Until It Hurts

2005 г., деревня X, о. Хонсю, Япония Очередная деревушка с незапоминающимся названием, в которой около недели назад расположился немногочисленный военный отряд, была маленькой, тихой и совершенно ничем не отличалась от тех, что попадались им на протяжении вот уже двухмесячного похода. Как будто кто-то настругал с сотню одинаковых домишек и раскидал по мелким кучкам, дабы разбавить густо заросший лесной массив на севере острова. В таких местах каждый день был как предыдущий, и даже при вторжении оравы молодых парней в военной форме люди умудрялись сохранить свой привычный режим. Наверное, так они стремились поддерживать видимость мирной жизни. Это было не сложно, военные действия частенько обходили стороной такие богом забытые поселения. К этому быстро привыкли молодые солдаты, составляющие большую часть отряда, поэтому каждая остановка воспринималась ими как своеобразный перерыв. Очередная деревня — очередной островок спокойствия в море густой крови, бесконечно проливаемой людьми на передовой. Вот только Война не знает перерывов. Кровожадная и бесчувственная, она просто выжидает удачного момента, чтобы, один раз ударив, не оставить после себя ничего. Именно поэтому за каких-то сорок минут население деревушки с незапоминающимся названием сократилось с 56 до 0. Именно поэтому молодая весенняя трава покрылась кровью и пеплом, а в воздухе повис запах смерти, вызывающий стойкое желание опустошить желудок. Общая картина была ужасающей. Однотипные домики превратились в однотипные руины. Тут и там валялись мёртвые тела как гражданских, так и солдат. Часть людей полегла быстро, расстрелянная из винтовок. А кому-то повезло меньше. От них остались лишь разбросанные в хаотичном порядке части тел и ошмётки внутренних органов. Автор данного пейзажа выделялся среди вражеской группы, положившей деревню. На вид не больше пятнадцати, чёрная форма вместо стандартной тёмно-зелёной, стоящие торчком блондинистые волосы и бесноватый взгляд. Малолетний эспер с разрывающей способностью и дюжина прикрывающих его спину рядовых — этого было достаточно, чтобы превратить уютное местечко в пепелище, усыпанное кратерами от взрывов. В одном из самых крайних и затаился молодой человек в форме военного врача, проклинающий человеческую тупость и из последних сил пытающийся найти выход в безвыходной ситуации. Он знал, что так будет. Несмотря на достаточно юный возраст, он обладал незаурядным интеллектом, быстро анализировал приходящую от разведки информацию, продумывал нестандартные стратегии и никогда не обманывался мнимым затишьем. Вот только недавно назначенный капитан отряда — лет двадцати восьми, со знатной долей самоуверенности и гордости от количества звёздочек на его погонах — окрестил себя опытным воякой и не считался ни с чьим мнением, кроме своего собственного. Заявив солдатам, что ближайшее время не о чем беспокоиться, он позволил им расслабиться, заслужив хорошее расположение молодых людей. И теперь не мог допустить, чтобы какой-то докторишка подрывал его авторитет. Поэтому, когда юный врач выразил сомнение в правильности его действий, он был в достаточно грубой форме отправлен лечить местных многочисленных старушек. Раз уж ему нечем заняться, кроме как критиковать старших по званию. Молодой человек не настаивал. Такие люди воспринимают только язык силы и власти, игнорируя здравый смысл, логику и чужие советы. Даже невероятный дар убеждения доктора был бессилен. Что ж, капитанский путь мужчины закончился бесславно. Его разорвало одним из первых, оставив в относительной целостности лишь ногу, отличный вид на которую открывался укрывающемуся военврачу. Он сразу понял, чья она - новые ботинки, всегда старательно чищеные, чтобы соответствовать званию. Какая ирония... У полевого доктора не было никакого шанса спасти хотя бы одну жизнь сегодня. Он был на другом конце деревни, когда услышал звук нескольких взрывов подряд и последующие крики. К эпицентру атаки пришлось пробираться через метавшихся в панике жителей деревни, походивших на перепуганных овец в загоне. Успокаивать беснующуюся толпу — себе дороже, поэтому мужчина целенаправленно выискивал солдат, чьи жизни были в приоритете. Он успел лишь мельком увидеть развороченные тела в форме, когда его отбросило очередной взрывной волной. Приземление на груду обломков вышло, мягко говоря, неудачным. Когда вернулось мировосприятие, притупленное оглушением, доктор выявил у себя пару сломанных рёбер, вывихнутую кисть, лёгкое сотрясение и самое неприятное — открытый перелом малой берцовой кости. Удар был такой силы, что кость разломилась легко, как спичка, только звук был более резкий. У него получилось доползти до неглубокого оврага у кромки леса — результата работы эспера — и там уже кое-как приостановить кровь, медленно стекающую по вспоротой ноге. Большего он сделать не мог. Для шины под рукой не было даже банальной ветки, а походный рюкзак с медикаментами был в импровизированном