Загадка со множеством ответов

Над Готэмом редко можно увидеть чистое небо. Особенности ли климата тому виной или насмешка Всевышнего, решившего создать импровизированную парковку для облаков именно в этой части континента, а может быть просто совпадение, свойственное капризной судьбе. Над самым порочным городом мира, погрязшем во тьме и беззаконии постоянно клубятся тучи. Эдвард Нигма сидел на крыше, уперев подбородок на сложенные на набалдашнике трости ладони и смотрел на быстро летящие по темному ночному небу облака. Он ждал и чтобы хоть как-то развлечь себя выискивал образы в обрывках, прохожих на клочья грязной серой ваты. Вот по небу летит нечто напоминающее замершую в прыжке собаку, а за ней дракон. Вон то облако похоже на кусок пирога, который кто-то раздавил ногой. А вот это похоже на… бэтсигнал. Риддлер нахмурился. В городе опять что-то случилось. Нет, это же Готэм, здесь постоянно что-то случается. Но сигнал подают только в случае особенно безобразного поведения одного из особенных жителей. Сегодня ночью кто-то вел себя очень плохо и полиция не нашла иного решения как призвать летучую няньку с остроконечными ушами. Пусть отругает плохого мальчика или девочку, отшлепает и поставит в угол. Оставалось надеяться, что плохой девочкой была не Селина. Чего ему совершенно не хотелось так это отбиваться от Бэтмена вместо того чтобы просто поговорить со старой знакомой. Эдвард никому бы не признался, но сейчас он был не в форме. Уже больше двух недель прошло с того вечера, но его состояние лучше не становилось. Конечно в сравнении с первой парой дней, когда яд покинул его тело окончательно и все до единой мышцы подробно демонстрировали ему в чем именно он был не прав, сейчас он чувствовал себя прекрасно. Даже синяки на шее практически сошли. Но это была только физическая половина. В душе, как и в голове у него творился самый настоящий бардак. Обида, разочарование, ненависть, глухая злоба клокотали внутри и не имея выхода, отравляли его. Первую неделю он вовсе не выходил из своего убежища. Вел себя как жертва домашнего насилия, то плакал, то истерически проклинал ублюдка причинившего ему боль, то жалел себя. Почти все это время провел в постели, не в силах есть, пить, спать, думать ни о чем кроме того как жестоко и отвратительно с ним поступил Крейн. А потом все же начал постепенно успокаиваться и думать. Размышлять о том как восстановит свое честное имя, испачканное, опороченное. Мысли крутились как колесо удачи в дурацком телевизионном шоу. Двадцать секторов в секунду, на каждом только одно слово «месть!» Как отомстить за такую жестокость? Что будет подходящим наказанием? Обычно изобретательный ум Риддлера бездарно пасовал перед этими вопросами, выдавая лишь один ответ. «Убить». Необходимо уничтожить того кто это сделал. Да неоригинально, грубо, грязно, мерзко, отвратительно, он мог назвать ещё пару сотен эпитетов описывающих низость этого поступка, но то что с ним сделал Пугало заслуживало лишь такой кары. И дело было даже не в самом факте насилия над его телом. Крейн должен сдохнуть за то что он сделал с его душой. Ему казалось что в ту ночь из него будто вырвали искру, похитили, вырвали с корнем что-то ценное, составляющее огромную часть личности, собственного я. С насмешкой и наглостью которой можно было только поразиться, украли чувство собственного достоинства, сломали. Один единственный человек, за один вечер сумел разрушить то что Риддлер создавал долгие годы. Разорвать, истоптать ногами и даже не заметить этого. Пугало жил дальше, а он застрял где-то между жизнью и смертью в агонии бесконечного умирания, не имея сил и возможности сделать шаг вперёд или назад. С того вечера он не смог придумать, вспомнить, загадать ни единой загадки. Тень бесшумно скользнула по стене соседнего дома, вспрыгнула на край крыши, где сидел Эдвард. Он повернул голову. Женщина-кошка игриво помахала ему, сверкая острыми когтями. - Привет, котёночек, - улыбнулась она подходя ближе. – Давно ждёшь? Ей невозможно было не любоваться. Хотя Риддлер не относился к клубу фанатов черной скрипучей кожи и латекса, в образе Селины этот излишне публичный эротизм с нотками угрозы смотрелся удивительно органично и, надо было признать, скорее интересно чем пошло. Под стать характеру. - Не очень, - он пожал плечами. – Минут десять. - Извини, задержалась. Наблюдала за тем как Бэтс и Харви выясняют отношения. Вот оно что. Значит Двуликий сегодня получит ремня за плохое поведение. Селина скользнула ближе, села рядом, одарив Эдварда улыбкой. - Судя по тому что ты всё-таки пришла, а не рыдаешь над бездыханным телом, он опять победил, - язвительно произнес он. - Ты что, ревнуешь? – Селина прищурила темные глаза. - Кого? – Эдвард саркастически хмыкнул. – Тебя к нему или его к тебе? Губы Женщины-кошки изогнулись в усмешке. - Может быть нас друг к другу? – протянула она. – Завидуешь, да? Риддлер ощутил себя уязвленным. Чему тут завидовать? Явно нездоровым отношениям между Селиной и психом в костюме летучей мыши? Тому как они то ссорятся, то мирятся, то выясняют отношения? Тому как горят глаза Женщины-кошки всякий раз когда она говорит о нем? Тому как меняется ее голос, опускаясь до басовитого грудного мурлыканья? Тьфу, мерзость. - Не думала сменить псевдоним? – проворчал он. – Мартовская кошка тебе больше пойдет. Селина рассмеялась, толкнула его в плечо. - Я подумаю, - пообещала она и посерьезнела, заметив что Риддлер совсем не настроен шутить. – Что с тобой случилось, котенок? Тебя кто-то обидел? Ее обеспокоенный тон, звучащая в голосе интонация взволнованной мамочки ещё сильнее задела Эдварда. Их отношения с Селиной всегда были такими. Он для нее как младший брат, умный, милый, но нуждающийся в присмотре, опеке. Не мужчина. Она никогда на него не смотрела с этой точки зрения. И если раньше его это устраивало, то сейчас начинало бесить. - Селина, ты можешь достать мне пистолет? – спросил он избегая смотреть ей в лицо. - Пистолет? – растерянно переспросила она. – Зачем тебе? Вот, снова! Опять это унизительное беспокойство в голосе. Если бы на его месте был кто-то другой она просто назвала бы цену или ответила что не занимается подобным. Но не у него. У него она будет выспрашивать подробности, будто он глупый маленький мальчик, неспособный сам разобраться что и зачем ему нужно. - Надо, - отрезал он. - Решил научиться наконец-то пользоваться оружием? – она хитро улыбнулась. – Правильно, одной твоей палочкой много не навоюешь. Она легко ткнула носком высокого сапога его трость. - Твой пупсик Бэтмен так не считает, - огрызнулся он. – Несколько раз мне удавалось неплохо его отделать этой самой палочкой. - Раз в жизни и палка стреляет, - хмыкнула Селина. – Так зачем тебе пистолет? Имей в виду, против Бэтса он абсолютно бесполезен. Эдвард закатил глаза. Ну конечно! Великий и могучий Темный рыцарь, куда уж против него какому-то Риддлеру. О чем разговор. Селина стоит организовать фан-клуб любителей этого психа в шапке с острыми ушками. Тот же Крейн будет первым кто вступит в его ряды. Если он не убьёт его раньше. - Не беспокойся, твоему мистеру кевларовые подштанники ничего не грозит, - он скорчил недовольную мину. – Это для другого человека. Селина расплылась в сладкой улыбке, проигнорировав уничижительный пассаж в сторону ее любимца. Наклонилась к Эдварду поближе, толкнула плечом. Он слегка повернул голову, чтобы взглянуть на нее. Лицо Женщины-кошки буквально лучилось любопытством. - Не для него? – промурлыкала она. – Тогда для кого же? - Знаешь такую пословицу – любопытство сгубило кошку? - Знаю, - протянула Селина. – А ещё знаю такую – у кошки девять жизней. И ещё такую – если не расскажешь другу что ты задумал, то и помощи от него не жди. - Это для Крейна. Селина приподняла тонкую бровь и с сомнением посмотрела на него, будто прикидывая шутит Риддлер или просто сошел с ума. Эдвард отвернулся от нее, разглядывая мириады огоньков, разукрасивших ночной Готэм. Тишина и спокойствие довлели над миром крыш, свежий ветерок доносил лишь прохладу, никакого бензинового смрада и сладковатой вони гниющего мусора. Умиротворение. - Значит Пугало? – задумчиво протянула Селина. – Да уж, с ним в ближнем бою лучше не сталкиваться. Два взмаха косой и прости прощай котенок. Я бы на него без пулемета не пошла. Хотя и с пулеметом тоже. От таких как он лучше держаться на расстоянии пушечного выстрела. Кстати, а что он тебе сделал? Эдвард проигнорировал ее. Пустая болтовня Женщины-кошки всегда казавшаяся ему очаровательной собеседницей, сегодня действовала на нервы. Селина была одной из немногих обитателей подлунного Готэма с которыми