаемым засранцем, а теперь просто стал недосягаем. Для нее, уж точно.
Из комнаты мальчиков в это время спустился растерянный Невилл, по его лицу было понятно — парень опять что-то потерял. Но забыл, что именно.
— Невилл, ты чего не спишь?
— Я хотел поговорить с тобой, Гермиона. Ты не против? — парень кивнул на мягкое бордовое кресло возле камина, сам расположившись на пустующем диване. Ну, почти пустующем. Чуть поодаль сладостно растянулся Живоглот. Гермиона подавила желание подойти к нему и разбудить мягкими поглаживаниями по животику.
Когда она купила этого прелестного по ее мнению кота, он уже был довольно стар, сейчас Глотик заметно ослаб, стал меньше ловить мышей, да и вообще заметно попухлел со всех сторон. Оранжевое пузо было таким огромным, что Гермиона уже всерьез подумывала обратиться к мадам Помфри с этой проблемой. Возможно, целительница осмотрит кота на предмет каких-либо опухолей. Он уже так стар, но все равно горячо любим своей хозяйкой.
Отвлекаясь от Глотика и перемещая свой взгляд на Невилла, она заметила, что он изрядно волнуется.
Нет, даже серьезно нервничает.
— Гермиона, я хотел попросить об одолжении... Если тебе не составит труда, ты не могла бы позаниматься со мной зельеварением? — Гермиона опешила, но Невилл поспешил добавить: — Всего пара часов, последняя программа особенно тяжело мне дается. Снейп меня с потрохами сожрет, если я на следующем занятии сварю то, что, ну, сварил в прошлый раз.
Гермиона вспомнила отвратительно пахнущее пузырящееся и хлюпающее крововостонавливающее зелье, которое Невилл сварганил на последнем уроке по зельям.
Начало года и уже умудрился зарядить минус двадцать очков для гриффиндора.
Недолго думая, Гермиона ответила согласием. А что еще оставалось?
Не оставлять же его в беде? А так она поможет и своего другу и своему факультету.
Профессор Снейп любил отнимать баллы у ненавистного ему факультета красно-золотых.
Порой, ей казалось, что ничто и никогда ему не приносит такого удовольствия, как унижение гриффиндорцев с последующим за этим лишением необходимых очков.
— Спасибо большое, Гермиона. Ты моя спасительница, наш факультетский светоч в темноте! — Невилл поспешил прижать Гермиону к себе, заграбастывая ее в объятия.
Лонгботтом тоже изменился вполне ощутимо, вырос и к седьмому курсу возмужал. Почему Гермиона не могла воспылать к нему сочувствием и искренними чувствами? Ведь у Невилла была личная трагедия, его родители лишились рассудка. Почему она жалела не его, а хорька?
Почемупочемупочему.
С Невиллом было бы все просто как дважды два. По крайней мере, дружба с ним была простой и легкой на подъем для них обоих.
Угораздило же влюбиться в Малфоя!
Она впервые произнесла это запретное слово. Что, серьезно?
Влюбилась?
***
Я запомнил сон, где мы вдвоем
Пытали день, морили ночь
Пускали кровь своей мечте
Она не сохла на ноже.
Что, серьезно? Она опять пялилась на его закадычного дружка, уже в наглую, не стесняясь и не опасаясь, что ее взгляд в любой момент проследят дружки и раскроют весь этот водевиль.
Какой же цирк.
Грязнокровка, втюрившаяся в Малфоя. Как он ненавидел их обоих.
Но было во всем этом что-то омерзительно-секуальное.
Она смотрит на Малфоя, а Тео смотрит на нее. А Грейнджер даже не замечает, чертова дура.
Неплохой у них тройничок выйдет в случае успеха.
У Нотта гудело в голове в височной зоне, его глаза, кажется, совсем опухли от недосыпа. Он слегка задел кудрявые темные волосы, которые тотчас захотелось вырвать вместе с корнями. Темные глаза шарили по фигуре за соседним столом в попытке выдрать из нее хоть один взгляд в его сторону. Не все же удовольствие одному Малфою должно достаться, правильно?
Тео понял, что немного зависел от ее присутствия, от всех ее присутствий. Когда бы ему не посчастливилось столкнуться с Грейнджер. Будь то библиотека или теплицы. Всегда хотел ощущать ее присутствие рядом с собой. Как будто все остальные девки в Хогвартсе испарились к ебанной матери.
