***
— Не хочешь поговорить о том, что произошло? — тихо спрашивает спокойная улыбчивая женщина, к счастью, еще ни разу не попытавшаяся тебя схватить. Почему-то в этом детском доме никто не может понять, что такое личное пространство, поэтому каждый, с кем ты успела встретиться, так или иначе пытался потрогать, пощупать, схватить, обнять тебя, пожать руку… Ты качаешь головой. Меньше всего тебе хочется обсуждать то, что привело тебя сюда. — Хорошо, — кивает женщина. — Хорошо, я понимаю. Тебе чудится, что и она смотрит на тебя с жалостью, но это ощущение быстро пропадает, когда ей наконец удается взять себя в руки. — Мне обязательно к Вам приходить? — жестко спрашиваешь ты. — Я не нуждаюсь в мозгоправе, у меня все отлично. — Я знаю, тебе не хочется говорить об этом, потому что воспоминания причиняют боль. Но как только ты будешь готова, я буду тебя ждать, — женщина говорит до противного тихо, словно изо все сил пытаясь не спугнуть тебя. — Разве от разговора с Вами мне станет легче? — едко выдыхаешь ты. — Разве хоть что-то поможет мне это все забыть? Ты смеешься полуистерично, едва различая окружающую обстановку из-за накативших на глаза слез. Забавно, что все они действительно настолько наивны, что думают, что все это сработает. — Ладно, — выдыхает женщина. — Ладно, я все понимаю. — Что Вы понимаете? — ты взрываешься криком. — Вы не можете меня понять, Вы никогда не были в такой ситуации! Злость на психолога просто невыносима, и ты хлопаешь по столу, срываясь на всхлипы. Воспоминания накатывают почти невыносимо, и ты хватаешься за голову, когда перед глазами мелькают жуткие картинки. Весь страх, все напряжение, которые преследовали тебя в последние дни, выливается в жуткой истерике. Женщина смотрит на тебя, но с места не сдвигается, и ты даже немного ей за это благодарна. Если бы она подскочила и принялась тебя утешать, у тебя точно произошла бы новая паническая атака. — Т/И, посмотри на меня, — просит она и строго добавляет, когда ты зажмуриваешься и мотаешь головой: — Т/И, посмотри. Ты приоткрываешь глаза и встречаешься с ее внимательным взглядом. В нем больше нет сочувствия, только искреннее желание помочь, и ты икаешь, но прислушиваешься к тому, что она говорит дальше: — В том, что произошло, нет твоей вины. Я хочу, чтобы ты это понимала. Ты не должна бояться открыться, понимаешь? Ты сжимаешь зубы, размазываешь слезы по лицу и почему-то киваешь. С тех пор, как начался этот кошмар наяву, ты не могла отделаться от мысли, что все это случилось только из-за тебя. Кажется, так все складывалось логично, пусть и болезненно для тебя. Сваливать вину на других людей почему-то не хотелось ни тогда, ни сейчас. — Мы не будем пока ворошить прошлое, ладно? — спрашивает она, и ты хмыкаешь, пытаясь нормально дышать. От плача у тебя началась икота, и ты упорно поджимаешь губы, но все равно иногда издаешь громкое икание. — Давай разберемся с касаниями, ладно? Расскажешь, что ты чувствуешь, когда тебя касаются? Ты мотаешь головой. Нет. Ты не станешь ничего ей рассказывать. Ни за что. Она обязательно упрячет тебя в психушку, и тогда ты никогда не вернешься домой. — Хорошо, — вздыхает она. — Тогда давай для начала создадим для тебя комфортные условия. В перчатках будет лучше? Ты пожимаешь плечами. Вообще-то ты никогда не задумывалась о том, чтобы надеть перчатки. Это кажется таким глупым решением, таким бесполезным способом обмануть саму себя. — Давай попробуем, — женщина улыбается, и ты покорно киваешь, стирая дорожки слез с лица. Она достает из шкафа пакет с какой-то одеждой, достает оттуда совсем новые перчатки, еще с этикеткой, и протягивает их тебе. Ты опускаешь глаза, и она, понимающе вздохнув, опускает перчатки на стол. Что ж, можно попробовать.***