он общался. Остальных он либо избегал, либо считал недостаточно интересными чтобы тратить на них свое время. Сейчас он жалел об этом. Стоило завести ещё несколько знакомых среди разного рода швали, живущей по законам звериной стаи. Тогда не пришлось бы выслушивать этот бессмысленный трёп и терпеть бесконечные вопросы. Он не любил отвечать, предпочитал сам задавать задачки, загадывать загадки, спрашивать. А в его нынешней ситуации отвечать не хотелось вдвойне. Во-первых, он не хотел признаваться в том что с ним случилось, а во-вторых, не хотел чтобы его жалели. Жалость унизительна. - Чего молчишь? – Женщина-кошка ткнула его кулаком под ребра. Не сильно, но чувствительно. - Признавайся, чем тебе насолил Пугало? Что он такого сделал что ты спать не можешь как хочешь проделать дырку у него в башке? - Не лезь, Селина, - Эдвард поморщился и слегка отодвинулся от нее. – Это тебя не касается. Она негромко хохотнула, махнула на него рукой. - Бог ты мой, сколько пафоса, котенок! Послушай себя. Осталось только добавить «это касается только нас двоих». Звучишь как отвергнутая любовница. Он что лишил тебя невинности и не перезвонил? Она рассмеялась собственной шутке, задорно, весело, откинулась назад, подставляя лицо свежему ветру. Потом повернулась к Риддлеру, словно ожидая увидеть на его лице хотя бы намек на ехидную ухмылку и веселость с нее будто стёрли мокрой, грязной тряпкой. Лицо Эдварда стало белым как мел, он прожигал ее яростным взглядом, тело напряжено, кулаки сжаты. Его трясло от с трудом сдерживаемой ярости. Селина сглотнула. - Эдди, милый, что с тобой? Он только сейчас осознал что выдал себя. Поспешно отвернулся, втянул голову в плечи. - Эдди, - она осторожно коснулась его плеча. – Ты что, серьезно? Он дернулся, стряхивая ее руку с плеча. Зря вообще попросил ее о помощи, зря начал этот разговор. Не нужно было обращаться хоть к кому-то. Надо было делать все самому. Что-нибудь придумать, он же умеет, может. Он же гениальный злодей. Что с ним творится? Где его хваленая уверенность в себе? - Черт возьми, котенок, я же не знала, - мягко произнесла Селина, приобнимая его за плечи. – Не думала что он это серьезно. Риддлера как будто током прошило насквозь. Она что-то знала? Это что заговор? Бред какой-то. Или всё-таки нет? Он заставил себя успокоиться, сделал глубокий вдох. Обернулся, глядя на нее внимательно, с подозрением. - О чем это ты? Селина выглядела растерянной, обеспокоенной, почти испуганной. Взгляд ее метался от лица Эдварда в темноту и обратно. - Я думала он шутит, - нервно пробормотал она. – Правда, Эдди, мне в голову не могло прийти что он и правда… - Селина, - с нажимом произнес Риддлер. – Будь так добра, объясни, о чем ты, черт возьми, говоришь? Она выглядела такой несчастной, что ему на мгновение даже сделалось ее жалко. Но Эдвард поторопился отогнать от себя эти чувства. Она что-то знает и ему необходимо выяснить что именно. А потом можно будет решать, жалеть ее или проклинать. - Около месяца назад я была у него, - начала Селина. – Он меня штопал после встречи с Айви. Помнишь я тебе рассказывала как она меня отделала за те ядовитые кусты? Он кивнул и она продолжила. - Не то чтобы дело было особенно серьезное, но я надышалась какой-то дряни, спор или вроде того. Меня безостановочно рвало, наизнанку выкручивало. И я пошла к Крейну. Он хоть и псих, но в ядах разбирается не хуже самой Айви. Он вколол мне какую-то дрянь, а потом сказал что необходимо почистить кровь от токсина иначе все может закончиться совсем хреново. Я согласилась. В общем усадил меня на какой-то пыточный стул, поставил капельницу, сказал что сидеть мне часа два, а то и три, даже шевелиться нельзя. Ни тебе журнальчик полистать, ничего. Я думала со скуки помру, но он ничего, не бросил меня наедине с этой штукой. В общем мы сидели, болтали ни о чем. Так, вспоминали всякое, мерились особенно яркими успехами. А потом я предложила ему сыграть в игру. Пошутила ещё, что раз уж у меня по венам течет такой коктейль, то и развлечение самое подходящее. Помню мы в колледже мы часто в нее играли когда напивались. Игра называется «поцеловать-переспать-убить», может слышал про такую? В общем правила просты. Ты называешь имя какого-нибудь известного человека, а остальные говорят что бы с ним сделали из перечисленных вариантов. Обычно это очень весело, особенно если в большой компании. Мы начали со звезд шоу-бизнеса, потом перешли на исторических личностей, а потом и на общих знакомых. Это было весело, дурацкая игра, не более. Голос ее становился все тише пока не превратился в едва слышный шепот. Эдвард внимательно слушавший ее беспокойную исповедь, прищурился. - И что же было дальше? - Да ничего такого. Вернее… ну это было весело и глупо. Перебирали всех подряд. Харли, Джокер, Пингвин, Крок. А потом я назвала тебя и Крейн сказал что не отказался бы… ну в общем, ты понял. Я удивилась, а он ответил что ты такой милый, что в этом нет ничего странного. И рассмеялся. Я решила что он шутит. Я правда не думала что он это всерьез! Она повернулась к Эдварду, вгляделась в его лицо с беспокойством. Риддлер не знал чего она от него ждет. Какими должны быть его эмоции? Возмущение, агрессия, страх, удивление. Он мысленно перебирал их все время пока Селина говорила, но так и не решил на какой следует остановиться. Все они смотрелись натужно. - Если бы я знала что он всерьез, то рассказала бы тебе, честно, - беспокойно сказала Селина. – Ты мне веришь? Он беззлобно усмехнулся. Что бы это изменило? Едва ли он отнёсся к ее словам с должной серьёзностью. Подумал бы что у Пугала дурацкие шутки, назвал бы Селину дурой за такие ребяческие игры. Не заострил бы внимания на такой мелочи как оброненное во время бессмысленной беседы слово. Это сейчас ему стал виден зловещий подтекст небрежного замечания Крейна. Он считал его милым, беззащитным, подходящим объектом на роль подстилки на один раз. Милый мальчик Эдди Нэштон, самая лучшая кандидатура для секса на одну ночь. Можно воспользоваться, вышвырнуть и забыть. Нет уж, этому не бывать. Ублюдок ещё пожалеет что решился посмотреть в его сторону. - Все в порядке, Селина, - он вздохнул. – Ты не могла знать что у него в голове. Да если бы и догадалась, это ничего бы не изменило. - Он сделал тебе больно? – нерешительно спросила она. Эдвард улыбнулся. Она заглядывала ему в лицо с таким неподдельным беспокойством, что сердце его дрогнуло. - Это не важно, - ответил он. – Вопрос не в том что он сделал, а в том как он повел себя. Я многое могу выдержать, но не выношу когда со мной не считаются. Он должен заплатить за свое пренебрежение, за то что считает меня тряпкой о которую можно вытирать ноги. - Эдди, - убеждённо произнесла Селина. - Ты же понимаешь, что это не выход? Крейн слишком опасный человек. Никто не знает что у него на уме. Его все боятся. Эдвард хмыкнул. - Так уж и все? Даже твой обожаемый Бэтмен? Лицо Женщины-кошки осталось таким же серьезным. Она взяла его за руку. - Даже он считает Пугало одним из самых опасных противников с которыми ему приходилось столкнуться. Риддлер хмыкнул. Один из самых опасных противников, да? Интересно, а по какому принципу Бэтмен их оценивает. Может у него есть свой собственный бэттоп злодеев? Хит-парад лучших из худших. Интересно на каком месте находится он сам? Надо будет не забыть, поинтересоваться у Темного Рыцаря при следующей встрече. Селина заметила что он усмехается, но восприняла это неверно. Обхватила его ладонь двумя руками и заговорила с горячностью глубоко убежденного в своем мнении человека. - Оставь его, Эдвард, забудь о нем. Он того не стоит. Рисковать своей жизнью, здоровьем и безопасностью ради мести – глупо! Ты же знаешь, мы все через это прошли, каждый из тех кого я знаю, хоть раз оказывался предан. Но месть ничего не решит, она не сделает тебя счастливым, не подарит тебе покой, не снимет груз сердца и не облегчит страдания. - Зато позволит мне спать спокойно, - ответил он. – Спать зная что тот кто посмел так со мной поступить лежит в шести футах под землёй и черви жрут его тело. Что он не ходит со мной по одним и тем же улицам, не насмехается, не гордится своей жестокостью. Знать, что он никому никогда не расскажет о том что сделал, добавил он про себя. Как обманул, заставил поверить в то что действительно заинтересован в нем, Эдварде, как в личности. Заставил пусть на мгновение ощутить себя ценным, нужным, желанным и так грубо все разрушил. Он никому не расскажет о так как заставил Риддлера послушно выполнять свои извращённые фантазии, как воспользовался им. Крейн должен сдохнуть. И только тогда он будет спать спокойно. - А что если