Until It Hurts

Октябрь 2011 г., Подпольная больница, Йокогама Вторник Под звук забивающихся в стену гвоздей Мори Огай крутил в руках пузырёк с лёгким успокоительным, взвешивая все «за» и «против» его спешного использования. В неожиданно наступившей тишине мужчина поднял взгляд и критически осмотрел то, во что превратился его кабинет. Он надеялся, что всё ещё его. Хирург пришёл в клинику в десять и ошеломленно застыл на пороге, обнаружив здесь вовсю занятую хаотичной деятельностью Эцуко. Бегло поздоровавшись, она потеряла к нему всякий интерес и продолжила передвигать их «кофейно-чайный» столик в сторону окна. Примерно прикинув, сколько бодрящего напитка успела за утро поглотить девушка, он настороженно принялся следить за сомнительными изменениями интерьера. Огай даже предпринял попытку получить объяснения, но, когда девушка развернула полутораметровую карту Йокогамы с молотком в руках и блеском в глазах, благоразумно решил повременить с расспросами. Сама же девушка была слишком увлечена делом, чтобы заметить в глазах доктора желание нарядить её в смирительную рубашку. Прошедший в сумасшедшем ритме вчерашний день всё-таки сделал своё дело, и Эцуко, оказавшись дома, уснула на секунду раньше, чем её голова опустилась на подушку. Но спустя жалких пять часов её организм решил, что хватит ему лежать без дела, и больше заснуть у неё не получилось. Решив воспользоваться свободным временем, Эцуко привела себя в более чем приличный вид: вымытые и высушенные волосы собрала в лёгкую причёску, где часть волос оказалась в хвосте, а вторая свободно рассыпалась по плечам, с макияжем тоже просто – замазала непроходящие синяки под глазами, добавила тушь и коричневую помаду. По-модному порванные чёрные джинсы, бежевая кофта с длинным рукавом, любимая косуха и вуаля – образ для охоты на эспера-убийцу готов. Но сначала – в ближайшую круглосуточную забегаловку, чтобы заткнуть пустующий со вчерашнего утра желудок. Кавамура не знала, отменили ли сегодня уроки (она ставила на «нет»), в ближайшее время ей будет точно не до этого. И вообще, у неё травма и всё такое. Никто не должен сильно удивиться. Вот только пойти в ненавистное учебное заведение ей было необходимо, чтобы вернуть своё законное средство коммуникации. Уроки начинались в восемь, школа открывалась в семь. В 7:20 она залезла в школу через окно женского туалета, предварительно открыв его «ветром» изнутри. «Восточный ветер» – так она всегда называла свою врождённую способность. Отец после возвращения с войны рассказал ей, что эсперы дают своим дарам названия. Только какой логикой они руководствуются, не объяснил. У самого-то «Лазурный Страж» вместе с названием сквозь поколения передавался, а он и того проще сделал – окрестил волка «волком» и не заморачивался. У Эцуко с фантазией было получше. И с самоиронией тоже. Поэтому назвать способность одним из четырёх древнегреческих ветров, самым переменчивым и приносящим неприятности, показалось ей исключительно блестящей идеей. Ринтаро тоже символизм оценил. Эцуко прислушалась: судя по лёгкому галдению, уроки действительно не отменили. Горгулья-сэнсэй не отменила бы занятия, даже если бы на Йокогаму летел метеорит, для поддержания репутации. Кажется, эта женщина всерьёз считает, что у них частная школа, а не обычная государственная. Возможно ей стоило просто надеть форму и пройти через главный вход, но ей совершенно не хотелось ни тратить время на бесконечные переодевания, ни встречаться и объясняться с кем бы то ни было. Всё шло как по маслу: девушка быстро поднялась на второй этаж, открыла взломала кабинет и ящик в столе, даже без проблем вернулась обратно в туалет. Где со своей свитой дымила в такое необходимое ей окно Лейко Симидзу. Чем она так не угодила Богу подстав? – Какие люди! Тебе закон не писан, Кавамура? Или всем самоотверженным сироткам разрешено игнорировать ношение формы? Совершенно безвкусно игнорировать, к слову. «Да у тебя волосы на лобке дыбом встанут, если ты узнаешь, какие законы я успела нарушить, сучка пергидрольная», – устало подумала Эцуко и улыбнулась точь в точь как доктор Мори перед вскрытием живого человека. Надо бы закончить эту смехотворную школьную баталию длиною в жизнь раз и навсегда. Она и так с этим затянула. – Сказала она, делая затяжку, хм, ментоловых? Ты бы поаккуратнее с этим. Нам пожара и в средней школе хватило, помнишь его? – пальцы блондинки застыли, так и не донеся сигарету до измазанных в блеске губ. – Конечно помнишь, – самым елейном голосом продолжила волчица. – Ты, бедняжка, перенесла такой стресс, что тебя отправили на полгода в... как там было? Оздоровительный лагерь? Хотя на самом деле... Сердцебиение ускорилось, глаза испуганно скосились на Кавамуру, но для своих приспешниц она оставалась самой невозмутимостью. – Надоела твоя болтовня! – Леико нервно выкинула бычок. – Оставьте нас, – приказала королева улья, и её верные пчелки, одарив неприязненным взглядом рыжеволосую, ретировались. – Хотя на самом деле это был интернат для «трудных» подростков, – закончила Эцуко, когда они остались вдвоём. – Не понимаю о чем ты. – Нет, понимаешь. Видишь ли, – Эцуко ласково улыбнулась. – Однажды мне стало любопытно, почему такая умница и красавица вынуждена проводить лучшие годы своей жизни с жалкими плебеями вроде нас, а не с городской подростковой элитой. И знаешь, к чему я пришла? Скорее всего, в этом не сильно примечательном месте твоим родителям гораздо проще заминать инциденты, устроенные их дочуркой с биполярным расстройством, чем рисковать репутацией в более презентабельных учебных учреждениях. Симидзу пыталась держать лицо, но волчица видела, как её уверенность, или то, что от неё осталось, крошится на части. Да, от этого зрелища заряд бодрости до конца дня Кавамуре обеспечен. – Как ты узнала? – нужно отдать ей должное, голос не дрогнул. – Ну, я же дочь детектива. Умение добираться до правды у меня в генетическом коде прописано. – Ладно, чего ты хочешь? Денег? Ух, как мы