MGPD Preferences

— Папа? Ты поудобнее перехватываешь телефон, отмахиваешься от маячащего неподалеку Игоря и расплываешься в улыбке. Гром прищуривается, чуть хмурится, но затем вздыхает и открывает для тебя дверь, пропуская в свою квартиру. Ты замираешь в коридоре, не решаясь пройти дальше, и Игорь с улыбкой машет тебе рукой, мол, проходи давай, чего остановилась? И ты все-таки поспешно стягиваешь ботинки и идешь вперед. Невооруженным взглядом видно, что прибирается Игорь здесь совсем не часто. Конечно, перед твоим приходом он, кажется, попытался навести хоть какое-то подобие порядка, спешно протер пыль, оставив, впрочем, целые хлопья местами, но квартира все равно достаточно грязная. Очень хочется схватиться за швабру и убрать все самой, потому что еще один момент, который навсегда отпечатался в голове — то, как вы с папой убирались вместе. — Солнце! — слышишь ты хриплый и низкий голос папы и улыбаешься еще шире. Боже, как же ты скучала. Игорь одними жестами спрашивает тебя, не хочешь ли ты чай или что-то вроде того, а ты неопределенно пожимаешь плечами и спрашиваешь: — Пап, ты как там? Папа хрипло посмеивается, переходя на лающий кашель, и ты резко хмуришься. Этот кашель звучит не слишком хорошо, и ты пытаешься только лишь по нему понять, что с ним такое. Грипп? ОРВИ? Или что-то похуже? — Все отлично, — отзывается папа, и ты сжимаешь зубы. Вы с папой, конечно, два сапога пара, никогда не расскажете о чем-то плохом, что с вами происходит, только посильнее зубы сожмете и пойдете дальше, решая все самостоятельно. Иногда это, правда, играет с вами обоими злую шутку, но вы тогда только упорнее двигаетесь вперед, все еще не принимая чужую помощь. — Ты уверен, пап? — напряженно переспрашиваешь ты. — Потому что то, что я слышу, меня напрягает. Ты заболел? — Да, приболел немного совсем, — поспешно говорит он, и ты по одному голосу понимаешь, что врет. — Ничего, Светка приехала, она за меня схватилась и не отпускает никак. Столько таблеток заставляет меня глотать, просто кошмар. Ты усмехаешься. Света может. Сестра папы когда-то полностью заменила тебе мать-кукушку. Она всегда была рядом, рассказывала тебе вещи, о которых папа рассказать не мог, сама записывала тебя на кружки, водила туда, дружила с твоими преподавателями, посещала родительские собрания… И ты вообще-то понимаешь, почему так произошло. Света всегда хотела своих детей. Действительно хотела. Еще когда замужем была, они с мужем всех врачей обошли в поисках помощи, но ничего не получилось. В какой-то момент они даже приняли решение взять ребенка из детского дома… но вскрылось, что у мужа Светы давно уже есть семья на стороне, даже дети… Конечно, они развелись. А потом родилась ты, и Света сделала все, чтобы ты, оставленная матерью и повисшая на шее отца, никогда не чувствовала недостатка материнского внимания. Ты даже помнишь, как в первом классе, когда учительница спросила, кем работает твоя мама, ты быстро сказала: «У меня нет мамы, у меня есть Света!» С тех пор это прочно вошло в твою жизнь. «У меня нет мамы, у меня есть Света». Света — это даже лучше. — Вот и правильно, слушай Свету, — отзываешься ты. — Света знает, что делать. — А я-то надеялся, что ты меня спасешь! — смеется папа, а затем снова заходится кашлем. Ты смотришь на подошедшего Игоря, вздыхаешь, задумываешься на мгновение, а затем вдруг выпаливаешь с улыбкой: — А мы тут с Игорем! Помнишь, я тебе рассказывала? — Ого! — отзывается папа, а ты хмыкаешь, когда замечаешь удивленный взгляд Грома. — Было бы интересно увидеть твоего кавалера! — Позвони нам по видеосвязи, — усмехаешься