мне ты нужён

       Сердце Антона могло разорваться в любую секунду от того, насколько сильно он переживал сейчас. Хоть ему и повезло прийти домой как раз в тот момент, когда Арсения с Кьярой здесь не было, младший понимал, что рано или поздно они сюда вернутся. А значит, рано или поздно ему придётся объяснятся перед Арсом. Но конкретно сейчас ему нужно в очередной раз перебороть свою нелюбовь к готовке и приготовить хоть какой-то ужин, чтобы.. Хрен его знает, ради чего. Просто почему-то парень подумал, что это поможет задобрить Попова.        Шастуну казалось, будто вместо того, чтобы посолить готовящуюся еду, он просто зальёт её солёными слезами. Потому что страшно. Парень понятия не имел, примет ли его Арсений обратно. Хоть Ира и сказала, что мужчина ждёт своего возлюбленного каждую секунду, Антон всё равно не мог понять, как объяснить Арсу то, что произошло. Это будет выглядеть примерно как «привет, я тут пару дней назад сбежал потому что меня твоя дочь довела, а ещё я тебя бросить хотел, кушать будешь?», а это совсем никуда не годится.        Хуже стало в тот момент, когда Шастун вспомнил, что где-то тут он оставлял свой телефон. Как только парень приготовил «примирительный ужин», он сразу же направился на поиски гаджета, что стало для него фатальной ошибкой, так как Антона даже не догадывался, что там всё ещё светились сообщения от Арсения, которые тот писал возлюбленному в порыве страха. И тем более Шаст не подозревал, что все эти дни, во время которых его здесь не было, Попов зря ценных минут не терял и почти что каждый час писал своему возлюбленному. Тогда-то и стало по-настоящему больно и стыдно. Арсений рассказывал о том, как ему жалко, что он не смог дать Антону всё, что ему требовалось для восстановления и для хорошей жизни. Он писал о том, как плохо ему без Шаста и как сильно он хочет, чтобы тот вернулся. Он говорил о том, как винит себя в том, что его парень не чувствовал себя комфортно рядом с ним. Читая всё это, Шастун почти почувствовал, как что-то в его груди разрывается. Он не понимал, когда успел стать такой мразью. Он ведь так всё это время переживал, что Попов его бросит, что тот полюбит другого или другую, что рано или поздно он поймёт, что возиться с этим травмированным жизнью мальчишкой бесполезно. В итоге вышло так, что именно Антон подвёл Арса и именно он почти его бросил.        Когда Шастун наконец-то решил осмотреться, то понял, что в его с Поповым спальне появился какой-то «уголок боли» - в том углу было очень много стеклянных осколков и несколько следов крови, которые ещё никто не успел отмыть. В голове Антона начали всплывать сцены, где Арсений, вероятнее всего, разбивал что-то об эту стену, после чего бил кулаком по всему этому, желая почувствовать боль физическую, а не моральную, которую ему причинял сам парень. После таких мыслей Шаст готов был уже выброситься в окно или по-крайней мере разбить себе лицо, но услышал, как в входной двери поворачивается ключ.        За считанные секунды Антон добрался до кухни, не находя себе места. В его голове прокручивались сотни вариантов последующего развития событий, к которым нужно было найти подходящее место его собственного расположения - если Арсений захочет бросить в него ножом, то лучше встать возле стола, чтобы успеть за него спрятаться, а если мужчина захочет обнять парня, то лучше встать рядом со входом и так далее. В конце концов, младший просто остановился возле столешницы, облокачиваясь её и ожидая прихода Арса.        — Беги мой руки и переодевайся в домашнее. Я тоже пойду переоденусь и займусь ужином, - послышался тихий голос с коридора, после чего донёсся топот детских ног - это Кьяра побежала в ванную.        Попов переоделся настолько быстро, что Шастун даже не успел морально подготовиться к этому. Он ещё и шёл на кухню почти беззвучно, что окончательно сбило младшего с толку. И именно в тот момент, когда последний отвлёкся на собственные мысли, на кухню зашёл хозяин дома. Увидев боковым зрением, что он в комнате не один, Шаст резко поднял голову, смотря на своего возлюбленного.        