консонанс

курапика плотнее запахнул плащ и поежился — северный ветер так и норовил забраться под одежду, оседал на коже липким ощущением холода. пальцы рук давно окоченели, ноги промокли насквозь, пока он брел по грязной дороге, больше напоминающей болото. дело шло к вечеру, и по-хорошему надо было искать ночлег, но какой в этом смысл, если ни еды, ни кремня, чтобы разжечь костер, ни какого-либо оружия, чтобы поохотиться или защитить себя ночью от хищников, у него с собой не было. а все, что при нем было, никуда не годилось — одежда, теплый плащ да мейстерская цепь. хоть ее удалось сохранить, она — важнейшее его имущество. а ведь именно ее прежде всего хотел забрать и продать этот ушлый возница. как же, звенья серебряное и даже столь редкое, из валирийской стали, должны были очень его манить! вот только, как любой другой простолюдин, он не особо разбирался, что и какое звено означает, а потому не очень-то придал значения количеству железа в цепи. к тому же ему было неоткуда знать курапикино прошлое и то, сколько часов его учителя потратили на муштру, которая должна была превратить его в рыцаря и воина. ни того, ни другого из него, конечно, не получилось, но реакция, чутье и интуиция все-таки остались отменными. именно они и спасли ему жизнь, когда этот мужик, всю дорогу сально шутивший и напевавший похабные песенки, на последней ночной стоянке занес над ним свой кинжал, чтобы по-тихому избавиться от попутчика, а заодно прибрать все его вещи себе. у него не вышло — курапика проснулся, как от толчка, и, еще не до конца придя в себя со сна, ударил по занесенной руке так, как учили с детства. рука хрустнула, а возница закричал, и только в тот момент курапика понял, что случилось. вскочил, не зная, что делать дальше: то ли обезоружить противника, то ли оглушить его, то ли просто подождать объяснений. но пока он думал, мужик успел сориентироваться: зло зыркнул и, придерживая сломанную руку здоровой, развернулся и прыгнул на повозку. с вечера он не распрягал кобылу, убедив курапику, что так наутро будет удобнее — мол, здесь животное может испугаться диких зверей, убежит, ищи ее потом, лучше пусть потерпит ночку, а на следующий день до селения какого доедем, там и сами отдохнем и ей передых дадим. курапика ему, как самый последний наивный дурак, поверил. а тот оказывается заранее себе пути отхода готовил, и, воспользовавшись курапикиным смятением, схватился за вожжи, хлестнул дремавшую лошадь, от испуга сразу взявшую неплохую скорость — и был таков: уехал на повозке вместе со всеми книгами, которые курапика так старательно, несмотря на все препятствия, вез аж из самой цитадели, и со всеми вещами первой необходимости. так и получилось, что остался он один без всего посреди волчьего леса. утешать себя напрасными надеждами на близкое человеческое жилье не было смысла: из живых существ рядом были разве что волки да медведи или — помилуйте боги! — вовсе лютоволки. как только силы у него начнут кончаться, эти ребята тут же окажутся еще ближе, а там и поминай как звали. курапику хоть и ждали на стене, искать, наверное, не станут: кому он нужен, безызвестный мейстеренок, сосланный архимейстерами на стену за излишнее любопытство? в дороге ведь всякое может случиться, а уж в такой долгой и подавно — объяснений его пропажи никто не потребует. от грустных мыслей его отвлекло далекое еще ржание, хлюпанье копыт по мокрой дороге и позвякивание конской сбруи. остановившись, он оглянулся и с удивлением заметил одинокого всадника, рысцой догонявшего его. по виду его сложно было судить, кто он, куда едет и зачем: он равно мог быть и бедным рыцарем, и солдатом из темнолесья, посланным в винтерфелл с какой-то вестью, и просто случайным странником. одно можно было сказать точно — не был этот человек богатым лордом. его стеганый дублет уже явно многое пережил, как и надетый сверху кожаный доспех, и плащ, и седло, и ножны для меча. только конь — вороной и блестящий — вызывал настоящую зависть. когда наездник натянул поводья, тормозя животное возле курапики, то так изящно тряхнуло роскошной гривой, что юноша не смог сдержать восхищенного вздоха. — куда это может идти в такой час через такое паршивое место добрый человек? — спросил незнакомец с улыбкой. курапика нахмурился. после случая с возницей, который должен был довезти