— Эй, Шастун!
Мальчик еле заметно вздрогнул из-за внезапно раздавшегося рядом с ним голоса воспитательницы и обернулся. Женщина нависала над ним и именно сейчас казалась мрачнее чёрной грозовой тучи.
— Тебя сюда привели не для того, чтобы ты в мыслях витал. В твоём возрасте пора уже об этом знать.
Антон закатил глаза. Ну и зачем ему в почти тринадцать лет так активно интересоваться тем, откуда берутся дети, если он сам тот ещё ребёнок? Именно этот вопрос он использовал в качестве главного оправдания насчёт того, почему же он почти каждый раз прогуливает это «занятие». Если он захочет, то он почитает об этом в интернете, когда ему разрешат, в конце концов. Хотя, не захочет. Почему-то не хотелось об этом всём знать.
Младший Шастун прогулял четыре из пяти часов полового воспитания. На первом он услышал, о чём тут будут рассказывать и, как и свойственно многим детям его возраста, подумал что это - полнейшая мерзость, а значит и ходить сюда не надо. Но, к огромному сожалению мальчика, пол часа назад воспитательница набросилась на него с криками о том, что он станет трупом, если снова посмеет прогулять, так как конкретно сегодня будут обсуждать «важную для нынешних дней тему». Плюс ко всему, даже если бы Антон забыл о своём послушном характере и решил бы всё равно погулять где-то во время занятия, то всё равно не вышло бы - эта женщина слишком сильная, и она слишком активно заталкивала его в этот кабинет. Не приют, а дом насильников какой-то.
— Внимание, дети! - наконец-то, воспитательница отошла от бедного мальчика, прекратив прожигать его затылок взглядом, и вернулась к своему столу. - Сегодня, как вы все знаете, мы обсудим очень важную для наших дней тему. А именно, сегодня мы поговорим о применении насилия в не совсем обычных формах.
Голова Шастуна дёрнулась, когда тот резко поднял взгляд на учительницу. И это заметил только один человек в комнате.
— В сегодняшнем разговоре мне поможет наш психолог. Ляйсан Альбертовна, прошу приступать.
На средину вышла та самая женщина, которая как раз таки заметила странную реакцию Антона на тему сегодняшнего разговора и теперь не сводила с него взгляда, из-за чего мальчик чувствовал себя ещё более ужасно, чем до этого.
— Думаю, что среди сидящих здесь нет тех, кто не знал бы о значении такого ужасного слова, как «изнасилование», - начала Утяшева, стараясь говорить как можно более мягко - в конце концов, перед ней всё ещё сидят дети. - Но я всё равно обязана об этом рассказать для начала. Это так же вид насилия, который проявляется в сексуальном плане. Это принуждение к сексуальным действиям насильником против воли жертвы. Думаю, объяснять более подробно не нужно, так как и так все понимают, о чём идёт речь, - дождавшись от всех кивка, Ляйсан продолжила. - Меня попросили провести этот разговор для того, чтобы объяснить то, что происходит с психикой человека после такого. В результате перенесённого изнасилования жертва абсолютно разбита. Конечно, для этого всего есть и научные термины, но я не буду сейчас вам забивать голову не нужной информацией. Лучше поговорим о действительно важном. Например о том, что сейчас это происходит каждый день.
Психолог видела, как многие дети были не совсем довольны тем, что их заставляют говорить об этом. Она видела, как другие обеспокоенно переглядывались. И она точно так же видела, как Антон медленно, но верно становился всё мрачнее, что помогло Утяшевой, как хорошему педагогу, сделать выводы.