ты не сумеешь его убить, Эдди? Что если он убьёт тебя? Риддлер пожал плечами. Какая разница что будет если его убьют. Ему-то об этом зачем беспокоиться. - Если Пугало меня убьёт, - ответил он. – Все это просто закончится. Мертвому мне будет все равно. Но пока я жив и у меня есть шансы посчитаться с ним. Так ты поможешь мне достать пистолет? Селина внимательно вгляделась в его лицо долгим пронзительным полным боли взглядом. Потом медленно покачала головой. - Прости котенок, но нет. Я не стану помогать тебе убить себя. Можешь попросить меня о чем угодно, но не об этом. - Спасибо за откровенность, Селина. Эдвард высвободил свою ладонь из ее рук, поднялся. Она осталась сидеть, отвернулась будто искренне зачарованная пейзажем, плечи ее мелко подрагивали. - Только не вздумай мне мешать, - предупредил он. – Мы, конечно, неплохо ладим, но церемониться с тобой я не стану. Она не ответила, а ему больше нечего было ей сказать. Он горько сожалел что вообще обратился к Селине, ещё больше жалел что не сумел сдержать при ней эмоции и она обо всем догадалась. И пусть ей далеко до понимания того что на самом деле он испытал в тот вечер, ее жалость ему была не нужна. Как и вдохновенная речь о бессмысленности мести. Уж кому-кому, а Селине Кайл нести подобную чушь было не к лицу. С ее-то прошлым. Эдвард пошел прочь. Подальше от этой крыши, от ветра, переставшего быть свежим и превратившегося в холодный, пробирающий до костей. Подальше от Женщины-кошки, от ее сочувствия и слез, от беспокойства и разочарования. Разочарование. Да, именно его он сейчас испытывал. Оно довлело над ним тяжёлым грузом, обволакивало с головы до ног, тянуло вниз. Он был разочарован. Не поведением или реакцией Селины, не собой, а всем миром в целом. Он ведь знал, догадывался что будет именно так, но надеялся на что-то. Что она поведет себя иначе, пойдет против своей природы, не станет задавать вопросов, поддержит его самоубийственный порыв. Что он сумеет справиться со своими эмоциями, сумеет убедить, переманить на свою сторону. Он ведь даже не пытался переубедить ее. Повел себя как взбалмошный сопляк. Что же с ним творится? Почему так плохо, так больно и мерзко на душе? Селина сказала что Джонатан назвал его милым. Признался в том что желает его заполучить. Что он сделал не так? Почему Крейн изменил свое мнение? Тогда в тот вечер который ему не хотелось вспоминать, к которому мысли возвращались всякий раз стоило ему только на секунду забыться, ему показалось что это желание искренне, настоящее. Что же произошло не так? Эдвард замотал головой. Нет. Он не должен думать об этом. Не пытаться найти причину в себе. Все дело в Пугале. Ему просто хотелось заполучить тело, все остальное его ничуть не волновало. А получив желаемое он попросту пресытился, потерял интерес и прогнал его. Что же касается слов, чего только не скажешь в момент наивысшего наслаждения. Пустой трёп, бессмысленный и не имеющий никакой практической ценности. Просто красивые слова. Которым он поверил как последний дурак. И сам же загнал себя в ловушку. Необходимо перестать думать об этом. Перестать думать вообще. Просто наметить цель и идти к ней. И пусть остальное горит синим пламенем. Пистолет он все же достал. Через Пингвина. Этот коротышка всегда вызывал у Риддлера почти физическое отвращение. Все от старомодного наряда до манер являющихся чем-то средним между добрым дядюшкой-извращенцем и агрессивным мафиозным боссом заставляло его болезненно морщиться всякий раз когда Кобблпот оказывался рядом. Сама мысль обратиться к нему да ещё и с просьбой, пусть и пустяковой, демонстрировало самому Эдварду уровень его отчаяния. И в тот же момент подтверждало всю серьезность намерений. Если желание всадить пулю в лоб Крейна так сильно, что ради этого он готов обратиться за помощью к Пингвину, значит решено. Джонатан Крейн умрет. Или уничтожит самого Эдварда. В любом случае это закончится чьей-то смертью. В отличии от Селины, Кобблпот не стал задавать ему вопросов. Ограничился лишь замечанием что если такой человек как Риддлер решил обзавестись пистолетом, то Готэм становится совсем уж жуткой дырой, после чего назвал цену. Без сомнения завышенную раза в полтора, если не два, но Эдвард и не думал торговаться. Если все пройдет как он задумал, он восстановит свое финансовое положение и даже упрочит его, если же нет, мертвым деньги без надобности. Он выбрал подходящий день. Конец недели, конец старой жизни, пусть слегка театрально, но ему хотелось чтобы все прошло как следует. Долго решал как и что станет делать. В итоге остановился на самом простом и как ему казалось беспроигрышном варианте. Он придет поздним вечером, застанет Крейна в одиночестве, скажет что пришел за своей платой и когда тот предложит ему войти, выстрелит в упор прямо тому в лицо. Эдвард сам поражался своей жестокости. Подобное никогда ему не нравилось. Пошло и безыскусно. Но последние две недели он просто не мог сосредоточиться хоть на чем-то более сложном. Никаких планов, никаких загадок, он забросил все свои проекты и увлечения, став одержимым одной единственной целью – уничтожить Пугало. Всю ночь накануне судьбоносной встречи он проворочался без сна. Оставив бессмысленные попытки заснуть поднялся чуть только рассвело и провел весь день в лихорадочной и пустой деятельности. Пытался отвлечься, но безрезультатно. Хватался за что-то и сразу бросал. Когда начало темнеть он был абсолютно вымотан ожиданием и даже думал все бросить. Но нашел в себе силы сесть, успокоить хоть на миг метущийся разум и собраться с мыслями. Прокрутил в голове простой как пенни план: «прийти, войти в дом, отвлечь внимание, выстрелить», убедился в том, что все ещё хочет закончить эту историю и начал планомерно неторопливо готовиться к выходу. Он хотел чтобы все прошло идеально. Его вид тоже должен был быть идеален. Аккуратная прическа, отглаженный с иголочки костюм, галстук, блестящие туфли, трость, шляпа-котелок. Он должен вызывать восхищение и держать себя гордо и непреклонно. И он будет именно таким. Приближаясь к углу переулка выходящего к дому Пугала, Эдвард ощутил как его колотит от напряжения. Мышцы сводило нервной судорогой, ноги тряслись. Он тихо зарычал от раздражения. Ну уж нет, не сейчас. Уже поздно отступать. Раньше надо было бояться. Он крепко сжал рукоять трости, проверил на месте ли пистолет, глубоко вздохнул и направился к дому. Неподалеку от нужного ему здания был припаркован черный джип. Эдвард бросил взгляд на тонированное лобовое стекло и нахмурился. Если у Крейна гости, ситуация может повернуться совсем не в его пользу. Но может быть машина не имеет отношения к его цели и тогда промедление только все испортит. Необходимо было что-то решать и он предпочел рискнуть. Поднявшись по ступенькам он на мгновение замер перед дверью. Руки тоже начали дрожать. Пока не сильно, но если это не прекратить прямо сейчас, он попросту не сможет выстрелить. Эдвард несколько раз с силой стукнул в дверь набалдашником трости. Все, пути назад нет. Он нажал на ручку и скользнул в обитель своего ненавистного врага. Блеклый рыжий свет освещал холл. Эдвард вошёл и замер на пороге, поняв что очутился в самом центре чужих разборок. Крейн, прямой как палка, стоял на противоположном от входа конце помещения, сложив руки на груди, задрав подбородок и хмуро взирал на трёх парней в черных кожаных куртках с грубо намалеванным изображением пингвина на спинах. Парни взирали на Пугало не менее хмуро, сжимая угрожающих размеров кулаки. Один из них, бритоголовый, стоящий ближе всего к хозяину дома, обернулся через плечо и смерил Риддлера презрительным взглядом. - Лавочка закрыта, - сказал он. – Катись отсюда и побыстрее. Крейн, до того проживавший дыру в переносице бритоголового, тоже повернулся к новоприбывшему и слегка приподнял бровь. Эдвард мысленно выругался. Все с первой секунды пошло не по плану. Парней Пингвина здесь быть не должно. Что они здесь забыли? Глупое совпадение или Кобблпот узнал о его планах и решил помешать Риддлеру? Нет, не похоже. Вид у парней был совсем не дружелюбный. Они пришли не защищать Пугало, скорее уж отметелить его до полусмерти. И что же ему оставалось делать? Отступить и надеяться что он сумеет ещё раз набраться храбрости и сделать новую попытку или импровизировать. Выбор был до примитивного очевиден. Неторопливо, будто находясь в своем собственном доме, а не в холле обители кошмаров, владельца которой он пришел прихлопнуть, Эдвард прошествовал от двери прямо к замершему на месте Пугалу. - Извините, джентльмены, - произнес он самым беспечным тоном на который только был способен. – Но мое дело не терпит