Они смотрели друг другу в глаза буквально несколько мгновений, хоть и казалось, что прошла целая вечность. В зелёных глазах отчётливо было видно ужасное чувство вины, а в голубых - безграничная любовь. И оба эти качества были тем, что требовалось этим двоим. В конце концов, Арсений не выдержал, сорвался с места и за считанные секунды оказался рядом с Антоном, утягивая его в крепкие объятия.        — Прости меня, Антош, прошу тебя, прости, - почти что в панике зашептал Арс, уж слишком сильно сжимая в пальцах чужую футболку. Он настолько сильно прижимал к себе парня, что последнему казалось, что он сейчас задохнётся. Но сейчас было позволительно. Старшему просто нужно было убедиться в том, что от него не уйдут снова.        — Это ты меня прости, - в ответ шепнул Шастун, носом утыкаясь в нежную шею Попова и полными лёгкими вдыхая тот запах, который не покидал его все эти четыре дня. Никогда ещё кофе с жасмином не казались такими родными. - Я не знаю, зачем я это сделал. Так совпало, что ты начал уделять мне меньше внимания, а тут Кьяра говорит, что я разрушил вашу семью. И я подумал, что тебе будет лучше, если я не буду мешаться под ногами, и вдруг получится вернуть семью с Алёной. Вдруг всё будет хорошо.        — Ты совсем с ума сошёл, Антош? - Арсений поднял голову и прислонился своим лбом к чужому, всё ещё прижимая Антона к себе настолько крепко, насколько это было возможно. - Даже если Кьяра будет на коленях меня умолять вернуться к Алёне, я этого не сделаю. А знаешь почему? Потому что мне незачем сходится с тем человеком, которого я не люблю и который не любит меня. Тем более я бы не стал ради этого рисковать человеком, с которым хотел бы провести остаток своей жизни. Ну, если этот человек позволит мне, конечно.        — Позволит, - шёпотом ответил Шастун и улыбнулся.        Разве стоило сбегать отсюда из-за нескольких колких фраз со стороны ребёнка? Определённо, нет. Но четыре дня ожидания и мучения явно стоили того, чтобы сейчас топиться в объятиях Попова.        — Мы обязательно обсудим всё то, что тревожит тебя, но только после того, как поедим, - Арсений легонько поцеловал Антона в щеку, услышав из коридора, как к ним идёт Кьяра.        — Я не голоден, поэтому пока вы есть будете, то я тут уберу немного. Я всё ещё не умею готовить, не устраивая беспорядок, - тихо посмеялся Шастун, чуть отталкивая Попова, как только на кухню зашла его дочь. Последняя явно не поняла, откуда здесь взялся ненавистный ей человек, но ничего не сказала, а просто села за стол.        — Тебе не надо ничего убирать, этим я займусь, - прошептал Арс, потянувшись к уху Антона. Младший хотел уже возразить, но чужие руки предупреждающе сжали его талию, заставляя его замолчать. - Иди в спальню и готовь всё ко сну. Думаю, говорить тебе будет комфортнее в кровати.        — Сегодня я тебе уступлю, но завтра убираюсь я, - Шастун усмехнулся и отстранился от Попова, наконец-то отходя от столешницы, хоть ему и не хотелось этого делать.        Арсений влюблённым взглядом проследил за Антоном, пока тот не вышел из кухни и не скрылся за углом. Тогда-то старший начал хоть немного соображать и сел за стол напротив дочери, которая была откровенно так шокирована.        — Почему он снова здесь? - обижено надула губы Кьяра, ковыряя приготовленный ненавистным ей парнем ужин.        — Он здесь живёт, дорогая, - Арс вздохнул и тоже приступил к еде, всё ещё не прекращая улыбаться, как какой-то влюблённый дурак.        На душе наконец-то стало спокойно. Не смотря на то, что Попова волновали все те проблемы, которые держит в себе Шастун, старший всё равно был счастлив. К нему вернулся его возлюбленный. На него не обижаются. Что может быть лучше?        — Не хочу я, чтобы он здесь жил, - пробурчала девочка, не решаясь поднять взгляд на своего отца.        — Кьяра, пойми пожалуйста. Я люблю Антона. Мне с ним хорошо. И он будет жить с нами независимо от твоего мнения. Тебе придётся его полюбить, - невозмутимо сообщил Арсений. Он бы хотел сейчас пойти и сказать Антону лично, как сильно он его любит, но придётся подождать.        Вот правда Шастун всё слышал. Он зачем-то остановился в коридоре, облокотившись на стену и прислушиваясь к разговору на кухне. И когда он услышал то самое «я люблю Антона», тогда и стало легче. И только в тот момент Шаст всё таки отлип от стены и пошёл в спальню.