заговорили. – Знаешь, один человек научил меня ценить информацию превыше всего. Так что оставь свои деньги себе. Ты будешь удивлена, но у меня они тоже есть. – Ты не посмеешь никому рассказать! Никто не поверит, а у тебя будут проблемы! – фаза «торг» сменилась фазой «угрозы». Как предсказуемо. – Дрожу и трепещу, – Эцуко весело хмыкнула. Она бы не назвала себя злорадным человеком, но такой триумф грех было не растянуть. – И что же мне сделают два богатеньких сноба, которым проще в психушку собственную дочь спровадить и чек школе выписать, чем по-родительски её поддержать? Они ведь даже на твои выступления не приходят, – по лицу блондинки сложно было понять, чего ей хотелось больше: расплакаться или выцарапать Кавамуре глаза. Отлично, вот она и расквиталась за каждое «сиротка», брошенное в её сторону. Что-то тёмное внутри девушки неистово ликовало. – Зато матчи твоего младшего брата они, должно быть, посещают с завидной регулярностью. Последняя надежда семьи, в конце концов, – удар ниже пояса, но ведь не зря её все кому ни лень «стервой» называют. Леико сделала порывистый шаг в её сторону, но, как и ожидалось, больше ничего не предприняла. Она была полностью в руках стоящей перед ней Кавамуры и понимала как никто лучше: если слух пустить, а уж тем более такого масштаба, никто разбираться не будет, правда это или нет. Этот слух приклеится к тебе до абсолютной смены окружения, ведь всю школу купить нельзя. Но нервный срыв нестабильной одноклассницы Эцуко не сдался, поэтому она наконец сжалилась. – Слушай внимательно, – Симидзу подняла затравленный взгляд. – Нам осталось терпеть друг друга меньше полугода. Ты перестаёшь цепляться ко мне и другим, ставишь свой сучизм на минимум, и уже в марте мы разойдёмся как в море корабли, а единственным местом, где когда-либо пересечемся, будет выпускной альбом. Ну как тебе? – И это всё? – она выглядела искренне удивлённой, но всё же облегченно выдохнула. – Я переверну твой мир, но мне совершенно плевать на тебя. Я не сижу днями и ночами, придумывая, как бы тебе подгадить. Ты того не стоишь. Блондинка поджала губы и вскинула подбородок. Прозвенел звонок. Эцуко хмыкнула, и обошла девушку. – Кстати, меня здесь не было. Своим миньонам тоже передай. Уже на выходе Симидзу повернулась и, впервые на памяти рыжеволосой, посмотрела на неё по-человечески. – Ты ведь всё это время могла использовать это против меня. Но не делала этого. Почему? Эцуко задумчиво помолчала, но всё же ответила: – Другие даже не представляют, что такое настоящие ментальные расстройства. Использовать их в качестве рычага давления – совсем не круто. Блондинка снова её оглядела, как будто перед ней был совершенно незнакомый доселе человек, благодарно кивнула и вышла. Вновь оказавшись на прохладной улице, Эцуко взбодрилась и мысленно вернулась к причине, по которой сейчас находится не внутри школы, а снаружи. Тринадцать пропущенных от Элис с телефона Ринтаро были успешно проигнорированы, пока девушка открывала гугл-карты. Ей предстояло зайти в несколько самых разнообразных мест. Решив экономить время, а не деньги, Эцуко поймала такси и уже в 9:30 была в клинике, где воплощала свою навязчивую идею в жизнь и где её нашёл подпольный хирург. И вот теперь мужчина был вынужден лицезреть, как на стене, где раньше висело несколько медицинских плакатов, теперь сложенных стопкой возле шкафа, расположилась карта ближайших районов города. Кое-где на полу валялись погнутые гвозди, ведь чтобы вбить свои, Эцуко пришлось вытащить несколько старых. Рядом стояла маркерная доска, которую он видел у Кавамуры дома (оттуда же, видимо, были принесены молоток и гвозди). Из черного рюкзака, небрежно брошенного на диван, девушка достала моток красной бечевки и канцелярские кнопки. Она правда собирается делать... – Визуализация – основа хорошего расследования. Папа постоянно делал так у себя на работе. – Но почему ты решила сделать это на работе у меня? – с каким-то тихим отчаянием попытал счастья доктор. – Чтобы тебе было удобнее, – ответила девушка с видом, будто у неё спросили какую-то очевидную ерунду, подошла к карте и воткнула предварительно найденную фиолетовую кнопку туда, где находится её школа. Рыжеволосую всерьёз захватило это дело. И она действительно побеспокоилась о том, чтобы ему не пришлось покидать рабочее место, и притащила сюда весь этот ассортимент товаров для дома. Это было очаровательно и пугающе одновременно. Мужчина соизволил дать своему мозгу отдых и даже переночевал в съёмной квартирке, решив, что спокойно займётся этим делом днём, пока вымотанная девушка с неожиданно проявившейся жаждой крови неизвестного эспера отсыпается. Пора бы ему привыкнуть, что Эцуко Кавамура частенько действует в разрез с его мыслями. Перед его носом пронёсся рыжий вихрь. Девушка судорожно крутилась по комнате в поиске... Стикеров, именно, те обнаружились на подоконнике. Нет, он ни капли не возмутился или рассердился на Кавамуру за беспорядок. Она была сгустком хаоса в его идеально выверенном мирке. Как будто бы уже необходимым хаосом, родным, вносящим разнообразие в рутинную жизнь. Такая непокорная, решительная и... перевозбуждённая. – Эцуко, ты хоть спала сегодня ночью? Кажешься слегка... – Собранной, упорной, уверенной?! – резко повернувшись к мужчине, с нажимом спросила рыжеволосая. – Да, именно, – с обречённой улыбкой согласился Мори. Рыжеволосая внимательнее всмотрелась в лицо доктора, раскусив эту интонацию. Вздохнула. Может она перегибает... – Я просто хочу разобраться с этим побыстрее. Обещаю, я всё верну на свои места. Позже. – Знаю, Окаминоко, – он взял у неё две кнопки. – И полностью поддерживаю, – воткнул одну в районе Чайна-тауна, а вторую – возле промышленных складов. – Супер! – девушка мгновенно вернулась в режим гиперактивности, снова обращаясь к карте. – У тебя ведь обход. Иди, обходи, поспрашивай об этой «Удаче у Уолли» и «Укусе Гадюке», ну, ты и сам знаешь. А я всё закончу. – Так точно, мэм, – с нарочитой покорностью