мне ты нужён

       — Что, прости? - растерянно смотря на своего возлюбленного, переспросил старший.        — Я хочу этого, - тихо сказал Шастун, чувствуя неловкость от такого пристального взгляда. - Я понял, что не чувствую прежнего страха от мысли об этом. Я волнуюсь, но не боюсь. Поэтому, если ты этого тоже хочешь, то сейчас я весь твой. Полностью.        — Ты уверен? - увидев уверенный кивок, Попов прикусил губу. Конечно же, он этого тоже очень хотел, но его разум не покидала мысль о том, что он боится навредить. - Я, конечно, давно об этом думал, но я всё равно волнуюсь.        — Да, я тоже, - Антон улыбнулся, протягивая руку и переплетая свои пальцы с чужими. - Будем волноваться вместе. Но мне нужно уточнить с тобой несколько моментов.        — Я весь во внимании, - Арс придвинулся чуть ближе и крепче сжал ладонь младшего, чтобы хотя бы так поддержать.        — Во-первых, я точно буду паниковать. Но не злись на меня за это, просто меня придётся успокоить. Я хоть и не боюсь, но переживаю до ужаса. Так что кроме этого мне нужна будет твоя рука всегда. Во-вторых.. В общем, раком меня в первый раз не ставить. Ты мне нужен рядом, вплотную, полностью, - поняв, что Арсений слишком умилённо смотрит на него, парень поспешил договорить. Ему всё ещё было неловко из-за того, что он всё это провернул. - В-третьих, я не купил презервативы. Я не знал, какие тебе.. Блять, какие нужно для этого. Я не умею определять размер конченых презервативов, тем более если они, блять, не для меня, я просто...        — Антош, спокойнее, - Попов быстро поцеловал Шастуна в губы, чтобы тот хоть немного успокоился. То, насколько сильно волнуется парень, всегда можно было понять по количеству матерных слов в его речи.        — Да, хорошо, - Шаст кивнул и продолжил. - Я их не купил не только из-за этого. Я не хочу в первый раз с ними. Опять же, ты мне нужен полностью. Ну и.. У меня со здоровьем всё точно хорошо, у меня не от кого было заразиться. А тебе я верю полностью, поэтому вот. Надеюсь, ты не против. А если против, то я пойду сейчас и куплю, правда тогда будет ещё более неловко.        — Не надо, - поспешил сразу ответить Арс, чтобы младший не успел начать свои монологи о том, что он всё портит.        — Спасибо, - улыбнувшись, поблагодарил Антон. - Ну и последнее. В-четвёртых, будь аккуратнее. Пожалуйста.        — Обещаю, что сделаю всё, что в моих силах, чтобы тебе было хорошо, - Арсений приобнял возлюбленного за талию, чтобы поддержать, и заодно осторожно уложил его на кровать. - Ты упомянул, что доверяешь мне полностью, или мне показалось?        — Не показалось. Можешь делать, что хочешь. Я доверяю, - перейдя на шёпот, подтвердил Шаст. И тогда всё понеслось. Это окончательно вышибло сомнения, которые оставались в подсознании Попова, поэтому он мягко обхватывает затылок брюнета, накрывает чужие губы своими и второй рукой обвивает талию возлюбленного, прижимая ближе.        Арсений целует как можно нежнее, стараясь не спугнуть. И это снова напоминает то, как он целовал Антона в первые разы. Так мягко, осторожно. Младший всеми силами старается отвечать так, чтобы выглядеть увереннее, хоть и понимал, что рядом с Арсом ему этого и не нужно. В конце концов, Шаст всё таки перенимает всё на себя и потихоньку проталкивает язык в приоткрытый рот, хоть это и было довольно тяжело, если учитывать то, что воздуха в груди катастрофически не хватает. Долго так не могло продолжаться, поэтому младший отстранился и приоткрыл глаза, наблюдая за довольным, но всё ещё немного беспокойным выражением лица Попова.        — Слушай, может.. Может, лучше я буду снизу? - как-то слишком нервно переспросил Арсений. Чтобы спрятать свою взволнованность, он снял очки и несколько секунд рассматривал их, после чего отложил на тумбочку. - Не хочу тебе больно сделать.        — Нет, Арс. Пока я такой неумелый, я в тебя ничем не войду. У тебя хотя бы опыт есть, а я вообще ничего не знаю, - Антон несколько раз толкнул свою щеку языком, рассматривая покрасневшие от поцелуев губы собеседника.        — У меня не было опыта с парнями, которые снизу, - уточнил Арс, чуть подрагивая.        — Страшно?        — Очень.        