— Новенькая, тебя как зовут? — приветливо спрашивает какой-то парень, подходя ближе и внимательно разглядывая тебя. Ты опускаешь голову и не отвечаешь, сильнее сжимаясь на своем месте. Парень очень высокий, гораздо выше тебя. У него широкие плечи и коротко стриженные волосы, на его щеке ты замечаешь длинный светлый шрам. Он выглядит почти жутко, но его улыбка действительно открытая, и ты бы обязательно поверила ему, если бы не знала, какие опасности может таить в себе человек. Леша приходит к тебе на помощь почти сразу же. Он подскакивает с места, оглядывает класс и с улыбкой восклицает: — Ребята, это Т/И! Прошу любить и жаловать! — А она что, не говорит? — с усмешкой спрашивает какая-то девчонка с последней парты. — Т/И, а правда, что ты в обморок грохнулась вчера? — девочка перед тобой с интересом наклоняется к тебе ближе, и ты утыкаешься в пустую тетрадь, скользя взглядом по клеточкам и пытаясь успокоиться. — Т/И, а о чем вы с директором вчера говорили? — совсем близко оказывается еще какой-то парень. Он присаживается рядом с тобой на корточки, а ты пытаешься скрыть лицо за длинными волосами. В этот момент ты понимаешь, что слухи здесь расходятся чертовски быстро. И ты подумать боишься, как много они знают. — Т/И, а как ты тут оказалась? — спрашивает было еще какая-то щуплая девчонка, поправляя очки с толстыми стеклами, как вдруг по классу разносится грозный шик. — Заткнитесь и не пугайте ее, придурки, — слышишь ты жесткий и низкий голос и оборачиваешься. На тебя смотрят насмешливые карие глаза. Их обладатель, худощавый высокий парень запускает руку в светлые волосы и подмигивает тебе, а ты снова возвращаешься в прежнее положение и принимаешься с двойным интересом рассматривать тетрадь. Парень тем временем продолжает: — Видите же, что она не хочет с вами разговаривать, чего лезете? Дайте ей время освоиться. Леша, плюхнувшийся рядом, живо кивает, а ребята, разочарованно застонав, расходятся по своим местам, возвращаясь к разговорам между собой. Ты ждешь, что тот парень хоть как-то попытается привлечь твое внимание, но тот, кажется, продолжает заниматься своими делами, и ты благодарно выдыхаешь. В этот раз даже паники удалось избежать, а это определенно прогресс. Ты вздрагиваешь, когда Леша чуть наклоняется к тебе и шепчет едва слышно: — Сегодня после отбоя буду ждать тебя у твоей комнаты. Выходи, кое-что покажу, — а затем поспешно добавляет взволнованное: — Обещаю, что прикасаться не буду, мне сказали, что ты это не любишь. А затем возвращается к своим делам. А ты сидишь, замерев, и лихорадочно думаешь, как лучше поступить.***
Леше хочется верить. То, как он смотрит на тебя своими большими-большими добрыми глазами, как усиленно оберегает тебя от других ребят, следя, чтобы никто лишний раз тебя не касался, умиляет и радует. Кто знает, может быть, его стараниями все наконец запомнят, что ты не любишь, когда тебя трогают? И вместе с тем ты все еще помнишь, насколько обманчивой может быть внешность. Сколько ужасов может скрывать человек, который вызывает доверие. Поэтому совсем довериться парню ты точно не можешь. И все-таки, боязливо оглянувшись, ты выходишь из своей комнаты, когда соседки наконец засыпают, и растерянно смотришь по сторонам в поисках парня. Тот выскальзывает откуда-то из темноты и приветливо улыбается тебе. — Ты все-таки вышла! — он говорит тихо, чтобы вас никто не услышал. — Я