отдал честь мужчина, и, переодевшись в старый-добрый медицинский халат, вышел из... их кабинета. ••• Каждый раз переступая порог подпольной клиники, Фукудзава мысленно призывал всю свою выдержку и терпение, дабы вынести это вынужденное времяпрепровождение с самым изворотливым и находчивым змеем в лице Мори Огая с минимальными последствиями для его нервной системы. Вообще-то, за такое длительное сотрудничество он уже привык к любым возможным поползновениям со стороны подпольного доктора, иногда тот даже становился приятным собеседником. Ну, скорее редко, чем иногда. Зато сражаясь плечом к плечу им было лучше всего: не было даже необходимости говорить, чтобы идеально понимать друг друга, действовать максимально слаженно, к глубочайшему сожалению их противников. Старый сэнсэй точно знал, что делал, когда свёл таких разных и похожих одновременно личностей вместе. И хотя самураю периодически хотелось собственной катаной укоротить язвительному доктору его язык, он с неохотой признавал: вряд ли он когда-либо смог бы найти настолько же подходящего напарника. Такие попадания крайне редко случаются. А благодаря способности человека со временем привыкать к любому раздражителю в своей жизни и воспринимать как нечто само собой разумеющееся, при виде задумчиво расположившегося на каталке прямо в коридоре первого этажа хирурга мечник даже не испытал чувства обречённости или досады. Огай лежал с закрытыми глазами, сцепив руки на животе, и даже когда высокая тень возникла на его лице, он не соизволил их открыть. Полная внешняя расслабленность. И показательное доверие. Фукудзава был уверен, адский доктор умел напарника даже по дыханию вычислять. Он и сам умел. – В последнее время от гостей отбоя нет, – неторопливо произнёс хирург. – Чем обязан, дорогой друг? – он всё же лениво приоткрыл один алый глаз. Сребровласый на мгновение застопорился. Ни тебе кривляний, сердечных объятий и язвительных од, воспевающих их нерушимый союз. Может, доктор просто не выспался? А может, высшие силы смилостивились над самураем? Вместо ответа Фукудзава вынул из рукава юкаты конверт и протянул брюнету. Тот удивлённо разлепил оба глаза, быстро пробежался по содержанию письма, очень странно улыбнулся и снова смежил веки. – Не думаете наконец встать, Мори-доно? Решить данную проблему в уме даже вашим гениальным мозгам не под силу. А решить её нужно срочно. – Эх, Фукудзава-доно... – он хрипло рассмеялся. – Вечно вы принижаете мой серьёзнейший подход к работе, – мужчина медленно поднялся и потянулся как кот на солнцепёке. – А ведь мы начали действовать ещё вчера и неплохо продвинулись. Мечник нахмурился. – Мы? Огай кивком пригласил сребровласого следовать за ним. Теперь была очередь Юкичи ошеломлённо застыть на пороге кабинета, дверь в который перед ним услужливо распахнул Мори. – Добро пожаловать в детективное агентство Эцуко Кавамуры, – не без иронии провозгласил доктор. – Чай, кофе, этиловый спирт? Эцуко отвлеклась от записей на доске, как и самурай, проигнорировав слова хирурга. – Доброе утро, Фукудзава, – на тренировках девушка обращалась к мужчине «сэнсэй», но вне их они давно обоюдно отбросили формальности. – Доброе, Эцуко, – будто сомневаясь, что утро действительно «доброе», медленно ответил мужчина. – Полагаю, Мори-доно, вам есть, что мне рассказать. Пока подпольный доктор заливался соловьём об их вчерашних похождениях и находках, впитывая в себя каждую чёрточку меняющегося в изумлении лица самурая, Эцуко наконец закончила визуализировать все имеющиеся у них данные. Фиолетовые кнопки на карте были соединены красной нитью, также ведущей к стикерам с пометками и даже маленькими рисунками, а на маркерной доске был расписан порядок действия неизвестной способности. – Подытожим, – она сложила руки домиком и с хищным выражением лица положила на них подбородок. – Мы знаем, что в первый день после воздействия способности, предположительно в виде таблетки или жидкости, человек чувствует эйфорию и серьёзное увеличение физических данных, что и привлекает покупателей. Хотя, принимать что-то, у чего в названии есть слово «гадюка» уже звучит, как сомнительная идея, – девушка медленно прохаживалась перед картой. – Следующие три дня организм начинает бороться с ядом: лихорадка, озноб, усталость, раздражительность и т.д. И пятый день: временное облегчение, неожиданная боль, агрессия и смерть. – После которой способность покидает тело, не оставляя никаких следов, – закончил хирург. – Точно, – рыжеволосая принялась водить пальцем по нити на карте. – Это всё места, где активно действовали, преимущественно в финальной фазе. Всё в относительной близости, а самих людей объединяет продолжительное пребывание в неблагополучных районах. Ничего удивительного, впрочем. – Значит главная наша зацепка – это неизвестный «Уолли», который сбывает наркотик людям, – вступил в обсуждение Юкичи. Эцуко кивнула. Задумалась. – Ты решил присоединиться к нашему делу? – Я здесь из-за него. Нацумэ-сэнсэй не стал бы нас просить в этом разобраться, если бы это не представляло серьёзной угрозы. О Нацумэ Сосэки волчица знала по рассказам Мори и Фукудзавы. И очень хотела с ним познакомиться, так как об этом человеке эти двое говорили с одинаковым почтением и послушно следовали его указаниям. А они вообще редко в чём были солидарны. – Так это происходит? – Кавамура перешла на загадочный тон. – Над городом нависает угроза, и мудрец отправляет своих лучших учеников на его защиту. Да про вас комикс можно сделать – Подпольный доктор и Самурай-волк на страже порядка. Успех будет бешеный... – Эцуко, – прервал поток её бурной фантазии Огай. – Да, да... В общем, я не нашла ничего с названием «Удача у Уолли». Даже не знаю, что это. Казино или что-то в этом духе? – волчица отгоняла от себя гнетущую мысль, что они могли бы узнать больше, если бы вчера она так бездумно не потратила второе обезболивающее. – Пациенты тоже ничего интересного не рассказали, – протянул Мори. – Эта дрянь распространяется