MGPD Preferences

— Олег? — ты изумленно смотришь на стоящего на пороге мужчину и осторожно выглядываешь в коридор, пытаясь понять, видит ли вас кто-то, а затем быстро втягиваешь его в вашу с соседкой небольшую квартирку, захлопывая дверь. Лишь бы только никто не увидел, что к тебе, незамужней девушке, пришел мужчина… Первый порыв — натянуть платок и закрыть волосы. В конце концов, так хотя бы твоя соседка, если вдруг придет, не сможет в очередной раз пожалеть, что согласилась приютить безбожницу. Ты уже даже тянешься к отброшенному на вешалку хиджабу, но Волков осторожно хватает тебя за запястье, не давая ничего сделать. — Не надо, — качает головой он и тихо, словно бы даже смущенно добавляет: — Ты такая красивая. Олег замолкает, смотрит на тебя, не говоря ни слова, и улыбается так мягко, как умеет только он. Его глаза, кажется, светятся, ты еще никогда подобного не видела. Несмотря на всю его усталость, он все еще словно источает самый настоящий свет. — Олег, все нормально? — спрашиваешь ты, все еще не понимая его неожиданного прихода. Он кивает и оглядывает тебя с ног до головы, а ты смущенно запускаешь руку в волосы. Никогда прежде ты еще не видела, чтобы кто-то смотрел на тебя с таким восхищением, и от этого становится даже немного неловко. — Все хорошо, — отвечает мужчина с улыбкой и подходит еще чуть ближе к тебе, наконец касаясь твоего лица своей широкой мозолистой рукой. — Я просто соскучился. Хотел тебя увидеть. Ты улыбаешься и порывисто обнимаешь его. От Олега пахнет чем-то пряным, и ты вдыхаешь этот запах, пытаясь запомнить эти мгновения. — Боже, надеюсь, тебя никто не видел, — выдыхаешь ты, отстраняешься и на всякий случай задергиваешь штору. Олег оглядывает твою маленькую квартирку, неловко переминаясь с ноги на ногу в проходе, посматривает на тебя, словно спрашивая на что-то разрешение, и ты, опомнившись, восклицаешь: — Входи! Только разуйся, хорошо? — ты осматриваешь ту часть комнаты, которая служит вам кухней, и спрашиваешь неуверенно: — Чаю? Олег отрицательно качает головой и проходит вперед. Он пока еще не решается усесться в потертое кресло, поэтому просто смотрит на тебя, убрав руки в карманы и продолжая улыбаться. А потом вдруг заговаривает, и от его серьезного голоса у тебя по коже идут мурашки: — Что теперь будешь делать? — О чем ты? — ты прижимаешься спиной к тому, что вы с соседкой почему-то называете кухонным гарнитуром — небольшому шкафчику с посудой, так и не повешенному на стену, где ему стоило бы быть. — Ну, больница больше не работает, — ты замечаешь, как он напрягается, как лицо его становится каменным, не выражающим ни единой эмоции, и опускаешь голову. Под длинной юбкой твоих ног не видно, но ты прекрасно знаешь, какие они теперь — темные от проявившихся синяков, с наспех заклеенными царапинами и ранками. Тебе повезло, ты чудом не только смогла нормально ходить, но и даже ничего не сломала. Вероятно, твой ангел-хранитель действительно силен, раз смог предотвратить нечто куда более ужасное. — Буду работать в другой, — тихо говоришь ты. — Может, придется переехать. Уехать ты не можешь. В конце концов, ты приехала сюда с абсолютно конкретной целью, и отказаться от нее будет абсолютно неправильно. Конечно, с Олегом вы, вероятно, больше не увидитесь, ведь он останется здесь, а после снова отправится в какую-нибудь очередную горячую точку, и от одной этой мысли на душе становится тоскливо, но ты понимаешь, что это случится в любом случае. Ваша встреча была счастливой случайностью, Волков стал твоим светом, кем-то невероятно важным и нужным, но тебе весьма очевидно, что вас ничего не связывает. И вряд ли будет связывать когда-нибудь. И ты почти уверена, что Олег сможет тебя забыть. Но сможешь ли ты? — Нет. Короткое слово разрывает тишину комнаты. Волков говорит строго, брови его сведены у переносицы, он даже сжимает зубы, начиная казаться даже почти жутким. Ты прищуриваешься. — О чем ты? — Нет, — повторяет Олег. — В другую больницу ты не поедешь. Даже не надейся. — И кто же мне запретит? — ты усмехаешься. — Я, если придется. Даже запру где-нибудь, если это будет необходимо. — Олег… Ты вздыхаешь, пытаясь подобрать нужные слова. И зачем он притворяется? Почему пытается убедить тебя, что он не уедет обратно, оставив тебя одну? — Ты поедешь обратно в Россию, и это не обсуждается. Переезд тебе я организую через свои каналы. Я не прощу себе, если с тобой что-то случится. От того, как искренне звучат эти слова, становится не по себе. Ты подходишь к нему чуть ближе, замираешь на мгновение, а после все-таки набираешься смелости и берешь его руку в свою. Он смотрит на тебя своими невероятно яркими голубыми