— Здрасьте, — слышит Лера знакомый голос и резко вскидывает голову, с неверием разглядывая девушку, увидеть которую здесь и сейчас Макарова ожидала меньше всего. — Давайте обойдемся без идиотских формальностей, можете называть меня просто Т/И. Без отчества.
Однокурсники Леры перешептываются, пока сама она не может отвести глаз от девушки за преподавательским столом. На ней сегодня объемная белая рубашка, и Макарова невольно засматривается на ее ключицы, не прикрытые воротником, но тут же трясет головой, пытаясь отогнать неуместные мысли. Правда, в памяти тут же всплывает образ из недавнего прошлого — Т/И во время спарринга, увлеченная, даже почти веселая, двигающаяся так проворно, даже несмотря на старую травму.
Черт возьми, откуда подобные мысли?
— А где Алексей Михайлович? — спрашивает кто-то с последней парты. Проверить, кто это, Лера не спешит, потому что все ее внимание сейчас сконцентрировано на Т/И.
Та усмехается.
— Алексей Михайлович — балбес, который не соблюдает меры безопасности, когда катается на самокате. Не хочу сказать, что я его предупреждала, но я его предупреждала, — она усмехается и добавляет: — Но он вам, конечно, расскажет увлекательную историю, в которой он — главный герой, а его перелом — следствие его героического героизма.
Лера усмехается. Их преподаватель Алексей Михайлович действительно частенько любит выставить себя в лучшем свете, чем он есть. И видимо, Т/И его неплохо знает.
— В общем, в ближайшие недели вести у вас пары буду я. Не сказать, что я фанатка медицинских вузов, но отказать уважаемому Алексею Михайловичу я не могла, — она прищуривается, оглядывает аудиторию внимательным взглядом (Лере кажется, что на ней Т/И задерживает взгляд чуть дольше, чем на остальных) и серьезно добавляет: — Только учтите, что балду гонять на моих парах я вам не позволю. Врачам особенно важно хорошо знать университетскую программу. Вам потом людей лечить.
Лера уже чувствует напряжение, повисшее среди ее одногруппников. Кажется, никто до конца не понимает, чего ждать от странной преподавательницы на замену.
Впрочем, эти пары оказываются чуть ли не самым интересным, что происходило в их учебной жизни, начиная с самого первого курса. Т/И оказывается действительно замечательной преподавательницей, горящей своим делом, и если бы Лера не знала, то никогда бы не подумала, что этот человек ненавидит врачей.
На первой паре после небольшого опроса она, цокнув языком и покачав головой, рассказывает им то, что Алексей Михайлович, оказывается, должен был рассказать еще в самом начале. И делает это с такой увлеченностью и таким запалом, что постепенно даже самые скучающие втягиваются в рассказ. В конце концов, когда ей наскучивает читать лекцию, она неожиданно поднимается, командует всем собираться и ведет всю группу в компьютерный класс. Места здесь мало, им приходится садиться по двое за один компьютер, но это им нисколько не мешает. Они играют в какую-то игру, в которой нужно собирать белки, пока она рассказывает о том, как при помощи этой игры ученые разгадали загадку, над которой бились пятнадцать лет.
На вторую пару она приносит откуда-то 3D принтер.
— Я тут у вас за общежитием пёселя увидела, у которого лапы нет.
Студенты переглядываются и понимающе кивают. Шарик, черная дворняжка — завсегдатай университетской столовой, и каждый из группы Леры хотя бы раз покупал что-нибудь вкусненькое для него. Шарик, кажется, живет здесь с самого основания университета. Никто не знает, когда он здесь появился, как потерял лапу — он просто жил и живет здесь уже долгие годы.
— Так вот, у вас полтора часа. Можете объединиться в группы. Кто успеет смоделировать протез для Шарика, может не писать контрольную.
Конечно, такая перспектива манит. Контрольные писать — работа не из приятных. Мгновенно одногруппники Леры разделяются на команды и принимаются за работу. В аудитории стоит ровный гул мужских и женских голосов, спорящих, как лучше подойти к выполнению задания.
Сама Лера с трудом может сосредоточиться на выполнении задания. Когда-то она посещала курсы моделирования, так что ей вообще-то должно быть проще, чем другим, но ничего не получается. Она вообще едва ли может рационально мыслить в присутствии Т/И.
Да и как можно думать об учебе, когда твоя преподавательница такая… привлекательная?
И ведь Т/И как назло практически не обращает на нее внимание. Как будто Леры вообще нет. Она может отчитывать тех, кто нарушает спокойствие, она позволяет себе сдержанно хвалить успевающих, она с интересом слушает стихи Маяковского, которые ей вынуждены зачитывать опоздавшие, но что бы ни делала Лера — Т/И даже почти на нее не смотрит.
— Полтора часа закончились, — объявляет Т/И в конце пары.
Она проходится по рядам работающих за компьютерами студентов. Большую часть проектов она разносит в пух и прах, нисколько не стесняясь и не сдерживаясь. Пару студентов она все-таки хвалит, пусть и говорит, что с таким протезом проще удавиться. А когда доходит до Леры, останавливается ненадолго, молчаливо смотрит проект на экране компьютера и заключает:
— Недурственно.
