консонанс

где-то в коридоре раздались шаги и скрипнули полы. послышалось два голоса: мужчина спрашивал, женщина отвечала. курапика повернулся набок и закрылся с головой одеялом. ему не хотелось, чтобы в палату пускали посетителя. он надеялся, медсестра возмутится гостям в такой поздний час, скажет, что ему надо отдыхать, и напомнит про часы приема. так бы и было, если бы посетитель не работал в этой же больнице. дверь открылась: бесшумно, но курапика ощутил слабый поток воздуха из коридора. прошелестели полы врачебного халата. — курапика? — шепотом позвал леорио. курапика не отозвался, надеясь, что если его молчание и не расценят как сон, то хотя бы примут как нежелание говорить. но леорио был не из тех, кто уходил, если с ним не разговаривали. не получив ответа от курапики, он прошел в палату, тихонько прикрыв за собой дверь, переставил посетительский стул — курапика слышал, как изменились движения друга, пока он перетаскивал его, стараясь не касаться ножками пола — уселся и зашелестел страницами. книга или медкарта? разницы в сущности не было никакой — посмотреть курапика не мог. какое-то время он молча лежал, надеясь, что леорио просто убедится, что с ним все в порядке, и уйдет, но леорио не уходил. под одеялом становилось жарко, дыхание затруднялось. хотелось снова лечь на спину. — уходи, — не выдержал в конце концов курапика. чтобы леорио его точно услышал с первого раза, он отогнул с лица уголок одеяла, с удовольствием вдыхая прохладный, пахнущий спиртом и чистым бельем, воздух палаты. — ты все-таки не спишь! — обрадовался тот и вместо того, чтобы последовать просьбе друга и встать и уйти, придвинулся вместе со стулом чуть ближе, на сей раз с противным скрипом железных ножек по деревянному полу. курапика поморщился. — так и знал, что ты только делаешь вид. — леорио, я не хочу разговаривать. — да я и не требую, чтобы ты разговаривал. как себя чувствуешь? — нормально. — болит? — нет. — хорошо. сара сказала, что все заживает просто отлично, скоро можно будет снять повязку. — ясно. леорио вздохнул. зашуршал одеждой, меняя позу, возможно, закидывая ногу на ногу или что-то в этом духе, кашлянул. хочет что-то сказать, но не знает с чего начать, понял курапика. — знаешь, — наконец, решился он, — ты уже две недели здесь. и все это время молчишь, ничего не рассказываешь, ни на что не жалуешься. нет, я не требую отчета о том, что случилось, можешь не говорить, если не хочешь, но… я переживаю. такие вещи не случаются просто так и не проходят бесследно. ты не чужой мне человек, курапика, и я боюсь за тебя! я… — его голос сорвался и он шумно перевел дух, — если ты захочешь с кем-нибудь поделиться, я всегда рядом. леорио замолчал, и образовавшаяся после его речи тишина была из тех, которые требуют заполнения. — я в порядке, — выдавил из себя курапика. — тебе нет нужды беспокоиться. — в порядке?! — вспылил леорио. — тебя искалечили, насильно лишили зрения, бросили умирать, это ты называешь порядком? может, еще скажешь, что хотел этого? — леорио… — позволь тебе помочь, курапика, сейчас ведь уже не тот случай, когда ты можешь справиться сам! курапика глубоко вдохнул и коснулся подрагивающими пальцами виска. ощутил лишь бинты, туго перетягивающие голову. — леорио, — сказал он так твердо, как только мог, — я в порядке. тишина. только дыхание леорио полное обиды, тревоги и негодования. раньше курапика и не знал, что люди звучат по-разному, когда испытывают разные эмоции. — ясно, — снова шелест страниц, — я тут книгу нашел. ты, наверное, ее уже читал раньше. уверен, что читал, она детская. но я тут подумал, может, тебе скучно лежать столько времени и ничего не делать, ну, и знаешь, я бы мог тебе почитать, если ты, конечно, хочешь. ты хочешь? леорио хороший человек и старается сделать все как можно лучше, курапика это понимал. леорио никогда не был виноват в его проблемах и в том, что с ним случилось. и в общем-то ничего страшного, если он просто будет рядом, будет читать книжки на ночь, к примеру. по крайней мере, читающий леорио не будет требовать ответов. — хочу, — негромко согласился курапика. леорио обрадовался. пробормотал «сейчас-сейчас», с хрустом загнул книжный корешок, открывая нужную страницу, скрипнул стулом, устраиваясь поудобнее, зачем-то поправил курапике одеяло. и начал: — «мистер и миссис дурсль проживали в доме номер четыре по тисовой улице…» курапика, не слушая, стиснул кончик одеяла пальцами, закусил изнутри щеку — небольшая боль, металлический привкус во рту. проглотил комок, вставший поперек горла. подтянул ноги, чувствуя себя таким маленьким, беспомощным и гадким. меньше всего на свете ему хотелось, чтобы рядом кто-то был. но незачем зря обижать леорио.