глазами, изучает и ничего не говорит. — Олег, я не могу уехать. Он невесело хмыкает. — Ну да. Как я забыл? Брат, верно? — дождавшись твоего кивка, он качает головой. — Т/И, даже будучи тут, ты вряд ли чем-то ему поможешь. Ты прикрываешь глаза. От слов Олега становится больно. Ты и сама прекрасно знаешь, что твое нахождение тут никак не может облегчить службу дорогого тебе человека, но даже сама мысль, что он где-то совсем рядом, всегда помогала тебе продолжать верить, что все будет хорошо. — Олег, он на связь давно не выходил. Я боюсь, что… А вдруг нужно будет… Ты сглатываешь, не решаясь продолжить, но Олег, кажется, понимает тебя, потому что кивает и ничего не говорит. А ты вдруг снова чувствуешь смущение от того, насколько вы близко. Ты пододвигаешься к нему почти вплотную, сама того не осознавая, вы держитесь за руки, глядите друг другу в глаза и, кажется, оба не решаетесь отстраниться. Олег действует первым. Он мягко касается твоего лица свободной рукой и неожиданно целует тебя. В этом поцелуе столько любви, столько нежности, и тебя даже немного ведет, когда он прерывается, прислоняясь своим лбом к твоему. — Я люблю тебя. Правда, Т/И. — Я тебя тоже. Ему этих слов вполне достаточно, поэтому он снова целует тебя уже чуть более настойчиво, касаясь руками твоей талии и спускаясь ниже, а ты не решаешься ему помешать. Когда он осторожно поднимает юбку и касается ткани светлых трусиков, ты сильнее сжимаешь его предплечье от нахлынувших чувств. В груди словно узел завязывается, тебе тяжело и одновременно так чертовски приятно, что ты закусываешь губу почти до крови. А он наклоняется к тебе и снова оставляет на твоих губах короткий и нежный поцелуй, а затем ты чувствуешь, как он осторожно отодвигает ткань трусов в сторону. Ты широко раскрываешь глаза от изумления, сердце стучит так быстро, так сильно, стук отдается где-то в ушах, и ты почти ничего не слышишь и не видишь, только светящиеся голубые глаза, глядящие на тебя сверху вниз. Когда он касается тебя, ты шумно выдыхаешь. Он не произносит ни слова. Никаких пошлых фраз, о которых ты только читала в странных бульварных романах и в интернете. Он не хмыкает самодовольно, только оглядывает твое лицо еще раз так восхищенно, что из тебя словно окончательно все сознание высасывают. Когда ты жмуришься, он все-таки позволяет себе выдохнуть тихое: — Какая же ты красивая. — Олег… Ты быстро подносишь руку ко рту и прикусываешь ее, когда он снова мягко, почти невесомо, касается твоего клитора, проводит по половым губам, не проникая внутрь. Внизу живота что-то пульсирует, и ты чувствуешь все нарастающее напряжение, ноги подрагивают. Лицо Олега совсем близко, ты ощущаешь его горячее дыхание, и от этого тебя заметно потряхивает, но ты из последних сил пытаешься мыслить рационально: — Олег, нам нельзя. — Я тебя так люблю, — выдыхает он, но прекращает всякие прикосновения. И как же тебе чертовски хочется, чтобы он продолжил. — Я не стану делать что-то против твоей воли, — тихо продолжает Олег, а ты понять не можешь, откуда в его взгляде столько преданности. — Если ты не хочешь… — Меня же камнями забьют, если узнают, что я до свадьбы, — прерываешь его ты, и Олег отодвигается дальше. Подол юбки опускается, снова закрывая твои ноги. — Ты не мусульманка, — резонно замечает Олег. — Но я живу среди них. Ты правда боишься, но сама не до конца знаешь чего именно. Если кто-то узнает, то у тебя действительно могут быть большие проблемы, потому что здесь, в Сирии, достаточно серьезно относятся к «чистоте» женщины. Но при этом в душе у тебя поселяется еще и страх, что Волков точно бросит тебя сразу после того, как все произойдет. И этого ты боишься куда больше. Олег все еще не касается тебя, но и не отходит слишком далеко, продолжая разглядывать и, видимо, ожидая от тебя четкого ответа, и ты прикрываешь глаза, качая головой. Волков понятливо отстраняется и кивает. — Хорошо. Я понимаю. — Олег… Ты хочешь сказать ему что-то, а он отходит и улыбается тебе, словно успокаивая. И в этот момент ты понимаешь, насколько же уважительно он к тебе относится. Олег возбужден, это видно даже через ткань широких штанов какого-то грязно-песочного цвета, но он никогда не позволит себе сделать что-то, на что ты не согласна. И он будет ждать столько, сколько потребуется, пока ты не будешь готова. Ты и сама все еще чувствуешь этот приятный узел внизу живота, ощущаешь, как горячо и влажно между ног. Чертовски хочется получить разрядку. Волков чуть отходит от тебя, смотрит преданно, искренне, без какой-то обиды, без разочарования, а тебе плакать хочется от неожиданно нахлынувших чувств. Но вместо этого ты, сама от себя этого