его до винтерфелла, а вместо этого ограбил и бросил, он не мог просто взять и довериться первому встречному. хоть и выбора у него особо не было: либо это, либо смерть от голода, холода или клыков и когтей местных жителей. тем не менее вместо того, чтобы сразу ответить, он задал встречный вопрос: — а куда это едет на ночь глядя через такое, как вы изволили выразиться, сир, «паршивое» место одинокий всадник? тот хмыкнул. удержал попытавшегося заплясать коня и беспечным тоном объяснил: — в эту сторону новый мейстер для дозора поехал, догнать хотел. не видал его случайно? курапика отметил, что либо этот человек действительно рыцарь, либо хочет им быть, раз никак не отреагировал на обращение. но подумал он об этом мимолетно, гораздо больше его заинтересовало то, что тот его искал. зачем бы? случилось что? кому-то требуется помощь? но в темнолесье есть свой мейстер, гораздо более мудрый и опытный, чем юнец, только-только сковавший свою цепь и еще ни разу не использовавший свои знания на практике. он поправил плащ, чтобы тот надежнее скрывал символ его учености. — не видал. а зачем вам, сир? на лице сира появилась досада. — да с ним хотел поехать. всегда мечтал стать мейстером да куда уж мне. хоть поговорить бы, — он вздохнул. — не везет мне, видно. — не везет, — помедлив, согласился курапика. — но, может, если дальше проедете, то догоните. если мейстер в дозор направляется, то никакого, кроме прямого, пути здесь нет. я тоже в ту сторону иду. курапика сказал так намеренно: гордость и осторожность не позволяли ему просто напроситься в попутчики. но вот если мужчина сам это предложит, то, во-первых, это покажет его с лучшей стороны, как человека, готового безвозмездно помочь невзрачному незнакомцу в пыльной и грязной одежде, а, во-вторых, курапике не нужно будет переступать через себя. к счастью, тот не подвел. — так забирайся в седло! ты щуплый, места хватит. для прайса увезти двоих не проблема, он у меня не только исключительный красавец, но и умница, — мужчина ласково потрепал коня по шее. тот мотнул головой и фыркнул. курапика с опаской покосился на умницу-коня и принял протянутую в буквальном и переносном смысле руку помощи, одетую в добротную кожаную перчатку. стоило ему только ухватиться за эту большую широкую ладонь, как все сделали за него: рывком подняли наверх, подхватили второй рукой за поясницу и усадили перед собой. курапика и глазом моргнуть не успел, как перед лицом у него оказались конские уши и грива, а за спиной — крупная и какая-то плотная, вся утянутая в одежду и кожу фигура. курапика чуть-чуть поерзал, устраиваясь поудобнее. немного сжал коленями бока коня, чтобы чувствовать себя увереннее — с детства он испытывал робость перед лошадьми. положил руки на краешек седла перед собой, стараясь занять как можно меньше места, чтобы наезднику было удобнее управлять своим… как он там его назвал?.. прайсом? но как бы он ни старался, все равно получалось так, что мужчина, держа поводья, как бы заключал его в кольцо рук. о каком удобстве может идти речь? впрочем, не только он попытался сесть так, чтобы меньше мешать другому: мужчина немного подался назад, поправил висевший на поясе меч таким образом, чтобы он не упирался курапике в бок. кое-как устроились. тронулись. конь шел очень аккуратно, но не медленно. он словно понимал, как именно ездоки будут чувствовать себя комфортнее, и старался им угодить. действительно, умница. и откуда только такой взялся? словно прочитав его мысли, мужчина сказал: — был у меня раньше коняга — тот еще засранец. что с ним ни делай, он все полудохлый. он мне еще от моего наставника, сира плампа, достался. медленный был — жуть! так вот, на первом же турнире, где я одержал верх, в речных землях то было, от коня я того избавился, а взаместо него получил вот этот приз, — он указал на невозмутимо шагавшего вперед прайса. — всего-то и надо было для этого — одолеть богатенького мальчишку. холеного такого, самоуверенного. только вот мальчишка тот оказался сыном лорда, устраивавшего турнир, который проводился в честь его совершеннолетия. так что мне, как человеку, побившему этого щегла, дорога туда теперь заказана, хоть и негласно. вот такая вот цена за этого красавца. небольшая, я считаю. курапика хмыкнул. действительно, небольшая. в его семье, если кто-то осмеливался