быстро, но тихо. – Один из пострадавших был бойцом. Им выгодно мгновенное увеличение физической силы. Я знаю несколько мест подобного рода, – серьёзно сказал Серебряный Волк. – Поспрашиваю там и предупрежу о действии наркотика. – А я вернусь в бар. Может там знают, кто может торговать подобным, – поддержала Эцуко. Фукудзава напряжённо на неё посмотрел. – Это может быть слишком опасно. Кавамура медленно приподняла бровь и скрестила руки на груди. – Тогда хорошо, что у меня были отличные наставники, верно? – девушка хмыкнула, но глаза были серьёзными, и их взгляд подразумевал: «Черта с два я останусь в стороне!» Тогда мечник перевёл хмурый взгляд на доктора. У него была слабая надежда, что тот удержит рыжеволосую от активных действий. Подпольный хирург обладал куда большим авторитетом в её глазах, да и сам проявлял к ней по-своему бережное отношение. Но вместе с этим активно поддерживал любые девичьи авантюры. – Эцуко в праве сама решать, что ей делать. Кроме того, мы бы потратили куда больше времени на сбор всей той информации, что, благодаря ей, отобразилась на этой карте за день. Кровавые омуты уставились на самурая спокойно, но со странным нажимом. В стальных глазах самурая же отразились подозрительность и мрачный укор. Как Эцуко не силилась, расшифровать эти многозначительные гляделки у неё не получилось. Но она была благодарна доктору за то, что тот никогда не относился к ней как к неразумному ребёнку. Ей правда это было важно. – Не будем терять время, – Кавамура решилась прервать эту безмолвную схватку. – Я пойду сейчас. – Конечно. Я поищу информацию о подобных случаях в последнее время. И вызвоню наконец Сугияма-сана. Пора бы ему вернуться к работе, в силу моей возможной продолжительной занятости. Ты всё ещё без связи? – обратился к ней Огай. В ответ девушка помахала покоцанным, но таким родным мобильником. – Я позвоню, если что-то узнаю. Вам обоим. Фукудзава согласно кивнул ей. На том они и разошлись. ••• – Эцуко, подружка ехидного доктора. – Ноа, дружок хмурой докторши. С такого приветствия начался разговор молодых людей. К удивлению Эцуко, бар уже работал, немногочисленные посетители рассредоточились по всему залу, выпивая и поедая простенькие блюда. Сервис тут был отменный. Как и репутация заведения. – Засчитано, – парень улыбнулся. – Выпьешь что-нибудь? – В баре «Вишнёвый пирог» найдётся вишнёвое пиво? – к алкоголю рыжеволосая была по большей степени равнодушна. С улучшением контроля действие спиртного в организме стало быстро улетучиваться. И чтобы напиться, девушке нужно было пить действительно много. Проверено опытным путём заливания в себя разбавленного медицинского спирта под строгим контролем главврача подпольной клиники. И совместно с ним. Она была готова поспорить, так совершеннолетие не праздновал ещё никто. Перед ней опустилась тёмная стеклянная бутылка, и бармен ловким движением её открыл. – Итак, ты ведь не просто поболтать сюда зашла. – Не поверишь, что меня просто зацепила атмосфера сего неповторимого заведения? – Эцуко сделала глоток. Качественное пиво. Интересно, у них есть книга отзывов и предложений? – Поверю. Но пришла-то ты по делу, – он с хитрецой прищурил свои золотистые глаза. Эцуко усмехнулась. И рассказала о наркотике, не упоминая, что это на самом деле способность, и как именно была получена информация. – М-да, похоже, ваши вчерашние похождения оказались успешными, – Эцуко неопределённо покачала головой. – Но я тоже не знаю никакой «Удачи и Уолли». Что это, казино? – Чёрт его знает, но кем бы ни был этот «Уолли», удача будет не на его стороне, когда я его найду, – девушка мрачно улыбнулась. – Верю, – пробормотал Ноа, подозрительно на неё покосившись. Но в следующее мгновение снова расслабился и посмотрел ей за спину. – Хей, Рэй, совсем не отдыхаешь. – Не в этой дерьмовой жизни, – Эцуко тихо хмыкнула, делая очередной глоток. – Надо помочь разгрузить выпивку, – тут женщина заметила неожиданную посетительницу и изумлённо вскинула брови. – Пива? За мой счёт, – приподняв бутылку и невинно хлопнув ресницами, спросила Эцуко. – Это мой бар, – доктор скрестила руки на груди. Эцуко пожала плечами. – Тогда за ваш счёт. – Наглости тебе не занимать, – снова нахмурилась. Эта женщина вообще умеет улыбаться? – Да ладно тебе, Рэй, – примирительно протянул Ноа. – Она не с дурными намерениями. – Ничего, я всё понимаю. Вы судите обо мне исходя из личности нашего общего знакомого. Да и я сама была не слишком дружелюбна. – Тяжёлый день, я помню и даже понимаю. Ты не похожа ни на криминального авторитета, ни на представителя маргинальной молодёжи. Как ты связалась с доктором Мори? – чуть более расслабленно спросила шатенка. – Оу, это долгая и печальная история, ни к чему вам её знать. Но можно сказать, что этот хитрец-подлец не дал мне пропасть. Работаю теперь то тут, то там, – девушка говорила правду, не выдавая, по сути, никакой информации. Парочка понимающе кивнула. Сами знают, в подпольном мире языками не треплют. – У меня более серьёзный вопрос, – Эцуко сделала драматичную паузу. – Почему «Вишнёвый пирог»? Спустя пару часов троица слаженно таскала ящики с алкоголем, болтая как закадычные друзья. Эцуко успела узнать, что Ноа бисексуал, родители выгнали его из дома в четырнадцать, дважды попадался на торговле травкой, профессиональный стритрейсер и живёт в квартирке прямо над баром. Доктор Като была не такой разговорчивой и щедрой на подробности личной жизни, не забывая, до кого может дойти эта информация, но беседу поддерживала и казалась той, кто говорит правду в лицо и не кривит душой. Кавамура давно не встречала настолько не утративших человечность в трудных жизненных обстоятельствах людей. Сама же Эцуко много о себе не болтала, предпочитая слушать, но с Ноа это было сложно. Как волчица и думала, они идеально спелись. Даже умудрились вырвать момент и пройти тест на факультет Хогвартса под насмешливым взглядом Като. К слову, Ноа попал в Когтевран, а Эцуко достался Гриффиндор, с