Сучка наоборот

      Две недели Гюнтер игнорировал обоих. Да пошли они к черту. Пусть маленький кретин все запорет, а большой кретин на это напорется. Он был озлоблен, как никогда в своей жизни. Он был взбешен. Пусть всем будет больно. Как ему.       Но больше всех Гюнтер ненавидел себя. Он заварил эту кашу лично.       Гюнтер считал себя активом, и с Бьорном они общались годами безо всякого романтического подтекста. Но с самой первой встречи Гюнтера тянуло к нему. Где-то глубоко внутри он знал, что если Бьорн настоит — он не сможет отказать. Но Бьорну нравились птенчики помладше, безволосые и хрупкие. Как девочки.       Однажды, напоив друга хорошенько, Гюнтер вывел его танцевать в клубе вдвоем. Впервые в жизни он пытался вести себя как пассив. Бьорн смотрел размыто. Расслабленно улыбался, двигался, прижимался тесно, идя у Гюнтера на поводу. Потом Гюнтер стал «шутя» трогать его член, и эрекция не заставила себя ждать.       «Что ты делаешь?» — пробормотал, посмеиваясь, пьяный Бьорн.       «Дружески домогаюсь... » — прошептал Гюнтер, — «Хочу посмотреть, каково это – быть чьей-то сучкой...»       Теперь это воспоминание, словно печать, навсегда осталось внутри у Гюнтера.       — Что это было? — дезориентировано спросил Бьорн утром.       — Тебе не понравилось? — Гюнтер нежно целовал его пальцы.       — Я ничерта не помню... — пробормотал Бьорн неловко, — я был пьян в доску... Помню, что ты хотел быть сучкой... Начерта?       Гюнтер замер, пытаясь выглядеть безмятежно. Но внутри все переворачивалось.       — Может, повторим, и ты поймешь?       Бьорн нахмурился.       — Нет. Мы всё-таки друзья.       И после этого гребаного «нет», он лишился лучшего секса в своей жизни. Пьяного, неровного, неуклюжего. Но лучшего.       Теперь — ему снова было больно. Даже больнее, чем тогда. Он, дурак, думал подготовить Бьорна для себя. Поначалу это казалось логичной, умной стратегией. Мол, тот вкусит запретный плод, оглянется вокруг себя... И Гюнтер радовался, что управляет сексуальной жизнью Бьорна, словно тот ему принадлежит.       Чушь.       Бьорн не принадлежит никому. И никогда не принадлежал. И вряд ли будет. ***       Йенс растерялся. Бьорн смотрел на него жадно. И ждал ответа.       Вопрос «что теперь?» панически крутился в голове. Гюнтер игнорировал его все это время. Поначалу Йенс пользовался предыдущими инструкциями, но терпение Бьорна подходило к концу. Теперь тот спросил напрямую.       — Сколько еще я должен ждать, Йенс?       Это означало: «когда ты меня уже трахнешь?»       Йенса бросило в холодный пот. Вопрос встал ребром.       — Я... Я...       Он выдал себя. И тут Лицо Бьорна изменилось. От возбужденного пылающего взгляда ничего не осталось. Он вдруг увидел перед собой истинного Йенса. Беспомощного растерянного мальчика.       Пелена лжи, но, скорее, лжи Бьорна самому себе, спала. Ведь он и сам был «обманываться рад».       Теперь — нет.       — Ну-ка слезай с меня, — угрожающе сказал Бьорн.       — Нет, пожалуйста, не надо, — слезно взмолился Йенс.       На лице Бьорна заиграли желваки.       — Слезай сам, пока можешь.       Йенс, запаниковав, спрыгнул с него и отошел от кровати, натягивая на себя одеяло.       Бьорн сел.       — Это Гюнтер?       Йенс не знал, что ответить.       — Это Гюнтер тебя надоумил? — рыкнул Бьорн. — Отвечать!       — Да, да! — испуганно выкрикнул Йенс. — Прости меня!       Бьорн запрокинул голову.       — Вот сука.       Йенс жалобно пискнул.       — Брысь отсюда, — процедил Бьорн. — И если будешь трепаться...       — Не буду, клянусь... — всхлипнул Йенс. — Бьорн, пожалуйста, не прогоняй меня...       — Повторить? — гневно сверкнул глазами Бьорн.       Йенс горько всхлипнул.       — Пожалуйста...       — Ты хоть представляешь... — Бьорн начал было говорить, но захлебнулся стыдом и горечью. — Ох, блядь...       — Я просто хотел быть с тобой... — прошептал Йенс.       Бьорн провел руками по своим волосам, не в силах осмыслить глубину испытанного разочарования. Почти шока.       — Если в тебе осталась хоть капля уважения ко мне, просто уйди, Йенс. Прямо сейчас.       Йенс сдался. Уважения к Бьорну у него было навалом. И сейчас все стало на свои места. Не смотря ни на что, все это время главным, самом деле, был Бьорн.       Покинув квартиру, Йенс сполз по стене и разрыдался. Это конец. Йенс знал это. Ведь не могло не закончиться то, что, в принципе, не должно было начаться. ***       К нему постучались среди ночи. Громко и часто. Гюнтер сразу понял, кто это. Он подошел к двери.       — Открывай! — донеслось снаружи.       Стуки переросли в пинки.       — Я сказал, открывай мне!       Гюнтер включил свет и открыл дверь с облегченным вздохом. Ну, хотя бы закончился этот бредовый спектакль. Что будет с их отношениями — уже не важно. Наверное, они закончатся. И поделом. Умолять Бьорна он не собирался. Послать — да. Просить — ни за что.       — Я что, похож на долбанную игрушку? — залетевший Бьорн развернулся и раскрыл руки. — Я что, выгляжу, как игрушка, а?       — Да, — зло сказал Гюнтер, не боясь нарваться на кулак. — Ты похож на идиота. Ты похож на слепого дебила, вот на кого ты похож. На медведя, мечтающего стать Машенькой.       Бьорн рванулся вперед и взял его за шею.       — Машенькой? — он холодно прищурился. — Так ты меня видишь? А, друг? Говорил, что понимаешь, но смеялся надо мной?       — Да, смеялся! — выжал из себя Гюнтер. — Тебе не нужен никакой мальчик! Потому что тебе нужен... тебе нужен...       Бьорн прищурился.       — Кто?       Гюнтер безуспешно отбрыкивался, Бьорн был сильнее.       — Я! Тебе нужен я, придурок! — зашипел он в конце-концов.       Бьорн поменялся в лице.       — Что?       Гюнтера стало трясти от злости. Он хрипел:       — Ты хоть понимаешь, каково мне было?       Бьорн выпустил его шею, и Гюнтер сильно толкнул его в грудь.       — Я столько раз тебе намекал!       Толкнул еще раз. Бьорн, растерявшись, отшатнуся назад.       — Я говорил, найди равного, найди равного, мать твою! — Гюнтер сорвался на крик и толкал его снова и снова.       Бьорн перехватил его руки.       — Я хочу тебя трахать! — зарычал Гюнтер. — Я бы трахал тебя столько, сколько твоей душе угодно! Сколько хочешь, блядь! Сколько хочет твоя глупая задница!       — Потому не сказал прямо? — мрачно спросил Бьорн, не ослабляя хвата.       — Потому что ты отшил меня! — Гюнтер наконец вырвался. — Ты отшил меня, придурок!       — Я не отшивал, — тише ответил Бьорн. — Я не хотел терять дружбу.       Гюнтер усмехнулся, потирая следы на шее.       — Да похер на дружбу. Не боишься потерять меня?       Бьорн опустил глаза, хмурясь и думая о чем-то.       — Бьорн? — Гюнтер медленно подошел ближе.       Бьорн поднял на него серьезные глаза.       — Больше не обманывай меня, Гюнтер.       Гюнтер сглотнул.       — Никогда.       Они оба тяжело дышали и смотрели друг на друга.       Бьорн чего-то ждал. Гюнтер подошел совсем вплотную и медленно, нежно взял его за шею сам.       — Теперь ты мой, — тихо сказал Гюнтер, наслаждаясь тем, что за все эти годы у него, наконец, вышло так сделать.       Бьорн прикрыл глаза и кивнул, выдыхая с облегчением.