отлагательств. Так что, именно вам придется подождать. Подходя он оттеснил в сторону одного из качков поменьше и встал ровно посередине между Крейном и бритоголовым. Повернувшись к парням в коже спиной, Эдвард дружелюбно улыбнулся Крейну. - Надеюсь, вы не забыли, что назначали мне встречу, док? – поинтересовался он. – Конечно я немного опоздал, но сами понимаете, дела, хлопоты. Тяжелая как бетонная плита ладонь опустилась ему на плечо. - Риддлер, тебе совсем жить надоело? – прорычал бритоголовый. Эдвард картинно вздохнул, послал Пугалу извиняющуюся улыбку и стремительно развернулся на каблуках. На излёте движения саданул бритого верзилу набалдашником трости в челюсть. Брызнула кровь, вперемешку со слюной и осколками зубов. Парень заорал от боли, пошатнулся и не удержавшись на ногах рухнул на пол. Его дружки не ожидавшие от хрупкого на вид Эдварда такой стремительности неуверенно топтались на месте. Один из них потянулся к револьверу, торчавшему над поясом штанов, но Эдвард оказался быстрее. Трость упала на пол, когда он выхватил пистолет. - Ведите себя хорошо, ребята,- ласково улыбнулся он. - Иначе вам не поздоровится. Тот из парней что тянулся к оружию торопливо поднял руки. Второй недоверчиво смотрел на Риддлера. - Ты не выстрелишь, - произнес он. – Кишка тонка. Эдвард был зол. Очень зол. Катастрофически зол. Все пошло наперекосяк, не так как он того хотел. И осознание этого факта сделало его до исступления храбрым и агрессивным. - Думаешь не выстрелю? – язвительно поинтересовался он. – Давай проверим? Он перевел ствол на бритоголового, валяющегося на полу в луже крови пополам со слюной и нажал на курок. Грохот выстрела ударил по ушам всех находящихся в помещении. А раздавшийся следом вопль довершил картину. Риддлер рассмеялся. - Надо же! – воскликнул он. – Ты не угадал. И добавил резко посуровев, наводя ствол на сомневающегося. - А теперь забирайте этот кусок дерьма и катитесь откуда пришли. Повторять не буду. Отморозки подхватили раннего и торопливо попятились к выходу. Эдвард следил за ними, ведя стволом за фигурами отступающими спиной вперёд. - Пингвин об этом узнает, - пообещал один из бандитов. – Можешь не сомневаться. - Да, да, очень страшно, - Эдвард махнул пистолетом. – Валите. Дверь за парнями Пингвина захлопнулась и Эдвард опустил пистолет, ощущая как вскипевший в крови адреналин медленно отступает. Руки снова начали дрожать от перенапряжения. Он сам не ожидал что может быть таким. Агрессивным, жестоким, злым. Он был готов убить и не на секунду не сомневался что сделает это. - Очень мило с твоей стороны, Эдвард. Ты спас меня от крупных неприятностей. Бархатистый голос Пугала раздался за его спиной и Риддлер едва не подпрыгнул на месте. Как он мог забыть зачем пришел? Он резко обернулся, поднимая пистолет. - Ошибаешься. Крейн ударил его в предплечье, отталкивая руку с пистолетом. Пуля просвистела мимо, уйдя в стену. Эдвард вскрикнул от боли. Пальцы противника стальным капканом сжали его запястье. Он попытался вырваться, но Крейн заломил ему руку за спину. Пистолет выпал из пальцев Риддлера прямо в подставленную ладонь Пугала. - Ты с подарком, это так мило, - прокомментировал Крейн. – Но не стоило так беспокоиться. На будущее, я предпочитаю оружие ближнего боя. Он продолжал удерживать руку Эдварда в болезненном захвате и тому приходилось очень стараться чтобы не застонать в полный голос. Крейн прижался губами к его уху, ткнул пистолетом под ребра. - Я так рад что ты пришел, - прошептал он. – Ты себе не представляешь как я скучал без тебя. - Отпусти! – рявкнул Риддлер, ощутив как внутри него что-то екнуло при звуках этого ядовитого, змеиного шёпота. - Обязательно, если пообещаешь не делать глупостей. Я, конечно, не люблю пистолеты, но с трёх шагов не промахнусь, можешь мне поверить. Эдвард дернулся и вскрикнул от боли, когда Пугало слегка довернул его кисть. - Я очень скучал по твоему голосу, - промурлыкал он. – Так что, Эдвард, ты будешь умницей или мне сразу сломать тебе руку? - Почему бы тебе просто меня не пристрелить? – вызывающе предложил Риддлер. Крейн тихо рассмеялся ему на ухо, заставляя волну мурашек прокатиться по спине Эдварда. - Это было бы слишком легко не находишь? Пугало легко укусил Эдварда за мочку уха и тот громко охнул от неожиданности. По его телу пробежала искра от места укуса и до паха, где она расцвела томительным жаром. - Скажи что будешь послушным мальчиком и я отпущу тебя, - жарко прошептал Крейн и тихо рассмеялся. – Или может быть ты не хочешь чтобы я отпускал тебя? Риддлер отчаянно замотал головой, стараясь отогнать наваждение. Необходимо было как можно скорее что-то придумать. Дотянуться до трости, выбить у Пугала из рук оружие, оглушить его. И тогда у него будет шанс расквитаться. - Хорошо, - произнес он. – Я буду послушным. - Прекрасно, - прошептал Крейн ему на ухо и провел кончиком языка по краю ушной раковины. По телу Эдварда пробежала новая волна дрожи. Он ощутил как Пугало осторожно поворачивает его лицом к себе, медленно будто в танце вращаясь вокруг своей оси пока Риддлер не оказался зажат между ведущей в глубины дома дверью и телом Крейна. С хищной улыбкой тот выпустил руку пленника из болезненного захвата. Тот тихо вздохнул от облегчения, ощущая как к конечности возвращается чувствительность. - Проходи, - Крейн указал пистолетом на дверь. – Прямо по коридору до лестницы. Риддлер тихо зашипел от ярости. Повернувшись спиной к Пугалу он толкнул дверь и вошёл в уже знакомый слабо освещенный коридор. Гадать что будет дальше было бессмысленно, залезть в голову безумцу Крейну ему не удастся. Оставалось только смириться и выполнять приказы пока не подвернётся возможность изменить ситуацию в свою пользу. Он шел не торопясь, оглядываясь по сторонам, мимо запертых дверей темного дерева тонущих в чернильных тенях, которые лишь углублял блеклый рыжеватый свет. Не слыша шагов за спиной, Эдвард не думал поворачиваться, уверенный, что Крейн скользит за ним бесшумно как призрак, идеально подходящий к обстановке викторианского особняка. Добравшись до лестницы Риддлер остановился глядя на узкие ступени, гадая не удастся ли столкнуть Пугало с верхнего пролета, а если удастся какова вероятность, что в падении тот свернёт себе шею. Лестница выглядела крутой, достаточно старой и внушающей оптимизм. Шансы есть, только бы выдался случай. Он слабо усмехнулся. - О чем задумался, Эдвард? – прошелестел голос прямо у него над ухом. – Думаешь стоит ли попытаться столкнуть меня с лестницы? Эдвард вздрогнул. Как? Неужели мысль так ярко отпечаталась на его лице, что Пугало сумел прочитать ее без малейших усилий? - Не ты первый, об этом задумался, - тихо рассмеялся Крейн. – Не советую. Результат тебе не понравится. Он не сильно ткнул Риддлера пистолетом под ребра, заставив того болезненно поморщиться и приказал холодным голосом. - Иди вперёд. Эдвард медленно принялся подниматься по ступенькам, раздумывая куда его ведут. Лаборатория вряд ли может находиться на втором этаже, кабинет доктора Крейна тоже расположен на первом, как и библиотека. При воспоминании о комнате с камином и книжным шкафом ему сделалось нехорошо. Во всех типичных домах на втором этаже расположены спальни. Но не станет же Пугало тащить его в собственную кровать? Или же… Его замутило. Нет, это не должно повториться. Он не станет снова жертвой домогательств этого чудовища. Это не может снова случиться. И в тот же момент любопытство, рождаемое неизвестностью, подпитанное таинственными нотками в голосе Крейна, разбуженное его близостью, заставляло дрожать внутри него какие-то особенные струны. Дрожать от предвкушения, от возможности заглянуть немного глубже чем удавалось кому бы то ни было. Увидеть святая святых, место где Повелитель Кошмаров Готэма превращается в обычного человека. Увидеть и умереть, потому-что отдаваться на волю Пугала он не станет. Ступени кончились, Риддлер замер на верхней площадке лестницы глядя прямо перед собой в темноту, гадая что скрывается за густым черным покровом и прикидывая не стоит ли все же попытаться толкнуть Крейна? Фантазия быстро нарисовала ему картину как он резко оборачивается, толкает Пугало плечо и тот теряя равновесие летит вниз по лестнице с пронзительным криком, падает, ломает шею. Он даже услышал хруст позвонков, увидел искаженное страданием лицо Джонатана и к собственному удивлению ужаснулся. Он хотел уничтожить его, но не так. Это было бы бесчестно. Риддлер обернулся, боясь что его действия будут восприняты неправильно, отступил на шаг в сторону от пролета лестницы. Крейн с интересом наблюдал за ним с предпоследней ступеньки. Значит до него