MGPD Preferences

Кирилл просыпается спустя несколько часов. По крайней мере, только тогда раздается болезненный стон, за ним следует рык, и Гречкин некоторое время спустя появляется на пороге твоей маленькой кухни. Заметив тебя, он замирает, а затем словно пугается. — Пиздец, — коротко резюмирует он, и ты киваешь. И ведь действительно. Он самый. Ты не совсем уверена, что Кирилл помнит о произошедшем вчера — он был слишком пьян, чтобы адекватно мыслить, поэтому нет смысла отчитывать его. Все равно ведь не поймет. Ты вздыхаешь, поднимаешься из-за стола, подходишь к кувшину, быстро наливаешь воду в большой стакан и шумно ставишь его на стол. Гречкин болезненно морщится и смотрит на тебя своими опухшими красноватыми глазами. — Спасибо, — хрипло говорит он, и ты отворачиваешься. Разговаривать с ним нет никакого желания. Особенно после всего, что он устроил. Удивительно, как никто не вызвал полицию. Вряд ли не услышали, возможно, просто испугались. Не тебя, конечно, а неадекватного парня, так агрессивно долбившегося в твою дверь. — Кисунь, как ты тут живешь вообще? Тут же места меньше, чем в моей комнате, — Кирилл пытается говорить, как ни в чем не бывало, но ты догадываешься, как сильно сейчас болит его голова, поэтому кричать не собираешься. К тому же, несколько часов назад вы и так изрядно пошумели. Вместо этого ты нервно сглатываешь, прикрываешь глаза на мгновение, собираясь с мыслями, и говоришь так тихо и спокойно, как только можешь в сложившейся ситуации: — Уходи, Гречкин. — Что? — он выглядит так, словно его ударили. Ты поджимаешь губы, изо всех сил пытаясь не сдаться, пытаясь не дать слабину, не пойти на попятную. Пытаясь убедить саму себя, а заодно и Кирилла, что все, что произошло вчера, было омерзительно и ты не готова так просто простить. Только вот если Гречкина и удастся обмануть, то себя ты обмануть точно не сможешь. Потому что уже простила. И кажется почему-то, что ты еще пожалеешь о том, что так просто спустила это на тормозах. — Кисунь, ты же не серьезно сейчас? — Кирилл кажется по-настоящему несчастным, смотрит на тебя большими от шока глазами и громко сглатывает. А ты хмуришься и мотаешь головой. — Вчера ты был слишком пьян, и я не могла отправить тебя домой. Но сейчас ты проспался… поэтому уходи, пожалуйста. И больше никогда не появляйся в моей жизни. Я — не одна из твоих временных пассий, терпеть подобное не намерена. — Кисунь, — растерянно тянет Гречкин, а потом подскакивает к тебе, присаживается на корточки, хватает тебя за руку и быстро продолжает: — Кисунь, я дурак, я знаю. Я правда дурак, Кисунь. Этого больше никогда не повторится, обещаю, я пить брошу, хочешь? В бары больше ходить не буду, честно… — Уходи, — хрипло прерываешь его торопливую речь ты. — Мне нужно подумать. Я не хочу пока тебя видеть. — Кис, ну ты чего, — неожиданно мягко и спокойно говорит Кирилл, пытаясь осторожно прикоснуться к твоей щеке, но ты изворачиваешься всем телом и кричишь неожиданно громко даже для самой себя: — Пошел к черту, Гречкин! Я видеть тебя не хочу! Мне жаль, что я вообще согласилась быть с тобой, я жалею, что ты появился в моей жизни! Иди к черту и никогда больше не возвращайся! Парень отскакивает от тебя, как ошпаренный, и смотрит так виновато, так грустно, что хочется поверить, что он правда все понял. Поверить, а потом, спустя время, наверняка снова зализывать нанесенные им раны. — Прости, — тихо говорит он и выходит из кухни. Через некоторое время входная дверь хлопает и ты остаешься совсем одна в своей небольшой старой квартире. Нервно теребя рукава широкой домашней кофты, ты проходишь в спальню и тупо смотришь на расправленную кровать, не двигаясь с