госпитале, куда мужчина так и не дошёл. Сверху продолжали раздаваться пулеметные очереди, но куда чаще земля сотрясалась от взрывных волн, посыпая голову доктора комками сырой земли. Судя по тому, что он успел увидеть, для него работы сегодня просто не нашлось бы. Большинство умерло мгновенно, а тех, кто не умер, было бы куда милосерднее пристрелить. Чтобы не мучились. Разве что под рукой был бы одарённый, отращивающий чужие конечности… В какой-то момент все стихло. Остались лишь редкие звуки шагов нападавших и треск горящих остатков домов и деревьев. У себя в голове мужчина совершенно спокойно сумел прикинуть несколько вариантов своей смерти. Его могут найти солдаты, и хорошо, если просто застрелят. А даже если не найдут... С такой ногой он далеко не уйдёт, способность вызвать не получается от невозможности сконцентрироваться, а подкрепление в такую глушь прибудет нескоро. Доктор либо будет медленно умирать от кровопотери, либо его очень скоро найдут волки, вой которых он совсем недавно слышал. Молодой человек не верил в чудесное спасение, но с жизнью прощаться не хотелось совершенно. Его привлекло движение со стороны леса. Сначала он подумал, что его подводит периодически ускользающее сознание. Но, приглядевшись, убедился, что двухметровый тёмный силуэт с двумя мерцающими огнями на месте глаз ему не мерещится. Значит волки... Скорее всего, их привлёк запах крови. Быстро они. Видимо, за зиму сильно оголодали, раз решились подойти к шумному человеческому поселению. Только зверь не выражал ярких намерений полакомиться такой лёгкой, ещё тёплой добычей. Лишь не по-животному внимательно рассматривал интересную находку. Доктор не уловил момент, когда волк молниеносно дёрнулся в его сторону и даже не успел представить, как его клыки вонзаются ему в горло. Зато уловил взметнувшееся в сантиметре от него размытое пятно — волк легко перемахнул овраг, врываясь в опустошённую деревню. Бывают такие моменты, когда любопытство пересиливает все, даже боль. Сейчас был именно такой момент. Под поднявшийся наверху шум, шипя под нос проклятия, мужчина подкатился к пологому краю рва, приподнимаясь на локтях и выглядывая на поверхность. В сумерках он сумел разглядеть силуэты людей с автоматами, палящих по невидимой и очень быстрой цели. Зато цель, судя по всему, видела всех. Огромная тень стремительно проносилась мимо солдат, играючи раскидывала их в стороны, а после добивала, вспарывая глотки и отрывая конечности. Взрывной эспер не мог сконцентрироваться на противнике, поэтому лишь поднимал на воздух столпы земли и пыли, перекрывая себе обзор. Привыкший к собственной неуязвимости белобрысый паренёк казался растерянным. Он судорожно вертелся на месте, как загнанная жертва, знающая, что хищник вот-вот до неё доберётся, но все ещё пытающаяся брыкаться. Волк прекратил жалкие стенания парня, вынырнув из стены пыли, повалив того на землю и в две секунды оторвав ему голову. Все это не заняло у зверя больше пяти минут. Травмированный доктор наблюдал за происходящим почти не моргая, совершенно забыв о боли во всем теле. Когда он попытался отыскать вновь исчезнувший из поля зрения силуэт, за его спиной с шумом приземлились что-то большое и тяжёлое. А ещё живое, судя по громкому, прерывистому дыханию. Когда молодой человек развернулся, он сумел, наконец, полностью рассмотреть неожиданного союзника. Союзника, потому что если бы зверь убивал без разбора, то его жизнь прервалась бы в первую очередь. Волк был ростом с взрослого человека, с угольно-черной шерстью, на которой почти не было видно следов недавно пролитой крови. Клыки были огромные и чрезвычайно острые — не удивительно, как зверь с лёгкостью перекусывал кости и разрывал сухожилия своих жертв. Самыми интересными были глаза — сверкающие не то золотом, не то янтарём, они имели осознанный человеческий взгляд. Он убедился в том, что это эспер, мгновение спустя. Доктор зажмурился от резанувшего по глазам лазурного сияния, а, когда снова сфокусировал взгляд, перед ним уже находился мужчина лет тридцати в стандартной оливковой форме пехотной дивизии. — Не думал, что застану тут живых. Похоже, судьба тебя любит, Док, — мужчина цепко осмотрел раненого, приметив наличие врачебной опознавательной повязки. — Я не верю в судьбу, — он хмыкнул в ответ, как и собеседник не разбрасываясь любезностями. — И уже был готов закончить в волчьем желудке. Вот только ты меня, похоже, убивать не собираешься. — Ровно до тех пор, пока ты не дашь мне повода. Оборотень сказал это с усмешкой, но в уже человеческих глазах сквозили исключительно жесткость и холод. Он был абсолютно серьёзен в своих словах. Юный доктор ещё раз обвел крепкую фигуру изучающим, заинтересованным взглядом. Хитрые рубиновые глаза пересеклись с уверенными фисташковыми. В головах обоих мужчин пронеслась одинаковая мысль: они определённо найдут общий язык. Спустя мгновение молодые люди пожали друг другу руки: — Кавамура Тэкеши. — Мори Огай.