***

       Когда Арсений вышел из кухни, он чувствовал, как трепетало его сердце. Сейчас он действительно больше всего хотел просто побыть рядом с Антоном. Поэтому, как только мужчина уложил дочь и закрыл входную дверь на ключ, он сразу же забрал с кухни две чашки жасминового чая и направился туда, где его сейчас ждали.        На лице Попова невольно появилась улыбка, когда он открыл дверь. В спальне, на расстеленной кровати, сидел Шастун. В мягкой пижаме, с расстрёпанными кудрявыми волосами, рассматривая какой-то блокнот, который нашёл на тумбочке у Арсения, он выглядел до безумия уютным и домашним.        Комната была почти полностью погружена в темноту. Её освещала только гирлянда, которая украшала спинку и ножки кровати и о которой Арс забыл уже давным давно. И всё равно даже в тот момент, когда на лицо Антона падал только нежный свет от гирлянды, было отчётливо видно, что он не чувствует никакого дискомфорта здесь, как это было раньше.        Попов улыбнулся, поставил две чашки с чаем на тумбочки и направился к шкафу, откуда достал свою пижаму.        — Тут записаны мой и твой график работы. У тебя сегодня должна быть смена? - внезапно начал разговор Шастун, откладывая блокнот на место, забирая одну чашку и с удовольствием отпивая напиток.        — Должна быть, но её нет. Я выпросил у Матвиенко ещё неделю выходных, так как не было с кем оставить Кьяру, - Арсений стянул с себя футболку и джинсы, после чего надел только пижамные штаны - увы, но спать в такую жару в рубашке было каким-то мучением для него.        Антон виновато опустил взгляд и убрал чай. Внезапно младшему стало снова стыдно за то, что он так бессовестно сбежал отсюда, так что он решил отвлечься на что-то, что первое попадётся на глаза. Этим оказались очки, лежащие на той же тумбочке и на которые Шастун раньше не обращал внимания.        — Мне идёт? - надев на себя очки, спросил Шаст, наблюдая за стоящим неподалёку Поповым. Последний с усмешкой кивнул, забрался на кровать, одним нежным движением развдинул ноги своего парня и лёг сверху, сразу оказываясь в крепких объятиях возлюбленного. - Мне в глаза больно.        — Тогда лучше отдай мне, - Арс хотел уже забрать очки, но Антон его опередил и сам одел их на старшего, рассматривая чужое лицо.        — А вот тебе очень идёт. Ты у меня очень красивый, - Шаст улыбнулся и потянулся к губам Попова, утягивая его в поцелуй.        Арсений потянулся чуть выше, чтобы младшему было удобнее, и крепче прижал к себе. Как же хорошо.        — Ты не представляешь, как мне тебя не хватало, - отстранившись и отложив очки, тихо шепнул Арс, после чего всё таки слез с Антона, чтобы окончательно его не раздавить, и сел рядом. - Но нам надо поговорить.        Шастун кивнул и опустил голову, пытаясь понять, с чего ему действительно стоит начать.        — Да, я понимаю, - кивнул парень, нервно потирая пальцы, так как кольца он зачем-то снял. - Только вот.. Можешь меня обнять?        — Конечно, родной, - Попов потянул младшего к себе, крепко обнимая и позволяя ему уткнуться в своё плечо.        — Всё началось, когда ты начал спать отдельно, - Антон аккуратно обвил чужую талию руками и спрятал лицо в обнажённых ключицах Арсения, чтобы не испытывать стыда из-за того, что он сам будет говорить. Как хорошо, что парень перестал стесняться того, что Арс часто появляется перед ним полуголым, а то сидел бы сейчас весь красный. - Сначала всё было нормально, а потом мне снова приснился отчим. И всё было намного хуже, чем раньше. Страшнее, больнее. В общем, просто хуже. Не хочу этого всего в подробностях вспоминать и озвучивать. И я начал бояться спать, потому что не хочу переживать это снова. Тебе говорить я тоже забоялся, потому что у тебя и так много забот с Кьярой. И потом у меня появилась непонятная злость. Мне захотелось сорваться хоть где-то, и это начало меня очень сильно пугать, потому что я могу всё испортить. Могу испортить детство Кьяры непонятно откуда взявшейся злостью и тем, что я не в силах наладить с ней связь. Могу испортить наши с тобой отношения, потому что снова боюсь всего подряд и не хочу, чтобы ко мне вообще касались, потому что.. Опять буду видеть на твоём месте отчима. А я так не смогу. И тем более, у меня появился сдвиг ещё похуже. Я ведь испорченный этим самым отчимом. Вряд-ли тебе нужно расписывать, как именно испорченный. И зачем я тебе такой нужен буду, если я далеко не из самых чистых? Да и если я вижу сны, где меня наси.. Блять, Арс, это ведь иногда можно считать изменой. Мне стыдно смотреть тебе в глаза. Я ужасный, отвратительный человек. Тем более, я от тебя сбежал, потому что испугался. Мне стало страшно, что я помешаю тебе и Кьяре. Стало страшно, что тебе надоест нянчиться со мной и ты бросишь меня. И я решил сделать это быстрее, чтобы не было больно. Я не могу с этими всеми мыслями справиться. Мне страшно, Арс.        — Тише, тише, - почувствовав, что Шастун начал вздрагивать, Попов тихо вздохнул и прикрыл глаза, прижимая того к себе сильнее. Мужчина даже понятия не имел, что ему стоит на это всё ответить. - Я не смогу сейчас разобрать всё это отдельно. Но я могу сказать, что сделаю всё возможное, чтобы помочь тебе перебороть все эти страхи. На этот раз я действительно более ответственно отнесусь к твоим проблемам. Потому что мне важно, чтобы тебе было лучше. И мне важно, чтобы ты не винил себя в том, что боишься отчима. Ты не виноват в своих снах, не виноват в случившемся. Ты не ужасный и не отвратительный. Ты самый хороший и самый светлый лучик в моей жизни. Если бы ты был ужасным, я бы не готов был пойти на всё, чтобы ты улыбался.        Антон слабо кивнул и лёг на подушки, утягивая Арсения за собой. Последний прижал младшего к себе, наощупь находя одеяло и накидывая его сверху. Шастун молча уткнулся носом в чужую грудь и зажмурился, боясь сделать что-то лишнее.        — Когда я узнал, что Ира к тебе пришла, я сорвался на неё. Я злился, потому что хотел исчезнуть из твоей жизни, а так ты бы меня не отпустил уж точно. Ты бы знал, что я был у неё и она бы точно рассказала бы тебе всё. На тот момент я думал, что тебе без меня будет лучше, - Антон виновато прикусил губу. - Я понял, что мне срочно нужно к тебе, когда ко мне подошёл какой-то мужик и начал предлагать к нему поехать. И тут до меня дошло, что я без тебя не смогу даже банально выйти на улицу. Даже если я буду пугаться от твоих действий тоже, мне всё равно без тебя никак. У меня рядом с тобой создалась какая-то зона комфорта, из которой я очень сильно не хочу выходить. Мне рядом с тобой хорошо.        