— То чувство, которое преследует жертву, проявляется сразу после изнасилования. Оно может продолжаться несколько лет, а может и не исчезнуть вовсе, ведь все мы разные. Но даже если чувство, будто тебя разбили, пропадает, то всё равно с человеком остаётся ощущение, будто он до конца жизни останется жертвой, а страх повторения будет преследовать персону всегда. Я хочу, чтобы вы в первую очередь осматривались вокруг себя и пытались помочь тем, кто мог такое пережить. Какое-то время после случившегося человек будет шокирован, не сможет адекватно воспринимать происходящее и будет будто парализован. Далее он может стать наоборот слишком эмоционален за долю секунды. Пожалуйста, если заметите такое поведение у кого-либо, помогите сами либо сообщите кому-нибудь. Чтобы распознать жертву вам так же может помочь то, что человек выглядит запуганным. Его терзает чувство вины, он не подпускает никого близко к себе, от малейшего прикосновения готов убежать, а сон у человека становится почти что заклятым врагом. Знаете, я уже даже не говорю о психологической стороне изнасилования, а говорю как испытавший это на себе человек, но сейчас не об этом. Так как вы всё те же дети, то стоит поговорить и о том, что такое происходит и с детьми, причём в большинстве случаев.
Шастун услышал, как какие-то девочки за спиной начали шептаться о том, что Ляйсан Альбертовна ужасно сильный человек, раз так спокойно рассказывает об этом. Он это услышал в классе, а в голове слышал другое - какой-то мерзкий голосок нашёптывал ему, что даже Утяшева может спокойно о таком говорить, а он ведёт себя, как самая настоящая тряпка. Но, не смотря на всю эту речь женщины, Антон всё равно не был уверен, что это действительно то, о чём он думает. Зато через несколько секунд он точно будет уверен.
— Изнасилование над детьми бывает разным. Сюда относится и непосредственное склонение к сексуальным действиям, даже если это оральная стимуляция, и детская порнография, и принуждение детей к наблюдению за сексуальным актом. Всё, что травмирует ребёнка в сексуальном плане, является изнасилованием. И если уже такое случилось с ребёнком, то можно быть почти полностью уверенными, что в будущем его ждут многочисленные попытки самоубийства, страхи всего вокруг, депрессия, злоупотребление алкоголем, курением, наркотикам или причинению себе вреда, невозможность к обучению, сексуальные и психические расстройства или много чего другого. За всё время работы в сфере психологии я натыкалась на многих детей, которые после случившегося даже прекращали спать, так как боялись, что могут стать слишком беспомощными и такое случиться вновь. Кроме этого всего, самым ужасным последствием является то, что дети оправдывают насильника и не хотят никому об этом говорить. В большинстве случаев ребёнок уже знает, что его никто не поддержит, а значит он в этом мире совершенно один.
Утяшева хотела добавить ещё что-то, но внезапно поднявшаяся вверх рука не дала ей продолжить.
— Ляйсан Альбертовна! Вы только что сказали, что дети оправдывают своего насильника. Но почему они это делают? - задала интересующий её вопрос девушка, сидящая почти в самом конце. На вид ей было примерно лет пятнадцать-шестнадцать.
— Хороший вопрос, Дарина, - женщина одобрительно кивнула. - Видишь ли, в малом возрасте дети не понимают, что вообще случилось и почему это с ними произошло. И поэтому, на каком-то подсознательном уровне, большинство из младших жертв начинают считать, что они сами в этом виноваты. Что раз такое случилось, то значит они это заслу..
И вновь Ляйсан Альбертовна хотела продолжить, но на этот раз её прервал пулей вылетевший из комнаты Антон, за которым последовал тихий шёпот между другими детьми.
— Вот же Шастун, я ему сейчас устрою, - прошипела воспитательница, которая до этого сидела тише воды и ниже травы. Она уже было поднялась и собиралась выйти вслед за мальчиком, как Утяшева её остановила.
— С ним я сама поговорю. Замените меня на несколько минуток, пожалуйста?
Ждать ответа женщина не собиралась, поэтому она выскочила в коридор быстрее, чем воспитательница успела возразить или согласиться.