После завтрака поспешил забежать в гостиную, по собственной глупости и растерянности совсем запамятовал, что оставил новые перья в сундуке с остальным барахлом. Тео нравилось все новое. Нравилось владеть новыми вещами.
Своеобразная показуха собственной превосходности перед нищебродами навроде Уизли.
Кстати об Уизли, рыжая сестрица у них была ничего, пару раз Тео ходил с ней в Хогсмид в прошлом году, но она даже не позволила прикоснуться к ней. Видите ли, это была ошибка, ее любовью всей жизни был гребанный Поттер.
Тео тогда чуть не сорвался и не слетел с катушек окончательно.
Он постоянно вляпывался в это дерьмо, тратил свое драгоценно время на неопределившихся со своим выбором идиоток, которые сами не понимали, что им надо.
Вот она не знала на тот момент, нужен ли был ей Поттер. А все равно разбежалась с ним.
Теперь сидит вдали от всех, уткнувшись в сопливую книжку о любви. Любовь, да?
Нет ее, наивная дурочка, как ты не поняла еще.
Обед подходил уже к концу. Хотя ему казалось, что еще утро и он завтракает. Время беспощадно быстро летело. Нотт в спешке допил приторное какао, показушно поморщившись. Хорошо, что на него никто сейчас не обращал своего внимания. Это было бы лишним. Незачем слизеринцам знать о его тайном объекте воздыхания. Который сейчас сидит и делает вид, что Малфой ее ни капельки не интересует, типо слушает, что ей там бормочет Поттер.
Типо.
Замечательно, дорогуша. Куда дальше?
Неужто занятия, а потом библиотека?
Какая неожиданность.
Тео немного ослабил удавку зеленого с серебристым галстука, последний раз окинул стол, переполненный съестными изысками от домовых эльфов, поднялся. И уверенной походкой зашагал в сторону выхода из этого душного помещения, от которого его подташнивало.
С завершением последнего урока Тео задышал свободнее. Грудь больше не сдавливало неприятное чувство, что он знает какой-то гаденький секретик, который вынужден хранить ради собственной выгоды в дальнейшем.
Это все пресловутая слизеринская хитрость. Нотт не раз себя ощущал гигантской склизкой змеей, вот уж где распределяющая шляпа не прогадала.
— Сегодня первая тренировка по квиддичу, — Драко присоединился к сокурснику в пути по широкому каменному коридору, они шли недалеко от внутреннего дворика с зеленой травой и скамейками для проведения свободного досуга, — придется делить поле с когтевранцами. А там недалеко и матч с гриффиндорскими олухами.
Нотт помнил, к счастью, он не входил в состав команды по Квиддичу. Не любил он этот глупый вид спорта. В то время пока Тео прокачивал интеллектуальные мышцы, Малфой качал обыкновенные. И ради чего? Солидно что ли?
Это не важно. Ему было не важно все и это пугало.
— Что, возобновляешь свою былую любовь к любимцам Дамблдора? — изобразил кривую усмешку и приподнял бровь, посмотрев на Драко красноречивым взглядом.
— Ничего подобного. Мне уже давно неинтересна эта мнимая вражда. Но я естественно буду стараться надрать Поттеру зад на поле, игра на то и игра. Есть победитель и есть проигравший.
— Спасибо за краткий экскурс в суть Квиддича, Малфой, — съязвил Тео, все также хитро ухмыляясь.
— Ты придешь поболеть? Или это выше твоих сил, Нотт? — Драко перехватил сумку с учебниками и вид у него был такой, будто там он носил кирпичи. Перетрудился, бедняга.
— Я, пожалуй, уединюсь где-нибудь в библиотеке, отстаю по рунам, все дела. Ваша игра это конечно то еще нечто, но я пас. К тому же, это всего-лишь тренировка. Неинтересно.
Малфой хмыкнул и Тео уловил мимолетное движение сбоку, грязнокровка пронеслась мимо. Точнее шла она спокойной уверенной походкой, но у Нота создалось такое впечатление, что она следила за Малфоем. Не может такого быть, чтобы в таком огромном замке они втроем пересеклись совершенно случайно. Или может?
Малфой быстрым взглядом прошарил по ее ровной спине, капюшон мантии был окрашен в пресловутый бордовый, а волосы волнами спадали с плеч, и их густота немного обескураживала.
Интересно, у нее и между ног их столько же?
Слизеринец усмехнулся своим глупым мыслям, повернувшимся явно не в том направлении. В том-то и была проблема, что ему нравилось до безумия, когда мысли меняли свое направление в таком ключе. Он точно рехнулся.