было всего каких-то десять дюймов. Неловкое или удачно рассчитанное движение и у него был шанс все закончить. Пугало поднялся на площадку, усмехнулся глядя на замершего в нерешительности Эдварда, указал пистолетом в темноту. - Как думаешь, что там? – поинтересовался он. - Я вообще об этом не думаю, - солгал Эдвард, старательно изображая безразличие. – Мне все равно. Темные брови Крейна слегка приподнялись, он перестал усмехаться. Лицо его приняло несколько озадаченное выражение. - Неужели тебе не интересно? А как же тайны, загадки, возможность блеснуть своим умом? Мне казалось для тебя это важно. - Ошибаешься, - резко оборвал его Риддлер. – Мне абсолютно все равно что ты там прячешь, хоть комнату полную мёртвых девиц, хоть ядерную боеголовку. Меня это совершенно не интересует. Ему показалось, что Крейн выглядит разочарованным. Он явно ожидал другого ответа. Возможно, думал что Эдвард поддержит его беспечный тон, начнет выдвигать теории о том что же Пугало прячет в темноте. Откуда ему знать, что с того вечера внутри Риддлера что-то надломилось и страсть задавать вопросы вслух, делиться с кем-то собственными мыслями, растворилась, оставила его, лишив сил. Ему захотелось крикнуть прямо а лицо Крейну «Это ты виноват! Ты меня сломал!», но он сдержался. Признавать собственную слабость, особенно на глазах того кто является причиной его мучений, это слишком. - Жаль. Крейн сделал шаг к нему и Эдвард отшатнулся в темноту. Налетел на какую-то дверь, ударившись спиной о темную поверхность. Зашарил ладонями по гладкому дереву в поисках ручки не в силах отвести взгляд от медленно надвигающейся на него фигуры с оружием в руках. Проклятая ручка будто испарилась. Эдвард чувствовал как колотится его сердце, как страх сжимает горло. И в тот же момент ощутил лёгкий укол внизу живота, расплывающийся сладкой тянущей болью. На миг его охватило желание оказаться зажатым между дверью и тяжёлым телом Пугала, быть обожжённым горячими прикосновениями его рук, потерять себя в глубоком жадном поцелуе. Он взглянул в темные злые глаза Крейна и от ощущения не осталось и следа. Оно испарилось, оставив лишь страх и беспокойство. - У тебя испуганный вид, - произнес Крейн подходя вплотную к нему.– Чего ты боишься, Эдвард? - Я не хочу умирать, - ответил Риддлер. - Никто не хочет, - философски заметил Крейн. - Но это не ответ. Чего ты боишься прямо сейчас? Что он мог ответить? Ощущение которого всего миг назад он пусть мимолётно, но желал, сейчас не на шутку пугало. В прошлый раз все было так же. Слишком близкий контакт, жадные поцелуи, а потом боль и унижение. Допустить повторения этого он просто не мог. Внимательные глаза безумного врача следили за ним, изучали с интересом, любопытством. - Тебя, - ответил он. – Того что ты снова сделаешь мне больно. Что принудишь к очередному кошмарному унижению. - Мне казалось в прошлый раз я сумел убедить тебя что боль и удовольствие идут рука об руку, - мягко протянул Пугало, касаясь дулом пистолета его виска. – У тебя есть склонность к подчинению, мы оба это знаем. Мы оба это ощущали. Щеки Эдварда запылали. Он хотел отвернуться, но Крейн не позволил ему, ткнув дулом в скулу, заставляя держать голову прямо. - Ты меня заставил, - выдавил Эдвард. – Я не хотел. - Иногда первый шаг к принятию самого себя приходится делать в темноте неведения. Я увидел твой потенциал раньше чем ты сам. Такое иногда случается. Нужен только хороший наставник. Я могу подарить тебе незабываемое наслаждение. Тебе стоит только попросить. Его мягкий, убеждающий тон плохо вязался с холодной сталью продолжавшей ласково тереться о щеку Риддлера. Но в этой агрессивной демонстрации силы пополам с тихими, уговорами было что-то беспокоящее, возбуждающее интерес и желание узнать что будет дальше. Эдварда разрывало на части от двойственности собственных ощущений. Жажда поддаться, потянуться губами к Крейну, позволить тому сделать с собой все что только заблагорассудится, отдаться этому тихому голосу, сильным рукам, кричать от боли, задыхаться, вспыхнуть в яростном огне страсти. Но воспоминание о том что он пережил в прошлый раз, том как поступил с ним Пугало после, презрение к себе, стыд и ненависть никуда не делись. Они жгли его изнутри, отравляли сердце и душу. Ещё раз пройти через это, да ещё по доброй воле? Уж лучше умереть. И все же, он чувствовал как дрожит. Что бы там не думал его разум, тело явно поддавалось на уговоры. Необходимо было решать сейчас или никогда. Он слегка наклонился к Пугалу, отметив про себя самодовольную улыбку, скользнувшую по тонким губам, замер на мгновение, собираясь с мыслями, задерживая дыхание будто перед прыжком в ледяную воду. Нервно облизал пересохшие губы. Крейн подался к нему, но только немного, заставляя его самого сделать последний шаг. Их лица почти касались друг друга, Эдвард ощутил горячее дыхание на своей коже и понял что тянуть больше не сможет. - Я тебя ненавижу! - рявкнул он в лицо Пугала. Тот вздрогнул, растерялся на мгновение достаточное для того чтобы Риддлер что было сил толкнул его в грудь. Молясь о том чтобы Крейн потерял равновесие, дал ему секунду времени, Эдвард нырнул в сторону, вниз, бросился к лестнице. Он вскочил на первую ступеньку, когда Крейн схватил его за пояс. От удара по затылку в голове будто взорвалась бомба. Яркая алая вспышка осветила на миг лестницу и погасла, оставляя его одного в абсолютной непроглядной тьме. Сознание возвращалось рывками, сопровождаемое пульсирующей болью в голове и лёгким запахом сушёной лаванды. Приятный горьковатый запах цветов окутывал его мягким облаком. Эдвард открыл глаза. Комната была ему незнакома. Стены обитые деревянными панелями, темный паркет, практически никакой мебели. Он видел дверь из-под которой пробивалась полоска слабого оранжевого света, сквозь стрельчатое окно в комнату стеснительно заглядывала неполная, словно обкусанная с одного бока луна. Он лежал на кровати, большой, на вид довольно старой с толстыми резными столбиками по углам. Первая же попытка пошевелиться доказала что столбики имеют вполне утилитарное применение. На них очень удобно фиксировать руки и ноги случайных гостей. Эдвард повернул голову и тихо застонал. Его одежда аккуратно сложенной стопкой лежала на небольшом комоде с резными ножками. А рядом с ней покоились его трость и пистолет. Крейн! Мысль о том что Пугало притащил его сюда, раздел и оставил привязав к кровати как какую-то сексуальную игрушку, разбудила внутри Риддлера целую палитру эмоций, которые он поторопился высвободить в нескольких ёмких и нецензурных выражениях. Помогло, но не сильно. Он задёргался, забился в путах, силясь вырваться, но кожаные ремни, которыми его конечности были притянуты к столбам и не думали рваться. Он тихо взвыл от бессильной злобы Пусть Крейн только явится, он ему горло зубами перегрызает. И плевать что ему для этого придется сделать. Дверь тихо скрипнула. Эдвард замер, прожигая замершую на пороге темную фигуру яростным взглядом. - Ты быстро пришел в себя, - заметил Крейн. – Как голова? Сильно болит? - Отпусти меня, ублюдок! Вышло не слишком оригинально, но голова раскалывалась, а положение было до смешного проигрышным. Держаться от того чтобы не завыть в голос ему удалось только за счёт злости. - Я сожалею что ударил тебя, - произнес Пугало прикрывая дверь. – Но у меня не было выбора. Если бы ты начал вырываться, то мог бы упасть и покалечиться куда сильнее. Он подошёл к кровати, разглядывая Эдварда. Тот следил за ним, пытаясь рассмотреть хоть какое-то выражение на скрытом в тенях лице. - Что же до твоего нынешнего положения, - продолжал Крейн. – Я позволил себе предположить, что придя в сознание ты не захочешь меня слушать по собственной воле. А в таком положении у тебя не остаётся выбора. Мне нужно чтобы ты меня выслушал. - А голый я потому-что тебе простыни пачкать не хотелось? – процедил Риддлер. - Скорее потому-что жаль было мять твой костюм. Ну и я не смог отказать себе в удовольствии лишний раз взглянуть на тебя без одежды. У тебя красивое тело. Ему показалось, что Пугало улыбается, но утверждать наверняка он бы не стал. Взгляд Крейна скользил по его телу, пусть и прикрытому лёгким покрывалом, но отчётливо очерченному и от того как беззастенчиво его разглядывали, Эдвард начал краснеть. Чувствуя как горят щеки и лоб, он отвернулся, уставился на луну торчащую в окне словно любопытное лицо. - Не нужно стесняться, - ласково произнес Крейн. – Хотя смущённый вид тебе чрезвычайно идёт. Он осторожно потянул край покрывала, приоткрыв грудь и обтянутые кожей ребра Эдварда. Провел кончиками пальцев по натянутой коже. Риддлер дернулся, пытаясь