MGPD Preferences

Заходя в конференц-зал, ты вздыхаешь, оглядывая присутствующих, и проходишь вперед, на всякий случай занимая место не слишком далеко, но и не совсем вплотную к сцене. Если вдруг все будет совсем плохо, то ты просто почти незаметно уйдешь, а если найдется что-нибудь интересное, то ты будешь хорошо слышать спикеров. Становится немного тоскливо, когда ты понимаешь, что здесь не только нет ребят твоего возраста, но и вряд ли наберется хотя бы десять человек младше пятидесяти. Что ж, отличная компания. Но ведь возраст слушателей не так важен, когда речь идет о научной конференции, верно? Напротив, люди постарше наверняка давно работают в представленных специальностях и могут рассказать куда больше, так что это отличная возможность для студентки услышать много полезного. Когда мама рассказала тебе о конференции, на которую их с коллегами обязали прийти, и упомянула, что одной из тем будет генетика, ты сразу поняла, что туда тебе и дорога. Где еще можно послушать про актуальные вопросы твоего направления, если не на конференции, где соберутся крупнейшие ученые твоего города и не только? Мама вообще-то не слишком противилась, потому что ей, напротив, было чертовски лень слушать все эти длинные доклады, поэтому здесь ты оказалась под ее именем. Все равно документы никто проверять не стал, а для тебя это стало отличной возможностью набраться знаний и заработать для мамы какие-то академические баллы, за которыми гонялись многие ее коллеги. Студентам таких бонусов не предоставлялось, поэтому тебе было решительно все равно, под каким именем идти. Только теперь, оказавшись среди этих ученых, ты чувствуешь себя неловко. Здесь нет ни одного знакомого лица (хотя за академической средой ты следишь пристально и знаешь многих известных ученых России), поэтому ты всерьез начинаешь сомневаться в состоятельности этого мероприятия. Ведь если бы оно было таким крутым, то тут наверняка оказался бы хоть кто-то из тех, кем ты так восторгаешься, верно? — Здесь занято? — слышишь ты приятный женский голос и поднимаешь голову. Рядом с тобой стоит симпатичная девушка, возможно, чуть старше тебя. Ее короткие светлые волосы растрепанны, она выглядит не выспавшейся, но даже темные синяки под большими карими глазами не делают ее внешность менее приятной. В отличие от других посетителей конференции, девушка одета куда более неформально — на ней широкий розовый свитер и чуть потертые джинсы. Необычный выбор для серьезного мероприятия, учитывая то, что вокруг вас люди одеты в строгие костюмы или сдержанные платья. А тебе казалось, что это ты со своей темно-красной футболкой под желтым пиджаком будешь выглядеть неуместнее всех. — Конечно, — улыбаешься ты и хлопаешь рукой по свободному месту рядом с тобой. Девушка благодарно кивает и опускается на стул, поглядывая на сцену и доставая из небольшого рюкзака тетрадь. Кажется, она всерьез настроена слушать и записывать сказанное, и тебе становится неловко. Ты-то даже не догадалась взять с собой блокнот. — Я Т/И, — говоришь ты, протягивая ей руку. Девушка смотрит на нее какое-то время, а затем осторожно пожимает ее и отвечает весьма дружелюбно: — Лера. — Ты тоже студентка? Она кивает. — В меде учусь. — Ого, — выдыхаешь ты. — Это же жутко сложно! Когда-то и ты хотела поступать на врача, учила химию и биологию, готовилась, морально настраивала себя на то, что в ближайшие шесть лет (а то и больше!) спать ты не будешь. Только вот вовремя подключилась мама, которая не понаслышке знала, что значит учиться в медицинском вузе, и во время приемной комиссии всучила тебе телефон с открытым описанием направления в одном из питерских вузов: «Биотехнология». И это оказалось очень вовремя, потому что сейчас, по прошествии нескольких лет, ты точно можешь сказать, что быть врачом ты бы не смогла. Неподходящий характер. — Зато интересно, — возражает Лера, и ты киваешь. Что ж, быть врачом, возможно, действительно интересно. Но все еще слишком сложно и нервно. Вон, Лера, судя по усталому виду, тоже не слишком часто отдыхает. Ты бы вряд ли так смогла, если быть предельно откровенной. Даже во время подготовки к экзаменам ты не пренебрегала сном. — А ты? — спрашивает Лера, приподнимая бровь. — На биотехнологии, — ты бросаешь быстрый взгляд на интерактивную доску, где уже представлены основные направления конференции. Среди прочего ты замечаешь интересующие тебя генетику и биоэтику и очень надеешься, что не разочаруешься. — Добрый день, коллеги, — раздаётся бойкий голос приятной на вид женщины. Она встаёт рядом с экраном и, вскинув руку с пультом от доски, переключает слайд. — Перед тем, как приступить к своему докладу, хочу сказать пару слов о себе. Меня зовут Мигарева Наталья Владимировна, я почетный академик РАЕН. Вы с Лерой переглядываетесь. Кажется, о РАЕН ты слышала что-то не слишком обнадеживающее, но сейчас уже сложно вспомнить, что именно. Впрочем, Лера, кажется, более осведомлена, поэтому заметным жестом она убирает тетрадь обратно в сумку, кладёт голову на руки и смотрит теперь на сцену с самым скучающим видом. Ты хмуришься и вслушиваешься в речь внимательнее. Женщина кокетливо