MGPD Preferences

— Итак? — требовательно спрашиваешь ты, складывая руки на груди и глядя на Алтана исподлобья. Ему уже гораздо лучше, поэтому теперь ты собираешься выведать все. И на этот раз уклониться от ответа ты ему не позволишь. В конце концов, должен же он понести ответственность за то, что тебя чуть инфаркт не хватил, когда он перестал выходить на связь. Алтан, конечно, долго и упорно пытался избегать этого разговора, постоянно переводил разговор, но сейчас на тебя такое не сработает. Ты и так достаточно ждала. — Итак? — переспрашивает Алтан, вопросительно подняв бровь. — Ты ничего не хочешь мне рассказать? — Не уверен, что понимаю, что ты имеешь в виду, — улыбается тебе в ответ Алтан и пытается приобнять тебя, но ты, оттолкнувшись рукой, подаешься корпусом назад. Дагбаев беспомощно оглядывается по сторонам, а ты победно улыбаешься. Вадим помог тебе пересесть на большой диван в гостиной дома Алтана и ушел, поэтому сейчас и он не поможет отшутиться или перевести тему. — А мне кажется, что ты отлично все понимаешь, просто опять не хочешь говорить, — игриво замечаешь ты. — Не пытайся включить дурачка, ты слишком умен, чтобы я в это поверила. Алтан вздыхает. — Т/И, — тихо говорит он. — Давай не будем портить вечер неприятными разговорами. Все это позади. — И все-таки мне кажется, что я имею право знать, — возражаешь ты, ничуть не смутившись. Чему тебя научило твое физическое состояние — так это настойчивости. Ты и раньше не любила отступать, но теперь, когда периодически нет-нет да и приходится спорить с особенно твердолобыми охранниками, администраторами и прочими за право войти в какое-нибудь общественное место, вся скромность куда-то пропадает. Мир, к сожалению, несправедлив, и особенно эта несправедливость проявляется по отношению к людям с такими особенностями, как у тебя. В первое время, конечно, было сложно. Ты, еще не привыкшая к своему состоянию и даже испытывавшая неловкость за свою слишком громоздкую коляску, за собственную неповоротливость, за невозможность пройти куда-то, не привлекая к себе внимания, просто соглашалась и не вступала в споры. Зато твоя обычно скромная мама, явно не намеренная мириться с подобным, проявляла удивительную для себя смелость — ругалась с охранниками, спорила с администраторами, вызывала полицию, если было необходимо. А ты каждый раз дергала ее за рукав: «Не надо, мам, пойдем, не будем ссориться». А позднее эта настойчивость передалась и тебе. Сейчас нет, кажется, ни одного места, куда бы тебя не пустили в итоге. — Расскажи лучше… Алтан пытается перевести разговор, но ты перебиваешь его прежде, чем он успевает сформулировать предложение: — Нет. Или ты мне расскажешь, что с тобой произошло, или я уйду. Третьего варианта нет. Дагбаев замолкает, но объясниться не спешит. А ты думаешь о том, как исполнить свою угрозу в случае чего. Самостоятельно на коляску ты не переберешься — она стоит слишком далеко, а Алтан вряд ли станет тебе в этом помогать. Остается только Вадим, который наверняка будет делать то, что скажет ему Дагбаев, а не ты. — Ладно, — хмуришься ты, потеряв терпение. — Вызови Вадима и скажи ему, чтобы отвез меня домой. — Т/И… — Вызови Вадима, — жестко повторяешь ты. — Не будешь же ты удерживать меня здесь против моей воли? По-моему, это уголовно наказуемо. — Не дури, — пытается примирительно сказать Алтан, и в обычной ситуации тебя это, наверно, заставило бы только сильнее вспыхнуть, но ты сохраняешь удивительное спокойствие. — Не вижу ничего дурного в моем желании узнать, что происходит с человеком, который мне небезразличен. Это желание вполне естественно, — ты пожимаешь плечами и машешь рукой в сторону коляски. — Вызови Вадима, или я к коляске поползу. — Ты же не серьезно, — страдальчески стонет Дагбаев. — Уверен? Ты начинаешь медленно, опираясь на руки, перебираться на самый край дивана, показывая Алтану серьезность своих намерений. Скорее всего это будет выглядеть до жути унизительно, но и просто спускать все на тормозах ты не намерена. — Т/И, стой. Алтан кладет руку на твою, и ты останавливаешься, выжидающе глядя на него и всем видом показывая, что если он не выполнит твое единственное требование, то ты продолжишь свои действия. Дагбаев вздыхает и качает головой: — Ну не могу я тебе все в подробностях рассказать, извини. — Я и не прошу подробностей. Я просто не хочу оставаться совсем в неведении, — ты поворачиваешься к нему всем телом, продолжая опираться на руки. — Я уважаю твое право на тайны, но в таких вещах стоит… ну, хотя бы в общих чертах обрисовать ситуацию. Может быть, за тобой вообще охотятся бандиты и тебе постоянно будет угрожать опасность, откуда я знаю? — Не волнуйся, такого больше не повторится, — мягко улыбается Алтан. — И все-таки? — Просто не все люди, с которыми я взаимодействую по работе, соглашаются с моими условиями. Для таких ситуаций я нанял Вадима, но в тот раз… ну, их было больше, чем мы предполагали, поэтому мне тоже пришлось ввязаться в драку. Ты качаешь головой. Раньше ты и представить себе не могла, что работа бизнесменом может быть такой опасной. Тебе казалось, что единственные риски у подобных людей — сойти с ума от богатства. А оказывается, иногда приходится и запачкать руки, пусть и не по своей воле. В том, что не Алтан начал эту потасовку, ты уверена на сто процентов. У него совсем не такой характер, он скорее будет избегать ссоры, чем начинать ее. Он вообще, кажется, один из самых миролюбивых людей в твоей жизни. Даже к цветам он относится с осторожностью, а когда кто-то отрывает листок, или бутон, или что-то еще, тебе кажется, что он сам испытывает боль, которую могло бы испытать растение. А люди — это ведь… ценнее, что ли? По крайней мере, если оторвать листок у какого-нибудь цветка, то вскоре вырастет новый, а если оторвать что-то у человека или животного… Такая мысль кажется тебе разумной. Конечно, ты знаешь Алтана не так долго, возможно, какие-то потаенные дверцы его души для тебя еще закрыты, но то, что он никогда не причинил бы боль живому существу, кажется тебе очевидным. — Надеюсь, все недопонимания между нами теперь позади? — Так и быть, я принимаю твой ответ, — усмехаешься ты, снова откидываясь на спинку дивана. Алтан придвигается ближе и обнимает тебя за плечи, а ты вдруг задумываешься о том, как много тебе еще только предстоит о нем узнать. И ты просто надеешься, что откровения, через которые вам предстоит пройти, не будут неприятными.