Шастун раздвинул ноги чуть шире, чтобы расположившийся между них Попов мог быть ближе, и взял его за руку, чуть сжимая её.        — Всё получится. Давай.        Арсения прошибает от того, насколько уверенно младший это сказал. Он молча опускает взгляд на ладонь Антона, которая успокаивающе сжимала его руку. Тут не он должен волноваться, а лежащий под ним парень.        Шастун смотрит на него. Смотрит своими каре-зелёными глазами, которые когда-то заставили Попова вновь влюбиться, и еле заметно подрагивает. Он тоже волнуется. Он тоже переживает. Он тоже взглядом мечется по всему, что только можно, чтобы избавится от внутреннего страха. Но он улыбается. Потому что действительно доверяет. И тогда по телу Арса словно ток прошёл. Он осторожно притягивает Антона ближе, одной рукой всё ещё сжимая чужую, а второй уже скользя по телу младшего, чтобы дать ему прислушаться к собственным чувствам.        — Ты.. Ты понимаешь, что как бы я не старался, всё равно может быть неприятно? - тихо спросил Попов, чтобы хоть немного сгладить обстановку.        — Да. Понимаю. И понимаю, что может быть даже больно, потому что это не от тебя зависит. Понимаю, что на меня могут найти воспоминания и я могу всё испортить. Понимаю, что может ничего не выйти, - честно признался Шастун, поглаживая свободной рукой старшего по спине. - Но мне всё равно, я этого хочу. Хочу с тобой.        И Арс целует снова. Целует глубоко, вдумчиво, но недолго. Потому что почувствовал, как мелко вздрогнул Шаст, когда пальцы старшего коснулись его рубашки. Арсений отстранился от чужих губ и начал осторожно расстёгивать пуговицы. Не спеша, одна за одной.        Антон не говорил ничего. Он молча наблюдал за этим, иногда ёрзая на кровати от странных ощущений внизу живота. Хоть они оба и волновались, но оба понимали, что то, что сейчас происходит - это правильно.        — Ты очень красивый, - тихо шепнул Попов, как только с пуговицами было покончено, а его взору открылась чужая бледная кожа.        Арсу пришлось заставить себя отвлечься от рассматривания тела парня, так как он понимал, что это слишком неловко, поэтому вместо того чтобы смущать Шаста, он вновь обхватывает своими губами чужие, но на этот раз уже напористее. Не может он вечно тянуть.        Руки мужчины, казалось, уже жили своей жизнью. Они то водили по чужой талии, успокаивающе поглаживая, то уже перемещались на бёдра младшего, прижимая их к себе, то уже ласково касались к скуле парня. Последний почти мог почувствовать, как таял от этого всего. Окончательно он расстаял, когда губы Арсения переместились к нему на шею, а его руки слишком нетерпеливо забираются под оставшуюся на плечах рубашку и сминают бока. Тогда Антону не оставалось ничего, кроме как довериться действиям старшего, пальцами зарываясь в его волосы. И не отпустил он его даже когда Попов вдоволь насладился нежной шеей и поднял взгляд, пока его руки уже стягивали рубашку с такого желанного тела и откладывали её на край кровати.        Они уже не раз были в похожем положении. Когда один был сверху и целовал, а второй охотно поддавался. Но сейчас это другое. Совсем другое. Сейчас Шастун не смотрит со страхом в глазах от внезапно вспыхнувших воспоминаний. Он сейчас лежит под Арсом и мягко улыбается. У него покрасневшие губы и шея от поцелуев, что привлекает внимание старшего. У него грудь тяжело вздымается каждые несколько секунд, что с головой выдаёт его волнение, как и подрагивающий плоский живот. У него кожа натягивается на ключицах и рёбрах. Он позволяет рассматривать себя. Он не возражает, когда Арсений касается его талии кончиками пальцев. И не возражает, но всё же сминает под собой простыню, когда Попов осторожно начинает стягивать его штаны, еле-еле прикасаясь к коже. Антон ничего не говорит, но и не убегает. Только смотрит.        Хоть сам Шастун и не говорил ничего, но его тело реагировало безотказно - оно выгибается на встречу от каждого касания, вздрагивает от нежных движений. И тогда парень понял, что пора и ему что-то сделать, чтобы не казаться совсем уж доской. Он ведет руками по чужой крепкой спине, мягко поглаживая. И тогда у Арса в животе что-то взрывается.        Этот парнишка его скоро окончательно сведёт с ума. И это даже не образное выражение.        