небольшим процентным отрывом от Слизерина. Она также в который раз пересказала информацию о наркотике, получив искреннюю благодарность за предупреждение, но ничего нового не узнала. Доктор Като даже сделала пару звонков завсегдатаям легальных и нелегальных игровых домов – глухо. Конечно, не могло ведь всё быть так просто. Когда компания вновь вернулась в зал, за барной стойкой работала розоволосая девушка: она принесла всем по ещё одной бутылке вишнёвого. Взгляд Эцуко зацепился за фигурку Манэки-нэко – небольшого золотого кота с поднятой лапой, призванного приносить удачу. Барменша, которую звали Тиен и которая была как минимум наполовину корейкой, пару раз провела по фарфоровой голове, как будто погладила. – Мне бы сейчас немного удачи не повредило, – протянула рыжеволосая, глядя в нарисованные кошачьи глаза. – Может ты и мне поможешь? – она протянула руку и тоже поскребла блестящую макушку. Что она теряет? – Конечно поможет, – сказала Тиен. – Я его как сюда принесла, у нас одна прибыль и никаких проблем, – Эцуко скептично на неё посмотрела. – Вчера меня просто не было! Ставлю две тысячи йен – никто её вчера не погладил! – она с упрёком зыркнула на доктора и Ноа. – Разве она не должна приносить удачу просто своим присутствием? – парень хмыкнул и тут же получил полотенцем по голове. – Ауч! За что, Тиен-чан? – Фортуна любит, когда к ней относятся с уважением, а не пренебрежением. Неудивительно, что тебе не везёт в азартных играх. Парень язвительно скривил лицо, а девушки рассмеялись. – Купи и себе такую, – барменша снова обратилась к Кавамуре. – В «Удаче у Уолли» есть статуэтки и обереги на любой вкус. Эцуко поперхнулась, делая глоток пива. Повисла пауза. На розоволосую уставились три пары удивлённых глаз. Все трое медленно перевели взгляд на фарфоровую кошку и снова на розоволосую. – «Удача у Уолли» – это магазин сувениров? – медленно проговорила волчица. – Ну да, хотя он не показался мне очень популярным местом. Могу написать примерный адрес, – Эцуко медленно кивнула. Тиен черкнула пару строк в блокноте, вырвала листок и протянула ей. Пока девушка недоверчиво рассматривала адрес на бумажке, Ноа в одно мгновение оказался рядом с золотой статуэткой и принялся судорожно её гладить, бормоча извинения. Кавамура определённо ставит этому бару 5 звёзд. ••• – Ты ведь не собираешься просто войти туда с фразой «Привет, наркоторговцы!»? – Если бы собиралась, не позвала бы двух занудных дедов с собой! – Помилуй, нам и сорока-то нет! – А брюзжите вы похуже пятидесятилетних! Был вечер и было темно, поэтому их сомнительная компания, состоящая из самурая с катаной, доктора, так и не сменившего больничного халата, и невысокой рыжей девчонки, не привлекала много внимания. Они стояли за углом дома, откуда Эцуко целый день наблюдала за подозрительным магазинчиком. Местоположения для сувенирной лавки было хуже некуда и за шесть часов туда зашло от силы четыре человека. С таким вялым потоком клиентов этот место долго наплаву не продержалось бы. Но судя по многолетней вывеске, эта лавка тут давно, и «Укус Гадюки» явно не единственная запрещёнка, незаконная продажа которой тут налажена. К вечеру Эцуко, воодушевлённая и готовая к бою, встретила мужчин в заранее обговорённом месте и привела к наблюдательному посту с мыслью, что если они продолжат в том же духе, то их маленькое расследование закончится в самое ближайшее время без катастрофичных последствий. Девушка совсем забыла, что, когда её чудесные опекуны (ибо Фукудзаву она тоже считала таковым) находятся на расстоянии пары метров друг от друга, они начинают напоминать сварливых женатиков. – Думаешь, за день безмолвного бдения я не придумала план? – Ещё один гениальный план. Из тебя они лезут и лезут в последнее время, – Огай посматривал на недавно закрывшийся магазин, что-то прикидывая в уме и не забывая осыпать рыжеволосую очень спорными комплиментами. – И все они работают! – с этим было не поспорить. – Мы даже не уверены, что там окажется нужный нам человек, – Юкичи с каменным лицом констатировал самые безрадостные факты. Изрядно взбешенная обоими спутниками Эцуко сделала глубокий вдох. – Именно поэтому мы пойдём туда под прикрытием. Сказала и состроила настолько плутоватую мордашку, что заставила мужчин подозрительно напрячься. А потом в лицо доктора Мори прилетела её куртка. Не сводя с изумлённых напарников совершенно спокойного взгляда, Эцуко расстегнула пару пуговиц на кофточке и оттянула её вниз, открывая даже слишком хороший вид на подтянутую грудь уверенного второго размера. Мечник слегка неловко отвёл взгляд в сторону, умудрившись сохранить непроницаемую маску на лице. Бесстыжий хирург же следил за действиями девушки с возрастающим интересом, не забыв лукаво вздёрнуть бровь. Рыжеволосая легко выдержала взгляд алых глаз: в силу своих медицинских обязанностей доктору Мори приходилось видеть её и без кофты. Сексуальной заинтересованности там было столько же, сколько в Элис послушания. Зато насмешливости хоть отбавляй. Дальше девушка взяла концы облегающей ткани и завязала их в узел, открывая живот и поясницу. – Чем больше открытых частей тела у девушки, тем менее подозрительным будет мужчина, – ответила она на немой вопрос ошеломлённых спутников. Те переглянулись, пока Эцуко завершила образ, слегка размазав пальцами тушь и помаду. Забрала куртку и перекинула через плечо. – Снимай халат, – почти приказала она брюнету. – Окаминоко, ты, безусловно, единственная, кому я готов отдаться полностью и без остатка, но может стоит дождаться момента, когда мы окажемся одни? – он показательно скосил глаза на самурая, окатившего его волной лёгкого презрения в ответ. – Ты идешь со мной и выглядеть должен соответствующе. Будем надеяться, бывших клиентов больницы там не окажется, – Огай всё же послушно снял халат, а Эцуко взлохматила смоляные волосы, расстегнула несколько пуговиц на его чёрной рубашке и небрежно закатала рукава. – А кем буду я? – настороженно спросил Юкичи, таки не