Больше она не говорит ничего, и Лера не понимает, стоит ли радоваться или обижаться. Вроде, ее похвалили, но ощущения такие, как будто она конкретно провалилась.
Т/И садится за учительский стол и быстро клацает мышкой. 3D принтер вдруг оживает и начинает быстро печатать, пока студенты, замерев, наблюдают за этим процессом.
— В целом, почти все справились, — говорит Т/И, и Лере кажется, что она в число «почти всех» не входит. — Но также почти все из вас не учли, как именно протез будет крепиться к ноге. Более того, некоторые почему-то сделали модели, больше подходящие для человека, чем для собаки. Не знаю, как вы умудрились, но задавать вопросы не буду.
Т/И усмехается, оглядывая притихших студентов.
— Так что освобождать от контрольной никого не стану. Но несколько дополнительных пятерок поставлю. По-моему, справедливо.
По аудитории проходится согласный гул. Когда Т/И перечисляет фамилии счастливых обладателей дополнительной пятерки, Лера почти не слушает — она уверена, что ее фамилию не назовут, но неожиданно ты оказываешься в числе счастливчиков.
— Валерия, задержитесь, пожалуйста, — говорит Т/И, когда пара заканчивается, и сердце Леры начинает вдруг биться особенно сильно.
Возможно, даже лучше было, когда Т/И ее не замечала, так хотя бы не было риска, что она начнет позорно заикаться при ней или говорить какой-то бессмысленный бред. А сейчас, когда она останется наедине с человеком, к которому уже давно испытывает симпатию и который, кажется, терпеть ее не может… мало ли что может выкинуть ее мозг.
— Вы что-то хотели? — спрашивает она, подходя к преподавательскому столу.
— Мне казалось, в прошлый раз мы были на «ты», — саркастично говорит Т/И, и Лера чувствует, как загораются ее щеки.
— Ну, и Вы в прошлый раз не были моим преподавателем, — пожимает плечами Лера. — А сейчас Вы в новом статусе.
— Справедливо, — усмехается Т/И.
Лера не смотрит на нее. Ей почему-то неловко посмотреть ей в глаза, поэтому она разглядывает принтер, стену за спиной Т/И, измазанную разводами мела доску — в общем, все, но только не преподавательницу.
— Ты не думала заниматься костюмом сама, не поручая это своему работодателю? — спрашивает Т/И, предусмотрительно не называя имени Сергея.
— А надо было?
— Не пойми меня неправильно, Сережу я уважаю, но иногда он жертвует рациональностью в угоду красоте. А это не всегда хорошо. Так что подумай о том, чтобы вносить коррективы в его работу.
— Я подумаю, — кивает Лера и, немного подождав, спрашивает: — Это все?
— Да. Иди, — кивает Т/И и утыкается в экран компьютера, как будто Макарова мгновенно перестает существовать.
***
— Сегодня придет Т/И, — объявляет Сергей, входя в тренировочный зал.
Лера напрягается, но старается не выдавать своей нервозности. Только начинает перебинтовывать руки эластичным бинтом чуть более резко, чем следует.
— Как ты к ней относишься? — зачем-то интересуется Сергей, вставая перед Лерой и пытаясь поймать ее взгляд.
— Какое это имеет значение? — холодно отзывается Макарова.
— Просто интересно.
— Она хороший профессионал.
Сергей хмыкает, отходит на татами и начинает разминаться.
— Мы с ней росли вместе, она моя хорошая подруга, так что мне правда интересно, как к ней относятся другие люди, — зачем-то объясняет он, а затем усмехается: — Интересно так. Мы же из одного детдома. И оттуда, выходит, гетеросексуалом не выходит никто. Хотя название «Радуга» уже должно наталкивать на определенные мысли.
Эта странная шутка кажется такой неуместной, Лера вообще не должна обращать на это внимание, но эти слова почему-то заставляют ее замереть.
Она сама не может объяснить такую свою реакцию. И вряд ли сможет.
***
— Простите! — Лера догоняет Т/И уже на улице.
Та оборачивается и смотрит на нее немного растерянно.
— Ты что-то хотела?
— Да. То есть, нет, — слова путаются и никак не собираются в связное предложение, но Лера упорно пытается сформулировать мысль: — Вы не хотите есть? Я за тренировку проголодалась ужасно, а тут недалеко есть неплохое кафе… ну и… одной как-то…
— На свидание приглашаешь? — хмыкает Т/И, и Лера, закашлявшись от неожиданности, мотает головой.
— Нет-нет-нет, это не то, что Вы подумали! Я просто…
— Расслабься! — на плечо Леры ложится женская рука, и девушка замирает. — Я не против. Даже если это свидание. Но только при условии, что ты будешь обращаться ко мне на «ты». Ненавижу формальности.
Макарова шумно сглатывает и, не веря своему счастью, быстро кивает.
И кажется, с этого момента начинает рождаться ваша общая история.
