MGPD Preferences

Ты попадаешь в детдом в пятнадцать. Ты сидишь на неудобной скамейке рядом с дверью в кабинет директора и нервно сжимаешь и разжимаешь кулаки. Твоя жизнь никогда не была особо радужной, но ты и подумать не могла, что все в итоге приведёт тебя сюда. Тебя заметно трясёт, ты едва сдерживаешься, чтобы снова не расплакаться. События последних дней мелькают перед глазами снова и снова, и ты жмуришься, трясёшь головой, пытаясь их прогнать. Ты не хочешь быть здесь. Ты просто мечтаешь вернуться назад во времени и снова оказаться дома. — Т/И? — слышишь ты. — Проходи. Ты послушно поднимаешься на ноги, чувствуя вернувшееся головокружение, и медленно идёшь к двери, придерживаясь за стену. В кабинете директора тесно. Почти все пространство занято многочисленными шкафами с разноцветными папками, в которых, вероятно, содержатся дела на каждого воспитанника, прошлого или настоящего. За массивным столом сидит грузный мужчина. Он смотрит на тебя с доброй улыбкой, и ты отводишь взгляд. — Т/И, мне сказали, что ты отказываешься занимать место, которое тебе выделили. Ты киваешь. Оказавшись здесь, ты была в слишком большом шоке, чтобы противостоять милым воспитательницам, но затем, немного придя в себя, жестко заявила, что жить здесь не будешь, и потребовала вернуть тебя домой. — Присаживайся, — директор указывает тебе на небольшой диванчик, и ты валишься на него, тупо глядя перед собой. — И почему же ты против? — Я хочу домой, — твой голос звучит глухо. Ты сжимаешь кулаки так сильно, что ногти до боли впиваются в ладони, и жмуришься, понимая, что никто тебя не послушает. — Милая, — мужчина поднимается со своего места, неуклюже подходит к тебе и усаживается рядом. Ты вжимаешься в подлокотник, стараясь быть как можно дальше от него. — Ты же понимаешь, что это невозможно. Ты отворачиваешься и все-таки всхлипываешь, а затем вздрагиваешь, чувствуя тяжелую руку у себя на плече. Видя, как ты заметно напрягаешься, директор понимающе вздыхает и быстро отодвигается, давая тебе свободное пространство. — Поверь, я бы очень хотел, чтобы тебе было комфортно. Правда хотел бы, — он говорит тихо и так искренне, что ты невольно начинаешь всерьёз прислушиваться. — Но мы не можем теперь просто тебя отпустить, мы несём за тебя ответственность. После того, что случилось… Из твоей груди вырывается всхлип, и мужчина достаёт откуда-то из кармана совершенно чистый носовой платок и протягивает тебе. Ты благодарно киваешь, но не берёшь его. — Когда я смогу вернуться домой? — наконец говоришь ты спустя пару минут молчания. — Мы работаем над этим, — неопределенно отвечает директор, и ты вдруг отчетливо понимаешь, что домой ты теперь не вернёшься. — Пообещай, что ты не попытаешься сбежать. А я пообещаю сделать все, чтобы тебе было комфортно. Договорились? Ты киваешь. Сил совсем не остаётся, тебя начинает тошнить, голова кружится, и ты часто-часто дышишь ртом, потому что воздуха вдруг становится слишком мало. Только не сейчас. Ты пытаешься игнорировать дрожь в руках, прикрываешь глаза и глубоко вздыхаешь. Дыхание немного возвращается в норму, но тебя явно не хватит надолго. — Где, — твой голос срывается. — Где моя комната? Директор вскакивает на ноги, смотрит на тебя сверху вниз и быстро говорит, поглядывая на дверь: — Сейчас я позову кого-то из воспитательниц, хорошо? Или тебе будет комфортнее, если кто-то из ровесников покажет тебе, куда идти? Он кажется действительно заботливым мужчиной, и ты не можешь ответить ему привычно резко, поэтому устало выдыхаешь: — Лучше ровесник. С человеком твоего возраста тебе наверняка должно быть проще. Он хотя бы не станет смотреть на тебя так жалостливо, как все здесь. Кажется, каждый из взрослых уже в курсе твоей ситуации. Мужчина кивает, подходит к двери и выглядывает в коридор, словно выискивая кого-то, а затем кричит чье-то имя так громко, что ты вздрагиваешь, зажимаешь уши руками и жмуришься. Директор, заметив это, сразу же напрягается, говорит что-то себе под нос, снова опускается на диван и тихо произносит, не решаясь тебя коснуться: — Прости. Я не хотел тебя напугать. Ты киваешь. Воздух снова накаляется, его становится слишком мало, и ты хрипло выдыхаешь: — Все нормально. Через пару мгновений в кабинете появляется парень чуть старше тебя. Его тёмные