MGPD Preferences

— Ой, влагу-то развела! — насмешливо говорит Вадик, по-хозяйски оглядывая твою квартиру. — Ну и чего мы ревем? Ты шмыгаешь носом и не отвечаешь, продолжая складывать лежащие возле тебя вещи в небольшой чемодан. Ты и не думала, что отъезд дастся тебе с таким трудом. Да, поступление именно в этот университет было твоей мечтой, ты даже не думала, что все получится, что тебя примут, что ты правда сможешь учиться там… но сейчас, когда первые эмоции немного отпустили, пришло осознание не самых приятных вещей, связанных с перспективой учиться не просто в другом городе, а в другой стране. — У, — тянет Вадик. — Что ж, царевна Несмеяна есть. Осталось найти того самого дурня, который тебя насмешит. — Тогда дурень должен будет взять меня в жены, — горько усмехаешься ты. — Ну, чтобы совсем по канону было. — Этого обещать не могу, но дурнем побыть согласен, — улыбается Вадим, по-хозяйски расположившись на твоей кровати. — А если серьезно. Что за слезы? У тебя мечта сбывается, а ты ревешь. Ты всхлипываешь. Объяснить это слишком сложно. Ни одно из возможных объяснений не кажется тебе достаточно полноценным, а Вадим… Ну, он наверняка не поймет. Для него это не покажется такой уж большой проблемой и… — Нет, ты можешь отмолчаться, конечно, — врывается в твои мысли Вадим. — Но вряд ли тебе это поможет успокоиться. — Сложно это все, — вздыхаешь ты. — Уезжать страшно. В другую страну еще… Там же никого из знакомых не будет. — Заведешь новых, — пожимает плечами Вадим. — Невелика проблема. — Ага, это же так просто, — скептично отзываешься ты. Вадим и правда не понимает. Ему вообще сложно понять, его-то философия основывается в том, что привязываться к людям — себе дороже. Может быть, еще и поэтому тебе так грустно уезжать. Ведь ваше общение после твоего отъезда едва ли продлится долго. А жаль, ведь с Вадимом всегда было комфортно. Он, кажется, лишен всякой эмпатии, но при этом ему всегда как-то очень ловко удавалось найти нужные слова. Становилось легче. Но сейчас это его умение подбирать слова почему-то совсем не работает. — Мы с тобой будем в совсем разных городах, — предпринимаешь попытку объяснить ты. Вадим хмыкает. — Т/И, Золотце, в мире столько способов общаться, находясь в разных странах. Неужели ты думаешь, что мы не найдем что-то себе по душе? Он говорит так уверенно, что ему хочется верить. И все-таки внутри есть это гаденькое чувство, что Вадим говорит это просто так, чтобы ты перестала плакать. Впрочем, время покажет.

***

Он близко. Ты задыхаешься, заворачивая в очередной узенький проулок, не сбавляя темпа. Легкие горят, ты жадно хватаешь воздух ртом, но не позволяешь себе замедлиться. Нельзя останавливаться. Тебе просто нужно оторваться от него, затеряться в паутине улочек Санкт-Петербурга, а потом… Что будет потом, ты не знаешь, потому что он наверняка знает, где ты живешь, поэтому возвращаться домой никак нельзя. Подставлять немногочисленных друзей тоже не хочется — их тоже может зацепить. А значит, идти тебе в общем-то некуда. Завернув в очередной проулок, ты прижимаешься спиной к стене и прикрываешь глаза. Машина сюда не проедет, слишком мало места, а пока он будет искать тебя на ногах, ты успеешь немного перевести дыхание. А потом нужно будет решить, куда идти дальше. Ты зажимаешь рот руками, сдерживаешься, чтобы не закашлять. Сердце колотится с бешеной скоростью, и ты не знаешь, всему виной такая длинная пробежка или страх. Потому что страшно до ужаса. Передавая многочисленные документы конкурентам Дагбаевых, ты не думала даже, что все обернется… так. В последнее время приходилось крутиться как придется, навалилось много проблем, в том числе финансовых, ты влезла в долги, и деньги, которые тебе предложили, были просто спасением. Ты даже не до конца понимала, насколько важна информацию, которую передавала. Тебе просто прислали инструкции, которые ты послушно выполнила. А затем, на следующий день, уволилась. Было ли тебе стыдно? Чертовски. Отказалась бы ты от этого предложения, если бы можно было вернуться во времени назад. Точно нет. Даже несмотря на то, что теперь тебе приходится убегать от человека, которого послали за тобой Дагбаевы. Страшно-страшно-страшно… Ты наконец заставляешь себя отлипнуть от стены и собираешься побежать дальше, но замираешь, когда тебя останавливает отдаленно знакомый голос. Тело словно парализует, и ты стоишь на месте вместо того, чтобы бежать, прятаться… — Не советую больше бегать. Человек, преследовавший тебя, даже не запыхался. В его голосе сквозит ощутимая насмешка, и ты крепче сжимаешь зубы. Вот и попалась. — Гюльчатай, покажи личико, — насмешливо говорит человек. — Медленно повернись, держа руки на виду. Ты поднимаешь руки, на негнущихся ногах поворачиваешься к незнакомцу… да так и замираешь, встретившись со взглядом знакомых глаз. В темноте видны только очертания лица, он заметно возмужал, но ты никогда бы его ни с кем не перепутала. Как же ты переживала, когда он перестал выходить на связь, как пыталась до него достучаться, как звонила ему, наплевав на то, сколько денег придется заплатить за звонок в другую страну. А затем сдалась, потеряв всякую надежду. И вот сейчас он стоит перед тобой, направив на тебя дуло пистолета, а ты не понимаешь, чего стоит от него ожидать. — Вад? — выдыхаешь ты. Дуло не опускается, но Вадим смотрит на тебя с непониманием, как будто не до конца узнает. — А ты?.. Ты сглатываешь, но говоришь почти насмешливо. — А я твоя давняя подруга, с которой ты обещал поддерживать связь. Вадим молчит некоторое время, а ты чувствуешь, как постепенно начинают затекать вскинутые вверх руки. — Т/И? — удивленно спрашивает он, немного опуская пистолет, но все еще уверенно держа его обеими руками. Ты киваешь. Так хочется задать ему множество вопросов, так хочется начать бросаться обвинениями, но обстановка совсем к этому не располагает, поэтому ты стоишь и терпеливо ждешь разрешения этой ситуации. — Так это за тобой открыли охоту Дагбаевы, — насмешливо говорит Вадим. — Ты прости, ничего личного, мне за тебя заплатили. Нужно довести работу до конца. Он говорит спокойно, как будто вас не связывает многолетняя дружба, как будто ему не предстоит сейчас пристрелить тебя здесь, на месте. — Ты, видимо, сильно им насолила. — Я не хотела, — выдыхаешь ты. — Все вы не хотите. — Убьешь меня? Вадим молчит, и ты понимаешь, что скорее всего действительно убьет. И так неприятно становится на душе, так мерзко, что ты вдруг говоришь неожиданно смело: — Если да, так давай покончим с этим быстрее. Руки затекли, сил нет. Вадим усмехается, перехватывает пистолет одной рукой… и неожиданно ставит его на предохранитель и убирает в кобуру под курткой. — Иди домой, — хмуро говорит Вадим, отворачиваясь от тебя. — Что? — шепчешь ты. — Иди. Домой, — цедит он. — Я все решу. Он не дает тебе возможности ответить — разворачивается и уходит. Он исчезает так быстро, так неожиданно, и это так странно для человека с его ростом. И постепенно только приходит осознание. Он ведь, по сути, тебе жизнь спас…