Арсений всеми силами старался игнорировать собственное возбуждение и то, насколько сильно реагирует его мозг на полный доверия взгляд любимых глаз, поэтому снова приступил к выцеловыванию каждого сантиметра кожи Антона. Сначала старший легко касался губами к чужой шее, но позже начал спускаться поцелуями ниже, создавая никому не известные узоры. И как только он добирает до груди, он как можно более осторожно прикусывает сосок, тем самым заставив Шаста выгнуться дугой.        Решив воспользоваться этим моментом, Попов придержал младшего за талию и коснулся губами живота, вызывая ещё больше эмоций у Шастуна. Последний приоткрывает рот, тяжело вздыхая от таких действий, неожиданно крепко цепляется в спину старшего, после чего резко одергивает руки, так как понял, что этим самым делает больно.        — Прости, я не..        — Тихо, - сразу же перебил его Арс, одну руку парня кладя к себе на плечо. - Не убирай её до самого конца. Если нужно будет - царапай.        Антон не стал возражать, так как против Арсения он ничего предъявить не сможет. Тем более в таком состоянии. И тем более, когда старший почти щекоча провёл кончиками пальцев по внутренней стороне бедра, пока губы Попова находились на чужом плече. Шастун выдыхает полустоном, жмурится от приятных ощущений, и разводит ноги шире, чтобы чувствовать возлюбленного ближе. И тогда Шаст вспомнил о том, что на его парне всё ещё находятся штаны, поэтому он почти что возмущённо дёрнул их за резинку. Арс всё понял без каких-либо слов и избавился от мешающего элемента одежды за считанные секунды, ненадолго поднявшись с кровати. Вот только за это время младший уже успел стянуть с себя боксёры, что могло означать только одно - он сейчас лежит перед Арсением абсолютно голый.        У брюнета от этого перехватило дыхание. Он чувствует, как начинает дрожать и совершенно теряется в своих мыслях. Но нет возможности сейчас полюбоваться Антоном. Есть возможность к нему коснуться. И он ею пользуется. Он возвращается на кровать, целуя своего любимого уже напористее. Шастун вновь не отстраняется. Отвечает, будто бы в беспамятстве тянет мужчину ближе к себе и жмётся вплотную сам. В конце концов он обхватывает чужие бёдра ногами, после чего чувствует пятой точкой совсем не двузначное движение - Попов рефлекторно токлнулся вперёд.        Как только он понял, что вообще произошло, так сразу же дёрнулся, отстраняясь и смотря испуганным взглядом на Антона. Последний не отреагировал никак, только растерянно оглянулся. Но он не оттолкнул своего партнёра, только прижался сильнее.        У Арсения руки дрожат только сильнее, и он в попытке успокоиться рукой сминает чужое бедро, вырывая с любимых губ тихий стон. Попов мягко ведёт ладонью вверх, не торопясь оглаживая ягодицы младшего. И тогда дыхание перехватывает окончательно, потому что только сейчас Попов заметил, что Шастун почти везде, кроме, конечно же, головы, гладко выбрит. Даже.. Там. Он готовился.        — Когда ты успел? - тихо спрашивает Арс, удивлённо поглаживая ложбинку между чужих ягодиц, от чего Антон покраснел и тяжело вздохнул. Даже ему эти касания казались приятными.        — Пока был в ванной, - коротко ответил Шаст, так как заметил, что Попов тоже снял с себя последний элемент одежды и потянулся к всё ещё лежащей на кровати смазке. Вот теперь пути назад точно нет. - Только аккуратно.        — Всё будет хорошо, обещаю, - Арсений осторожно поцеловал парня в щеку, чтобы заверить в своих словах. - Может быть неприятно, но это ненадолго. Просто потерпи и расслабься.        Антон несколько раз кивнул, виновато опуская взгляд. Кажется, настал тот самый момент, когда вся его уверенность куда-то пропала, а глаза начали слезиться слишком быстро. Не желая показывать свою слабость, Шастун зажмурил глаза и отвернул голову, так как надеялся, что это поможет скрыть предательски рвущиеся наружу слёзы. Но Попов как всегда заметил всё почти сразу.        — Солнышко, что такое? - Арсений переплёл свои пальцы с чужими, приближаясь ближе к возлюбенному.        — Я всё испорчу, Арс, - тихо ответил Антон, после чего ненадолго убрал руку с плеча старшего, вытер слёзы и вернул её обратно. - Я себе не прощу, если всё испорчу, а это точно произойдёт. Вряд-ли ты уже десять лет ходишь и мечтаешь о сексе с таким, как я.        — С таким - это с самым красивым и прекрасным парнем в мире? Ну тогда да, мечтаю, - легонько проводя кончиком носа по щеке младшего, пошутил Арс. - Не думай о том, что испортишь что-то. Не всегда всё случается безоблачно. Запомни, что я тебя не оставлю ни в коем случае. Буду рядом, помогу, поддержу. Ты мне веришь?        — Верю, лис, - Шастун издал смешок, расстроенно шмыгая носом и наконец-то смотря на возлюбленного.        — Вот и хорошо, кот, - коротко чмокнув парня в губы, Попов приподнялся и вопросительно посмотрел на объект своего обожания. - Мне продолжить?        Ответ никто не произнёс, но зато его увидел Арсений в зелёных глазах напротив. Да, Антон распереживался, но он всё ещё этого хочет.        — Ты такой невероятный, - еле слышно прошептал Арс на ухо младшему, чтобы только он смог это услышать. Хоть дома никого кроме них и не было, но всё равно не хотелось делить этот момент даже с воздухом. И хотелось благодаря таким фразам помочь Шасту расслабиться, пока старший открывал бутылочку. - И я люблю тебя. Я готов говорить тебе об этом всегда.        — Будешь говорить позже. А сейчас к делу, - уже более уверенно напомнил Антон. И тогда мужчина решил уже не медлить.        Опустив одну руку и обильно смазав пальцы, Арсений чуть крепче сжал ладонь парня, чтобы показать, что он рядом. В это же время правая рука спустилась вниз, касаясь пока что расслабленного колечка мышц и как можно медленнее проталкивая туда один палец. Почувствовав неприятное ощущение, Шастун зажмурился, сжимаясь вокруг чужого пальца и тем самым пугая Попова.        — Тебе нужно расслабиться. Пожалуйста, - всё ещё находясь возле уха Шаста, прошептал старший.        Парень, конечно же, постарался расслабиться. Но почему-то ему в голову слишком настойчиво влезали воспоминания о том роковом дне, когда он окончательно потерял доверие к людям. В связи с этими мыслями Антон только напрягался сильнее, жмурясь и пытаясь отогнать навязчивый образ чужого человека. Это ведь всё в прошлом. Отчима рядом больше нет. Тут сейчас Арс, который замер в ожидании хоть какого-то знака на то, что ему можно продолжить и который ужасно сильно переживал. И действительно, когда парень открыл глаза, то увидел перед собой слишком обеспокоенный взгляд старшего. И это только подтверждало то, что больно или плохо не будет. Поэтому Шастун, собрав все свои силы в кулак, вздохнул и расслабился, после чего кивнул Попову.        Арсений непозволительно сильно осторожничает. Арсений кусает губы от того, насколько сильно боится сделать больно. Арсений тяжело вздыхает, когда видит малейшее изменение в реакции Антона. Арсений медлит. Проталкивает палец неторопливо, фаланга за фалангой, чтобы дать возможность достаточно привыкнуть. Арс даже не думал о том, что сам уже возбуждён до предела. Было всё равно.        Арсений продолжает прижиматься к младшему, на ухо нашёптывая успокаивающие слова. Арсений губами касается каждого участка чужого тела, которое было сейчас в пределах досягаемости. Арсений прихватывает зубами мочку уха и вздыхает от напряжённой атмосферы. И в конце концов Арсений чувствует, что мягкие стенки уже достаточно привыкли ко всему, поэтому осторожно вводит второй палец.        Антон ёрзает под ним, сбито дыша. Антон сильнее сжимает чужое плечо, чужую ладонь. Он хочет уйти от неприятных, новых ощущений. И ему это удается, потому что в какой-то неожиданный момент Попов очень удачно надавливает пальцами в очень удачное место.        Шастун, неожиданно даже для себя, срывается на громкий стон, бёдрами поддаваясь навстречу руке старшего. Последний же окончательно растерялся, так как слишком перепугался, что сделал больно. Он хотел уже убрать руку и забыть об идее заняться любовью с объектом своего обожания, но тот вовремя его остановил:        — Если ты ещё раз так не сделаешь, то я умру. Арс, прошу тебя, А-Арс.. - почувствовав новую волну головокружащего удовольствия от того, что Арсений повторил своё действие, Антон выстанывает его имя и выгибается дугой навстречу, в то время как сам Арсений будто в беспамятстве наблюдает за тем, как его возлюбленный мечется под ним от удовольствия. Не от страха. От удовольствия.        