И за Малфоем было необычайно интересно наблюдать, он все же упорно показывал свое полное безразличие к ней, но Теодор подозревал, что это намертво пришпоренная к коже маска. И ее очень легко заставить слететь с Малфоя. Был даже своеобразный план. Но это не сейчас. Все потом. Сейчас он аккуратно проследит за Грейнджер и если его предположения были верны, грязнокровка направится прямиком в библиотеку.
Заниматься.
Заниматься.
Она будет заниматься. А он будет делать вид, что занимается.
Слизеринец в спешке распрощался с сокурсником и устремился в тот же коридор, что и она. Показалось даже, что за девчонкой протянулся легкий шлейф, пахло чем-то вкусным до опьянения.
Тео молча осмотрел помещение. Тень улыбки проскользнула на лице, значит он был прав, что почти все кроме него и Грейнджер отправились на поле, кто тренироваться, а кто смотреть, остальные засели в Большом зале на ужине или в своих гостиных. Мало кто приходил в библиотеку в такое время.
Нотт раздраженно клацнул зубами, когда увидел третьего лишнего, паренька из гриффиндора, который постоянно позорился на зельях и еще, один Мерлин знает, в чем он был плох. Лонгботтом, кажется.
Он не верил своим глазам, у Грейнджер что, свиданка с ним в библиотеке? Чуть не рассмеялся от абсурдности своего дикого предположения. Хотел было присвистнуть, но вовремя себя одернул, справедливо решив, что это будет пошлый жест с его стороны.
Вместо этого, стрельнул взглядом на Грейнджер, отчего та немного опешила, но виду старалась не подавать. Молча прошел к свободному столу, решил не усугублять навязчивыми маневрами и сел как можно дальше от них, но сохраняя при этом хороший обзор.
Беспалевно пялиться на нее — его конек, черт бы побрал.
Даже черту нихуя он не нужен.
Секунды превратились в минуты. А минуты в часы, Нотт уткнулся в свои конспекты, не забывая обращаться к учебнику. Не порол горячку и вовремя понял, что у Грейнджер дополнительные с недоумком.
Она тихо говорила, но он слышал каждое слово, как будто сидел рядом с ней. Отвлекался и частенько ставил кляксы на свежем пергаменте. Ну а девчонка разжевывала Лонгботтому каждую тему по зельям, которые они только начали проходить.
Серьезно? Это такой способ подкатить яйца к ней? Или он действительно хотел стать мастером зелий?
Нотт шумно перевернул страницу и снова зыркнул на грязнокровку, отчего она неуютно поерзала на стуле.
Слизеринец на один короткий миг представил, что она сидит на его коленях в этой самой библиотеке и легонько ерзает, потираясь упругими ягодицами об его ноги.
Блять. Так и с гребанного ума можно сойти. Воображение и сочные фантазии — страшные вещи в неумелых руках.
Хорошо, что он как истинный слизеринец тоже умел надевать маску полного безразличия. Как Малфой.
Кстати, Малфой. Если бы он сидел здесь вместо Тео, она бы пялилась на него, как в Большом зале? На уроках? Исподтишка.
Он сомневался. Она умная девочка, выдать себя для нее сродни смерти, наверное.
А что Малфой? Что он сделал такого, чтобы зацепить грязнокровочку? Ходил после семейного позора с мрачным видом брошенного ребетенка? Блять, актерское мастерство что ли изучал? Потому что создавалось впечатление, будто Драко играет какую-то роль.
Может быть, Тео просто уже сам запутался, где ложь, а где правда. Потому что сам напропалую фальшивил во всем. Каждое его действие было лживым и искаженным.
Отчетливо громко зашуршал пергаментами, звякнул чернильницей по столу и заскрипел пером.
Грейнджер рассказывала про крововостонавливающее зелье сильного действия и Тео вообразил себя, истекающим кровью, с рваными ранами и как она обхаживает его, как тянется к полумертвому слизеринцу, укачивая его словно ребенка малого на своих руках, обрабатывая раны трясущимися от страха за его жизнь руками. Плачет. Вливает это сраное зелье ему в глотку.
У него больная фантазия, но он этого хотел. Готов был умереть, лишь бы ощутить себя нужным ей, почувствовать ее горячие слезы, пролитые по нему, по его потере.
В честь него.
Вот это была бы достойная кончина для Теодора Нотта. Либо так, либо никак.