волосы взъерошены, усыпанное веснушками лицо светится улыбкой, он внимательно оглядывает своими яркими-яркими глазами сначала директора, потом бросает на тебя быстрый лукавый взгляд, а затем возвращает внимание на мужчину. — Вы звали меня? — спрашивает он. Его голос звучит неожиданно звонко в этой маленькой комнате, и ты напрягаешься всем телом, не замечая, как директор быстро качает головой, а затем кивает в твою сторону, говоря тихо: — Да, Леш, звал. Вы с Т/И ещё не успели познакомиться? Лёша отвечает чуть тише, чем раньше: — Нет, — а затем подходит к тебе, протягивая руку в знак приветствия: — Рад познакомиться. Ты киваешь, но никак не отвечаешь на его жест, только замираешь и глядишь на испачканную в какой-то краске ладонь немного испуганно. Кажется, до того, как его сюда позвали, парень рисовал. Лёша тут же сникает и убирает руку в карман, а затем снова улыбается, но теперь его улыбка выглядит напряжённо. Ты натягиваешь ниже рукава объемного свитера и опускаешь глаза, глядя себе под ноги. — Лёша, покажешь Т/И, что у нас здесь и как? Но сначала помоги ей найти ее комнату. Мужчина молчит какое-то время, а затем поворачивается к тебе и тихо, успокаивающе говорит: — Лёша — хороший парень, ты можешь к нему обращаться, он обязательно тебе поможет. Ведь так? Парень живо кивает и приоткрывает дверь, дожидаясь, пока ты тяжело поднимешься и пойдёшь за ним, все еще глядя в пол. Перед тем, как выйти, ты быстро прощаешься с директором, не поднимая головы. В коридоре шумно. Дети снуют из стороны в сторону, чуть дальше ты слышишь чей-то громкий хохот, но, к счастью, ещё не начинаешь паниковать. Лёша делает попытку заговорить с тобой, но ты не отвечаешь. Парень не кажется тебе таким уж жутким, но тебе все равно намного страшновато быть в его компании. В конце концов, вы не так хорошо знакомы, чтобы ты точно знала, чего от него ожидать. — У нас здесь хорошие ребята вообще-то, — Лёша снова пытается разговорить тебя, и ты вздыхаешь и тихо и коротко отвечаешь: — Да. Наверно. Ты напрягаешься, когда совсем маленький мальчик едва не врезается в тебя, и отскакиваешь в сторону. Лёша хватает малыша за воротник рубашки и отчитывает, как самый строгий воспитатель, отчего мальчик виновато опускает голову. Быстро бросив извинения в твою сторону, он идёт дальше по коридору, на этот раз куда медленнее. — Знаешь Сергея Разумовского? — спрашивает вдруг Лёша. — Он оплатил ремонт. Теперь у нас тут совсем круто. Раньше было не так. — Ты давно здесь? — тихо говоришь ты. — Больше трех лет. Лёша отвечает так просто, как будто его нисколько это не задевает и не расстраивает. Как будто то, что у всех есть семьи, пока он вынужден проводить свое детство среди абсолютно чужих людей, абсолютно нормально. Ты так не можешь. — Ты как тут оказалась? — неожиданно спрашивает Лёша, и ты чувствуешь, как головокружение начинает усиливаться. Думать о произошедшем совершенно не хочется. Более того, ты мечтаешь забыть обо всем, что было. — Прости, — парень вдруг начинает волноваться. — Прости, я не хотел затронуть больную тему. Не надо отвечать. — Все нормально, — бесцветно отвечаешь ты. — Давай просто не будем об этом. Вы уже почти доходите до твоей комнаты, когда тебя вдруг словно током прошибает. Кто-то хватает тебя за руку, настойчиво ее сжимает, и ты чувствуешь неконтролируемую волну паники, вырывая руку из этой хватки. На тебя расстроено смотрит девочка лет одиннадцати. Ты тяжело дышишь, хватаешься за стену, а Лёша рядом начинает суетиться, пытается подхватить тебя под локоть, не дать упасть, но ты отскакиваешь, вжимаешься в стену, сползаешь по ней и обхватываешь колени руками. Когда парень снова пытается дотронуться, ты чувствуешь, как из глаз начинают течь слёзы. Тебя трясёт, воздух совсем перестаёт поступать в легкие, и ты открываешь и закрываешь рот, как рыба, выброшенная на берег. — Лиза, позови воспитателей! — кричит Леша, и ты зажимаешь уши руками, начиная рыдать уже в полный голос, привлекая внимание окружающих. — Быстрее! Ты почти теряешь сознание, когда парень оказывается прямо напротив тебя и тихо-тихо, но совершенно уверенно говорит: — Все хорошо. Все будет хорошо. И ты киваешь, но продолжаешь отчаянно плакать. Прикрывая глаза лишь на секунду, ты надеешься, что больше до тебя никто не дотронется…