места. Почему-то сейчас думать о том, что на ней еще недавно спал Гречкин, противно. Он ведь действительно заподозрил тебя в измене. Он действительно решил, что ты можешь быть неверна ему. Неуверенный в себе придурок. Ты вздрагиваешь, когда телефон громко звонит, и подскакиваешь к столу. На экране высвечивается имя Кости. — Т/И, ты как там? — слышишь ты, и тебе чудится, что его голос наполнен искренним беспокойством. — Все хорошо, Кость, — быстро отвечаешь ты, снова поглядывая на смятую простынь и небрежно отброшенное одеяло. — Он ушел? — Ушел, — обреченно выдыхаешь ты. — Тебя на работе ждать? Ты на мгновение задыхаешься от ужаса, а после вспоминаешь вдруг: — Нет, я вчера отгул взяла. У меня снова вступительные испытания. — Они ведь прошли уже все. Ты мотаешь головой, а после, поняв, что Костя тебя не видит, отвечаешь как можно более бодро, стараясь заглушить обеспокоенность ситуацией с Кириллом и прошлым неудавшимся вступительным экзаменом. — Одни вступительные испытания перенесли. У них там проблемы какие-то были. — И не надоело тебе ходить? Ты хмуришься. С Костей вы уже об этом говорили не раз и всегда возвращались в самое начало. Друг действительно с трудом понимает, почему ты так упорно продолжаешь пытаться поступить именно на это направление. Почему-то Костя решил, что сделать это исключительно благодаря таланту невозможно, и даже стал пытаться убедить в этом тебя… Но у него это точно не вышло. — Хорошо, что ты позвонил, — быстро отвечаешь ты, проигнорировав его вопрос. — Я чуть не забыла, представляешь? — Действительно вовремя я, — вздыхает Костя, а затем добавляет, и теперь в его голосе ты слышишь улыбку: — Буду держать за тебя кулачки. Позвони, когда все пройдет. Ты согласно хмыкаешь и, быстро попрощавшись, отключаешься. Костя может сколько угодно ворчать на то, что ты из раза в раз пытаешься поступать, но он искренне пытается поддерживать тебя. А это точно ценно. В этот вуз ты будешь пытаться поступить впервые. Раньше ты даже не рассматривала его, как вариант, но после нескольких неудач в других учебных заведениях пришлось обратиться и сюда. В конце концов, и оценки в интернете у него не такие плохие, поэтому… почему бы не попытаться? До нужного места ты добираешься на удивление быстро. Университет не производит впечатление солидного учебного заведения, это совсем маленькое здание, больше похожее на самый обычный жилой дом. И все-таки ты, поежившись, заходишь внутрь. В институте пахнет гнилью, дышать тяжело из-за влажности, и ты едва сдерживаешься, лишь бы не развернуться и не выйти как можно быстрее. Это все еще последний твой шанс на этот год. Поступающих почти нет, только две девушки чуть помладше тебя стоят возле двери с потрепанным листком бумаги, на котором кривым почерком написано: «Тихо! Идет экзамен!» Стоит тебе подойти, и одна из девушек поднимает взгляд от телефона, перестает бормотать вполголоса какое-то стихотворение, приветливо улыбается тебе и весело говорит: — Привет! Я Лиза. Ты киваешь ей с улыбкой и переводишь взгляд на дверь. — Там внутри есть кто-то? Лиза поспешно кивает и убирает телефон в задний карман. — Да, девчонка какая-то зашла. Буквально пару минут назад. Словно в подтверждение ее слов, дверь резко раскрывается и какая-то девушка, совсем молоденькая, наверно, сразу после института, выскакивает из помещения и несется к выходу. Ты успеваешь только заметить ее покрасневшее лицо и стекающие по щекам слезы. «Наверно, не поступила, — пожимаешь плечами ты. — Еще привыкнет». — Кто следующий пойдет? — спрашиваешь ты у девушек, а они переглядываются и не двигаются. — Тогда я. Помещение оказывается совершенно обычной комнатой, не слишком