подобным образом отнестись к кому-то из детей, уехать из города на выигранной лошади этот кто-то уже бы не сумел. — кстати, забыл представиться, — снова заговорил мужчина, — имя мое — леорио пладинайт, а по роду занятий я рыцарь, хоть у меня и нет собственной земли. он попытался галантно раскланяться, но из-за того, как они сидели, получилось не очень. — курапика, — коротко бросил курапика. — какое странное имя! нездешнего происхождения? курапика не сдержал легкой улыбки. все, кому он так представлялся, выказывали такую или похожую реакцию. но никто, совершенно никто, не вспомнил о курапике курута из красного замка. вот уж действительно, хочешь что-то спрятать — прячь на глазах у всех. — более здешнего не бывает — я из королевской гавани. а зовут меня так, потому что родители одно время очень любили все связанное с ий-ти. леорио понимающе что-то промычал, помолчал немного и, старательно пряча любопытство за небрежно-скучающим тоном, спросил: — а замок красный видал? теперь уж курапика точно не мог не улыбаться. видел ли он красный замок? он там родился и вырос и жил бы в нем долго и счастливо, если бы не… — видал, — выдохнул он, стараясь отогнать воспоминания. до добра они не доведут, знаем, плавали. — ну и какой он? — с жадным интересом поторопил его леорио. — какой? — задумчиво повторил за ним курапика. что можно было бы про него такого рассказать, чтобы объяснить человеку, в столице никогда не бывавшему, это теплое чувство, возникающее в груди при мыслях о нем — о доме? он приподнял голову, глядя вверх, на темнеющее, затянутое тяжелыми тучами небо. казалось, там, в вышине, все замерло и с места не сдвинется до весны, ну или пока не просыпется на землю мелким ледяным крошевом — снегом. пушистым и мягким, а может злым и колючим не столь важно — главное скрыть все следы и спрятать надежно всех беглецов. окружающие деревья застыли в безмолвии, как королевские гвардейцы, следящие за безопасностью пути последнего принца. и тишина. лишь перестук копыт по подмерзшей за то время, что они ехали, дороге. — величественный, — сумел подобрать подходящее слово курапика. — большой и красивый. жаркими и долгими летними вечерами он алеет, будто огнем охваченный. возвышается над городом на своем холме как гигант. люди внизу копошатся, какие-то дела свои делают, грязь разводят, а замок, кажется, готов перешагнуть это все, и выше него только чайки, небо и боги. а после дождя он нарядный такой, как барышня на празднике. и кажется, будто он даже дышать легче начинает. он ведь живой, точно живой, хоть про замки так и нельзя говорить. курапика замолчал, полностью отдавшись той картинке, что стояла перед глазами: не видел он сейчас замерзший, тихий и темный северный лес, через который они ехали, а видел кривые, спускающиеся к морю, узкие улочки, далекую гигантскую септу на холме, блестящую водную гладь, корабли, пристающие к берегу, крикливых чаек, кружащих в вышине. он даже почти почувствовал на щеках легкий бриз и теплые солнечные лучи, запах соли, йода и водорослей… а также запах тысяч немытых бедняков — неотъемлемой части экосистемы города. — да-а-а, — задумчиво протянул за спиной леорио, возвращая курапику в реальность. — увидеть бы это своими глазами. курапика моргнул и опустил голову, уставившись на блестящую гриву коня. — а в чем проблема? турниры и нынешний король любит — самое то, чтобы вам, сир, себя проявить. еще увидите, вам же на стену не надо. леорио хмыкнул. — хвала богам — хоть от этого уберегли. а тебе что, надо что ли? курапика весь похолодел, понимая, что проговорился. размяк из-за мыслей о доме, расслабился, вот и результат. он глубоко вдохнул, силясь успокоить пустившееся вскачь сердце и собрать мысли в кучу. под копытами прайса хрустнул ледок, он тряхнул головой, пожевал удила. курапика, глядя на него, сжал сильнее замерзшими пальцами край седла и, решившись, легко произнес: — ага. я ведь и есть тот самый мейстер, которого вы искали. — как это? — глуповато спросил леорио. курапика промолчал, давая попутчику время, переварить новость. ведь ему и самому требовалось кое-что осмыслить — он действительно ехал на стену. на край света. туда, откуда не возвращаются. дальше стены нет ничего — только снег, холод и смерть. это все знают, он и сам был в курсе, что его ждет, но до сих пор удавалось не