уж думал, что заснула. Ты пожимаешь плечами, но не отвечаешь. А зачем вообще что-то говорить, когда слова не нужны? — Идем, — он делает приглашающий жест рукой, но коснуться тебя, к счастью, не пытается. По крайней мере, пока. Под покровом ночи вы идете по неосвещенным коридорам, проскальзываете мимо полудремлющего охранника и наконец выходите на улицу, а ты ежишься. Ты и не ожидала, что Леша поведет тебя наружу, поэтому на тебе теперь только пижама, состоящая из штанов и футболки. Осенний воздух неприятно морозит кожу, и Леша вздрагивает, как от пощечины. — Прости! — живо шепчет он. — Прости, я не подумал! Он торопливо стягивает с себя свою кофту и протягивает тебе, а ты качаешь головой. Брать чужие вещи тоже не в твоих правилах. — Да брось, ты же окоченеешь! — возмущенно отзывается он. — Я потерплю, — упрямо хрипишь ты. — Тогда мы сейчас обратно пойдем, и ты не увидишь кое-что классное! Ты вздыхаешь и все-таки сдаешься, когда любопытство берет верх над страхом. Осторожно, стараясь не касаться руки Леши, ты берешь кофту и накидываешь себе на плечи. Она очень теплая, нагретая его телом, от нее пахнет каким-то дешевым дезодорантом и почему-то корицей, и ты усиленно трешь нос, пытаясь прогнать эти ощущения. Запах определенно приятный, но он принадлежит другому человеку, не тебе. Вы идете по двору, стараясь держаться ближе к стенам дома, чтобы никто вас не увидел. В конце концов, вы останавливаетесь, и ты хмуро разглядываешь окружающую обстановку. Рядом с вами какая-то огромная куча мусора, каких-то деревяшек, палок и прочего, и ты вопросительно поглядываешь на Лешу, пытаясь найти ответ, но тот только довольно улыбается. — Это ты мне хотел показать? — спрашиваешь ты, почти не пытаясь скрыть раздражение. — Груду хлама? Леша нисколько не смущается. Он смотрит на тебя, делает движение рукой в твою сторону, но, заметив, как округляются твои глаза, отдергивает руку и показывает куда-то: — Видишь просвет? Ты приглядываешься, но ничего не видишь. Леша, заметив это, вздыхает. — Ладно, идем, покажу. Он проходит чуть вперед, останавливается у другой части груды хлама и подходит еще ближе к ней. А затем ты и правда замечаешь просвет между наваленными досками. Он такой большой, что туда вполне смог бы пролезть человек, что Леша и делает. Он теряется в хламе, и ты не можешь разглядеть его фигуру. Ни один человек, случайно набредший на эту свалку, не заметил бы прячущегося подростка. Вернувшись к тебе, он довольно заявляет: — Мы с Лизой обнаружили это еще год назад, когда куча была поменьше. Ее с тех пор хотели убрать, но она только растет, — он пожимает плечами. — Я просто подумал, что тебе может пригодиться место, где можно побыть наедине со своими мыслями, потому что ты, как я понял, не очень любишь взаимодействовать с людьми. Ты вдруг улыбаешься и сдержанно киваешь. — Да. Определенно не помешало бы. Леша, поймав на себе твой потеплевший взгляд, усмехается, затем вдруг напрягается, оглядывается по сторонам и шепчет. — Идем! Нас воспитатели могут потерять, когда пойдут комнаты проверять. Вы бежите обратно так, что дыхание сбивается, Леша бросает какие-то забавные комментарии про директора, воспитательниц и одноклассников, а ты, сама того не ожидая, хихикаешь, не сдерживаясь. Уже почти закрыв за собой дверь, ты машешь на прощание Леше, и тот кивает тебе в ответ. Забираясь под одеяла ты чувствуешь неожиданно приятный запах, уже почти выветрившийся, и оглядываешься по сторонам в поисках его источника. И только спустя несколько мгновений вдруг понимаешь. На тебе все еще кофта Леши.