увернуться. - Ты хотел что-то там сказать, - пробормотал он. – Или это все враньё, как в прошлый раз? Зубы заговариваешь? Ждёшь пока очередная дрянь подействует? Пугало вздохнул, как ему показалось немного печально, убрал руку. - Прости, - ответил он сухо. – Я отвлекся. И набросил покрывало обратно, словно захлопнув крышку шкатулки в которой хранил что-то ценное. С сожалением, но без особого трепета. Отошёл на шаг, прислонившись спиной к стене, сложил руки на груди. - Я не хотел чтобы все так получилось, - заметил он. – Не думал, что все зайдет так далеко. - А кто в этом виноват? – тихо и зло прорычал Риддлер. - О, первая загадка за вечер, - Пугало улыбнулся. – Я ломал над ней голову две недели. Давай попробуем решить ее вместе. Риддлер тихо заворчал, дернулся раз другой, убеждаясь в очередной раз что ремни не поддаются, прежде чем ответить. - Я не играть с тобой пришел, а убить тебя. Ты во всем виноват! Ты меня отравил и изнасиловал! Улыбка Крейна погасла, тонкие губы вытянулись в линию. Он втянул носом воздух, медленно выдохнул. - Это твой вариант ответа, - глухо произнес он. – У меня же есть другой. Риддлер обжог его взглядом. В его голове творился бардак. Мысли прыгали, бесновались, стремясь вырваться наружу. Быть высказанными, прозвучать, наконец перестать разрывать его изнутри. Он постоянно думал о причинах и следствии. Две недели убивался, пытаясь понять почему Пугало так поступил. Но сейчас вместо того чтобы заткнуться и выслушать пусть глупое, бессмысленное, но хоть какое-то объяснение, которым тот прикрывает свой отвратительный поступок, он зашелся в настоящем припадке. Закричал, чувствуя как сдавливает горло, как закипают на глазах слезы. - Давай, скажи что это я виноват! Что у меня слишком соблазнительная задница и ты сдержаться не мог! Бедный, несчастный, пожалейте маленького Джонни! Он не хотел никого мучать и принуждать, его таким сделало общество! Чего молчишь, мразь?! Сказать нечего?! Ты виноват! Ты сделал мне больно! Ты! Ты! Ты! Его трясло, ладони сжались в кулаки сами собой, он метался до боли натягивая ремни, крича и плача от ненависти к себе, к Крейну, к несправедливости мира. Он хотел чтобы его уважали, ценили, восхищались им. А вместо этого опять попался в плен Пугала и теперь у него уж точно нет шансов выбраться отсюда живым. - Я не хотел. Это вышло случайно. - Случайно? – Эдвард замер, не веря своим ушам. – Ты слышишь что несёшь? Ты случайно меня накачал? Случайно отымел как последнюю шлюху? А потом случайно вышвырнул на улицу? - Я не знаю что на меня нашло, - тихо произнес Крейн и голос его дрогнул. - Пожалуйста, послушай меня. Эдвард кипел от злости. Внутри него бурлил вулкан, ядовитый, полный ненависти и презрения. Но то каким голосом Пугало произнес последние слова заставило его на миг усомниться в себе. Голос Джонатана звучал тихо, печально, словно каждое слово давалось ему с огромным трудом. Как будто он готов был разрыдаться от боли и страха не меньше чем сам Риддлер. - В тот вечер я будто впервые увидел тебя так близко. До этого мы ведь практически не разговаривали. Ты обращался ко мне всего пару раз и то только потому, что не мог поступить иначе. Тебе нужен был врач, а не человек. А в тот раз ты пришел ко мне сам, по собственной воле. Мне показалась забавной идея слегка сбить с тебя спесь, чуть напугать. Я не собирался ничего делать. Но когда ты налетел на меня в темноте, я ощутил как ты дрожишь и понял что не выпущу тебя. Это было ужасно, отвратительно с моей стороны, но я ничего не мог с собой поделать. Ты оказался даже лучше чем я мог себе представить. Гордость и смирение мешаются в тебе, создают такой соблазнительный коктейль, что у меня всякий раз голова идёт кругом. Он замолчал, будто мысленно вернулся к тому вечеру. Эдвард чувствовал что оправдания Пугала, пусть и идущие от чистого сердца, не слишком задевают его. Все это звучало как завуалированные обвинения. «Ты так хорош, что я не сумел удержать свой член в штанах». - Ты думаешь мне это приятно? – произнес он. – Думаешь я стану тебя жалеть? - Нет, не думаю, - Крейн покачал головой. – Просто дослушай меня. Это все о чем я прошу. - А это что ещё ее всё? – ядовито протянул Риддлер. - Ещё немного, - пообещал Крейн и продолжил. – Я прекрасно сознавал что после случившегося нам предстоит долгий разговор. Когда все закончилось, я хотел привести тебя в чувство, объясниться, но меня отвлек телефонный звонок. В тот вечер у меня должна была быть назначена встреча. Одно малоприятное, но выгодное дельце с Пингвином. Я совсем забыл об этом и когда вспомнил, запаниковал. Кобблпот относится к тем тварям, что обожают знать все и про всех, а потом пользоваться этим, чтобы заставлять людей танцевать под их дудку. И если бы он узнал о том что я испытываю к тебе, если бы увидел что ты был со мной, то все обернулось бы совсем не в нашу пользу. Я подумал, что лучший способ защитить тебя от всей этой грязи, это прогнать. Понимал что тем самым убиваю собственный шанс на счастье, но мной владел страх. Забавно, не правда ли? Пугало которое боится. Он криво усмехнулся. Эдвард непонимающе смотрел на него. Это что, шутка? Дурацкий розыгрыш, попытка оказать давление? Что он несёт? Причем тут Пингвин, какие-то дела между ним и Крейном. - Ты же не надеешься что я поверю в эту чушь? – произнес он вслух. - Я уже ни на что не надеюсь, - ответил Пугало. – Всего-лишь хочу чтобы ты знал. Твоя догадка была правильной. Это я во всём виноват, только решение немного другое. Не из за склонности к садизму и любви причинять боль другим. А из глупости и неумения держать свои желания и страхи под контролем. Уже позже я понял что мог просто отнести тебя в комнату, дождаться когда Кобблпот уберется и объясниться с тобой. Сказать как я отношусь к тебе на самом деле. Возможно тогда бы ты меня услышал. Сейчас же, вряд ли. Ты мне просто не поверишь. Риддлер нахмурился. - Когда я уходил, ты меня окликнул. Что ты хотел сказать тогда на самом деле? Не чушь про стирающий воспоминания газ, а что? - Сам не знаю, - Крейн пожал плечами. – Много всего. Попросить тебя быть осторожнее, беречь себя. Попросить прощения. Сказать что мне было очень хорошо с тобой. Попросить остаться. - Но не стал. - Я не смог заставить себя произнести это вслух. Прости. Риддлер с удивлением наблюдал как Пугало опустив голову тяжело вздыхает. Ненависть, бурлившая внутри него схлынула оставив Эдварда странно глухим и невосприимчивым к чужим, да и собственным эмоциям. Зато желание задавать вопросы подняло голову и торопливо, жадно огляделось. Настало его время. - А парни Пингвина сегодня вечером, что им здесь было нужно? - В прошлый раз мы с Кобблпотом не смогли договориться. Я был рассеян, думал не о деле, а о том что похоже собственными руками уничтожил все то хорошее что могло бы быть в моей жизни. Пингвин понял что я не слушаю, похоже его это задело. Он заявил что я за это отвечу и в следующий раз мы будем говорить по другому. Подозреваю, что эти ребята пришли чтобы проводить меня к нему, хочу я того или нет. Ты пришел во время, чтобы спасти меня. Они явно удивились увидев у тебя в руках пистолет. Эдвард хмыкнул. - Они ещё больше удивились бы, если бы узнали кто мне его дал, - заметил он и поймав недоумевающий взгляд Джонатана добавил. – Я купил его у Пингвина. Собирался пристрелить тебя как бешеную собаку. Пугало не усмехнулся, посмотрел на него долгим внимательным взглядом. Потом кивнул. - Этого следовало ожидать, - заметил он. – Сейчас я тебя освобожу. И можешь делать что хочешь. Риддлер недоверчиво на него покосился. Это христианское смирение в голосе Крейна ему совсем не нравилось. - Откуда мне знать что ты ничего не сделал с пистолетом? – недоверчиво произнес он. – Может ты что-то сломал и при попытке выстрелить он взорвется у меня в руках. Крейн подошёл к нему, мягко улыбнулся, но глаза его остались пустыми и печальными, словно жизнь покинула их. Он взялся за один из ремней, принялся развязывать узел. - Я ничего не делал с твоим пистолетом, - произнес он. – Не на столько я в них разбираюсь, чтобы что-то там ломать. Риддлер наблюдал за тем как Пугало отвязывает его руку чувствуя как внутри сознания борются два абсолютно противоположных желания. Первое, то что не давало ему покоя две недели, вопило, требуя как можно скорее схватить пистолет и разрядить обойму прямо в лицо Крейну. Избавиться от мучителя, от воспоминаний о перенесенных страданиях и боли, убить и забыть навсегда. Второе, чуть менее громкое, куда более сосредоточенное на нем самом и его нынешних чувствах и ощущениях призывало задать ещё один вопрос. И уже в зависимости от ответа бежать прочь