MGPD Preferences

— Ты не выйдешь на улицу в этом, — слышишь ты хриплый, пугающий голос и резко разворачиваешься. Птица смотрит на тебя с угрозой во взгляде, неодобрительно хмурится, разглядывая твои ноги, теперь не прикрытые брюками. Юбка, которую ты выбрала, ненамного выше колен, и ты не видишь в этом большой проблемы, но Птица выглядит крайне недовольным, даже раздраженным, и ты спешишь ответить, прежде чем он разозлится окончательно. — Птиц, я же не в мини-юбке хочу выйти, — тихо возражаешь ты, глядя в его янтарно-желтые злые глаза, но замолкаешь, когда парень угрожающе надвигается на тебя. Он подходит к тебе совсем вплотную, нависает над тобой, не разрывая зрительного контакта, и ты отводишь взгляд, сдаваясь. Птица усмехается… и обнимает тебя. Его руки ложатся на твою талию, затем опускаются ниже, сжимают ягодицы сквозь плотную ткань юбки, а ты выдыхаешь сквозь зубы и прикрываешь глаза, не испытывая неприятных ощущений, но, впрочем, и не наслаждаясь этими резкими, грубоватыми касаниями. — Птиц… — Заткнись, — шипит он, задирая юбку, и ты жмуришься, ожидая, что он пойдет дальше… Но он отстраняется и недовольно рычит: — Ты не пойдешь никуда, если не переоденешься. — Ты не можешь мне запретить, — возражаешь ты, но это возражение получается неуверенным, боязливым, словно ты сама не до конца себе веришь. — Могу, — просто отвечает он. Ты поднимаешь глаза и по одному лишь взгляду Птицы понимаешь: он точно знает, что может. Он уверен в этом, он знает, что в итоге ты не ослушаешься, что дашь слабину, что испугаешься, и он… черт, ведь он прав. Ты не станешь сопротивляться всерьез, потому что слишком рискованно. Потому что тебе страшно подумать о том, что сделает Птица, если ты не согласишься на его условия. — Хорошо, — голос срывается на последнем слоге, и ты прокашливаешься, прежде чем продолжить: — Ладно, я переоденусь. — Молодец, — улыбается Птица, и ты саму себя ненавидишь, но действительно разворачиваешься к шкафу, вытаскиваешь джинсы и выжидающе смотришь на парня в надежде, что он отвернется, но тот продолжает следить за твоими движениями. Вздохнув, ты медленно стягиваешь юбку, чувствуя, как загораются щеки, и дрожащими руками хватаешь джинсы. Взгляд Птицы на твоей коже ощущается почти физически, и ты невольно ежишься, но изо всех сил пытаешься сосредоточиться на переодевании. — Блузку тоже переодень, — слышишь ты тихий, но жесткий голос и не задаешь вопросов, быстро кивая. Ты вытаскиваешь из шкафа объемный свитер и косишься на Птицу, ожидая одобрения, тот кивает, прищурившись, и ты хватаешься за верхнюю пуговицу на рубашке, но замираешь. Переодеваться под таким пристальным взглядом Птицы неловко, страшно, даже несмотря на все то, что между вами было. Но попросить его отвернуться ты просто не можешь, у тебя не хватает ни сил, ни смелости. — Не боишься на работу опоздать? — хмуро интересуется Птица, и ты вздрагиваешь от почудившейся в его голосе угрозы. Несмотря на внешнее спокойствие, он, кажется, начинает закипать. — Ты можешь… отвернуться? — тихо спрашиваешь ты и уже заранее видишь ответ по лицу Птицы. — Разве есть что-то, чего я не видел? — хмыкает он, и у тебя мурашки по спине идут. — Нет, но… — Переодевайся, — коротко говорит он, и ты в очередной раз сдаешься. Блузка летит на кровать, ты поворачиваешься к Птице спиной, чтобы не было так неловко, ежишься и быстро натягиваешь свитер. А в голове проносятся мысли о том, что болезненное чувство собственничества Птицы давно перешло все рамки нормальности. Так нельзя, это неправильно, он не может распоряжаться тобой, твоим телом, твоей жизнью так, как ему вздумается… Но раз за разом ты сдаешься, позволяя ему это делать. Потому что противиться гораздо страшнее. — Сегодня приду вечером, — удовлетворенно говорит Птица. — Не вздумай опоздать, я не люблю ждать, ты же знаешь. Ты быстро киваешь, а Птица выходит из комнаты. Когда хлопает входная дверь, дышать становится легче, словно воздух только теперь заполняет спальню, попадает в твои легкие, сметая страх, волнение, напряжение, которые до этого захватили тебя. И ты пытаешься насладиться этим чувством свободы, которое на мгновение получается испытать, ведь неизвестно, когда это произойдет снова. Птица, кажется, болен, ведь ни один здоровый человек наверняка не стал бы так себя вести. Или это ты больна в этих жутких отношениях? Иначе почему не прекратишь это все? Почему не скажешь ему о том, что чувствуешь, что так давно гнетет тебя, что мешает спать, жить, дышать. Перед глазами на мгновение появляется хмурый взгляд Птицы, и ты вздрагиваешь и трясешь головой, отгоняя этот образ. В начале отношений тебе казалось, что Птица — лучшее, что с тобой случалось, что он искренне любит тебя, что наконец хоть кто-то обратил на тебя внимание, полюбил тебя. Но теперь тебе с каждым днем, с каждой неделей все сильнее кажется, что все это было ошибкой. Что Птица болен и что его болезнь почему-то убивает и тебя. — Черт, возьми себя в руки, — шипишь ты и собираешься было выйти из комнаты, но взгляд цепляется за лежащие на кровати юбку и блузку. Становится тоскливо. На мгновение ты ловишь себя на мысли, что если бы ты переоделась сейчас, а вечером вернулась пораньше, то Птица об этом даже не узнал бы. Ничего бы не случилось… Но эту мысль ты спешишь отбросить. «Если Птица придется раньше меня, то он меня убьет», — думаешь ты, наконец выходя в коридор. Может быть, когда-нибудь ты поговоришь с парнем и он тебя даже поймет и позволит тебе носить то, что захочется тебе… Может быть… Но точно не сейчас.