похожей на аудитории, в каких принимали вступительные экзамены во всех других институтах, в которые тебе приходилось пытаться поступить. Там за небольшим столом сидят два мужчины не самой приятной наружности. В первое мгновение ты хочешь выйти, но все же берешь себя в руки. В конце концов, первое впечатление может быть и ошибочными, верно? Один из мужчин окидывает тебя мерзким сальным взглядом, и ты ежишься, но проходишь вперед. Первое время все идет так же, как и во многих других институтах — ты успеваешь представиться, рассказать стихотворение и даже начинаешь читать монолог… А затем тебя резко прерывают. — В целом, нам все понятно, — серьезно говорит один из принимающих, мужчина лет сорока, лицо которого покрыто глубокими морщинами, а два передних зуба поблескивают золотом. Он все еще не слишком похож на серьезного профессора. Ты сжимаешь зубы. Обычно в такие моменты тебе говорят, что результаты первого тура вступительных экзаменов будут известны позднее, и отправляют домой. А потом ты узнаешь, что ты не поступила. В очередной раз. Но на этот раз все как-то совсем иначе. — Мы видим в Вас большой потенциал, поэтому готовы уже сейчас принять Вас к себе. — Вы же еще не всех послушали, — растерянно отвечаешь ты. — Вдруг будут те, кто выступит лучше меня. Вы всех поступающих так принимаете? Еще четыре года назад ты бы согласилась на это, не раздумывая, просто потому что у тебя совсем не было опыта прохождения всех этих многочисленных туров. Обычно при поступлении приезжать приходилось не один раз, поступление происходило в несколько этапов… но здесь тебя готовы принять уже после первого? Звучит, как большая выдумка. Мужчины переглядываются с какими-то странными выражениями лиц, а ты сжимаешь зубы. Не к добру это. — Девушка, если Вы не хотели изначально поступать, то не нужно тратить наше время, — неожиданно жестко отвечает второй мужчина, совсем низенький, тощий и очень неприятный. — Я хочу поступить, — говоришь ты и хмуришься. — Но такой порядок проведения вступительных испытаний кажется мне странным. Низенький мужчина поднимается со своего места, подходит к тебе и мягко кладет руку тебе на плечо, а тебя передергивает от отвращения. Какой-то внутренний голос подсказывает тебе, что стоит бежать, спасаться, но ты продолжаешь стоять, поджав губы, и ждешь чего-то. — Девушка, так если Вы хотите поступить, то зачем тянуть? Мы действительно восхищены Вашим талантом и нам было бы очень обидно потерять такую абитуриентку. Мы просто хотим, чтобы Вы потом не ушли куда-то еще. Он приобнимает тебя за талию, а ты выворачиваешься из его мягкой хватки и складываешь руки на груди. Экзаменаторы обычно так себя не ведут… но в интернете действительно были отзывы об этом институте, он вполне реален, поэтому тебе, вероятно, не стоит беспокоиться. Ведь так? — Водички? — с улыбкой говорит тебе мужчина с золотыми зубами и протягивает тебе одну из стоящих рядом с ним бутылок. Ты мотаешь головой, а внутреннее чутье кричит сильнее. Бежать-бежать-бежать отсюда. Только вот это действительно единственный шанс для тебя. Ты и так слишком долго пыталась поступить, тянуть уже, кажется, просто некуда. Поэтому ты не отталкиваешь стоящего рядом мужчину, когда он снова тебя приобнимает и ощутимо сжимает. Ты даже сдерживаешь и не скидываешь его руку, когда он опускает ее на твое бедро. Тебе вдруг становится страшно, когда он ощутимо оглаживает твои ягодицы, но ты не двигаешься, тупо глядя на второго мужчину, который теперь усмехается и внимательно следит за движениями своего… коллеги? Какова вероятность, что, если сейчас ты оттолкнешь его, они позволят тебе сбежать? Их двое, и они, вероятно, гораздо сильнее