MGPD Preferences

— Мне эта идея не нравится, я не одобряю, лучше бы тебе остановиться, пока не стало поздно, — на одном дыхании произносит Алиса и в подтверждение своих слов быстро мотает головой. Ты хмуришься. Рассказав ей про Костю, ты вообще-то надеялась получить поддержку, но никак не осуждение. Даже немного обидно как-то, тебе казалось, что она придет к такому решению еще раньше тебя. — А как же твое «я хочу, чтобы ты была счастлива» и «тебе нужен мужчина»? — А я от своих слов не отказываюсь, — отзывается Алиса, дуя на ногти в попытке заставить лак засохнуть. Такой подход не слишком помогает вообще-то, и ей уже пришлось один раз перекрасить ноготь, потому что она, решив, что тот уже высох, залезла им куда-то и все смазала. — Но я говорила про папу Вероники. — Нет, — ты разом мрачнеешь и мотаешь головой. Папа Вероники — уже давно закрытая тема, но Алису это почему-то все никак не отпускает, поэтому стабильно хотя бы раз в месяц она напоминает тебе об этом. Ты рано родила. В восемнадцать лет, едва поступив в институт, влюбилась в парня со старших курсов. Сама пригласила его на свидание, сама впервые поцеловала, а потом все как-то быстро закрутилось, и вот ты стоишь с фатой на голове перед женщиной, которая торжественно что-то рассказывает, касаешься рукой уже заметно выпирающего живота и счастливо говоришь: «Согласна». Это было большой ошибкой вообще-то. Проблемы начались практически сразу после замужества, а с рождением Вероники их количество только выросло в каких-то невероятных масштабах. Он почти перестал проводить время дома, приходил поздно, уходил рано. Все ваши деньги хранились у него, и у тебя не было к ним доступа, поэтому все решения по поводу трат оставались за ним. К ребенку он не подходил, старался держаться как можно дальше, из-за чего вы часто ссорились, доходя до криков. А потом ты узнала, что он изменял тебе почти все то время, что вы встречались. И тогда ты решила подать на развод. Только вот он был не согласен, поэтому развод тебе так и не дал. Конечно, ты обращалась в суд, но там твое заявление не удовлетворили, дав три месяца «на примирение». Правда, к тому времени вы уже полгода не жили вместе, но этот довод судью не удовлетворил. — Слушай, ребенку нужен папа. Родной. Даже если вдруг этот твой… Коля? Кирилл? — Костя, — машинально поправляешь ее ты. — Один фиг, — отмахивается она рукой, на которой уже высох лак и быстро закидывает в рот пару сухариков из стоящей рядом миски. — Даже если он и согласится взять тебя с ребенком, то не сможет дать Веронике то, что ей даст родной отец. Ребенку нужен папа, понимаешь? Она выделяет слово «папа», а тебе хочется закатить глаза. Ну какой из Пети папа? Из него и дядя-то вышел бы с трудом, не говоря уже о том, чтобы вести себя достаточно осознанно для настоящего отца. — И не забывай, — продолжает Алиса, — что ты еще официально его жена. А он все еще вписан в Вероничкино свидетельство о рождении. Ты устало трешь лицо и вздыхаешь. Вообще-то Алиса права, и официально вы с Петей еще женаты. До повторной встречи в суде еще месяц, и пока это не произошло, ты, выходит, собираешься изменять своему мужу? Звучит просто ужасно. — Он не звонил тебе? — спрашивает вдруг Алиса, и ты закатываешь глаза. — Звонит каждый день и не по одному разу. Я не понимаю, зачем ему сдалась, если он все равно мне изменял все время, пока мы с ним встречались. Правда не понимаю. — Видишь? — довольно говорит подруга. — Значит, любит! Мужики — они ж такие, они на стороне удовлетворяют физиологические потребности, а в браке по любви. — Ты серьезно сейчас это все говоришь? — хмуришься ты. — Алис, а ты бы смогла простить человека, который тебя обманывал все время, сколько вы друг друга знали? Подруга отводит глаза и снова дует на ногти. Не смогла бы. Ты точно знаешь. Алиса с ее взрывным характером вообще очень легко вычеркивает расстроивших ее людей из своей жизни. И обидевший ее человек точно либо никогда больше не смог к ней подойти, либо уже лежал где-нибудь в нескольких метрах под землей, если бы неудачно попался под руку. Но Веронику, свою крестницу, она любит чертовски, поэтому, видимо, считает, что ее отцу можно простить все. Сама Алиса выросла в полной семье, и, возможно, поэтому ваше воссоединение кажется ей таким важным. Ты берешь в руки телефон, разблокируешь его и смотришь на набранный номер. Ты переписала его с телефона Алисы, но так и не решилась позвонить. Но ведь… от одной встречи ничего не случится, да? Трубку снимают почти сразу. Еще не дождавшись ответа, ты выпаливаешь: — Костя, здравствуйте! Это Т/И. Которая заблудилась, помните? В трубке раздается какое-то шуршание, а затем откуда-то издалека доносится веселый голос: — А, Т/И, помню, конечно. Как погуляли с подругой? — Отлично. Почему-то на лице появляется улыбка, а в груди появляется какое-то странное тепло-приятное чувство. Ты и сама не можешь себе это объяснить, но почему-то, когда ты слышишь его мягкий