задумываться. а как только прозвучало это вслух, словами сказанное, так все — не спрячешься от жуткого и пустого будущего, в котором ничего, вот совсем ничего хорошего ждать не могло. — но мейстера ведь орфан звать. — мейстера да, — согласился курапика. он придумал это имя, чтобы не вызывать вопросов в цитадели. леорио задумался. его растерянность ощущалась почти вещественной. — да врешь ты все, — с сомнением протянул он, — молодой ты слишком для мейстера. — вовсе нет! — тут же вскинулся с горячим возмущением курапика. — я в цитадель еще в конце весны приехал! — да ладно! а так и не скажешь. последняя весна закончилась восемь лет назад. курапике в ту пору было всего двенадцать, но он решил об этом умолчать. — не стоит судить о людях по внешности, — менторским тоном заметил вместо этого он. — да не сужу я. а все-таки не так тебя представлял. — а как? дряхлым старцем? — да нет. скорее бандитом каким, кого еще на стену-то отправят? слишком любопытных опальных принцев, например. — наш орден не связан обычными законами. мы служим науке, а не определенным людям, и делаем это там, где в нас больше всего нуждаются. на севере или на юге не имеет значения. — то есть, куда отправят, туда вы и едите? и мнение не спрашивают? курапика мотнул головой и услышал, как леорио за спиной протянул разочарованное «у-у-у». — а то, что вы целибат должны хранить, тоже правда? — да. — да уж. это мне, получается, повезло, что мейстером не стал? курапика пожал плечами. — с какой стороны посмотреть. вот вы почему хотели им быть? он почти почувствовал, как леорио замялся, словно было в его желании что-то постыдное. — да так, глупости, детские мечты. курапика отметил, как сильнее сжались при этих словах на поводьях пальцы леорио, словно крылось за простой фразой нечто куда большее. но это было не его дело, поэтому он лишь хмыкнул. какое-то время ехали молча. курапике говорить не хотелось, от мерного хода коня и однотипного пейзажа клонило в сон. леорио задумался о чем-то, не иначе как о причинах своей давней мечты. курапика уже почти задремал, прямо так, сидя в не самой удобной позе, как его разбудил неожиданно заданный вопрос: — а сбежать не думал? — что? — ну сбежать. не ехать на стену, а… не знаю, в деревне какой осесть, детишек лечить. курапика думал о побеге. думал не раз и не два, да и как тут не думать, если эта поездка невозможно отдаляла его ото всех бумаг, ото всех источников информации, ото всех лордов, шпионов и наемников, которые могли бы знать, кто повинен в трагедии, случившейся тогда в красном замке. но разве бы побег что-то решил? разве помог бы он ему? он бы тогда совсем все права потерял, вместе с любой, даже самой призрачной возможностью найти и покарать виновного. да и не было во всех семи королевствах места, где бы смог он жить спокойно, и человека, который ждал бы его в том месте. так был ли смысл убегать от будущего, пусть и нежеланного? — нет, — покачал он головой. — так это…может пора задуматься? курапика негромко хохотнул. — забавный вы, сир. и куда я поеду? — так со мной, на юг. мне попутчики нужны, а я как раз на земли простора собирался. зима же близко, а здесь на севере она ой как тяжела. надо туда, где побольше солнца и вина вкуснее. — тогда уж сразу в королевскую гавань, что мелочиться. — можно и в королевскую гавань, — обрадовался рыцарь, — так что, в пекло стену, и на королевском тракте сворачиваем к югу? курапика прикрыл глаза. как бы было замечательно сказать «да». согласиться на эту странную компанию, отбросить все лишнее и цепь, и сутану, и планы свои грандиозные, переждать холода и невзгоды в тепле. ему ведь уже и так крылья подрезали, лишили возможности докопаться до истины. даже книг у него его не осталось, спасибо грабителю. но… неожиданно он ощутил слабый запах — дым. распахнул глаза, сел в седле ровнее. — ну так что? — повторил свой вопрос нетерпеливый леорио. курапика отмахнулся. — сначала доедем до жилья какого-нибудь. — э нет, сколько тут еще ехать! — не так уж долго. принюхайтесь. тот шумно втянул носом воздух. — вроде как дым? — да! прайс, словно тоже чувствуя близкий отдых, ускорился. доберутся они в два счета, сомневаться не приходилось. за это время курапика планировал все обдумать. ведь близко были не только люди, близко была зима и стена, и с этим надо было что-то делать.