тебя. Ты сглатываешь, пытаешься вывернуться, но мужчина подается к тебе всем телом, обнимает крепче и подводит к столу, за которым сидит его коллега. — Подпишете некоторые документы, и мы Вас примем. Договорились? Он говорит, растягивая звуки, и смотрит на тебя так… так жадно, как будто уже строит на тебя какие-то планы, и ты чувствуешь острую необходимость помыться. Возможно, они оставят тебя в покое, если ты подпишешь чертовы бумаги? Плевать, что в них, плевать, сколько придется заплатить за обучение, сейчас бы уйти поскорее… А потом что? Подать заявление в полицию? На что? Они ведь еще ничего не сделали, верно? Просто перепугали тебя до чертиков, но разве это может быть весомым аргументом? — Я могу потом подписать? — хрипишь ты, а мужчина за столом качает головой. — Вы же сами понимаете, что такими предложениями просто так не разбрасываются. И ты сдаешься. Быстро подписав документы, ты отбрасываешь ручку и выскакиваешь из комнаты. Лиза пытается окликнуть тебя, спрашивает, как все прошло, но ты отмахиваешься и несешься к выходу. Мерзко. Противно. Отвратительно. В какое-то мгновение ты чувствуешь укол вины. Надо бы вытащить девочек оттуда… Только вот возвращаться внутрь совсем не хочется. Ты вдыхаешь свежий воздух, прикладываешь неожиданно холодные руки к горящим щекам, прикрываешь глаза и пытаешься унять тошноту. А потом вскрикиваешь, когда кто-то кладет руки тебе на плечи. Кирилл даже отскакивает от тебя и смотрит как-то странно. — Ты в порядке? И в его голосе столько участия, что ты невольно начинаешь испытывать жалость к самой себе. Ты открываешь рот, чтобы что-то ответить, икаешь и вдруг всхлипываешь, а по щекам начинают течь слезы. Ты хватаешь воздух, дышишь тяжело, цепляешься дрожащими руками за кофту Кирилла и плачешь, а парень испуганно оглядывает тебя, словно пытаясь отыскать какие-то повреждения. — Т/И, ты меня пугаешь, — тихо говорит он. — Что случилось? — Кирь, они… Он… Я… Ты указываешь рукой на вход в здание, а он хмурится, в глазах его появляется какой-то недобрый огонек. Ты сжимаешь руку Кирилла, пытаясь избавиться от воспоминаний последних минут и надеясь, что Гречкин и так все поймет. — Они сделали что-то? Ты мотаешь головой. — Хотели сделать? Пожимаешь плечами. Ведь правда не знаешь. Кирилл мягко обнимает тебя, и от этого простого движения ты не можешь сдержать дрожи, ведь еще несколько минут назад так же тебя обнимал тот мерзкий мужчина. Гречкин, заметив это, чуть отстраняется и сжимает кулаки, а затем достает телефон и набирает чей-то номер. — Все хорошо будет, — убеждает он тебя, а затем, когда кто-то на том конце провода снимает трубку, быстро и жестко говорит. — Михаил Сергеич, здрасьте. Можете своих ребят отправить, пожалуйста? Он бросает на тебя быстрый взгляд и быстро добавляет: — Потом объясню, — положив трубку, он объясняет: — Папин охранник. Решает всякие неприятные дела. — Сп… Спасибо, — наконец догадываешься выдавить из себя ты. — Тебя вообще нельзя отпускать, — отвечает он с невеселой усмешкой, а затем вдруг неожиданно серьезно добавляет: — Переезжай ко мне, а? Пожалуйста. И ты киваешь, потому что… Ну, потому что слишком любишь, а еще слишком благодарна Кириллу, что он не стал задавать лишних вопросов. — Подожди в машине, я сейчас с охранником поговорю, как он приедет, и подвезу тебя. Хорошо? Ты киваешь и позволяешь Гречкину отвести тебя к стоящей неподалеку дорогой машине. В груди больно колет воспоминание о произошедшем день назад, но быстро меркнет в сравнении с тем, что случилось на вступительном испытании… Если его можно так назвать. Вам с Кириллом придется поговорить, прежде чем ты переедешь. Но сейчас нужно в себя прийти.