сдержав издёвки во взгляде при виде нерыпающегося доктора. – Ты будешь ждать здесь, – сребровласый собирался возразить, но девушка упрямо продолжила: – Без обид, Юкичи, но твой вид предвещает скорее суровый допрос, чем мирную беседу. А во втором случае нам удастся узнать больше. – А если... – Что-то пойдёт не так? Полагаю, ты это услышишь и тут же вмешаешься, как всегда эффектно, но хладнокровно, – Эцуко взмахнула руками и вдохновенно улыбнулась. Потом отошла оценить обстановку. Фукудзава остался стоять с лицом, будто пытался постигнуть основы мироздания, но в конце не выдержал и обернулся к мирно подпирающему стену Огаю. – Почему мы покорно делаем то, что она нам говорит? – с глубокой озадаченностью спросил мечник. – Ну, план действительно неплох. А вообще, прелестная Эцуко сейчас в таком состоянии, что с ней лучше не спорить. – Эй! – рыжеволосая с возмущением обернулась, блеснув золотыми глазами. – Я совсем не в том смысле, Окаминоко! – тут же воскликнул доктор, с неловкой улыбкой почесав затылок. – Просто для тебя ведь так важно это дело, я это имел в виду! Не сводя с брюнета прищуренного взгляда фисташковых глаз, Кавамура сказала: – Три сердцебиения. Но других может быть не слышно. – Тогда чего мы ждём? Фукудзава-доно, не скучайте. Брюнет тут же оказался рядом с девушкой и собственнически положил руку ей на талию, включаясь в задуманную ей игру. Кавамура на секунду растерялась, но глядя на змеиную улыбку доктора, тут же сама оскалилась, по-волчьи. Приподнялась на носках ботинок и поцеловала застывшего мужчину в колючую щёку, оставляя на ней след от помады. – Да, вперёд, – нет, она ни капли не пожалела об этой шалости, глядя на доктора, улыбка которого заметно поубавилась, зато глаза... Выражение потемневших рубинов было сложно охарактеризовать, но наиболее удачным словом было, пожалуй, «хищное». Они вальяжно направились к магазинчику, провожаемые угрюмым взглядом серых глаз. ••• Успешно проигнорировав табличку «Закрыто» парочка оказалась в царстве керамических слонов, жаб, котов и даже маленьких Будд. Действительно, зверинец на любой вкус. – Вот я и поставил на красное. Всегда выпадало красное, а тут на тебе – чёрное. Гадство... За прилавком стоял не особо примечательный мужчина средних лет, гаденьких взгляд которого определённо был натаскан на то, чтобы искать выгоду в малейших её проявлениях. Он отвлёкся от разговора с двумя парнями покрупнее, не то приятелями, не то охранниками, и неприветливо посмотрел на вошедших. – Закрыто. Читать не умеете? Это был план Эцуко – ей и вести «переговоры». Соблазнительно прикусив губу и глупо хихикнув она взяла слово: – Умеем. Извините, что так поздно, но нам очень рекомендовали это место, – рыжеволосая говорила беспечно, прижимаясь к доктору, очень умело изображавшему заинтересованность исключительно фигурой своей «подружки». Взгляд всех присутствующих тоже прошёлся по девушке, и это дало нужный эффект: на лице мужчины с гаденькими глазами появилась такая же гаденькая ухмылка. – Вам нужно немного удачи? – Нееет, – Эцуко рассмеялась, почти чувствуя, как от этой блестящей актёрской игры падает её IQ. – Наш друг, Цербер, – она медленно выпуталась из мужской хватки и приблизилась к стойке под оценивающими взглядами двух громил. – Сказал, что здесь можно найти то, что делает тебя сильным-сильным, что-то про змею, – волчица положила куртку на стойку, а сама выгнулась над её поверхностью, демонстрируя как верхние, так и нижние достоинства своего тела. – Мы ведь не ошиблись адресом? Огай псевдо-безразлично рассматривал золотых черепах. Мужчины подозрительно на него косились, но чаще их взгляды останавливались на обтянутой джинсой пятой точке девушки. Брюнет мимоходом подумал, что если всё пойдёт под откос, он собственноручно проведёт им экспресс-операцию по извлечению глазных яблок. – И зачем же такой хрупкой, очаровательной девушке становиться сильной-сильной? – этот даже не пытался смотреть ей в лицо. – Твой спутник не может тебя защитить? Или это для него? – он бросил на брюнета брезгливый взгляд. Отлично, тому как раз надоело стоять в стороне. Огай приблизился к волчице сзади и показательно притянул к себе, положив руки чуть выше бёдер. Кавамуре удалось не выйти из образа, но в псевдо-похотливой улыбке через плечо она постаралась выразить своё «изумление» подобному жесту. Ей не было неприятно. Наоборот, ей всё нравилось. Но доктор Мори определённо не должен этого знать! – Понимаете, – она с самой обаятельной улыбкой вернула внимание продавцу. – Это всё моя идея... Я подумала, что с такой штучкой можно неплохо... поэкспериментировать. Если вы понимаете, о чем я, – Кавамура снова пикантно прикусила губу и склонила голову на бок. На соблазнительно открытую шею тут же опустился щетинистый подбородок. Огай показательно игнорировал мужчин, ведь здесь он якобы находился просто из прихоти рыжеволосой. Что, вообще-то, было почти правдой. – А ваш знакомый говорил, что эффект от такого эксперимента может быть не самым приятным? – кинув беглый взгляд на приятелей, проговорил мужчина, которого Эцуко для себя окрестила «Уолли». – Ну, он говорил что-то про отходняк, – волчица задумчиво покрутила кудрявую прядь рыжих волос. – Но мы уже столько разного пробовали. Мы любим рисковать, – она откинулась на грудь мужчины и на секунду утонула в кровавых омутах. Повнимательнее вглядеться – и можно достичь самых глубин ада. Кавамура едва заметно (как она надеялась) сглотнула и эротично протянула: – Ну же, детка, покажи, что мы с серьёзными намерениями. Весело выгнув бровь на это обращение, но продолжая придерживать девушку за оголённую полоску живота, Огай вытащил значительное количество купюр и небрежно помахал перед угрожающе напрягшимися мужчинами. – Этого хватит? Эцуко не думала, что это возможно, но «Уолли» улыбнулся ещё более гаденько, чем до этого. – Определённо, – он снова прошёлся по ней похотливым взглядом с совершенно неблагими намерениями. – Сейчас я всё принесу. Мужчина вышел