Когда ко второму пальцу добавляется третий, Шастун уже и думать забыл о том, что буквально только что его волновало. Он извивается, словно змея, от того, что Попов мягко массирует ту самую точку, что приносит такое дикое наслаждение. И тогда становится тяжело дышать. Тогда становится невыносимо.        — Арс, пожалуйста, я так не выдержу больше, - словно сквозь сон шепчет Антон. Все его мысли заполонил сейчас один единственный человек, который нависает над ним. - Только не убирай руку, мне так спокойнее.        — Хорошо, котёнок, - Арс слабо улыбнулся и убрал пальцы перед тем, как окончательно сойти с ума. Сейчас нужно действовать, причём как можно более аккуратно. Нельзя сорваться.        Арсений сжимает бедро младшего свободной рукой и, тихо вздохнув, медленно начинает входить. И тогда все мысли заполонились только одним - нельзя поддаваться тому, что внутри так жарко, узко. Где-то внутри Попова всё сжалось от дикого желания забыть обо всём и толкнуться до конца. Потому что Шастун внутри приятнее, чем кто-либо в этом мире. Он горячий, мягкий, обволакивающий. И эти мысли просто не давали Арсу спокойно перетерпеть это ощущение. Старший сдавленно стонет и прикусывает губу, потому что понимает, что только он один сейчас получает удовольствие в этой комнате.        Антону явно приходилось не сладко - он морщился, вжимался в кровать спиной, цеплялся за плечо и руку Арсения, быстро сжимался и разжимался внутри, тяжело дышал.        — Тише-тише, Антош, нужно расслабиться, - почти умоляющим тоном простонал Попов, так как чужие сокращающиеся мышцы слишком плотно обволакивали его член, из-за чего даже ему стало больно.        Шастун слышал эту просьбу. Он глубоко вдохнул и расслабился, потому что понял, что из-за его боли страдают другие.        — У тебя всё в порядке? - внимательно рассматривая глаза младшего, спросил Арс.        — Всё хорошо, можешь не ждать.        Но Арсений все равно не торопился, ведь не хотел доставить ещё больше дискомфорта.        Им двоим было ужасно тяжело ровно до того момента, пока Попов не вошёл до самого конца. Тогда оба вздохнули с облегчением и, подождав несколько секунд, слились в жадном поцелуе.        Старший даже не знает, сколько он ждал. Наверное, это произошло спустя только одну минуту. В любом случае, он осторожно вышел и одним плавным, слитным движением толкается обратно, пытаясь попасть по той точке, которая могла улучшить эту ситуацию. Шастун не понимает, что он чувствует. Он прижимается к возлюбленному, морщится от боли, но не хочет уйти. Потому что он понимает, что он сейчас преодолел свой самый большой страх. И ему будет хорошо. Главное - это потерпеть немножко.        Терпеть, кстати, пришлось недолго - уже на следующем мягком толчке Арсений попадает в столь желанное место. И только тогда, когда Антон снова стонет громче обычного и закатывает от удовольствия глаза, Арс понимает, что всё будет хорошо. Тогда он понимает, что младший готов. И только тогда мужчина начинает двигаться уже полноценно, стараясь как можно точнее попадать именно в ту же самую точку. Эти до безумия нежные движения сводили их двоих с ума. Шастун просто начинает почти буквально растекаться, плавясь от этой нежности, любви и понимания того, что он думает только о Попове. Последний же продолжал глубоко целовать чужие губы, медленно наращивая темп и всё ещё не прекращая думать о том, насколько же хорошо с Шастом. Он осторожно мнёт свободной рукой бедро младшего, тяжело вздыхая от переизбытка чувств. Да и сам Антон не отставал - он иногда срывался на слишком громкий стон даже сквозь поцелуй. Он ластился навстречу, ногтями впивался в плечо старшего, мычал что-то нечленораздельное. И он совершенно пропустил тот момент, когда вместо того, чтобы пытаться уйти от боли, он двигался навстречу и иногда сквозь поцелуй шептал что-то вроде «быстрее, пожалуйста». Может, это Арс на него так влияет?        А Арсений совсем даже не подозревал о том, что может на кого-то так влиять. Он просто рвано покусывал уже вспухшие губы Антона. Просто иногда слишком сильно сжимает нежное бедро. Просто толкается глубже, потому что чувствует, что Шастуну от этого не плохо. Просто занимается любовью со своей любовью.        