или позволить случиться тому о чем он думал и в тот же момент не желал сознаваться даже себе. В горле пересохло, ему не сразу удалось выдавить из себя слова. - То что ты тогда говорил, - произнес он, удивляясь как взволнованно и хрипло звучит его голос. – Это было под действием момента? Просто красивые слова, не так ли? Крейн замер, пальцы его касавшиеся запястья Эдварда слегка подрагивали. Он ответил далеко не сразу, долго собирался с мыслями прежде чем позволил себе взглянуть в глаза пленнику. - Все что я тебе говорил и продолжаю говорить, идёт от сердца. Я ни разу тебе не солгал, Эдвард. Петля стягивающая его запястье ослабла. Риддлер мгновенно ухватил Пугало за галстук, притянул его голову к своему лицу. Крейн словно окаменел и не думал сопротивляться. - Ты сам-то помнишь что ты тогда говорил? – ядовито прошипел Эдвард. Пугало кивнул. Риддлер усмехнулся, обернул галстук вокруг ладони и потянул ближе не сводя взгляда с лица Крейна. - Повтори. В глубине прозрачных голубых глаз вспыхнул уже знакомый ему огонек. Тонкие губы слабо дернулись изображая усмешку. Пугало упёрся ладонью в подушку рядом с головой Эдварда. - Я хочу чтобы ты был моим, - медленно, угрожающе произнес он. – Моим и больше ничьим. Мне проще убить тебя чем представить что ты не будешь принадлежать мне. По телу Риддлера прокатилась какая мощная волна возбуждения, словно его ударило током. От этого взгляда, пронзительного, холодного как лёд и обжигающего как пламя, от тихого бархатного голоса, от ощущения силы и желания направленного на него одного. Он тихо охнул пораженный собственной реакцией и волной ощущений, накрывших его с головой. Потянул Джонатана за галстук ниже к себе. Зажмурился когда горячие губы коснулись его губ. Застонал когда тяжёлое тело навалилось на него сверху. Поцелуи Пугала болезненные и невыносимо сладкие уносили его далеко от земли. Дыхания не хватало, голова кружилась. Эдварду стало казаться, что он умрет прямо сейчас. И он не отказался бы от этого. Но поцелуй распался равно в тот момент когда он уже начал уходить в темноту. Крейн отодвинулся от него, позволяя вдохнуть полной грудью, снял галстук, расстегнул пуговицы на жилете. Риддлер наблюдал за ним одновременно пытаясь восстановить дыхание и раздумывая стоит ли настаивать на том чтобы Джонатан его до конца освободил. - Не хочешь меня развязать? – поинтересовался он. Крейн усмехнулся и покачал головой. - Не хочу, - ответил он. – Мне и так нравится. Но если ты меня как следует попросишь, я могу пойти тебе на уступки. Щеки Риддлера снова предательски запунцовели. Он сглотнул. - Пожалуйста, Джонатан. Развяжи меня. Крейн рассмеялся негромко, самодовольно. Поднялся с кровати, снял жилет и аккуратно сложил его. Эдвард следил за ним с любопытством и лёгким страхом. Он ещё не видел его без одежды и эта демонстративная неторопливость Пугала заставляла его дрожать от предвкушения. - Неплохо для первого раза, - протянул Крейн, расстегивая рубашку. - Так уж и быть, я тебя развяжу, но с двумя условиями. Эдвард вскинул брови. Что ещё за условия? Опять какие-то игры разума? Он же уже показал что готов простить Крейна. Что ему ещё нужно? - Во-первых, пока я буду тебя освобождать, ты не должен шевелиться, - промурлыкал Пугало, складывая рубашку и жилет на комод. – А во-вторых, я надену на тебя вот это. Эдвард услышал как скрипнул открывающийся ящик, звякнула цепь. Крейн достал из комода уже знакомый ему ошейник. - Он тебе слишком идёт, - объяснил Пугало. – Я хочу чтобы ты принял его. К собственному удивлению Риддлер не ощутил страха. Воспоминание о жёсткой кожаной полоске, врезающейся в шею, о тихом звоне металлической цепи, оказались скорее приятными чем пугающими. Согласиться на это, означало признать собственное желание подчиниться этому человеку. Позволить ему решать как и отчего будет зависеть его удовольствие в эту ночь и в последующие тоже. Он слегка смутился от того как поспешно кивнул. Стараясь не думать что подумает о нем Джонатан. Тихий смешок прозвучал в тишине доказательством одобрения. Джонатан сдёрнул с него покрывало, тихо хмыкнул, заметив как сильно возбудился его теперь уже добровольный пленник. Провел пальцами по животу Эдварда, заставив того тихо вздохнуть, накрыл ладонью возбуждённый член. Риддлер охнул, зажмурился, словно от боли, когда тонкие пальцы ласково погладили его разгоряченную плоть. - Ты действительно очень красивый, - прошептал ему Крейн. – А теперь лежи смирно. Эдварда колотила мелкая дрожь. Он закусил губу, старательно избегая открывать глаза, чувствуя как горячие пальцы ласкают его член и в тот же момент ослабляют удерживающие его ремни. Он старался сосредоточиться на чем угодно, не думать о том как невыносимо приятны эти неторопливые движения, как внутри нарастает горячая волна, заставляющая его неосознанно толкаться навстречу ласкающей руке. Не имея возможности пошевелиться он тихо застонал, в надежде что мучительная пытка прекратиться. - В чем дело, - промурлыкал Пугало. - Что-то не так? -Я больше не могу, - простонал Эдвард. – Хватит. - Не можешь? О нет, мой милый, ты недооцениваешь себя. Он медленно высвободил одну его ногу из петли. Провел горячей ладонью от свода стопы по голени до колена, по внутренней стороне бедра, наклонился и поцеловал тонкую кожу, прежде чем не сильно, но чувствительно укусить. Эдвард вскрикнул, дернулся всем телом. - Тише, - Джонатан легко нажал ему на живот. – Не шевелись иначе я не стану тебя отвязывать. Риддлер послушно замер, кусая губы и тихо постанывая пока язык, губы и руки Крейна ласкали его бедра, к радости или разочарованию игнорируя подрагивающий от возбуждения член. - Ты очень послушный мальчик, - прошептал Крейн, отвязывая его вторую ногу. – Разведи ноги в стороны и согни в коленях. Дрожа от возбуждения и чувствуя как лицо пылает от стыда Эдвард подчинился приказу. Он чувствовал как Джонатан разглядывает его, казалось ощущал прикосновение его взгляда, обжигающее не меньше чем поцелуи. - Великолепный вид, - прошептал Крейн, поглаживая его широко разведённые ноги. – Но чего-то не хватает. Посмотри на меня. Медленно с огромным трудом Эдвард открыл глаза, чувствуя как лицо горит, а губы, искусанные в кровь саднят до боли. Пугало нависал над ним, улыбаясь с таким самодовольным видом, что по спине бежали мурашки. Поймав взгляд Эдварда он улыбнулся ещё шире, провел ладонью по его обнажённому бедру, слегка царапая ногтями тонкую кожу. - Ты и святого соблазнишь, - усмехнулся он. Эдвард слабо улыбнулся в ответ. Джонатан обошел вокруг кровати, освободил его руку из петли и провел кончиками пальцев по лицу от скулы до искусанных губ. - Сядь, - приказал он. И едва Эдвард подчинился как на шее его защелкнулся ошейник. Грубая кожа обхватила горло, цепь звякнула натягиваясь. Джонатан потянул его к себе и жадно поцеловал, кусая и без того саднящие губы, толкаясь языком глубже, яростнее, словно пытаясь вложить в поцелуй всю злость и страх которые ему пришлось пережить за последние две недели. До боли страстный, словно выпивающий душу этот поцелуй показался Эдварду самым сладким из всех. Он застонал от желания, прижался всем телом к Джонатану, обхватил его руками за шею, дрожа и не в силах остановиться. Голова у него кружилась, воздуха давно перестало хватать, но разжать объятия он был не готов пока Крейн слегка не толкнул его. - Какой же ты жадный, - усмехнулся он. – Это просто ужасно. Эдвард облизал губы с абсолютно невинной улыбкой. - Тебе это не нравится? – спросил он. Крейн тихо зарычал от возбуждения и дёрнул цепь, заставив Риддлера податься вперёд. - Ещё как нравится. Повернись ко мне спиной и замри. Его голос меняющийся от жаркого шёпота до ледяного командного тона заставлял Эдварда трепетать. Он медленно развернулся, встал на колени на край кровати подрагивая всем телом в ожидании продолжения. За его спиной раздалось негромкое звяканье ремня, шорох с которым Джонатан избавлялся от остатков одежды. Ожидание тянулось мучительно долго. Ему хотелось повернуть голову, посмотреть на Крейна. Он осторожно пошевелился. - Разве я разрешал тебе поворачиваться? – прошипел Джонатан. - Нет, - Эдвард торопливо отвернулся. - Знаешь, - задумчиво протянул Крейн. – Я не хочу чтобы ты превращался в послушную куклу, но кое-что тебе необходимо усвоить. Ты должен меня слушаться, иначе будешь наказан. Ты меня понял? - Да, - Эдвард торопливо кивнул. - Я приказал тебе замереть, - продолжал Крейн бархатным шепотом. – Ты не послушался. Придется тебя наказать. Стой смирно. На первый раз я не буду бить в полную силу. Ему было страшно и в тот же момент он чувствовал себя в безопасности. Джонатан не