ты и прикусываешь губу, когда Игорь быстро мотает головой. На самом деле, тебе просто необходимо прямо сейчас увидеть папу, чтобы хотя бы примерно понять, насколько все плохо. Судя по голосу, он действительно не просто «немного приболел», все несколько хуже. И тебе просто нужно понять насколько. У папы вообще-то давно были проблемы со здоровьем, не меньше двух лет, но в последнее время организм все чаще стал давать сбои, и тебя это определенно заставляет напрячься. Потому что отец никогда ничего не говорит, он никогда не делится своими проблемами, а ты постоянно боишься упустить что-то важное. — Сейчас позвоню! — живо отзывается папа, и ты вздыхаешь, слыша короткие гудки. — Т/И, ты зачем… — Игорь, так он хотя бы согласится мне позвонить по видеосвязи, потому что ему очень любопытно тебя увидеть. А мне нужно увидеть его. — Все нормально? — спрашивает вдруг Гром, словно поняв все без дополнительных объяснений, а ты пожимаешь плечами. — Сейчас и узнаем, — быстро отвечаешь ты и улыбаешься, слыша звонок телефона. — Привет еще раз! Ты разглядываешь лицо на экране и пока еще не показываешь ему Игоря, пытаясь оценить ситуацию. Папа выглядит плохо: он заметно потолстел, оплыл, его глаза стали какими-то стеклянными, светло-голубыми, подслеповатыми, волосы чуть отросли и теперь топорщатся во все стороны редкими прядями. Ты ахаешь. Эта картинка совсем не вяжется с тем, каким ты его помнишь — элегантный и яркий мужчина, порой строгий, но невероятно красивый. Даже когда его волосы заметно поседели, а на лице начали появляться глубокие морщины, ты все равно замечала, как многие женщины продолжали заглядываться на него. Теперь от этого красивого мужчины осталась лишь тень, и это чертовски пугает. — П-пап, — выдыхаешь ты. — Ты точно в порядке? — Да, конечно, — быстро отзывается он, а ты поднимаешь голову и сталкиваешься взглядом с Игорем, а он смотрит на тебя обеспокоено. — Покажи же мне своего молодого человека, ты мне столько про него рассказывала! Ты сглатываешь и вопросительно смотришь на Грома, а тот, вздохнув, подсаживается к тебе, натягивает на лицо улыбку, и ты чуть поворачиваешь камеру, продолжая разглядывать лицо папы. — Здрасьте, — нервно выдыхает Игорь, и папа расплывается в улыбке. — Здравствуйте, — отзывается он. — Вы, стало быть, Игорь? Гром кивает, ты видишь, как сжимаются его челюсти, и осторожно берешь его за руку, чуть сжимая. Он смотрит на тебя, а затем кивает заметно только для вас двоих, чуть приободряясь. — А Света где? — встреваешь ты. Папа машет куда-то неопределенно, а затем вдруг кричит: — Светка! Иди с Т/И и ее кавалером разговаривать! Света появляется мгновением спустя, словно она ждала этого момента за камерой. Всплеснув руками, она плюхается рядом с папой, улыбается, пытается даже забрать телефон, и у них двоих даже завязывается небольшая потасовка, а ты не можешь сдержать смешка. Какие же дети. — Игорь, расскажите о себе! — наконец властно восклицает Света, заставляя Игоря снова чуть напрячься. — Я… Ну… — Игорь — мой коллега, — улыбаешься ты, и Гром облегченно вздыхает. — Мы на работе познакомились. — Не обижает тебя? — спрашивает папа, и ты быстро отвечаешь: — Нет, конечно. — А я и не у тебя спрашивал, — смеется он. — Про тебя-то я все знаю, ты себя в обиду не дашь. Игорь, дочка моя тебя не обижает? Игорь расплывается в улыбке, посмеивается, когда ты пихаешь его плечом, понимающе кивает и наконец говорит: — Нет, у нас все хорошо. У вас отличная дочка. Папа улыбается, они со Светой переглядываются, а ты качаешь головой. Дураки. Какие же дураки. И как же ты этих дураков любишь.