***
Все получается случайно. Вы сидите на диване на небольшом расстоянии друг от друга, смотрите на крупный экран, где Франсуа Клюзе спокойно говорит что-то Омару Си, пришедшему на собеседование явно не для того, чтобы получить работу. Сергей иногда бросает на тебя быстрый взгляд, ерзает на месте, даже делает попытку взять тебя за руку, но тут же отдергивает ее, словно испугавшись чего-то. — Ты смотрел этот фильм? — спрашиваешь ты, когда персонажи на время перестают говорить. Разумовский кивает, и ты усмехаешься. Ты тоже видела его тысячу раз. Конечно, он и правда хороший, но сейчас тебе вдруг хочется провернуть одну весьма занимательную авантюру. Ваши с Сергеем взаимоотношения двигаются очень быстро, и ты совсем не против этого. Ты мягко берешь его за подбородок и поворачиваешь к себе лицом. Разумовский смотрит на тебя полуудивленно-полуиспуганно, а ты подаешься вперед и мягко накрываешь его губы своими. В конце концов, если он не решается сделать это, то почему бы не попробовать тебе? — Т-ты… что дел-лаешь? — сбивчиво говорит Сергей, задыхаясь от шока, когда ты наконец отстраняешься. Ты строишь притворно растерянное лицо и выдыхаешь так целомудренно, что даже сама удивляешься: — А тебе не понравилось? — П… Понравилось. Кажется, Разумовский искренне шокирован твоей инициативой. Ты усмехаешься, чуть отстраняясь и поглядывая на экран. Персонажи там продолжают разговаривать о чем-то, но ты уже не слишком пытаешься вслушиваться в их диалог. Распаленная собственной идеей, ты пододвигаешься к Сергею вплотную и снова целуешь. На этот раз парень отвечает увереннее, приобнимая тебя за талию, и ты мысленно радуешься, что смогла заставить его немного расслабиться. Перебравшись к нему на колени, ты смотришь ему в глаза сверху вниз и улыбаешься, а Сергей неуверенно растягивает губы в ответной улыбке, продолжая придерживать тебя за талию. А ты чувствуешь, что стала тем самым маньяком, которого боялась увидеть в Разумовском. Боже, ты же прямо сейчас по-настоящему развращаешь этого неловкого, немного неуклюжего и чертовски странного парня. Что же ты творишь… Сергей, впрочем, кажется совсем не против этого. Он снова тянется к тебе за поцелуем, поглаживая твою поясницу и не решаясь сдвинуть руки. Ты усмехаешься, снова коротко целуешь его и принимаешься неуклюже пытаться расстегнуть пуговицы на его рубашке, но Разумовский вдруг накрывает твои ладони своими и заглядывает тебе в глаза: — Ты точно этого хочешь? Не пожалеешь потом? Ты цокаешь и раздраженно выпаливаешь: — Боже, Сереж, да! И если ты прямо сейчас не проявишь инициативу, то… Договорить ты не успеваешь. Сережа неуклюже валит тебя на диван, нависая сверху и быстро расстегивая рубашку. Его руки трясутся, щеки полыхают алым, и ты на мгновение задумываешься, а не девственник ли он, но все мысли тут же испаряются из головы, когда Разумовский как-то слишком уверенно принимается оставлять короткие поцелуи на твоей линии челюсти, спускаться ниже, на шею. Он слегка втягивает нежную кожу, не скрытую пиджаком или футболкой, и ты шумно выдыхаешь, чувствуя, как сильнее затягивается узел внутри. — Сереж, — произносишь ты, торопливо приподнимаясь и помогая Разумовскому снять с тебя сначала пиджак и футболку, а затем и бюстгальтер, с которым парень справляется на удивление резво. — Да, Т/И? — выдыхает Сергей, и ты ежишься, чувствуя его горячее дыхание на своей груди. — Мне продолжать? — Боже, да, — ты почти скулишь, и Разумовский, усмехнувшись, обводит языком ореол твоего соска, а затем мягко обхватывает его губами. Тебя выгибает, и ты несдержанно стонешь, запуская руку в длинные рыжие волосы парня. Тот понятливо двигает языком, пальцами подхватывая второй сосок. От дикого контраста влажного рта Сережи и странных, почти болезненных ощущений от сухих пальцев перед глазами плывет, и поджимаешь губы, стараясь не издавать звуков. Разумовский, кажется, понимает это, потому что резко отстраняется, наклоняется к твоему уху и жарко выдыхает: — Если будешь сдерживаться, все прекратится. Хочу тебя слышать. Когда он отстраняется и смотрит на тебя каким-то уже совсем жадным и жарким взглядом тебе чудится, что его голубые глаза поблескивают желтизной. Он ведет себя теперь куда увереннее, чем прежде, а ты чувствуешь, как тебя ведет от этой неожиданной смены настроения. Сергей касается твоих губ, и ты, усмехнувшись, приоткрываешь рот, позволяя запустить в него сразу два пальца. Ощущения странные: шершавые подушечки исследуют твое небо, твой язык, твои щеки, пока ты водишь по ним языком, пытаясь хорошенько смочить слюной. В какой-то момент Разумовский погружает пальцы слишком глубоко — ты давишься, кашляешь, не выпуская пальцев изо рта, и взгляд парня становится совсем диким. Это словно он и не он вовсе, и ты широко раскрываешь блестящие от рефлекторно выступивших слез глаза, наблюдая за тем, как на мгновение его радужка становится совсем желтой, почти