поправляет свои ядрено-красные волосы, улыбается кому-то на первом ряду и снова переключает слайд. Увидев тему доклада, ты едва сдерживаешь страдальческий стон. «Концепция волнового генома: новые доказательства». — Итак, думаю, среди нас есть люди, специализация которых не связана с генетикой и глубоко они ее не изучали, поэтому напомню для начала, что такое концепция волнового генома. Ты вздыхаешь и все-таки закатываешь глаза. Эта женщина определенно и сама из тех, кто никогда не изучал настоящую генетику, потому что даже тебе, студентке, очевидно, что эта теория лженаучна и не имеет права на существование. Лера показательно отворачивается от экрана и упирается взглядом в грязно-белую стену конференц-зала. — Таким образом, становится очевидным, что вода также обладает памятью… Ты хмуришься. Как вообще докладчица к этому пришла? Как нужно извернуться, чтобы доказать, что память воды существует? Это просто смешно. — В настоящее время официальная наука опровергает… А вот и твоя любимая «официальная наука». Ни один уважающий себя учёный не употребит это словосочетание, а такие шарлатаны, как эта женщина, разбрасываются им направо и налево. Желая доказать свою правоту, они противопоставляют себя злой и пугающей «официальной науке», которая только и делает, что убивает людей. Какой же абсурд. Ты вздрагиваешь, когда вокруг тебя раздаются аплодисменты и снова закатываешь глаза. Лера рядом, кажется, делает то же самое. — Да уж, занесло, — шепчет она, и ты понимающе киваешь. Действительно занесло. — Итак, переходим к нашему следующему спикеру, — объявляется женщина, и на сцену поднимается низенький старичок в крупных очках. Удивительно, но его доклад становится глотком свежего воздуха. Он рассказывает действительно интересные вещи, и вы с Лерой даже заинтересованно подаетесь вперед. Один раз он даже подшучивает над фразой «официальная наука» и косится на женщину, и вы хихикаете, видя, как широко раскрываются ее глаза. Но это выступление оказывается единственным приемлемым. Следом за старичком выходят ещё несколько спикеров разной степени безумия. Они рассказывают что-то про память воды, про телегонию, и вы с Лерой страдальчески вздыхаете под недовольными взглядами сидящих рядом. Боже, ну и попала же ты. Они ведь и правда принимают это все за чистую монету. Кивают даже, мол, верно все, чистая правда. — Боже, ты тоже это видишь? — слышишь ты насмешливый голос Леры и чувствуешь, как она толкает тебя в бок. Ты поднимаешь голову и фыркаешь, заметив вышедшего на сцену человека, в одежде священника. — Черт бы меня побрал, — шепчешь ты, вслушиваясь в то, что он говорит. Судя по всему, его почему-то пригласили, как одного из экспертов по биоэтике, и ты усмехаешься, готовясь к чему-то интересному. — По первому своему образованию я биохимик, кандидат биологических наук, так что я тоже в какой-то степени профессионал, — говорит он. Ты материшься себе под нос, когда он начинает говорить об абортах. — Аборт — это убийство ребенка, — серьезно говорит он. Ты слышишь, как Лера усмехается. — Это грех, который совершает женщина. И вряд ли есть более страшный грех… — Что он несет? — шепчет Лера, и ты пожимаешь плечами. Становится совсем не весело. Как можно нести такое на конференции, которая позиционируется как научная? — Ко мне как-то пришла женщина, у которой уже было девять детей. И она сказала мне: «Батюшка, десятого не потянем, придется сделать аборт», — запальчиво рассказывает священник. — И я сказал: «Так убей кого-нибудь из уже рожденных». Она в ужасе посмотрела на меня и сказала: «Как это… убить?» А я ответил: «А какая разница? И то, и то — убийство». Ты сжимаешь кулаки. Черт, да этот человек просто опасен для общества. И если на прошлых докладах ты молчала и посмеивалась над спикерами, то теперь ты не выдержала. Подняв руку, ты вскочила на ноги и, нахмурившись, выпалила вопрос: — Прошу прощения, а если женщина узнает, что у нее родится больной ребенок? Вы тоже скажете ей рожать? Он улыбается так снисходительно, как будто ты неразумный ребенок, и кивает. — Конечно. Родители сами виноваты. Ведь если родители знают, что у них родится больной ребенок, можно же было воздержаться от родов… Ты непонимающе смотришь на Леру, словно та может объяснить, что имеет в виду этот сумасшедший. Она пожимает плечами, а затем лениво поднимает руку: — А если девушку изнасиловали? — озвучивает она твой следующий вопрос. — Господь не дает испытания просто так, — продолжает улыбаться священник, хотя ты, кажется, замечаешь, как его глаз дергается в нервном тике. — Значит, девушка сама сделала что-то такое, чтобы заслужить это, и ей нужно понести наказание. Ты открываешь рот, но не находишь, что сказать. Кажется, словно ты попала в царство безумия. И ведь никто даже не шелохнулся, не возразил, все просто… приняли это? Какой абсурд! — Пойдем отсюда? — Лера тянет тебя за рукав, привлекая внимание, и ты киваешь. Вы даже не пытаетесь скрывать свой уход. Напротив, уже оказавшись вне зала, ты громко хлопаешь дверью. Возможно, теперь ты попала в черные списки всех антинаучных сообществ России. Хотя это небольшая потеря вообще-то.