в соседнюю комнату и, судя по звукам, спустился в подвал. В это время двое громил стали возле выхода. Ох, не к добру это. Но поздние визитёры не выразили беспокойства, продолжая играть озабоченную исключительно предстоящим перепихоном парочку. Брюнет склонился к рыжей макушке, вдохнув запах цитрусового шампуня. Извечно строптивая волчица так мирно к нему прижимается и даже не пытается сделать расстояние между ними более приличным. Хорошо играет? – Детка? – он склонился к самому её уху, чтобы их не слышали. – Какая прелесть. Стараясь не обращать внимания на приятные мурашки, пробежавшие по телу, девушка развернулась к хирургу и обняла его за шею, невинно пожав плечами. – Нам тоже нужен такой кот, – она указала на довольную фарфоровую морду. – А лучше три. Чтобы больше удачи было, – весело хихикнула. Огай тоже улыбнулся: «Ещё три человека в здании». Два дятла возле двери продолжали пялиться на девушку, и их совершенно не смущало присутствие её «парня». Их детективная команда не планировала проливать лишнюю кровь, но эти двое сами на вскрытие сонной артерии его профессиональной рукой напрашивались. Сразу после продавца. Эта сомнительная братия, очевидно, повелась на спектакль Эцуко, и в частности, на её тело. И Мори неожиданно для себя понял, что ему совершенно не нравятся сальные взгляды на рыжеволосой, как будто те наносили ему личное оскорбление. Очевидно, Кавамура была привлекательной молодой девушкой, умеющей и кокетничать, и флиртовать. И он как-то не задумывался, что был далеко не единственным объектом её заигрываний. Вот только с ним она шутила, могла фыркать, ребячиться, нежничать, обижаться. И да, брюнет чувствовал некую исключительность в подобном отношении, когда рыжеволосая была просто самой собой. И сейчас в полной мере прочувствовав очевидное внимание со стороны представителей мужского пола на его Эцуко, в нём пробудилась не то потребность оберегать девушку, которую он сам на себя и возложил уже давно, не то банальнейшее чувство собственничества. Второе явно преобладало. Но Эцуко определённо не должна этого знать. – А вот и оно, – лыбящийся продавец вернулся и продемонстрировал две пробирки с небольшим количеством фиолетовой жидкости в каждой и изображенной на них силуэтом змеи. – Укус Гадюки. Принимать вовнутрь или вводить в кровь. Эффект мгновенный. Неужели им действительно просто продадут эту дрянь? Без подвоха? – Но знаете, у меня есть для вас предложение получше, – а вот, всё нормально, а то она переживать начала. «Уолли» обратился напрямую к Огаю: – Одна порция за половину того, что у тебя есть и девка остаётся у нас. На оставшиеся сможешь снять себе хорошую шлюху, ещё и кайфанёшь, – он потряс пробиркой. Эцуко очень сильно постаралась состроить испуганно-возмущённое лицо, а не просто-напросто вцепиться гадёнышу в глотку. Вот так прямо её сейчас попытались купить? Видимо их актёрская игра была даже слишком хороша. Надо будет освободить полку под Оскар. – Не ломайся, мужик. Ты ещё получше найдёшь, – тем временем продолжил «Уолли». Да он в край охамел! – А это предложение, от которого нельзя отказаться, – теперь в улыбочке была угроза. Мужчины возле двери хмыкнули и нарочито лениво продемонстрировали пистолеты за поясом. – И всё же, именно это я и сделаю, – рыжеволосая снова оказалась надёжно прижата к доктору. – Мне нужна исключительно эта девушка. А я не люблю делиться, – эта произнесённая очень нехорошим тоном фраза принадлежала настоящему Мори Огаю. Жаль, эти идиоты этого не знали. Она по ним скучать не будет. – На нет и суда нет, – продавец по-киношному щёлкнул пальцами. Охранники неторопливо направили на них пушки, а в проходе внутренней двери замаячила ещё парочка дуболомов. – Последний шанс. Эцуко и Мори переглянулись. – Значит, спектакль окончен? – Какая жалость, я только проникся ролью... ••• – Стерва долбанная! – Эта новость уже не актуальна. Эцуко закончила связывать недовольно пыхтящего мужчину, тем не менее, безропотно замершего благодаря острому лезвию катаны, приставленного к его горлу. Они обосновались в задней комнатке магазина, пока доктор Мори проверял подвал. Продавец был надёжно привязан к потрёпанному безвкусному креслу, а другие пять... Выведены из строя. Ей даже разгуляться не дали – эти двое всё сами сделали. Фукудзава присоединился к ним почти сразу, заранее подобравшись к лавке максимально близко. А потом волчице оставалось лишь молча наблюдать за коротким, но захватывающим дух раскидыванием врагов. Показушники. – «Укуса Гадюки» больше нет. Зато полно другого нелегального добра, – сказал Огай, вернувшись к ним. – И как я пропустил это место? – он недовольно нахмурился. – Мои клиенты не болтают. – Или долго не живут, – язвительно предположила Эцуко. – Кто вы вообще, блять, такие? – он дёрнулся в кресле. Самурай убрал оружие, но оставался настороже. – Заинтересованные личности. Мы хотим знать всё об этом, – девушка повертела в руках наркотик. – Из чего это, кто поставщик, всё. Выкладывай. – А не пошла бы ты нах... Он не договорил, как теперь ему в шею со значительным нажимом упёрся скальпель. – Инстинкт самосохранения – базовый инстинкт, присущий любому живому существу. Но тебе, похоже, удалось его отключить. Поразительно, – он говорил спокойно, а на лице блуждала лёгкая полуулыбка. Но потом и она исчезла. – Твоё общество и так чрезвычайно утомительно. Почему бы тебе не сделать исключительное усилие и компенсировать это упущение хорошими манерами? Пленник ненавистно покосился на Огая, но притих. Стоит ли говорить о том, как привлекательно выглядел подпольный врач, когда кому-то угрожал? Да, она в курсе, что у неё серьёзные проблемы. – Ну что вы, Док. У нас ведь просто... мирная беседа, верно? – Кавамура улыбнулась. Брюнет хмыкнул, убирая инструмент, и отступил в немом: «Развлекайся». Мечник вслушивался в ход беседы, хмуро разглядывая фиолетовую жидкость во второй пробирке. – Какой послушный. Значит реально твой трахарь? У шлюшки на побегушках, – он нервно посмеялся