Ляйсан понятия не имела, где можно найти сейчас Антона, так как он уже успел скрыться за одним из многочисленных поворотов. Чтобы хотя бы немного ориентироваться в том, куда ей нужно идти, Утяшева остановилась и прислушалась. Как и ожидалось, звуки торопливых шагов доносилось со стороны её собственного кабинета. Не медля больше ни секунды, психолог направилась туда. Далеко идти не пришлось, так как уже на повороте Ляйсан чуть не врезалась в парнишку, который как-то слишком стремительно бежал в противоположную сторону от её кабинета.
— Ляйсан Альбертовна, простите пожалуйста, я думал подождать вас там, но потом я.. - сбивчиво начал оправдываться Шастун, в то же время пытаясь отдышаться. В этой ситуации стоит уточнить, что удавалось ему это крайне плохо.
— Антон, спокойнее. Пошли в кабинет, - Утяшева решила, что намного лучше будет сразу же увести мальчика в «безопасное место». Мало ли, вдруг он потом не будет так настроен на разговор, как сейчас?
Младший не возражал. Он только кивнул в ответ и направился за женщиной. Сейчас он слишком расстроен, чтобы хоть как-то отстаивать свою позицию сильного и независимого от чужой поддержки парня.
Как только Ляйсан закрыла за Антоном дверь в свой кабинет, так сразу же услышала тихий всхлип. Тогда-то она и поняла - разговор будет серьезным.
— Помнишь, когда ты сюда только попал, я тебе говорила, что когда ты готов будешь поговорить о своей жизни с матерью, то ты можешь прийти ко мне? - психолог подвинула своё кресло к дивану, где уже сидел Шастун. Как, снова таки, хороший педагог, она прекрасно понимала, что в этом состоянии на мальчика лучше не давить, поэтому лучше будет, если она посидит на отдельном месте. Дождавшись короткого кивка от покрасневшего подопечного, Утяшева продолжила. - Ты готов поговорить об этом сейчас?
И снова этот еле уловимый кивок. Снова этот потерянный взгляд, который старшая не видела уже довольно долгое время. Снова это молчание.
— Вряд-ли вам нужно что-то говорить, вы и так меня насквозь видите, - тихо начал Антон, нервно перекручивая одно единственное кольцо на пальце. - Мать меня избивала. Отчим насиловал. Это слишком очевидно.
Ляйсан тихо вздохнула. Конечно же, она об этом догадывалась уже давно, а двадцать минут назад убедилась во всём окончательно. Не смотря на это, слышать об этом из столь молодых уст было больно. Причём слишком больно. Но ещё больнее было сейчас самому Шастуну.
Руки начали трястись настолько сильно, что сложно было даже сжать их в кулаки. Дыхание с каждой секундой учащалось, а слёзы в любой момент намеревались вытечь на расскрасневшиеся щёки.
— Антон, сколько раз повторялось насилие со стороны твоего отчима? - хоть Ляйсан Альбертовна и говорила совершенно спокойно, но внутри неё так же всё бушевало. В такие моменты она ненавидела свою работу всем сердцем, хоть и поступала на кафедру психологии только чтобы помочь людям.
Тем временем слёзы всё таки предательски покатились по щекам Антона, от чего он окончательно потерял возможность говорить, поэтому мальчик лишь поднял руку с четырьмя разогнутыми пальцами вверх.
— Четыре? - удивлённо переспросила Утяшева. - Когда мы говорили с тобой в прошлый раз, ты говорил, что отчим применял «странные методы воспитания» трижды. Или я что-то путаю?
Шастун отрицательно покачал головой, пытаясь вытереть слёзы. Ему было ужасно стыдно сейчас за свою беспомощность, но ничего сделать он с этим не мог.
— Не путаете, - Антон отодвинулся в угол дивана, пытаясь этим самым почувствовать себя в безопасности. - На тот момент это действительно повторялось только три раза. А потом моя мама как-то забрала меня на ужин в их квартиру.
Вот тут уже Ляйсан почувствовала - пора что-то делать. Она села рядом с Шастуном и крепко обняла его, шёпотом говоря что-то о том, что он не должен этого рассказывать, если ему больно. А ему действительно было больно, как и самой Утяшевой, ведь кроме обычных объятий она совершенно ничего не сможет ему дать.