сразу уступая место привычной голубизне. Когда это происходит, парень, кажется, сам пугается происходящего, резко выпускает блестящие от слюны пальцы из твоего рта и чуть отстраняется. — Сереж, все хорошо, — тихо говоришь ты, чуть приподнимаясь на локтях. — Мне все нравится. Парень прищуривается, внимательно разглядывая твое лицо, а после нервно кивает, снова наклоняясь к тебе и осторожно целуя. Когда влажные пальцы накрывают клитор, тебя выгибает. Скопившееся напряжение вырывается из груди с несдержанным вскриком, Сережа на минуту поднимает на тебя глаза, словно проверяя, все ли в порядке, а затем, улыбнувшись, мучительно медленно нажимает на то же место, спускаясь затем к половым губам и входу во влагалище. Ты ведешь бедрами, пытаясь продлить прикосновения, но они прекращаются в тот же миг, и ты, ненавидя саму себя за то, что издаешь такие… такие звуки, поскуливаешь. — Сереж, меня не надо готовить, — выпаливаешь ты, и парень усмехается. — Я вижу. Только теперь ты понимаешь, что он разглядывает тебя. Он, словно профессиональный художник, кажется, пытается запомнить в тебе, распаленной и лихорадочно хватающейся за грубую ткань дивана, каждую мелочь, чтобы потом воплотить этот образ в какой-нибудь картине. И ты ежишься, пытаясь свести ноги, потому что неожиданно чувствуешь себя слишком открытой, слишком беззащитной теперь перед ним. Но стоит признать, что тебе это нравится. — Не надо, — Сережа легонько шлепает тебя по бедру, и ты снова раскрываешься перед ним, стыдливо пряча лицо в сгибе локтя. Видеть его довольную улыбку просто невыносимо, и ты легонько пинаешь его. — Или действуй, или покажи, где ванная. Эти слова производят нужный эффект, и Сережа, едва слышно рыкнув, снова принимается покрывать поцелуями твои ключицы, а ты извиваешься, пытаясь дотянуться руками до его брюк. У него выходит быстрее. Он скидывает их на пол рядом с диваном, на мгновение отрываясь от тебя, снимая следом и трусы, и ты выдыхаешь. Сережа… Сережа очень большой. — Расслабься, — выдыхает парень тебе на ухо, и ты прикрываешь глаза, слыша, как раскрывается упаковка презерватива. — Привез меня сюда, чтобы соблазнить и трахнуть? — усмехаешься ты и слышишь следом смешок Сережи. Он входит мучительно долго, иногда замирая и позволяя тебе привыкнуть, а ты шипишь и подаешься бедрами вперед, пытаясь насадиться сильнее. Он осторожен, и ты ценишь это, но сейчас возбуждение настолько сильно, что тебе необходимо больше, необходимо сильнее, резче… Когда он начинает двигаться, хаотично меняя темп, ты кричишь. Если бы все это происходило в твоей квартире, соседи обязательно позвонили бы в полицию, но здесь, где на много этажей нет никого, кроме вас двоих, ты можешь отпустить себя. Да и Сергей, кажется, совсем не против этого. — Боже, пожалуйста, не останавливайся. Сереж, только не останавливайся, — лихорадочно шепчешь ты, уже совсем теряя связь с реальностью, когда парень начинает вбиваться резко и так до жути правильно и ты чувствуешь, как оргазм подбирается все ближе, выбивая все мысли из головы. Вы кончаете почти одновременно — сначала Сережа с тихим рыком, а затем ты с громким вскриком. Твое тело напрягается, ты чувствуешь, как тебя трясет, хватаешь парня за спину, проводя отросшими ногтями по его спине и, судя по шипению, оставляя царапины, а затем резко расслабляешься. В ушах шумит, перед глазами все еще плывет, и ты тяжело дышишь, обнимая упавшего рядом парня. Когда он легонько проводит пальцами по твоему животу, ты вздрагиваешь и хнычешь. Чувства после оргазма слишком обострены. Ты не слышишь очередной диалог персонажей на экране из-за шума в ушах, но тихий, почти не слышный выдох, отпечатывается в голове и сердце невероятно четко: «Я люблю тебя».***
Вы лежите в обнимку, Сережа мягко запускает пальцы в твои волосы. Экран уже потушен, в комнате почти полная темнота, и ты прижимаешься к парню еще ближе. Ты нисколько не жалеешь о произошедшем, все это кажется чертовски правильным. Как будто так и должно было случиться. — Переедешь ко мне? — ты вздрагиваешь, слыша спокойный голос Разумовского и поднимаешь на него глаза. — Что? Парень разом смущается. Он отводит взгляд, закусывает губу, чуть напрягает руку, которой прижимает тебя к себе, и тихо говорит: — Прости… я думал… я думал, что мы… Ты спешишь прервать этот поток речи с мягкой улыбкой. — Сереж, спокойно. Просто твое предложение было очень неожиданным. Но я думаю, что это очень хорошая мысль… Если, конечно, ты обещаешь, что мы сможем хотя бы один фильм досмотреть вместе. Сережа смеется, и ты чувствуешь, как в груди разливается приятное тепло, которого ты ни с кем прежде не чувствовала. — Обещаю. Ты думаешь о том, что, наверно, стоило бы спросить у него про желтые глаза, но затем резко одёргиваешь себя. В тот момент тебе могло показаться все, что угодно, ты вряд ли могла мыслить рационально. Это было просто игрой твоего воображения, верно?