На какую-то долю секунды Арс улыбнулся от этих слов. Это конечно не такие желанные «я тебя люблю», но это куда лучше. Ему настолько приятно слышать, что он действительно помогает этому парнишке, что хочется начать улыбаться до конца дней своих. Но тогда до мужчины дошла суть всей этой речи, и он нахмурился:        — Этот мужик к тебе приставал? - переспросил Арсений, чуть отодвигая голову младшего от своей груди и смотря в зелёные глаза напротив.        — Нет. Но учитывая то, как я люблю себя накрутить, он мог это сделать. Было страшно, - сознался Шастун.        Несколько минут они провели в тишине. Антону требовалось время, чтобы продолжить свой рассказ и не расплакаться. Арсению же нужно было переварить мысль о том, что к его возлюбленному могут в любой момент подойти на улице и попытаться сделать что-то плохое, а сам Арс не всегда сможет быть рядом. И это его на самом деле пугало. Потому что он не представляет, что будет с этим и без того травмированным парнем в таком случае. Да и Попов понятия не имел, что будет с ним самим, если что-то такое произойдёт. Но он точно себе не простит.        — Я не понимаю, почему я испугался, когда ты меня за сигаретами застукал, - шёпотом продолжил Шаст. - Почему-то я был уверен, что ты можешь меня ударить. И тем более ты как-то очень резко руку поднял, из-за чего я испугался сильнее. Мы ведь такое уже проходили, я слишком пугаюсь от резких движений. Но я не столько переживал из-за того, что ты можешь меня ударить, сколько из-за того, как ты меня называл. Антон. Не Антош, и даже не Тош, хоть меня эта формулировка моего имени до сих пор бесит. Именно Антон. И я перепугался, что тебе надоело быть со мной добрым и ты просто..        Антон махнул рукой и закрыл глаза руками, сильнее прижимаясь к Арсу.        — Мне никогда не надоест быть с тобой добрым, родной, - еле слышно прошептал Арсений. Его рука непроизвольно скользнула вверх, пальцами запутываясь в чужих кудрявых волосах. Хотелось быть ближе, чтобы успокоить своего любимого. - Даже если я иногда могу быть расстроенным, ничто и никогда не заставит меня забыть, как сильно я люблю тебя. Ты мне веришь? - в ответ только кивок. - Мы с тобой через всё это пройдём. Мы со всем справимся. Главное - вместе. И я обязательно буду проводить с тобой больше времени, чтобы как следует о тебе позаботиться. А когда Кьяра осенью будет ходить в детский сад, то ты вообще будешь умолять меня хоть немного дать тебе отдохнуть от моего внимания. Потому что я хочу, чтобы ты чувствовал себя по-настоящему любимым. Ты ведь заслуживаешь этого.        Шастун усмехнулся и потянулся чуть выше, ложась на одном уровне с Поповым. Последний аккуратно взял чужую руку и поцеловал её, смотря в родные глаза напротив. Младший засмеялся, разворачиваясь спиной к возлюбленному и устраиваясь поудобнее. Арс же сразу обнял того со спины и поправил одеяло, чтобы Шасту было комфортнее.        — Позже обязательно позвони Ире. Она нам помогла, а значит заслужила извинений, - напомнил старший, закрывая глаза.        — Это всё завтра. Я очень сильно хочу спать.        — Ты не боишься? - Арсений непонимающе поднял бровь.        Антон отрицательно покачал головой:        — Даже если мне приснится плохой сон, плевать. С тобой будет не страшно.

говорю громче всех, когда что-то сказать я хочу, но не выйдут мои чувства пусть я даже их прокричу! в моих словах уже нет былой пустоты, потому что ты будешь слушать меня. непоколебимой была моя вера в себя. но что делать, коль на осколки разлетелась она? моя вера стала намного сильней потому что ты смог довериться мне.