***
— Ну, Антон, я рада была с тобой поболтать, - Ляйсан поднялась с кресла, поправляя пиджак, и направилась к выходу. - Но работа не ждёт. Ты не против был бы зайти ко мне на следующей неделе и поговорить уже нормально?
Шастун слабо улыбнулся. При первой же их встрече Утяшева пыталась назвать его Тошей, а он на неё рявкнул довольно грубо. А ведь женщина до сих пор об этом помнит. За это её действительно стоит поблагодарить, но чуть позже.
— Конечно не против. Рад, что вы на меня не злитесь, - Антон поднялся следом за женщиной и вышел из кабинета, смотря на собеседницу.
— Антон, ну брось. Тебе уже далеко не десять лет, можно уже перейти и на «ты», - Ляйсан тихо посмеялась, спиной опираясь на стену позади себя. - Слушай, а.. Ты упоминал человека, который сейчас тебе помогает. Может, познакомишь нас с ним? - заметив сразу же после вопроса довольную улыбку и весёлый кивок Шаста, женщина хихикнула. На том и попрощались, ведь действительно - дела не ждут.
Ну, да. Шастун рассказал ей про Попова. Потому что это тот человек, о котором хотелось рассказать.
Антон наконец-то начал чувствовать, что Арс не просто ворвался в его жизнь. Он пытается помочь. Причём, он ни разу не пытался изменить младшего. Арсений пытается именно помочь. И это как раз таки Шаста и радует.
На самом-то деле, с того момента, как Шастун вышел из приюта, его начало волновать произошедшее ночью. Ведь Попов раньше никогда не казался настолько обеспокоенным. Он всегда пытался сохранять спокойствие, а здесь он внезапно настолько сильно разволновался, что Антон невольно задумался - что же Арсению такое приснилось? Да и почему он ни с того, ни с сего, решил узнать, не режется ли младший?
Вдруг Шастун остановился в нескольких метрах от своего подъезда и застонал от отчаяния. Ну конечно. Что же могло присниться человеку, который в панике начал расспрашивать, не вредит ли себе Антон? И вот тут на душе внезапно стало.. Тепло? Наверное, это странно. Или не наверное. Но всё же, у Шаста всё никак не укладывалось в голове то, что Попову приснился плохой сон с участием младшего, после которого тот настолько сильно начал волноваться за Шастуна, что последний сам невольно занервничал. Это всё складывалось в одну единственную короткую мысль - Арсу не всё равно.
Пока Антон поднимался по лестнице, он был воодушевлён мыслью о том, что сейчас может быстро переодеться и побежать к Арсению домой в отличном настроении, чтобы обнять его и не отпускать до конца вечера. Пока Антон доходил до двери своей квартиры, он подумал, что стал слишком ванильным и ему действительно стоит немного ослабить эту привязанность и не трогать старшего сегодня. Пока Антон открывал входную дверь, он понял, что не трогать Арса не получится - тот всё ещё в квартире.
На какую-то долю секунды Шастун даже решил, что всё таки вернётся к своей изначальной задумке - к той, где планировалось крепко обнять Попова и не отпускать - но потом младший открыл дверь и понял, что сейчас не до объятий, так как Арс с кем-то слишком громко ссорился по телефону.
Антон тихо зашёл в квартиру и закрыл дверь, снимая обувь и направляясь в комнату. Он даже не пытался вслушаться в разговор, так как осознавал -
он всё равно не поймёт если Арсений захочет, то сам расскажет обо всём.
Попов злобно отбросил телефон и опустился на пол, что больше выглядело как попытка забиться в угол и исчезнуть с лица земли. Голубые глаза уткнулись взглядом в Шастуна, который молча за этим наблюдал, а затем скрылись за коленями старшего.