Почувствовав, что осталось ему недолго, Арсений опускает голову, дыша прямо в шею своему парню и лбом утыкаясь в его плечо, после чего сквозь крепко стиснутые зубы протяжно стонет. Что этот мальчишка с ним вообще делает? Правильно. Заставляет любить. Любить вдыхать каждое утро еле уловимый запах персикового геля для душа. Любить прижимать к себе по ночам, когда младшего мелко потряхивает от кошмаров. Любить целовать мягкие губы, пока никто не видит. Любить спать на чужом животе. Любить заботиться. Любить это красивое тело. Любить поддерживать. Любить утыкаться в кудри, которые ещё три месяца назад пахли холодом, а сейчас - тёплым кофе и жасмином. Любить слышать прямо сейчас сладкие стоны. Любить смотреть во влюбленные зелёные глаза. Просто любить.        Глаза. Эти глаза. Арсений поднял голову, смотря на Антона, который тоже уже был на грани. И с губ младшего сорвалось особенно громкое и требовательное «Арс!», после чего на него накатила волна ещё сильнейшего удовольствия - Шастун излился себе на живот в тот же момент, когда Попов переместил руку с бедра на его член.        Арса словно током ударило. Тогда, на кухне, ему не удалось поймать этот момент, так как был отвлечён. Сейчас же он может смотреть.        Антон красивый даже сейчас. Даже когда глаза закрылись от блаженства, а ресницы трепетали, словно на ветру. Даже когда волосы совсем расстрепались. Даже когда на щеках появился яркий румянец то ли от смущения, то ли от тепла, что излучал Арсений. Даже когда с исскусаных до крови губ слетают тяжёлые вздохи. Даже когда больно сжимает Попову плечо. Даже когда складывает брови домиком. Даже когда смешно морщит нос. Он красивый всегда. И особенно сейчас.        Пока Арс засматривался на выражения лица своего возлюбленного, то не заметил, что Антон слишком сильно напрягся в момент своего наслаждения. И соответственно, он от этого сжался вокруг Попова, благодаря чему последний дошёл до конца следом.        Арсений толкнулся ещё несколько раз, после чего быстро, но аккуратно вышел из возлюбленного и кончил следом, тихо простонав в качестве предупреждения.        Они оба ужасно устали. Оба слабо подрагивают. Оба тяжело дышат. Но им двоим ужасно хорошо.        Несколько минут оба пытались прийти в себя. Но в итоге старшему всё таки пришлось сдвинуться с места, чтобы позаботиться об улетевшем в свои мысли Шастуне. Так что Арс нашёл первые попавшиеся влажные салфетки и принялся осторожно протирать живот парня, потому что это место было больше всего испачкано. Младший же молча наблюдал за этим.        — У тебя, случайно, нет с собой мази для..        — Есть. Тоже в тумбочке, - тихо ответил Антон, пытаясь натянуть на себя одеяло и прикрыться хоть немного. Когда Арс достал баночку с мазью, то парень сразу же приподнялся на локтях. - Давай, я пойду в ванную.        — Лежи. Ты сегодня уже натрудился, - Попов мягко улыбнулся, устраиваясь между всё ещё разведённых ног Шастуна и чуть надавливая на его бедро, прося перевернуться на бок.        Антон цокнул языком и повернулся, так как ещё больше стеснения ему сегодня не дано испытать. Но как же он ошибался, когда покраснел ещё сильнее от того, что смазанные мазью пальцы Арса вновь его заполнили.        — Потерпи, котёнок, - тихо шепнул Арсению и, наклонившись, коснулся губами чужого бедра.        — Всё хорошо, - Шаст пожал плечам, но как только Попов вытер руки и упал рядом, так сразу крепко прижался к нему, укладывая голову на его плечо. - Спасибо большое.        — За что?        — За то, что меня принял вот таким. И.. За то, что вообще захотел со мной что-то иметь, - Антон прижался к груди Арса, прислушиваясь к его сердцу.        — Я люблю тебя, солнце. И всегда буду любить, - Арсений осторожно поцеловал младшего в макушку, после чего укрыл их одеялом.        Парень не ответил, а старший и не просил. Конечно, он очень хотел в ответ услышать то же самое, но всё равно ни на чём не настаивал. Сейчас не то время. Ему хватает того, что Шастун уже ему доверяет.

я хочу быть с тобой двадцать четыре на семь, каждую минуту и секунду, каждый день. чтобы каждый раз твоя рука в моей, твои губы на моих, а ты на мне.