не ожидая, подрываешься с места и теперь уже ты настойчиво целуешь Олега. Сначала он, кажется, даже пугается такого напора, потому что замирает, не отвечая, но после, аккуратно приобняв тебя за талию, углубляет поцелуй. Вы стоите так, кажется, целую вечность, время замирает, все перестает значить, словно во всем мире существуете только вы вдвоем. — Олег, я правда хочу этого, — тихо говоришь ты, пытаясь унять лихорадочно бьющееся сердце. Олег улыбается, прижимает тебя к себе сильнее, и ты тянешься было за новым поцелуем, когда мужчина вдруг легонько толкает тебя к креслу, заставляя усесться на него, и падает перед тобой на колени. — Олег, ч-что ты… — Просто доверься мне. И ты доверяешь. Ты доверяешь Олегу всецело, так, как ты не доверяла никому. Он снова задирает твою длинную юбку, и ты слышишь его судорожный вздох. Волков смотрит на твои израненные ноги широко раскрытыми глазами, хмурится, касается даже одного из синяков, а после руку отдергивает, пугаясь. А ты только пожимаешь плечами в ответ на этот напряженный и напуганный взгляд. — Олег, все уже хорошо. Правда. Он кивает и осторожно проводит рукой по твоей ноге, переходит на внутреннюю сторону бедра, касается кромки трусов, поднимается ладонью чуть выше, куда позволяет юбка и, чуть усмехнувшись, начинает аккуратно стягивать с тебя белье. Ты приподнимаешь таз, позволяя ему это сделать, а дыхание сбивается от какого-то невероятного смущения. Ты чувствуешь, как горят щеки, когда Волков пододвигает тебя чуть ближе к себе, и прячешь лицо в ладонях. Олег встречает это действие едва заметным смешком. Возможно, тебе не стоило закрывать глаза, потому что следующее решение мужчины заставляет тебя издать полувсхлип-полустон. Олег, чуть подождав, касается кожи твоего бедра… языком? Ты резко открываешь глаза, начиная дышать чаще. Олег отстраняется и улыбается тебе, глядя снизу вверх, а затем нащупывает рукой твой клитор, легонько нажимая на него и вырывая у тебя из груди новый стон. Ты снова закусываешь ладонь, пытаясь заглушить любые звуки. Стены в доме совсем тонкие, поэтому, если ты не будешь потише, очень скоро обо всем происходящем будут знать твои соседи. А затем наверняка и весь дом начнет судачить. — Олег, — выдыхаешь ты, плавясь от его горячего дыхания. Он вопросительно смотрит на тебя, словно проверяя: «Могу продолжить?» Видимо, твой внешний вид дает ответ лучше любых слов, потому что в следующую секунду ты не сдерживаешь вскрик, когда Олег проводит языком по твоим влажным половым губам. Он двигается так осторожно, не погружается внутрь, словно боясь тебя спугнуть, только снова и снова исследует языком половые губы, переходит на клитор, заставляя тебя вздрагивать, словно от прошивающих тело разрядов тока. Наверно, со стороны ты выглядишь чертовски постыдно: раскрасневшиеся щеки, растрепанные волосы, лихорадочно блестящие глаза, задранная юбка и чертовски привлекательный мужчина между ног. Олег все еще полностью в одежде, он все еще возбужден, и ты чувствуешь себя самой настоящей эгоисткой. Ты даже успеваешь снова подумать о том, что с трудом можешь понять, как этот невероятный человек вообще смог разглядеть в тебе что-то, но очередная мысль об этом вылетает из головы от невероятных ощущений от умело движущегося языка. Тебе хватает совсем немного времени, чтобы кончить. Тебя выгибает, ты цепляешься за подлокотники старенького кресла так сильно, что пальцы белеют, открываешь рот, но не можешь позволить себе застонать. Тебя трясет, по телу проходятся волны какого-то доселе еще не испытанного невероятно приятного чувства, глаза закатываются. Ты даже представить себе не могла, что можно испытывать такое… Пытаясь игнорировать пульсацию в висках и заложенные уши, ты смотришь на Олега слезящимися глазами, пытаясь перевести дух. Тот улыбается, глядя на тебя, и даже хочет что-то сказать, но продолжает молчать. Ему и не нужно что-то говорить, все и так понятно. Тело едва двигается, но ты упорно принимаешь сидячее положение, смотришь на Волкова, пытаясь понять, что делать теперь. В голове лишь мысли об острой необходимости вернуть должок. — Олег, ты… — Не волнуйся об этом, — тихо говорит он, вытирая рот тыльной стороной ладони и следом оставляя на твоих губах короткий поцелуй. Он отходит в ванную, ты слышишь, как там включается вода, но уже через пару минут он возвращается к тебе, присаживается на корточки, так, чтобы ваши лица оказались примерно на одном уровне, и говорит чертовски серьезно: — Т/И, пожалуйста, поезжай в Россию. Я попытаюсь найти твоего брата и заставлю его написать тебе. Ошарашенная такой неожиданной сменой настроения, ты лишь тихо выдыхаешь: — Обещаешь? — Обещаю.