голос, хочется улыбаться, не переставая. — Слушайте, я тут подумала, — неуверенно начинаешь ты и выдыхаешь, пытаясь собраться с мыслями. — Может, Вы хотели бы сходить куда-нибудь? На этот раз моя очередь Вас чем-нибудь угостить. Алиса рядом страдальчески вздыхает и качает головой, а ты спешишь отмахнуться. Ей все равно не понять. — Почему бы и нет? — слышишь ты веселый голос Кости. Ты быстро называешь место и время, сбрасываешь трубку, прикрываешь глаза и выдыхаешь со счастливой улыбкой. Согласился. — Что, скажешь ему про Веронику или будешь скрывать? — с усмешкой спрашивает Алиса. — Скажу, — уверенно говоришь ты, а потом добавляешь чуть тише: — Когда время придет. — Я так и думала, — качает головой Алиса. — Потом будет очень обидно, если он тебя кинет, когда про дочку узнает. — Почему ты решила, что бросит? Алиса цокает и смотрит на тебя так, как будто говорит с умственно отсталой: — Я еще не встречала мужиков, которые хотели бы принять чужого ребенка. Вот что ты будешь делать, если он заставит тебя выбрать между ним и дочкой? А такой выбор все равно с большой вероятностью встанет, поверь мне! Ты точно знаешь, что в любой ситуации выберешь дочку, но как же хочется надеяться, что Костя окажется не из таких парней, о которых говорит Алиса. Ну не производит он впечатления человека, который употребляет слова «разведёнка с прицепом» и готов отправить чужого ребенка куда подальше, лишь бы поменьше с ним встречаться. Но зерно сомнения, посеянное Алисой, начинает постепенно прорастать, когда вы с Костей встречаетесь. Он улыбается тебе этой своей добродушной улыбкой, открывает перед тобой дверь небольшого кафе, куда ты его пригласила, помогает тебе снять легкую куртку — день выдался неожиданно прохладный, пришлось позаимствовать ее у Алисы. — Ваш звонок застал меня врасплох, если честно, — усмехается Костя, доставая одну салфетку из держателя и принимаясь лихорадочно ее мять, сгибать и разгибать, то разворачивать полностью, то сворачивая до каких-то крошечных размеров. Это больше бессознательные движения, парень явно о них даже не задумывается, просто пытаясь чем-то руки занять, но тебе почему-то бросается это в глаза. — Я сама от себя не ожидала, — нервно смеешься ты. — Просто подумала, что стоит Вас чем-нибудь отблагодарить. Вы мне очень помогли. Костя отмахивается, и тебе даже кажется, что ты замечаешь небольшой румянец на его щеках. Парень запускает руку в волосы и ерошит их, и так находившихся в жутком беспорядке, еще больше. — Да я ж ничего не сделал особо. Думаю, любой нормальный человек на моем месте поступил бы так же. Ты пожимаешь плечами. — Думаю, любого другого человека я бы тоже в знак признательности пригласила куда-нибудь. Не пригласила бы. Конечно, не пригласила бы, потому что любой другой человек вряд ли произвел бы на тебя такое приятное впечатление. У Кости, как бы по-спиритически это ни звучало, какая-то особая, приятная энергетика, и издалека становится понятно, что он действительно добрый человек. Или это только у тебя так? Ты, кажется, совсем запуталась. Ты вглядываешься в и правда зарумянившееся лицо Кости, пытаясь найти в нем отталкивающие черты, хоть какой-то признак того, что тебе не стоит быть с этим человеком, что и тебе, и Веронике с ним будет плохо, но почему-то ни за что не получается зацепиться. Или тебе только хочется верить, что Костя — хороший человек. — Да уж, — заключает Костя, поставив чашку только принесенного кофе обратно на стол. — В следующий раз в кафе, где мой товарищ работает, пойдем. Угощу Вас вкусным кофе. — В следующий раз? — вопрос вырывается сам по себе. Костя, кажется, сам пугается своих слов, вытягивается на стуле, смотрит на тебя как-то растерянно и даже немного виновато, снова ерошит волосы и говорит как-то напряженно: — Ну, в смысле… Нет, я просто… Я имел в виду, что если бы вдруг мы пошли еще куда-нибудь, то я бы обязательно… Он особенно выделяет «если бы вдруг», а ты не можешь сдержать улыбки. Он выглядит сейчас таким очаровательно смущенным, что в груди снова появляется то приятное чувство, а все сомнения на время уходят на второй план. — Ну, если вы не против, то я бы и правда хотела бы попробовать хороший кофе от Вашего друга. Костя замирает, смотря на тебя как-то недоверчиво, а ты пожимаешь плечами: — В конце концов, не могу же я упустить возможность понять, чем хороший кофе отличается от плохого. Вы же меня научите? Кажется, Костя сразу приободряется, когда ты это говоришь и быстро кивает. А ты снова ловишь себя на мысли, что тебе хочется доверять этому чертовски приятному парню. Нет, он определенно не может быть плохим человеком. В конце концов, тебе же не может дважды так не повезти, хотя бы один мужчина в твоей жизни должен оказаться приятным человеком, верно? Нет, Алиса определенно ошибается. Костя хороший человек. И ты ей еще это докажешь. Если, конечно, ваше с Костей общение затянется и перерастет во что-то большее. На что очень хочется надеяться.