MGPD Preferences

Вслушиваясь в телефонные гудки, ты чувствуешь, как с каждой секундой надежда на благополучный исход постепенно испаряется. Юля не отвечает. Дрожащими пальцами ты набираешь в поисковой строке интернета несколько слов и всхлипываешь, когда видишь фотографию покорёженных машин, одна из которых кажется тебе чертовски знакомой. Потому что еще недавно ты ехала на ней в аэропорт. Тебе тошно от сочувствующих взглядов мамы, папы, брата, тебе закричать хочется, чтобы они перестали так на тебя смотреть, но ты лишь сжимаешь зубы и набираешь номер снова, понимая, впрочем, что это ничего не даст. А внутри ты чувствуешь разъедающую вину. Возможно, ты и не повлияла на аварию напрямую, не врезалась в Юлю самостоятельно, но ты написала ей то глупое сообщение. А в новостях написали, что Пчелкина отвлеклась на телефон, что и послужило причиной аварии. Ты не глупая, можешь сложить два и два. И в том, что случилось с Юлей, отчасти, видимо, виновата ты. И ты просто надеешься, что она выжила в этой жуткой аварии. — Сеструнь, ну ты чего? — растерянно обращается к тебе И/Т/Б, входя в твою комнату. — Все нормально будет, я уверен. Может, она просто… ну, не знаю, может, и машина-то не ее, мало ли одинаковых машин? Ты мотаешь головой и хрипло отвечаешь: — Это ее машина. — Ну, может, она не сильно пострадала. А ответить не может, потому что занята… — Ты видел, в каком состоянии ее машина? Я сомневаюсь, что там вообще можно было выжить. Сколько там машин было? Четыре? Пять? — Не накручивай себя сейчас. Подожди, пока точно станет известно. Ты свои нервные клетки так убьешь. Ты киваешь, нервно сглатываешь и вздыхаешь. Тебе действительно стоит немного успокоиться, потому что волнение ничего не даст. Откладывая телефон в сторону и усаживаясь за ноутбук, чтобы хоть чем-нибудь себя занять, ты тихо шепчешь, на секунду прикрыв глаза: — Пожалуйста, Юленька, просто будь живой.

***

Звонок раздается над ухом неожиданно, вырывая тебя из сна. Когда ты берешь телефон в руки, перед глазами все еще плывут жуткие картинки, которые ты успела увидеть: мертвая Юля, искореженная машина и серая могила, скрытая сотнями, тысячами букетов цветов. И когда ты успела заснуть? Ты подслеповато щуришься, пытаясь разглядеть имя звонящего, и издаешь странный всхлип, когда перед глазами наконец немного проясняется, и ты разбираешь большую букву Ю. — Юля? — жалобно тянешь ты. — Юля, это ты? — Да! — голос Пчелкиной звучит слишком живо для человека, который еще несколько часов назад попал в ужасную аварию. — Да, Т/И, это я! — Боже, — выдыхаешь ты. — Я думала, ты… Я испугалась, что… Я… — Все хорошо, правда, — живо отвечает Юля, и тебе кажется, что она в полном порядке. По крайней мере, она звучит так, как будто с ней ничего не случилось. — Небольшая авария, я сейчас в больнице, но все будет хорошо. Меня тут немного подержат, правда, но я почти не пострадала. — Юль, там такое месиво было, — тебе приходится практически выдавливать из себя слова, потому что все, что тебе сейчас хочется — это расплакаться от облегчения. Юля жива. Юля в порядке. С Юлей все будет хорошо. — Мне жаль, что я заставила тебя волноваться, — тихо говорит она. Вы замолкаете на какое-то время, а ты прижимаешь телефон ближе к уху, лишь бы только слышать ее тихое и спокойное дыхание. Лишь бы только слышать, что с ней все хорошо. — Т/И? — ты вздрагиваешь, когда Пчелкина прерывает тишину. — То, что ты писала в сообщении… Это все еще в силе? — Нравишься ли ты мне? — ты переходишь практически на шепот, боясь, что это услышат родители. — Очень. Когда я узнала про аварию, у меня в груди все перевернулось. Я так боялась, что потеряла тебя. Юля усмехается, вздыхает, а ты быстро продолжаешь: — Я просто правда боюсь. Такие отношения ведь… неправильные. У нас обеих будут проблемы. — Плевать, — Юля говорит так же тихо, как и ты, а ее голосе звучит столько спокойствия и нежности, что ты начинаешь по-настоящему задумываться: а действительно ли это такая большая проблема? — Т/И, плевать, что будут говорить люди. Ты же блогер, ты видела по комментариям, что в мире много глупых и злых людей. Зачем обращать на них внимание? — Мои родители тоже будут не очень довольны, — вздыхаешь ты. На самом деле, это тебя волнует намного больше, чем любые другие люди. Ты уже привыкла видеть недовольства в комментариях, но услышать что-то плохое от родителей просто… слишком страшно. — Они свыкнутся с этим, я уверена. Они же любят тебя. Но если боишься, то лучше пока не говори. Ты киваешь, а затем, вспомнив, что Юля тебя видеть не может, говоришь: — Да. Да, ты права. Подожду немного. — Так что… значит, мы теперь вместе? — голос Пчелкиной звучит как-то робко, словно она искренне боится услышать ответ, а ты быстро отвечаешь: — Получается, что так. Ты расплываешься в улыбке, когда слышишь смешок, полный облегчения, на другом конце провода. Боже, как же тебе хочется оказаться рядом с ней, прижаться к ней всем телом, обнять и никогда больше не отпускать, чтобы с ней больше ничего не случилось. Потому что иначе никаких нервных клеток не хватит. И как вообще она смогла стать для тебя настолько важной за столь короткий срок? — Я люблю тебя, — тихо говорит Юля, а в ее голосе звучит улыбка. — Я тебя тоже люблю. Да уж, такие отношения определенно принесут вам обеим много неприятностей, но разве это важно, когда есть ты и есть она, Юля, и вы чертовски сильно друг друга любите. И если вдруг что-то случится, то вы обязательно пройдете через это. Вместе. — Так, ко мне тут с лекарствами пришли, — вдруг говорит Юля. — Я тебе завтра еще позвоню, ладно? — Хорошо, — отвечаешь ты и вздыхаешь, когда в трубке раздаются короткие гудки. «Юля жива, — кричит сознание. — Она жива, с ней все хорошо. Не о чем волноваться». С плеч словно сваливается тяжелый груз, ты прикрываешь глаза и откидываешься назад, пытаясь осознать все, что произошло за последнее время. Кажется, ты теперь в отношениях. Мама была бы рада… только если бы это были отношения с мужчиной, а не с девушкой. Она уже давно намекает, что пора бы найти кого-нибудь. Что ж, она определенно даже не представляет. И представлять ей пока точно не стоит.