Они провели несколько минут в тишине в тех же самых частях комнаты - Антон стоял при входе, неловко переминаясь с ноги на ногу, а Арсений сидел в углу и обнимал собственные колени. Всё это время Шаст молчал. И ему понадобилось около трёх минут, чтобы понять - Попов плачет. И тогда слова стали лишними.
Шастун быстро подошёл к мужчине, опускаясь рядом с тем на колени и пытаясь почувствовать на подсознательном уровне хоть какую-то подсказку к тому, что ему нужно сейчас сделать. С одной стороны, хотелось обнять Арса, ведь тот нуждался в поддержке (в ином случае он бы не показал своей слабости сейчас). С другой Антон вспоминал все те моменты, когда Ляйсан Альбертовна терпеливо ждала чего-то и «вводила в бой» объятия только в самый нужный момент, который она всегда рассчитывала просто идеально. А с третьей стороны хотелось сбежать, потому что в глубине души Шастун боялся сейчас услышать, что именно он причина этого состояния близкого ему человека. Но, благо, Попов избавил его от терзаний и сделал всё сам - он медленно вытянул дрожащую руку, притягивая младшего за ладонь к себе. Шаст сел рядом, позволяя мужчине облокотиться на него, и только тогда обнял. И вот и начались новые колебания, ведь Шастун не имел ни малейшего понятия о том, как лучше спросить о случившемся, если вообще стоит спрашивать. И снова таки, Арсений сделал всё за него, так как его интуиция вновь не давала никаких сбоев.
— Я говорил с Алёной. Моей бывшей женой, - тихо начал Арс спустя несколько минут молчания, когда слёзы потихоньку переставали течь водопадом. - Я просил её позволить мне хотя бы раз в месяц видеться с Кьярой. Алёна не разрешает мне даже близко подходить. А Кьяра, она.. Моя девочка, она меня ненавидит и не хочет видеть. Алёна дала ей трубку. Дочка моя, моя хорошая, она начала говорить странные вещи. Я не понимаю, что ей могли наговорить обо мне. Я ведь не такой плохой, каким она меня вообразила, верно? Тош, я плохой?
Среди потока неразборчивого шёпота Антон еле смог разобрать хоть какие-то связанные между собой слова. Но когда он всё таки что-то понял, то сердце парня неприятно сжалось.
И всё же, сколько бы Шастун не пытался уверить себя в том, что он не так уж и сильно влюблён в Попова или не так уж и сильно зависит от него, чувства младшего говорили о совсем другом. Даже сейчас он чувствует, как искренне волнуется за мужчину в его объятиях, потому что понимает, что тому плохо и больно. А эту боль хотелось забрать.
Антон ненадолго ушёл в свои мысли. А что, если они с Арсом просто должны были встретиться, чтобы пройти через всё дерьмо вместе? Безусловно, младший ни разу не верит в какие-то теории заговора, но.. Арсений так часто пытается ему помочь, в то время как сам нуждается в помощи. Может, именно Шаст должен ему эту помощь дать?
— Прости, - заметив странную заминку, продолжил Попов. - Я забыл, что ты ненавидишь, когда тебя так называют. Больше этого не повторится. Да и того, что со мной сейчас происходит. Тоже не повторится. Я не знаю, в честь чего решил тут сопли развести. Обычно я не такой.
Шастун нахмурил брови. Он и не заметил, что к нему обратились ненавистной ему формой его собственного имени. А вот это уже действительно странно. Как и то, что парень наконец-то почувствовал еле уловимый запах алкоголя.
— Арс, ты выпивал? - тихо спросил Антон, поднимая чужую голову за подбородок. Арсений вздохнул и утвердительно кивнул головой. Шастуну ничего не оставалось делать, кроме как снова обнять Попова. - Насчёт твоих извинений. Ты можешь не волноваться. Я готов тебя выслушать и готов помочь. Не тебе ведь одному меня успокаивать.
Будто бы отвечая на свой какой-то внутренний вопрос, старший кивнул и начал устраиваться поудобнее.