причинит ему вреда. В этом Эдвард был уверен. Свист с которым ремень вспорол тишину комнаты показался ему оглушительным. Удар обрушился на спину Риддлера, обжег кожу вырвал из горла пронзительный вскрик. Секунду или две он пытался вспомнить как дышать, ловил ртом воздух, прежде чем второй удар выбил его с новым криком из лёгких. Третий удар настиг его на вдохе и Эдвард едва не захлебнулся воздухом. Его колотило, спина пылала, словно к ней приложили раскаленный прут. - Запомни это ощущение, - мягко произнес Крейн за его спиной. – Если будешь себя плохо вести, я буду тебя наказывать. Понял меня? Эдвард кивнул. - Голосом, пожалуйста. - Да, я понял, - прошептал он. Наградой ему был жаркий вздох и горячее тело прижалось к нему, обжигая саднящую кожу. Он ощутил давление возбужденного члена, прижатого у его ягодицам, жадные касания рук к своему телу. Услышал тихий шепот у самого уха. - Ты мой, только мой. Слышишь меня? Никому тебя не отдам. И от этого шёпота он задрожал сильнее чем от любой самой нежной ласки. Джонатан легко нажал ему на плечи, заставляя опуститься на четвереньки, погладил округлые ягодицы, вызвав у Эдварда беспокойный вздох. Склонился к нему и коснулся языком тугой дырочки. Эдвард вскрикнул, дернулся в сторону. - Нет! – воскликнул он жалобно. – Не надо! Крейн легонько дёрнул за поводок, возвращая его в положение, шлёпнул по ягодице. - Забудь это слово, - посоветовал он. – Оно тебе больше не пригодится. Риддлер зажмурился, кусая губы, сгорая от стыда и страха. Ощущение неправильности, ненормальности происходящего ушедшее как ему казалось почти навсегда вернулось с новой силой. Он не был готов к тому что кто-то будет ласкать его там, тем более так. Но ощущение жадного горячего языка и тонких пальцев растягивающих его изнутри, проникающих, дразнящих, не давали сосредоточиться на мыслях. Он чувствовал только то как жар скапливающийся внутри него набирает силу. Сознавал что его дырочку ласкает языком самый страшный маньяк Готэма и внезапно ощутил невероятное возбуждение. Он застонал подаваясь навстречу ласке и услышал тихий смех. Тонкие пальцы Крейна проникали в него. Сначала один, потом к нему добавился второй. Медленно, осторожно они скользили внутри, лаская, растягивая его заставляя подаваться назад неосознанно насаживаться, позволяя проникать в себя все глубже. Он тихо постанывал когда они задевали внутри особенно чувствительную точку, мечтая чтобы его заполнило до конца жаркое тепло. - Ты так сладко стонешь, - прошептал ему Джонатан. – Я больше не могу сдерживаться. Он осторожно убрал пальцы и Эдварда на миг накрыло ощущением абсолютной пустоты, которую необходимо было заполнить и он беспокойно подался назад. Что-то горячее, влажное толкнулось меж его ягодиц, скользнуло по влажной от слюны дырочке. Он ощутил давление и тихо всхлипнул, ожидая боли. Но член лишь скользнул мимо, потерся о него и снова исчез. Эдвард разочарованно застонал. - Что такое? – прошипел ему на ухо Джонатан. – Ты чего-то хочешь? Скажи мне. Риддлер едва не плакал от возбуждения. Дышать было мучительно тяжело, тело дрожало и требовало немедленно, прямо сейчас закончить мучения. Но как тяжело произнести вслух то что крутиться в голове. Признать что больше всего на свете ты хочешь ощутить как в тебя войдёт другой мужчина. До боли до крика хочешь его. - Возьми, - прошептал он едва слышно. – Пожалуйста. Член Крейна ещё раз легко толкнулся меж его ягодиц. - Что ты там шепчешь, - промурлыкал он. – Я не слышу. Повтори. - Пожалуйста, - Эдвард всхлипнул. – Пожалуйста. Возьми меня. Тихое рычание заставило его задрожать всем телом. Джонатан медленно осторожно вошёл в подготовленную дырочку, заставив Эдварда протяжно застонать от невыносимого желанного ощущения наполненности. Внутри него пульсировал жар. Джонатан начал двигаться неторопливо, размеренно с каждым толчком заставляя его тихо стонать на выдохе и всхлипывать от страха каждый раз когда член практически покидал его тело. Скорость постепенно увеличивалась, заставляя Эдварда стонать все громче. Он вцепился пальцами в пахнущие лавандой простыни, стараясь хоть немного удержать сбивающееся дыхание, вслушиваясь в тихие вздохи с которыми Джонатан доказывал ему свою привязанность. Все быстрее и яростнее так что каждый вдох превращался в резкий отрывистый стон. Ошейник врезался ему в шею, резким рывком Крейн заставил его запрокинуть голову назад, выгнуться всем телом. Горячие руки обхватили его грудь, потянули назад, вверх. Эдвард откинулся подставляя лицо, шею поцелуям Джонатана, застонал громче, почти срываясь на крик когда тот укусил его. - Кричи, - жарко шептал ему на ухо Крейн. – Да, я хочу слышать как ты кричишь. Его губы обжигали кожу Эдварда казалось что они ласкают его сразу в нескольких местах. Не успевал догореть один огненный поцелуй, как второй уже вспыхивал с удвоенной силой. Сладкий туман окутывал его сознание, мягко и ласково погружая в бескрайнее, бесконечное возбуждение. Его тело перестало хоть что-то весить и парило в объятиях Джонатана. И вдруг все прекратилось. Его будто вырвали из сладостного экстаза и швырнули на землю. Он протестующе вскрикнул, когда Джонатан оставил его тело. Цепь мгновенно натянулась. - В чем дело? – поинтересовался Крейн. – Хочешь возразить? Эдвард торопливо потряс головой и Крейн усмехнулся ему. - Ты можешь быть очень покладистым, когда хочешь. Ложись на спину. Риддлер опустился на простыни, чувствуя как саднят полосы, оставшиеся на спине от ремня. Джонатан навис над ним, развел стеснительно сдвинутые ноги, разглядывая его словно свою собственность. Облизал губы. - Смотри на меня, - произнес он. Дрожащий от перевозбуждения Эдвард не сводил взгляда с лица Крейна пока тот медленно, словно специально входил в него. Тихий вздох вырвавшийся у него отозвался в теле Риддлера дрожью. Голубые глаза смотрели на него неотрывно, гипнотизируя, подавляя волю. Казалось кроме этих глаз бездонных, холодных, жадных не существует ничего. В них он видел свое отражение и адское пламя пожирающее его. Его пальцы вцепились в простыни комкали ткань в попытках разорвать ее. Внутри него все плавилось и горело, наполняя тело тяжестью и лёгкостью одновременно. Он крепко обхватил Джонатана ногами, словно желая вобрать его в себя целиком. Чувствуя как его охватывает огонь, тело пронизывают удары тока, мышцы сокращаются каменеют. Дыхание его стало рваным, сил чтобы сделать полный вдох не оставалось. - Только попроси, - прошептал ему Джонатан. – И я позволю тебе кончить. Эдвард не мог вымолвить ни слова. Его тело перестало ему подчиняться. Он застонал, задыхаясь, замотал головой не в силах справиться с пожирающим его жаром желания. - Пожалуйста. На большее он был не способен. Джонатан взял его за подбородок, повернул лицом к себе. Глаза его сверкнули ледяным пламенем. - Чего ты хочешь? Проси! И Эдвард закричал, почти рыдая от невыносимого разрывающего на части желания, заскулил, захлебываясь слезами и воздухом. - Пожалуйста! Дай мне кончить! Пожалуйста, Джонатан! Рычание полное звериной похоти переходящее в яростный рев оглушило его. Пылающие губы опалили его рот, язык толкнулся меж зубов, проникая внутрь одновременно с резкими болезненно грубыми движениями которыми Джонатан входил в него. Он закричал, выгибаясь навстречу этой силе, впился ногтями в спину Крейна, царапая что было сил. Все его тело содрогалось от разрывающей его страсти, выплескивавшейся наружу мощными толчками. Через несколько мгновений он обмяк в объятиях Джонатана, все ещё вздрагивая всем телом, обессиленный и умиротворённый. Крейн осторожно опустил его на простыни, протянул руку, чтобы расстегнуть ошейник. Дрожащие пальцы Эдварда перехватили его запястье. - Не надо, оставь так. Можешь меня просто обнять? - Знаешь, это не лучшая идея, - неуверенно протянул тот. – Мне стоит сначала сходить в душ. - Простыни все равно придется менять, - Эдвард слабо улыбнулся. – Две минуты ничего не изменят. Да и потом, душ необходим не только тебе. Джонатан тихо хмыкнул, лег рядом, крепко прижав Эдварда к себе. Тот умиротворенно вздохнул и закрыл глаза. - Знаешь, - пробормотал он. – Мне сейчас пришла в голову одна дурацкая загадка. Чтобы его построить порой необходимы годы. Чтобы разрушить достаточно одного необдуманного слова. Что это? Крейн несколько мгновений раздумывал прежде чем ответить. - У этой загадки может быть много ответов. Счастье, мировоззрение, отношение к чему бы то ни было. - Зануда, - Эдвард тихо хмыкнул. - В данный момент у нее только один ответ. Доверие. Он услышал тихий бархатистый смех и довольно вздохнул. Пусть загадка не идеальная, зато пришлась чертовски к месту.