Он несколько отвлекся от изучения рун, слегка повернул голову в сторону гриффиндорцев и расслышал тихое:
— Давай на этом с теорией закончим, перейдем к практике в следующий раз, я возьму необходимый инвентарь, котел и прочее, тебе — задание, — Лонгботтом внимательно навострил уши, интересно, он сам ее попросил позаниматься с ним или она как добрая самаритянка решила взять все в свои руки? — Выпроси у профессора Снейпа вот эти ингредиенты, — она ткнула тонким пальчиком в книгу несколько раз, в разные точки, Теодор с такого расстояния не мог рассмотреть, да и не нужно было. Лонгботтом так и замер от ее просьбы.
— Гермиона, ты же знаешь как он относится ко мне, никогда в жизни не поможет, только обсмеет перед всеми, может, лучше ты? — В голосе паренька Нотт слышал отчаяние, ему даже стало почти жаль его. Но почти не считается, так что...
— Если попрошу я мне нужно будет как-то обосновать свою просьбу, а Снейп прекрасно знает, что я лучшая в зельях на потоке, он сразу поймет, что я прошу для кого-то, ну и... что я занимаюсь репетиторством. Откажет. А так хоть какой-то шанс есть, что он даст это тебе. Просто скажи, что ты самостоятельно пытаешься подтянуть предмет.
Тео чуть громко на всю библиотеку не рассмеялся от этой нарочитой наивности, но вовремя взял себя в руки. Какая же она аналитически правильная во всех смыслах девочка. Он просто не мог этого выносить и одновременно светился от радости и счастья, застрявшего где-то комом в горле.
Мерлин.
Грейнджер. Зачем так все усложнять?
Сам не понял, как поднялся и зашагал в их сторону с кривой усмешкой на губах, не предвещающей ничего хорошего. Упаси Салазар!
— Я могу попросить у Снейпа то, что вам, детишки, нужно. Мне он однозначно не откажет.
Грейнджер распахнула свои тонкие губы в удивлении и сканировала его своими темными, почти черными глазками, не в силах сказать что-либо. Но одумалась.
Он хотел от этого взгляда разбитой вазой рухнуть на пол, лишь бы запечатлеть в памяти навсегда эти красноречивые глаза без грамма макияжа, яркие и выразительные.
— Если тебя не затруднит, Теодор. — Она сохраняла сухую выдержку, все же слизеринец заметил как осеклась, хотела рявкнуть его фамилию. "Нотт" хотела сказать. Очень вовремя произнесла имя.
Конечно, время вражды прошло, мы теперь взрослые умные люди, да, Грейнджер?
— Меня нисколько не затруднит, сообщишь мне, когда все это нужно сейчас или завтра к нам во время завтрака присоединишься за столом?
Она опешила на мгновенье.
— Что?
Глаза Грейнджер округлились, как будто сесть со слизеринцами для нее было смерти подобно.
— Ну, сдвоенных занятий у наших факультетов завтра не будет, а видимся мы только в Большом зале. Вот я и предложил тебе альтернативу.
Она помолчала, не зная, что ответить. Он серьезно это? Или издевается? Никогда не понимала, когда слизеринцы начинали юлить словно кобры вокруг жертвы, а когда были самой серьезностью и ответственностью во плоти.
— Я пошутил, Грейнджер. — Тео наклонился к ее уху безцеремонно, прошептав предложение ей почти в ушко. Но сразу же взяв себя в руки, отдалился на достаточное расстояние. Он был почти уверен, что от ласкающего ухо шепота у нее по спине пробежали мурашки. Жаль, что лично проверить он не мог. — Не умри от сердечного приступа, пожалуйста. Я не лекарь, не спасу. А Лонгботтом так и подавно.
Гриффиндорец насупился, как озлобленный гиппогриф, понял, что камень был брошен на его грядку. Но горделиво промолчал, указывая на то, кто был умнее. Ну и похер на него.
— Ладно, послезавтра сможешь принести сюда после ужина? Мы с Невиллом будем тут.
Мы с Невиллом? Хм. А как же Малфой? Уже забыла про объект своего страстного воздыхания?
Тео молча кивнул и поспешил по-быстрому ретироваться, а то от вида тусклых ламп и старых книг его начинало уже мутить. С одним условием мог бы задержаться, если бы Грейнджер была одна и он смог бы зажать ее где-нибудь между шкафов с массивными фоллиантами.
Но увы. Лонгботтом все испортил.