— Мы с Алёной были вместе три года до того, как у нас появилась Кьяра. Я так же воспитывал свою девочку три года. Я очень любил её. Да и сейчас люблю, - тихо начал Арс, пряча взгляд покрасневших глаз в плече Антона, который мягко поглаживал чужое плечо. - Я всегда пытался угодить и дочке, и жене. Заботился о них. Но Алёна не была мной довольна. Она всегда говорила, что я уделяю ей слишком мало внимания. У меня ещё тогда был такой период, что я не хотел зависеть от денег своих родителей и пытался заработать сам на всякие побрякушки дочке и жене. Но я честно пытался уделять им двоим столько внимания, сколько мне позволяли мои силы. Я всегда хотел иметь семью и не позволил бы себе просто их игнорировать. Я ведь не настолько плохой. Ты мне веришь?
— Верю, Арс, верю, - Антон почувствовал, как где-то в груди что-то неприятно укололо, но он это пытался всячески игнорировать. - Ты не обязан мне это всё рассказывать, если не хочешь. Я, конечно, хочу узнать о тебе больше, но я не хочу тебя так мучить.
— Всё хорошо. Мне должно стать лучше, если я выговорюсь? - заметив слабый кивок со стороны младшего, Арсений снова вздохнул и обнял Антона за талию. - Я каждый вечер приносил домой продукты и какие-то подарки дочке, чтобы она хоть немного порадовалась. Я всегда готовил ужин, чтобы Алёна успела поесть перед ночной сменой и чтобы Кьяра была сыта. Я всегда укладывал свою девочку спать. Всегда читал ей сказки. Я пытался быть хорошим отцом. И я действительно думал, что мне это удавалось. Но потом Алёна начала слишком часто жаловаться на то, что она не чувствует себя любимой женой рядом со мной. Я понимал, куда это всё идёт, но не хотел признавать. А потом.. Как-то раз я заболел. Мне стало плохо прямо на работе. Я поехал домой, где застал свою плачущую дочку и свою жену в постели с хрен пойми кем. Не было у неё никакой работы. Не было ночных смен. Был только человек, «рядом с которым она чувствовала себя желанной». Мы развелись. В суде я требовал, чтобы мне позволили видеться с Кьярой. В итоге мне разрешили навещать её по пятницам. Но так получилось, что в какой-то момент, когда я вновь пришёл к дочке, то Алёна меня выгнала. Сказала, что Кьяра не хочет меня видеть. С тех прошло почти три года, а я так и не видел свою девочку. И я так и не могу добиться хотя бы одной встречи, чтобы я хотя бы смог увидеть, как она изменилась.
Попов затих, пытаясь спрятать лицо в чужой рубашке, пока сам Шастун шокировано смотрел на него. Он, конечно, мог любое предположить, но Шаст никогда бы в жизни не подумал, что кто-то мог изменить этому человеку. Вдруг парень вспомнил, как сам считал его занозой в заднице, но это уже совсем другой разговор.
— Мне жаль, что так случилось, - прошептал Антон, крепче прижимая подрагивающего Арсения к себе за плечи. - Но я верю, что у тебя всё будет хорошо. Что бы ни случилось, я буду рядом с тобой, буду помогать и поддерживать. Ты
всегда можешь положиться на меня.
Арс поднял голову, заглядывая в зелёные глаза напротив себя.
— Я хочу тебе помочь так, как ты помогаешь мне. Мы нужны друг другу. Мы верим друг в друга, а это важнее всего, - продолжил Шастун. Он поднёс руки к лицу Попова и аккуратно стёр почти засохшие дорожки от слёз на щеках. -
Я буду рядом, несмотря ни на что.
— Обещаешь?
— Обещаю.
останешься ли ты со мной,
когда сердце моё опустеет?
уснёшь ли ты рядом со мной,
когда мои руки охладеют?
но ведь я разбит,
но всё равно я знаю,
что ты сияешь рядом со мной,
как ни с кем другим.