над собственной шуткой. – А что насчёт молчаливого? Он зашёл за компанию, или тебя на двоих хватает? – какой борзый, а сердце быстро-быстро бьётся. Волк внутри чувствует этот страх. Ему нравится запах страха. – Завидуешь? – она ответила прежде, чем Серебряный Волк молчаливо отсёк бы мужчине какую-нибудь конечность. – Тебе-то девушки просто так явно не дают. Раз к подобным методам прибегать приходится. Она медленно встала напротив пленника. Тот даже сейчас умудрился значительно задержать взгляд на её груди. – Много девушек ты прибрал к рукам подобным образом? – очевидно, постоянные посетители этого места не были озабочены такими качествами как честь и благородство. Такие могли легко пойти на «сделку получше». – Что ты и твои друзья с ними делали? Что бы вы сделали со мной? – Много чего. Ты бы отдышаться не успевала, – почти выплюнул он ей в лицо. Ох уж эта гадкая ухмылочка... Диллер логично определил главной угрозой двух сильных, вооружённых мужчин. В ней он видел их оскорблённую напарницу, необходимую для отвлекающего манёвра. Вот и вымещал на ней бессильную злобу. Кажется Фукудзава, преисполненный холодной ярости, собирался закончить эту браваду, но хирург его остановил. Впрочем, ему не меньше хотелось вскрыть гадёныша. Какие же у неё восхитительные защитники! Но она ведь взрослая девочка. Острые когти вонзились в привязанные к подлокотникам предплечья. Комнату заполнил болезненный вскрик, а мечник и доктор в шоке уставились на происходящее. Тяжело дышащий мужчина резко отпрянул от изменившегося лица девушки: горящие глаза, растянувшиеся в жуткой улыбке клыки, чуть заострившиеся кончики ушей. Осознал наконец, что перед ним не просто левая девчонка. – Что такое? Ты больше меня не хочешь? – она невинно склонила голову. Пленник замотал головой, стараясь не встречаться с девушкой взглядом. Никто не любил долго смотреть в эти волчьи омуты. – Видишь ли, теперь это ты наша шлюшка. Так что начинай говорить, или... – она с непроницаемым выражением приблизилась к истекающему потом лицу. – Я вырву твои голосовые связки, и тебе не останется ничего другого, кроме как написать нам ответы собственной кровью, – почти равнодушно закончила Кавамура, что совместно с мерцающими золотыми всполохами глазами создавало ещё более устрашающее воздействие. Тут даже доктор Мори был поражён. И совершенно бесстыдно любовался кровожадной стороной личности Эцуко. Самурай же молча наблюдал, не будучи уверенным наверняка: происходящее – это последствия отрицательного влияния его напарника или скрытая сущность самой девушки. Впрочем, ему не было жаль этого подонка. – Я лишь продаю, ладно! – наконец начал говорить пленник. – Мне дают товар, я продаю. Всё! – Кто даёт товар? – всё также спокойно спрашивала волчица. – Я не знаю, – когти впились глубже. – Правда не знаю! Недели три назад зашел сюда парень. В капюшоне, лица не разглядеть. Так мол и так, есть препарат с крутым эффектом, надо продать. Но у меня всё-таки репутация. Я подробнее спрашивать стал, но он не хотел отвечать. – И всё же ты согласился. – Ему не нужны были деньги, – все присутствующие недоумённо нахмурились. – Вся выручка уходила мне. Чистая прибыль. – Он ничего с этого не получал? – спросил Мори. – В том то и дело. Кто ж от такого откажется? Эцуко зло прищурилась. – Ты знал, что у этой дряни летальный исход? Смерть в ста процентах случаях из ста. Это твоя репутация позволяла? – Что? – он на секунду нахмурился. – Ну, он сказал, что всякое бывает. Как с героином или метом – может не повезти. Когти медленно начали вспарывать кожу. – А-а-а, хватит! Прекрати! – Как ты получаешь товар? – она лишь немного убавила давление на чужие руки. – Он звонит на таксофон на соседней улице. Говорит, где забрать товар, всегда не больше пятнадцати пробирок, и когда следующий звонок. – И когда же? – В пятницу, в девять. – Он не врёт, – она резко выдернула когти из чужой плоти, возвращая себе беззаботный человеческий вид. – А сразу так нельзя было? Пленник смотрел куда-то в сторону. Видок у него был ничтожный. – Чтоб вас... Так и знал, что чёрный не к добру выпал. И вот, вы ещё! – Выходит, двойной чёрный... – Кавамура проговорила медленно, просмаковав получившееся словосочетание. Хмыкнула. – Неплохо звучит, а? Итак, у них была куча новой информация, две пробирки с «Укусом Гадюки», пять трупов и один пленник. Продуктивный вечер, ничего не скажешь. – И что теперь? – она поскребла ногтем чёрную змейку на пробирке, которая, при ближайшем рассмотрении, оказалась нарисованной. – Убьем его? Кто желает? «Уолли» со смесью ужаса и злости вскинул голову. – Можем бросить жребий, – серьёзно предложил хирург, выуживая из кармана монетку. – Фукудзава-доно, орёл или решка? – Орёл. Как там было? Жребий брошен, судьбу изменить нельзя? Монетка взлетела в воздух. Девушка наблюдала за её полётом. И в это мгновение пленник рванул вперёд, умудрившись зубами выхватить пробирку из рук девушки и раскусить её. Монетка звякнула об пол и укатилась. Через секунду по телу мужчины пробежали тёмные неестественные вены и также мгновенно исчезли. Ещё через секунду он освободился и с силой оттолкнул Эцуко к шкафу с керамическими зверями. Она завалилась на пол, ударившись спиной, и под звуки возни в комнате часть фигурок свалилась на пол с громким бьющимся звуком, удачно не приземлившись ей на голову. Всё быстро стихло. Когда девушка снова оказалась на ногах, голова их пленника обнаружилась на значительном расстоянии от тела. Фукудзава вытер окровавленное лезвие катаны о чужую одежду и вскинул на неё обеспокоенный взгляд. – Порядок. Они одновременно перевели взгляд на подпольного доктора, который в сидячем положении рассматривал свою рассечённую в пылу драки ладонь. Сегодня он был без перчаток. Мужчина не спешил подняться. Эцуко безо всякой причины стало страшно. – Ринтаро, – её голос дрогнул. Доктор посмотрел на неё с мягкой улыбкой. А потом по его предплечью пробежали тёмные вены. На полу валялись осколки второй пробирки.